работа собой. Часть 1
- Знаешь… у меня никогда не было таких тяжёлых групп. Я ходила на тренинги разные, и группу терапевтическую посещаю уже год как, а тут пришла к тебе и меня что-то… совсем плохо.
Смотрит на меня затравлено, не плачет совсем, но лихорадочно блестит глазами. Прямая, стройная, вся натянутая, как пружина. Мы с ней сейчас отличная иллюстрация дихотомии: у меня уже «сильно беременный» живот, увеличилась грудь и бёдра, я полулежу в бескаркасном кресле (вечер, шестой клиент), она же очень напряжена и вытянута, сидит на жёстком диване и периодически машинально поправляет подол ультракороткого платья идеально наманикюренной рукой.
Она пытается какое-то время рассказывать о своей жизни, о событиях последней недели, или даже двух, но так или иначе всё время возвращается мыслями к группе, виток за витком: жалоба, замирание, уход. Жалоба. Замирание.
- Подожди. Ты уже который раз говоришь мне о том, что группа была тяжёлая. Я уже почти чувствую себя виноватой (быстрый взгляд, движение рукой и плечами, мол: что ты, это я так…к слову), но всё ещё не могу понять, что же такое с тобой происходит, когда…
- Понимаешь, я сама не знаю. Ничего такого не случилось, меня никто не обидел и не задел, но я после группы так плакала, так…
- А сейчас? Сейчас, когда ты мне рассказываешь, что с тобой происходит? Рассказываешь о том, что тяжело было, что плакала.
Она долго не может описать своё состояние, уходит в размышления и фантазии, порывается рассказать о группе, как о чём-то, что не понятно почему, но всё-таки…
***
Я сейчас кормящая мать, так что и метафоры у меня соответствующие. Так вот, обучать клиента говорить о свих переживаниях (читай: чувствах, эмоциях, ощущениях в теле, состояниях) всё равно, как учить младенца нескольких часов от роду есть из груди. Вроде вот же он - инстинкт - втолкнул сосок, вызвал рефлекс, получилось, ура. Но, всё ведь совсем не так просто.
Во-первых, в отличие от навыка сосания, который есть, у младенца еще не развит навык есть. Потребность есть, а навыка - нет. Вот такой вот каламбур. Во-вторых, и есть-то ему особо нечего. В-третьих - эта «круглая штука из которой», может быть совсем не удобна и (пока ещё) малоприспособлена для приятного времяпрепровождения. И того мы имеем страстно жаждущего груди младенца, хаотично совершающего сосательные движения в окрестностях вожделенной груди. Всё, что в этот момент к нему в рот попадает, автоматически расценивается, как источник блага - будь-то палец или пустышка, или… Задача мамы, конечно, этот алчный, в хорошем смысле слова, рот, направлять к нужному руслу. Раз за разом, пока дитя не усвоит дорогу, а с ним и новый навык дифференциации «съедобного» от «несъедобного». Или, иными словами, «подходящего» от «неподходящего». И это простой путь.
Путь не простой связан с тем, что младенца уже кто-то когда-то чему-то научил. Например, есть смесь из шприца. Или сосать «пустышку». То есть вот стимулирует терапевт, тьфу ты, мама, сосательный рефлекс, а детёныш от груди отказывается, а какую-то малопитательную пустышку по привычке сосёт. Кричит временами от голода, сердится, но изо рта не выпускает. В таком случае важно, конечно, сначала «освободить рот», а уж потом туда активировать что-то более питательное.
***
- Я как будто вся вжимаюсь в кресло, когда тебе об этом рассказываю, - наконец, после долгих расспросов произносит она. - втягиваю голову в плечи, начинаю сутулиться…
- Это знакомое тебе состояние?
- Да. Я чувствую себя виноватой.
- Перед кем?
Она удивлённо поднимает на меня глаза, медленно переводит взгляд с моего лица на округлившийся живот и вдруг начинает плакать, отчаянно, навзрыд, закрыв глаза тонкими, изящными, идеально ухоженными ладонями.
продолжение следует..