Перевёрнутый мир: почему не сносят ресторан?!
В 1859 году Карл Маркс писал предисловии к «Критике политической экономии»:
Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.
Маркс был воинствующий материалист, то есть человек глубоко невежественный. Поэтому ему казалось, что если курица вылупляется из яйца, то это неопровержимо доказывает первичность яйца по отношению к курице. Хотя, на самом деле, нет никакого неразрешимого противоречия между двумя процессами - рождением яйца из курицы и рождением курицы из яйца. Это две части одного и того же процесса воспроизводства пернатых. Та же фигня с бытием и сознанием. Спустя 65 лет после Маркса об этом очень ясно выразился профессор Преображенский из «Собачьего сердца»:
Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
В этом примере уже отчётливо видна цикличность процесса. Сперва чьё-то сознание додумалось строить писсуары, чтобы не справлять нужду прямо себе под ноги. Когда они были построены, началось бытие с уборными, и оно на долгий срок определило привычку европейцев использовать для отправления надобностей в городе отхожие места. То есть впечаталось в сознание. Потом началось революционное брожение масс. Одним из его проявлений было, в частности, то, что к власти пришли такие классы общества, в сознании которых понятие о специально отведённых для мочеиспускания местах отсутствовало. Следствием чего и стала та самая революционная разруха, о которой рассуждает профессор. Можно, конечно, думать, что свой пример с клозетами он выдумал для наглядности, но на самом-то деле тут нет никакой метафоры или вымысла. Это весьма злободневная для 1920-х годов зарисовка, о фактологической основе которой напоминает нам, например, название улицы Делегатской (бывшего Божедомского переулка) в городе Москве.
Памятник архитектуры классицизма XVIII века, носящий сегодня номер 3 по этой улице, с 1834 года принадлежал Св. Синоду, разместившему там Московскую духовную семинарию, которая просуществовала в этом здании вплоть до его национализации в июне 1918 года. Вскоре в освободившемся от профессуры и семинаристов помещении устроился т.н. 3-й Дом Советов, то есть общежитие для большевистских делегатов, которых свозили в Москву со всей страны - послушать В.И. Ленина и принять какие-нибудь резолюции. В свободное от этой важной деятельности время делегаты обживали свои московские метры: уничтожали внутреннее убранство и утварь, разбивали статуи, срывали со стен гобелены, и да, они гадили в старинные вазы из знаменитой остермановской коллекции. Конечно же, бытие этих самых делегатов определялось не интерьерами дворца, возведённого зодчим из мастерской Казакова (где ватерклозеты были, конечно же, предусмотрены), а революционным сознанием. Весь мир насилья мы разрушим, а в вазы ещё и нассым. Так, по крайней мере, думали первые делегаты, занявшие помещение после национализации. Но когда они разъехались по своим городам и сёлам, то уже делегаты следующего завоза прибыли в общежитие, где гобелены растерзаны, статуи разбиты, а в старинных вазах насрано. Легко догадаться, что эти бытовые условия предопределили поведение делегатов следующего съезда.
Спустя полвека, по другую сторону Атлантики, этот цикл стал известен как «теория разбитых окон» американских криминалистов Уилсона и Келлинга:
Если в здании разбито одно стекло, и никто его не заменяет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна.
Социологи из Гронингенского университета в Голландии поставили серию экспериментов, показавших, что это правило касается не только криминального поведения, но и любых социальных норм. Там, где в воздухе разлит дух гопничества, обычные прохожие начинают и самих себя воспринимать как гопоту. То есть их бытие определяет самосознание. Которое, в свою очередь, определяет их поведение, т.е. бытие.
В России, как сказал бы Пушкин, живи он на 200 лет позже своего века, главным гопником является правительство. Оно устанавливает определённые принципы поведения, которые всем прочим населением начинают восприниматься как норма жизни, восприниматься и копироваться.
Об этом предостерегал Анатолий Чубайс в одном из своих ранних комментариев по делу ЮКОСа.
Плохо не то, говорил Чубайс, что у конкретного Ходорковского забрали бизнес и посадили его в тюрьму.
Плохо то, что государство, когда оно это делает, подаёт пример бесчисленному множеству силовиков на местах. Которые естественным порядком начнут воспринимать дербан предпринимателей как нормальный способ выстраивания своих отношений с локальным бизнесом по всей стране, копируя поведение федерального центра.
О том, до какой степени Чубайс оказался прав, спустя ещё 13 лет отчитался В.В. Путин, приведя статистику дел по экономическим составам за 2014 год:
За 2014 год следственными органами возбуждено почти 200 тысяч уголовных дел по так называемым экономическим составам. До суда дошли 46 тысяч из 200 тысяч. Еще 15 тысяч дел развалилось в суде. Получается, если посчитать, что приговором закончились лишь 15% дел. При этом абсолютное большинство, процентов около восьмидесяти, 83% предпринимателей, на которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. То есть, их попрессовали, обобрали и отпустили.
Простыми словами, 83% уголовных дел по экономическим статьям, а это порядка 166.000 дел за один только 2014 год, были состряпаны по образу и подобию «дела ЮКОСа»: фабрикация квазиюридических уголовных претензий с целью отъёма собственности. Ровно как Чубайс и предупреждал: поданный федеральной властью пример дербана оказался заразителен для 83% российских силовиков.
Но вы мне тут можете сказать, что силовики в России всегда кормились с рэкета, рейдерства, дербана и крышевания, вспомнить хоть опричнину. Спорить не буду, просто приведу совершенно из другой сферы свежайший пример того, как многолетний опыт наблюдения за гоп-стопом может сформировать сознание гопника у человека совершенно нормального, безвредного и безобидного.
Есть в ЖЖ такой автор, Александр russos Попов. Журнал он завёл больше 15 лет назад, а в 2008 году получил международную награду The Best of Blogs за серию фоторепортажей из жизни московской подземки. За последние 10 лет я в этом ЖЖ много раз на его записи и фотографии ссылался, когда речь заходила об этой профильной для него теме.
Вчера он опубликовал совершенно остолбенительный пост « Курятник мешает строить метро». В нём рассказывается, что в северной стене здания станции «Юго-Восточная» Кожуховской линии московского метрополитена есть небольшое углубление. На схеме оно обведено зелёным цветом:
А дальше следуют несколько экранов негодования по поводу того, что метростроевцы вынуждены были сделать эту выемку в стене - вместо того, чтобы просто срыть каменное здание расположенного здесь с 2007 года ресторана «Бахча» и несколько уличных беседок на его территории.
Почему его нельзя снести и построить станцию нормально? - возмущается russos. - Мне кажется экскаватор с ночи длинных ковшей сюда не доехал по какому-то недоразумению просто.
Интереснейшая, согласитесь, ситуация. Начать с того, что автор - не упырь, не гопник, в жизни своей никого не разорил и не ограбил. То у нас тут не профессиональная девиация, как в случае силовиков-опричников. Продолжим тем, что ни малейшего корыстного интереса требовать сноса этого здания у автора нет. Он не инвестор в строительство станции, не подрядчик, не проектировщик, от которого сохранение комплекса зданий ресторана требовало бы затрат. Личных причин требовать этого сноса из-за конфликта с собственниками или завсегдатаями заведения у него тоже нет: он никогда в жизни не видел этот ресторан в глаза, только на картах Яндекса. Даже если предположить, что у него просто «душа болит» за интересы метростроя - мы ж видим, что эти интересы от сохранения постройки никак не пострадали.
Так к чему же эти сетования про недоработку во время «ночи длинных ковшей»? В чём проблема с северной стеной станции «Юго-Восточная»? А проблема ровно в том, что нарушился привычный порядок вещей. Сознание, приученное к тому, что любые градостроительные новшества - это обязательно снос, погром, бульдозеры, «лес рубят - щепки летят», чьё-то обязательное разорение, унижение и слёзы во имя светлого будущего, восстаёт против нарушения привычного миропорядка. Если вдруг однажды, где-то там на Ферганской улице, без этого один раз случайно обошлись, то это уже выглядит как попранная справедливость. Почему всех всегда сносят, а этих - нет?! Негодование примерно в духе вопроса, почему у Навального брата посадили, а жену - ещё нет.
Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.
Маркс был воинствующий материалист, то есть человек глубоко невежественный. Поэтому ему казалось, что если курица вылупляется из яйца, то это неопровержимо доказывает первичность яйца по отношению к курице. Хотя, на самом деле, нет никакого неразрешимого противоречия между двумя процессами - рождением яйца из курицы и рождением курицы из яйца. Это две части одного и того же процесса воспроизводства пернатых. Та же фигня с бытием и сознанием. Спустя 65 лет после Маркса об этом очень ясно выразился профессор Преображенский из «Собачьего сердца»:
Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах.
В этом примере уже отчётливо видна цикличность процесса. Сперва чьё-то сознание додумалось строить писсуары, чтобы не справлять нужду прямо себе под ноги. Когда они были построены, началось бытие с уборными, и оно на долгий срок определило привычку европейцев использовать для отправления надобностей в городе отхожие места. То есть впечаталось в сознание. Потом началось революционное брожение масс. Одним из его проявлений было, в частности, то, что к власти пришли такие классы общества, в сознании которых понятие о специально отведённых для мочеиспускания местах отсутствовало. Следствием чего и стала та самая революционная разруха, о которой рассуждает профессор. Можно, конечно, думать, что свой пример с клозетами он выдумал для наглядности, но на самом-то деле тут нет никакой метафоры или вымысла. Это весьма злободневная для 1920-х годов зарисовка, о фактологической основе которой напоминает нам, например, название улицы Делегатской (бывшего Божедомского переулка) в городе Москве.
Памятник архитектуры классицизма XVIII века, носящий сегодня номер 3 по этой улице, с 1834 года принадлежал Св. Синоду, разместившему там Московскую духовную семинарию, которая просуществовала в этом здании вплоть до его национализации в июне 1918 года. Вскоре в освободившемся от профессуры и семинаристов помещении устроился т.н. 3-й Дом Советов, то есть общежитие для большевистских делегатов, которых свозили в Москву со всей страны - послушать В.И. Ленина и принять какие-нибудь резолюции. В свободное от этой важной деятельности время делегаты обживали свои московские метры: уничтожали внутреннее убранство и утварь, разбивали статуи, срывали со стен гобелены, и да, они гадили в старинные вазы из знаменитой остермановской коллекции. Конечно же, бытие этих самых делегатов определялось не интерьерами дворца, возведённого зодчим из мастерской Казакова (где ватерклозеты были, конечно же, предусмотрены), а революционным сознанием. Весь мир насилья мы разрушим, а в вазы ещё и нассым. Так, по крайней мере, думали первые делегаты, занявшие помещение после национализации. Но когда они разъехались по своим городам и сёлам, то уже делегаты следующего завоза прибыли в общежитие, где гобелены растерзаны, статуи разбиты, а в старинных вазах насрано. Легко догадаться, что эти бытовые условия предопределили поведение делегатов следующего съезда.
Спустя полвека, по другую сторону Атлантики, этот цикл стал известен как «теория разбитых окон» американских криминалистов Уилсона и Келлинга:
Если в здании разбито одно стекло, и никто его не заменяет, то через некоторое время в этом здании не останется ни одного целого окна.
Социологи из Гронингенского университета в Голландии поставили серию экспериментов, показавших, что это правило касается не только криминального поведения, но и любых социальных норм. Там, где в воздухе разлит дух гопничества, обычные прохожие начинают и самих себя воспринимать как гопоту. То есть их бытие определяет самосознание. Которое, в свою очередь, определяет их поведение, т.е. бытие.
В России, как сказал бы Пушкин, живи он на 200 лет позже своего века, главным гопником является правительство. Оно устанавливает определённые принципы поведения, которые всем прочим населением начинают восприниматься как норма жизни, восприниматься и копироваться.
Об этом предостерегал Анатолий Чубайс в одном из своих ранних комментариев по делу ЮКОСа.
Плохо не то, говорил Чубайс, что у конкретного Ходорковского забрали бизнес и посадили его в тюрьму.
Плохо то, что государство, когда оно это делает, подаёт пример бесчисленному множеству силовиков на местах. Которые естественным порядком начнут воспринимать дербан предпринимателей как нормальный способ выстраивания своих отношений с локальным бизнесом по всей стране, копируя поведение федерального центра.
О том, до какой степени Чубайс оказался прав, спустя ещё 13 лет отчитался В.В. Путин, приведя статистику дел по экономическим составам за 2014 год:
За 2014 год следственными органами возбуждено почти 200 тысяч уголовных дел по так называемым экономическим составам. До суда дошли 46 тысяч из 200 тысяч. Еще 15 тысяч дел развалилось в суде. Получается, если посчитать, что приговором закончились лишь 15% дел. При этом абсолютное большинство, процентов около восьмидесяти, 83% предпринимателей, на которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. То есть, их попрессовали, обобрали и отпустили.
Простыми словами, 83% уголовных дел по экономическим статьям, а это порядка 166.000 дел за один только 2014 год, были состряпаны по образу и подобию «дела ЮКОСа»: фабрикация квазиюридических уголовных претензий с целью отъёма собственности. Ровно как Чубайс и предупреждал: поданный федеральной властью пример дербана оказался заразителен для 83% российских силовиков.
Но вы мне тут можете сказать, что силовики в России всегда кормились с рэкета, рейдерства, дербана и крышевания, вспомнить хоть опричнину. Спорить не буду, просто приведу совершенно из другой сферы свежайший пример того, как многолетний опыт наблюдения за гоп-стопом может сформировать сознание гопника у человека совершенно нормального, безвредного и безобидного.
Есть в ЖЖ такой автор, Александр russos Попов. Журнал он завёл больше 15 лет назад, а в 2008 году получил международную награду The Best of Blogs за серию фоторепортажей из жизни московской подземки. За последние 10 лет я в этом ЖЖ много раз на его записи и фотографии ссылался, когда речь заходила об этой профильной для него теме.
Вчера он опубликовал совершенно остолбенительный пост « Курятник мешает строить метро». В нём рассказывается, что в северной стене здания станции «Юго-Восточная» Кожуховской линии московского метрополитена есть небольшое углубление. На схеме оно обведено зелёным цветом:
А дальше следуют несколько экранов негодования по поводу того, что метростроевцы вынуждены были сделать эту выемку в стене - вместо того, чтобы просто срыть каменное здание расположенного здесь с 2007 года ресторана «Бахча» и несколько уличных беседок на его территории.
Почему его нельзя снести и построить станцию нормально? - возмущается russos. - Мне кажется экскаватор с ночи длинных ковшей сюда не доехал по какому-то недоразумению просто.
Интереснейшая, согласитесь, ситуация. Начать с того, что автор - не упырь, не гопник, в жизни своей никого не разорил и не ограбил. То у нас тут не профессиональная девиация, как в случае силовиков-опричников. Продолжим тем, что ни малейшего корыстного интереса требовать сноса этого здания у автора нет. Он не инвестор в строительство станции, не подрядчик, не проектировщик, от которого сохранение комплекса зданий ресторана требовало бы затрат. Личных причин требовать этого сноса из-за конфликта с собственниками или завсегдатаями заведения у него тоже нет: он никогда в жизни не видел этот ресторан в глаза, только на картах Яндекса. Даже если предположить, что у него просто «душа болит» за интересы метростроя - мы ж видим, что эти интересы от сохранения постройки никак не пострадали.
Так к чему же эти сетования про недоработку во время «ночи длинных ковшей»? В чём проблема с северной стеной станции «Юго-Восточная»? А проблема ровно в том, что нарушился привычный порядок вещей. Сознание, приученное к тому, что любые градостроительные новшества - это обязательно снос, погром, бульдозеры, «лес рубят - щепки летят», чьё-то обязательное разорение, унижение и слёзы во имя светлого будущего, восстаёт против нарушения привычного миропорядка. Если вдруг однажды, где-то там на Ферганской улице, без этого один раз случайно обошлись, то это уже выглядит как попранная справедливость. Почему всех всегда сносят, а этих - нет?! Негодование примерно в духе вопроса, почему у Навального брата посадили, а жену - ещё нет.