РЕГУЛЯТОР ИЛИ ОРГАНИЗАТОР?
Когда я больше десяти лет назад начала писать о необходимости новой индустриализации, читателям это казалось то ли патриотической блажью, то ли совковой ностальгией. После 2014-года и начала санкций новая индустриализация стала казаться чем-то хорошим, но нереальным, о чём лишь мечтается после обеда. И вот сейчас наш народ стоит перед спешной необходимостью индустриализации, притом индустриализации автаркического типа, т.е. достижения промышленной независимости.
Бессмысленно обсуждать, почему мы не начали это насущнейшее дело двадцать или хотя бы десять лет назад: в той духовной атмосфере это было решительно невозможно. Мы четверть века пытались «хоть тушкой, хоть чучелом» войти в Запад, а Западу мы были нужны только в качестве полуколонии. А колонии развитая и, главное, самодостаточная промышленность - не положена. Собственно, наш конфликт с Западом и коренится в этом конфликте ролей. Страна-бензоколонка им нужна, а сильный независимый конкурент - не нужен; и понять их можно: кому нужен лишний конкурент?
Так что прежде и заранее никакая индустриализация была невозможна. Нельзя одновременно скулить на коврике перед дверью Запада и индустриализироваться. Значит, надо браться за дело сейчас. «Иначе нас сомнут», как выражался тов. Сталин. А лет за сто пятьдесят Сталина о том же самом сказал кумир всех либералов Адам Смит: «Страна без развитой обрабатывающей промышленности не может выиграть войну у страны, такой промышленностью обладающей».
Боевые действия на Украине очень наглядно продемонстрировали результаты нашей деиндустриализации. Постоянно говорят: вот-де американцы снабжают укронацистов разведданными. А откуда они? Со спутников, которых у американцев летает превеликое множество. А у нас крайне мало. В результате они нас видят, а мы их - несравненно меньше. И всё это на фоне неумолчной болтовни о великой космической державе.
ПОЛЬСКИЕ ЯБЛОКИ, ИЛИ КТО РАБОТАТЬ БУДЕТ?
Теперь главный вопрос: кто будет проводить эту чаемую индустриализацию? Кто главный актор?
В нашей стране нет в наличии никакой иной организующей и созидательной силы, кроме государства. И бизнес, и пресловутые олигархи, и народная самодеятельность и самоорганизация - всё это важные, но лишь вспомогательные силы. Известный историк Андрей Фурсов даже придумал для обозначения этого свойства русской жизни словцо «кратократия» - «власть власти». Так именно и есть: власть, государство у нас единственная серьёзная организующая сила. Именно оно в лице своих органов и должно определить, какие нужны отрасли, какие и где строить заводы; оно же должно возглавить и организовать эту деятельность, а также НИОКР и подготовку кадров.
Оно же должно подрядить частников для выполнения посильной им части этой работы. Это если они есть - нужные частники. А нет - значит, государство должно приняться за всё дело в первом лице. Это не протекционизм, не тарифное регулирование, не создание инвестиционного климата, не поощрение того и этого, а нечто гораздо большее: организация всего народного труда.
Это огромная и очень трудная работа, крайне непривычная сегодняшнему государству. Речь идёт не о торопливом латании прорех на живую нитку и затыкании подручными средствами самых вопиющих дыр, а о построении передовой многоотраслевой самодостаточной промышленности, способной развиваться на собственной основе.
Для этого - ничего не попишешь! - необходим народнохозяйственный план с горизонтом планирования в пять, десять, двадцать, а может, и пятьдесят лет. Современные вычислительные мощности позволяют производить работу планирования, особенно расчёт межотраслевых балансов, гораздо лучше, чем это делалось советским Госпланом, но никакой искусственный интеллект и никакая биг дата не скажет, что именно тебе надо и чего же ты хочешь.
Постановка целей и задач - это дело государства. Хочется напомнить, что план отличается от «дорожной карты», «концепции развития» и тому подобных благих пожеланий как небо от земли. План - это внятно очерченный результат, сроки, ресурсы, ответственные, строгий спрос за итоги работы. Со спросом за результат нынче вообще беда на всех уровнях: все работают по возможности, и никого наказать нельзя и даже спросить ни с кого нельзя по-взрослому. Словом, роль постановщика задач, главного планировщика и организатора должна лежать на государстве. Слава Богу, хоть перестали ждать легендарных иностранных инвесторов!
Меж тем наше сегодняшнее государство - доктринально и по факту - настроено на совершенно иную роль. Не на роль организатора народного труда, а в лучшем случае - регулятора того труда, который кто-то другой организовал и ведёт. И в этом нет ничего удивительного. Именно такова идеальная роль государства в концепции либерализма, который по сию пору остаётся господствующим в умах, преподаваемым в высшей школе государственным вероучением. Патриотические публицисты насылают ритуальные проклятия на либерализм, но жизнь идёт своим чередом, и фактически экономическая политика государства остаётся либеральной.
Напомню, что под этим подразумевается.
Согласно вероучению либерализма, государство - это регулировщик, а не участник хозяйственной жизни. Апостол либерализма Фридрих фон Хайек так и писал: государство, как организатор дорожного движения, не указывает, кому куда ехать и ехать ли вообще, но буде они захотят поехать - они обязаны следовать определённым правилам движения. Да, государство может кого-то поощрить ехать в каком-то направлении, поддержать того, кто едет в желательную для государства сторону, но приказать что-то делать, а паче того - организовывать деятельность - ни-ни. Написано это было в конце Второй Мировой войны, а до нас дошло в конце 80-х и вызвало восторг прогрессивной интеллигенции, которая обожала эту мысль и даже более сильную её версию: государство как ночной сторож. И невдомёк было прогрессистам, что это вообще-то пародия Лассаля на англосаксонский взгляд на государство и его роль; но это так, мелочи.
Словом, государство как регулировщик, а не участник и организатор хозяйственной жизни - вот центральная идея либерализма. Её сформулировала в виде слогана Маргарет Тэтчер: «Меньше государства!».
Казалось бы, всё это идейный хлам, о котором не стоит и вспоминать. Однако вспоминают! Именно такое государство описано в Законе о промышленной политике в РФ, принятом в 2014 г. и с некоторыми изменениями действующем сегодня. Прямо в ст. 1 об этом без обиняков заявлено: «Настоящий Федеральный закон регулирует отношения, возникающие между субъектами, осуществляющими деятельность в сфере промышленности, организациями, входящими в состав инфраструктуры поддержки указанной деятельности, органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления при формировании и реализации промышленной политики в Российской Федерации». «Поддержка», «поощрение», «регулирование», «улучшение инвестиционного климата» - вот ключевые слова этого закона и вообще участия государства в экономике. Закон этот, как можно догадаться, был принят в качестве реакции на первые санкции, введённые Западом против России после присоединения Крыма. Но это была бюрократическая отписка: закон оказался чисто либеральным. Потому что образ мысли и действия нынешних государевых людей - либеральный.
Я не знаю, нужен ли закон о промышленной политике или тут более пристало регулирование adhoc (как любил выражаться г-н Медведев в бытность свою Премьером), но что экономическая политика нужна и должна она быть радикально иная - в этом невозможно сомневаться, особенно сегодня, когда мы вкусили и ещё вкусим все плоды многолетнего либерализма и попыток братания с Западом. Экономическая (и, в частности, промышленная) политика должна быть типологически иная. Не просто тарифное регулирование или субсидирование процентной ставки (что, без сомнения, тоже нужно), а прямая организация дела. Нам нужно создавать (или воссоздавать) целые отрасли промышленности, порушенные в пароксизме низкопоклонства перед Западом - тут субсидированием ставки и тарифным регулированием не обойдёшься!
Между прочим, и в странах, исповедующих экономический либерализм, государство, когда это требуется, действует в первом лице.
Откуда, вы думаете, взялись польские яблоки, завалившие в последние годы мировой рынок и проникающие иногда под видом белорусских к нам? Очень просто. Государство в первом лице заходило в отрасль, строя хранилища с контролируемой атмосферой. Потому что вырастить яблоки частник может, а хранилища построить - нет: они окупятся не в этой жизни. А без хранилищ выращивать яблоки смысла нет. И государство этот затык расшило. О том, как это происходило, рассказал мне знакомый польский бизнесмен. Такое поведение государства не соответствует канону либерализма, а вот интересам дела - вполне.
Нашему государству предстоит решать задачи покрупнее даже самых крупных яблок. И надо твёрдо уяснить: других сил, способных организовать и провести индустриализацию, у нас нет.
Я вполне понимаю наших руководителей: признать это - психологически трудно. Как трудно в домашней жизни или на работе вдруг осознать, что ты, так сказать, «крайний»: ты и только тыможешь сделать трудную и малоприятную работу. Но, покряхтев, приходится приниматься за дело. Потом - втягиваешься.
БАЗОВЫЕ ОТРАСЛИ - ГОСУДАРСТВУ
Государство не должно заниматься всей хозяйственной деятельностью, какая только ни есть, от строительства космодрома до открытия химчистки в новом районе, как это делало советское государство. Наша индустриализация может и должна проводиться при сотрудничестве государства и частных предпринимателей. Сила частной хозяйственной инициативы - огромна, и пренебрегать ею или даже бороться с этой силой, как делалось в советское время, - контрпродуктивно. Но одновременно и не следует ожидать от частника слишком многого: он будет делать только то, что ему непосредственно выгодно, что приносит прибыль. А прибыль приносит далеко не вся деятельность, необходимая в народном хозяйстве. Вкладываться в то, что не окупится в резонные сроки или даже попросту слишком трудно и рискованно, частник не будет. Он лучше займётся чем-нибудь попроще; и в этом его можно понять.
Поэтому государство должно взять на себя все инфраструктурные проекты, базовые отрасли промышленности, вроде металлургии и большой химии, энергетики, добывающих отраслей, дорожной сети, а также научных исследований. Нам неизбежно нужно воссоздавать машиностроение - производство средств производства, и тут участие государства должно быть огромным и решающим. По-другому не получится. Более того, в (вос)создании этих отраслей, скорее всего, придётся заранее смириться с тем, что придётся вкладывать огромные средства без отдачи в обозримые сроки. Да, есть такие задачи, где цена - любая. Это задачи выживания.
Базовые отрасли, будучи государственными, могут себе позволить роскошь быть бесприбыльными или даже планово-убыточными. Зато они могли бы поставлять товары и услуги частникам по низкой цене, что сделает работу частников прибыльной.
Нечто подобное предлагал нобелевский лауреат по экономике Джефри Сакс в книге «Конец бедности», о которой я много-много лет назад писала в ЛГ.
Сегодня, как я недавно обнаружила, в этом же духе высказывается известный экономист и политик Михаил Делягин.
Пример? Пожалуйста, из личного опыта. В нашем хозяйстве в Ростовской области была система полива, построенная ещё при советской власти. Сейчас она разобрана и сдана на металлолом. Почему? При нынешней цене на электричество это невыгодно. Будь электричество дешевле - возможно, мы стали бы выращивать, например, овощи, а в нынешних условиях - нет. Если - вообразим! - государству надо побудить меня выращивать овощи, нужно дать мне дешёвое электричество. Иначе я буду делать то, что выгодно - выращивать пшеницу, не требующую полива. Что и происходит в реальности.
С этим столкнулись сейчас в Европе. При российском дешёвом газе их промышленность была конкурентоспособной, а при дорогом топливе - многое окажется невыгодным.
Вообще, вопрос о прибыльности той или иной деятельности не так прост, как кажется. Есть прибыльность киоска или парикмахерской, а есть прибыльность целостного народнохозяйственного комплекса. В него могут входить и бесприбыльные и прямо убыточные звенья. Но они помогают целому быть прибыльным. Об этом размышлял на склоне лет тот же Сталин.
В работе «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952г.) он писал:
«Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10-15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства, избавляя нас от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный материальный ущерб, и обеспечивая нам непрерывный рост народного хозяйства с его высокими темпами».
Только государство способно обеспечить эту «высшую форму рентабельности», а частник всегда работает в сфере «временной и непрочной рентабельности». Ему нужна прибыль если не прямо «здесь и сейчас», то, во всяком случае, «в этой жизни». Это нужно вполне сознавать, планируя разделение труда между государством и частником.
Кому-то кажется несправедливым: бесприбыльные или даже убыточные отрасли - государству (т.е. всему обществу), а прибыльные - частнику. Единственная альтернатива - такой вариант: всем занимается государство. Так было в СССР, чей опыт показал: без частной инициативы процветающее народное хозяйство не получается.
Когда-то замечательный публицист Иван Солоневич на основе впечатлений от мероприятий молодой советской власти написал книжку «Диктатура импотентов», где со злой насмешкой описал, как нечеловеческими усилиями государственные конторы пытаются организовать те сферы деятельности, с которыми искони легко и незаметно для окружающих справлялись до революции частники (речь шла, сколь я помню, о торговле селёдками и снабжении керосином жителей того посёлка, где я, по забавному совпадению, сейчас живу). При этом надо помнить: частник, умеющий торговать селёдками, не сумеет и даже не будет пробовать построить металлургический комбинат.
НОВЫЕ ЛЮДИ
Когда перед организацией любого размера возникают новые задачи, в неё неминуемо приходят новые люди - с иными профессиональными навыками и личными качествами. А старые - уходят. Это неизбежный процесс. Чем круче поворот - тем радикальнее кадровая революция.
Современные работники экономических министерств и ведомств сформировались, во-первых, в рамках либеральной парадигмы и пресловутого «экономикса», а во-вторых, чаще всего не имеют реального опыта работы «на земле» и доказанных успехов в хозяйственной деятельности.
Ну что ж, «солдатами не рождаются», постепенно всему можно научиться, если есть потребность и готовность учиться. К сожалению, многолетняя отвычка от серьёзной управленческой работы, работы на результат и ответственности за результат, способна очень и очень помешать. Дело тут даже не в пресловутых распилах (хотя это, разумеется, плохо), а в неумении руководить большими проектами, в общей расслабленности и демобилизованности.
Радикальная смена высшего менеджмента произошла и во время индустриализации 30-х годов.
На момент её начала руководителями всех уровней были революционеры ленинской гвардии, бывшие подпольщики, красные конники, «комиссары в пыльных шлемах», «горланы-главари». Многие из них были очень заслуженные товарищи, но для целей индустриализации потребовались люди дела - иные по образу мышления, по стилю, по опыту. Найти их не просто, но мировая история свидетельствует: при острой потребности люди всегда находятся. Этот процесс часто бывает драматичным, даже жестоким: история - учительница строгая.
Этот процесс - смена руководителей для индустриализации - отражён в когда-то классической, а ныне прочно забытой пьесе «Фронт» советского украинского писателя А.Корнейчука. Пьеса была написана в конце 1942 г., и там вообще много поучительного и неожиданно современного, но в сейчас нас могут интересовать воспоминания о недавно прошедшей сталинской индустриализации. Говорит директор авиационного предприятия:
«Ведь вы помните, как было в промышленности. Сначала на многих заводах, в трестах сидели директорами старые, заслуженные, авторитетные товарищи, хвастались своей мозолистой рукой, сильным горлом и крепким словом, а технику дела не знали и знать не хотели, управлять заводом не умели. На каждом шагу трещали о своем бедняцком происхождении, но учиться не хотели, расширять свои старые знания новым опытом не хотели. А толк какой вышел? Заводы работали из рук вон плохо, потому что везде сидели «авторитетные» и самовлюбленные невежды, почти везде, и если бы ЦК партии не повернул круто, не поставил инженеров, техников, знающих людей во главе предприятий, то рабочие безусловно сказали бы: «Ну вас к чертовой матери с вашими старыми «авторитетными» людьми, если хозяйничать не умеете». Это факт. И как невежды ни кричали, их никто не поддержал. Народ любит и требует только знающих и умных руководителей».
Этот пассаж проливает свет на те драматические события, которые принято называть «сталинскими репрессиями»: старые люди, не соответствующие новым задачам, по доброй воле редко уходят, а заменить их надо. К сожалению, нет у нас того волшебного «ЦК партии», который словно deus ex machina сменит «самовлюблённых невежд» на кого-то более пригодного…
«НЕ СПИ, ВСТАВАЙ, КУДРЯВАЯ»
Индустриализация - это процесс не чисто технический, а в высочайшей степени духовный. В процессе индустриализации происходит воспитание народа в духе научно-технического творчества, промышленного созидания, любви к естественным наукам и технике, научных свершений. Причём этим духом должно быть проникнуто всё общество, а не только те, кто в этом непосредственно участвует. Сам собой такой дух не возникает, его надо формировать. Та, первоначальная индустриализация в Англии и Германии, по-видимому, питалась духом протестантизма, он был её внутренним - религиозным - движком. В 30-50-е годы в СССР тоже была квази-религия индустриализма. Этой религии учили с детства. Вспомните хотя бы «Человек сказал Днепру: я стеной тебя запру».
Индустриализация (равно и деиндустриализация) - это категории в первую очередь духовные, это своеобразная вера. Наша российская деиндустриализация 90-х, когда промышленность гибла целыми отраслями, имеет более глубокие и давние причины и корни, чем Вашингтонский консенсус, политика МВФ и Мирового Банка. Деиндустриализация произошла в умах уж точно лет за двадцать до этого, а в 90-е выплеснулась на поверхность. Уже в 70-х пафос созидания ослаб, интерес к технике перестал быть всеобщим, постепенно сходила на нет и всенародная любовь к физикам, свойственная предыдущему десятилетию. Работать на заводах и фабриках стало считаться среди «центровых» непрестижным. Более желанными и престижными стали гуманитарные профессии. Это я помню лично: моя юность пришлась именно на 70-е годы. Именно поэтому человеку моего поколения - Егору Гайдару - было не жалко разрушающейся индустрии: для него она была грудой железа, которую надо поскорее сдать на металлолом.
Из анналов истории нашей семьи. Отец и дядя моего мужа в начале 50-х годов поступили в институты: мой свёкор в Бауманский, а его брат - в МГИМО. Так вот тот, кто поступил в Бауманский, считался в своём окружении более удачливым и, так сказать, крутым, чем тот, кто поступил в МГИМО. Уже в моё время, в 70-х годах, шкала престижа изменилась на обратную.
Так вот чтобы новая индустриализация оказалась успешной, надо ни много ни мало снова перевернуть шкалу престижа! Возможно ли это? Абсолютно возможно! Престижность разных профессий способна меняться на 180 градусов. В мою юность работа в банке была символом нудьги и жизненных задворков, из парней в финансовый институт шли разве что инвалиды, но настали 90-е - и банковский клерк стал чем-то вроде физика 60-х.
Чтобы сформировать сознание и дух индустриализации незаменимо искусство, литература, кино в первую очередь, как это и было при индустриализации 30-х годов.
И государство должно не просто выделить деньги, а руководить всем процессом, выступать как квалифицированный и придирчивый заказчик и воспитатель кадров; не зря говорят, что история искусства - это история заказчика. Это очень не просто, но научиться руководить этим процессом, ставить задачи - возможно. Сегодня навык руководства художественным процессом утрачен - судя по тем уродствам, которые «творцы» создают за казённый счёт. А потому современные, например, песни не идут ни в какое сравнение с советскими - по уровню. Это как сравнивать рядовую, но всё-таки квалифицированную научную статью с контрольной восьмиклассника.
Словом, если мы хотим индустриализации, нам нужно создать духовную атмосферу индустриализации. А без руководства она сама собой не возникнет. Сегодня, к нашим услугам громадный опыт маркетинга и рекламы, умеющей, что называется, дойти до каждого и загрузить во все головы требуемый контент. Руководство этой большой работой должно быть возложено на государство. На самотёк пускать нельзя: сами собой вырастают только сорняки.
Мало того, создавая духовную атмосферу индустриализации, придётся изменить весь стиль информационной среды. Она должна стать гораздо более серьёзной, взрослой, обязывающей. Когда-то Ленин назвал религию «духовной сивухой», но мне думается, что гораздо больше это выразительное определение подходит к современным СМИ и масскульту. Так вот этого не должно быть. Если по одному каналу показывают современную производственную драму, а по другому - обезьяньи пляски и роскошный быт селебритиз - как вы думаете: кто победит в борьбе за зрительское внимание? На кого захочет походить «юноша, обдумывающий житьё»?
Разумеется - и это очевидно - необходимо преодолеть злокачественную гуманитаризацию образования. Ведь сейчас в каждой подворотне, в каждом областном педе изготовляют журналистов и переводчиков. Я уж не говорю о всяких там психологах-социологах. Тех и других уж навыпускали лет на тридцать вперёд. Вот этого быть не должно. Особый вопрос - экономическое образование. Сегодня оно ведётся в либеральной парадигме. Лучше не учить ничему, чем учить вредному.
Сейчас кое-где складывается система подготовки квалифицированных рабочих и техников в тесной связи с производством. Это надо всячески поддерживать, распространять и на высшее образование. В сущности, именно в этом и состояла так называемая «система физтеха» - в работе студента с самого начала на так называемой «базе» - научно-исследовательском институте, научно-производственном объединении и т.п. Там он и оставался после получения диплома. Это вообще единственный способ подготовки квалифицированного специалиста.
Нам нужно что-то похожее на то, что Константин Леонтьев называл «византизмом»: единение духовной и светской власти в деле воспитания народа для достижения определённых целей. Без оглядки на ходячие догмы и интеллигентские вопли. Слава Богу, хоть на Запад теперь можно не оглядываться: наша репутация там столь одиозна, что наконец можно делать то, что нужно нам.
Если государство решится на эту грандиозную работу - тогда «нам нет преград на суше и на море».
Между прочим, народ это понимает. Не умом, так чувством. Вчера была на нашем поселковом рынке, там есть и блошиный рынок, где продают всякую старинную дребедень по имени винтаж, а также то, что изготовляется под старину. Продают, очевидно, то, что покупают, что идёт. Поразил столик с «репликами» советских бюстиков; я даже сфотографировала. Какие же исторические фигуры нынче в тренде? Ленин, Сталин, Суворов. И товарищ Берия. Видно, без него большой созидательный проект не идёт.