К реформе здравоохранения
В ходе, так сказать, обобщения практики, возникло понимание некоей типичной ситуации в отношении пациентов больниц, которая практически неурегулирована.
Приведу конкретные примеры (обстоятельства немного изменены, из этических соображений).
1. Случай первый. Бабушка. Доставлена по скорой, которую сама и вызвала. И ситуация-то - некритическая. Бабушка ходячая, в сознании, в здравом уме. И, главное, есть, есть у нее заботливые дети и внуки! Которые готовы и апельсины ей носить, и лекарства доставать если нужно, и с врачами договариваться и т.п. И телефон больничный - вот он, на стенке. Да вот беда - годы берут свое, не помнит она этих телефонов. Они у нее на бумажке были записаны. А бумажка дома, рядом с телефоном лежит. ВСЕ! Нетъ пути! Никакой возможности с ними связаться - у нее нету. Только если умолить кого-нибудь из выписывающихся пациентов дойти до дому, взять там бумажку, и позвонить родственникам. Никакого другого способа нет. Пока родственники раз, другой, третий не дозвонятся, пока начнут волноваться, пока начнут искать. А и начнут - и что? По моргам звонить - так ее там нет. И в милиции о ней ничего не знают. Больницы обзванивать - так этих больниц сколько в Москве! А в справочной могут по-ошибке сказать - "нет такой" (и бывали такие случаи).
2. Молодая девушка, госпитализирована по гинекологии внепланово. У нее через два дня - суд. Решается важный семейно-жилищный вопрос. И, главное, любой суд, конечно, отложит дело, если участник процесса в больнице. Да только как суд об этом узнает? Дозвониться? Дозвониться до канцелярии суда - это легко говорить если сидишь за столом и каждые две минуты набираешь номер. А если ты в больничной палате и телефон в конце коридора - особо не поназваниваешь. Друзья? Есть друзья. Но это для юриста очевидна последовательность действий - оформить заявление об отложении, подписать его, отнести в канцелярию суда, сдать и получить отметку о принятии. А для молодых ребят - это неочевидно, когда дело идет о днях. Да и примут ли у них? Полномочий-то нет оформленных. А при неявке без уважительной причины суд вполне может вынести решение, которое потом замучаешься обжаловать.
3. Молодой человек, аутист, ипохондрик, "со странностями". Любит лечиться, взял да и пошел в больницу, на желудок жаловаться. Врачи его посмотрели-посмотрели, да и говорят: "А в психбольнице ты давно не лежал, дружок?". Он: "Да уж с год". Ему: "Пора тебе снова туда прилечь". И положили. Согласие взяли, само собой, паспорт, полис, все чин чинарем. А у аутистов общение с окружающими сильно затрудненное. Нет, он конечно дал врачу свой мобильный: "Позвоните, мол, маме". Врач обещал. Может, и звонил - да не дозвонился (это в конце концов не его обязанность), мобильник разрядился. Мать две недели сходит с ума и пьет валидол пачками, ищут пожарные, ищет милиция, ищут и никак не могут найти. А потом его переводят в больницу по месту жительства, где его знают. И там добрая медсестричка: "Ванечка, а где же твоя мама?". Отзванивается маме, Ванечка найден и очень обижен, что его не навещали.
4. Одинокая женщина. Знакомая попросила ее присмотреть за своими двумя малыми детьми, пока сама съездит в Турцию. Хорошо. Женщину на улице сбивает машина. Она доставлена в больницу, операция, реанимация. Двое маленьких детей две недели одни дома (пока мама в Турции), доходят до крайней стадии истощения, чудом живы. Громкое дело, лишение родительских прав, все дела.
И что тут делать? Самое главное, что тут представляется целый спектр неалгоритмизируемых, непредсказуемых раскладов. Например, иногда человек скрывает от врачей свои имя, гражданство, прописку - из реального или ложного опасения что его, как иногороднего или иностранца, не будут лечить. И т.п.
Я вижу только один вариант. Необходимо при департаментах соцзащиты ввести должность "больничного соцработника". Примерно по одному на каждую психбольницу и по одному на три обычных больницы. Не медика, а психолога и чиновника.
И чтобы он каждый день обходил свои больницы, и смотрел пациентов - неконтактных, внепланово поступивших, без документов, без посещающих родственников, не говорящих по-русски, без сознания, не в адеквате - и чтобы он у каждого такого выявлял его нужды, его беспокойства, так сказать "внебольничные" - и пытался их решить. И не ждал обращения - а сам искал. Поскольку многие из таких сами, может, и не обратятся или неспособны сформулировать суть обращения - а врачи не обязаны и не желают в их проблемы вникать. И доводил бы их до некоторой точки. Контакт с родственниками, с милицией, с опекой, с консульством - с любыми людьми, которые хотят или обязаны думать о его нуждах помимо здоровья. В конце концов - да, пойти к нему домой и его рыбок или кошку покормить, если он с ума сходит, что его кошка там сдохнет.
А здоровьем пусть занимаются врачи.
Приведу конкретные примеры (обстоятельства немного изменены, из этических соображений).
1. Случай первый. Бабушка. Доставлена по скорой, которую сама и вызвала. И ситуация-то - некритическая. Бабушка ходячая, в сознании, в здравом уме. И, главное, есть, есть у нее заботливые дети и внуки! Которые готовы и апельсины ей носить, и лекарства доставать если нужно, и с врачами договариваться и т.п. И телефон больничный - вот он, на стенке. Да вот беда - годы берут свое, не помнит она этих телефонов. Они у нее на бумажке были записаны. А бумажка дома, рядом с телефоном лежит. ВСЕ! Нетъ пути! Никакой возможности с ними связаться - у нее нету. Только если умолить кого-нибудь из выписывающихся пациентов дойти до дому, взять там бумажку, и позвонить родственникам. Никакого другого способа нет. Пока родственники раз, другой, третий не дозвонятся, пока начнут волноваться, пока начнут искать. А и начнут - и что? По моргам звонить - так ее там нет. И в милиции о ней ничего не знают. Больницы обзванивать - так этих больниц сколько в Москве! А в справочной могут по-ошибке сказать - "нет такой" (и бывали такие случаи).
2. Молодая девушка, госпитализирована по гинекологии внепланово. У нее через два дня - суд. Решается важный семейно-жилищный вопрос. И, главное, любой суд, конечно, отложит дело, если участник процесса в больнице. Да только как суд об этом узнает? Дозвониться? Дозвониться до канцелярии суда - это легко говорить если сидишь за столом и каждые две минуты набираешь номер. А если ты в больничной палате и телефон в конце коридора - особо не поназваниваешь. Друзья? Есть друзья. Но это для юриста очевидна последовательность действий - оформить заявление об отложении, подписать его, отнести в канцелярию суда, сдать и получить отметку о принятии. А для молодых ребят - это неочевидно, когда дело идет о днях. Да и примут ли у них? Полномочий-то нет оформленных. А при неявке без уважительной причины суд вполне может вынести решение, которое потом замучаешься обжаловать.
3. Молодой человек, аутист, ипохондрик, "со странностями". Любит лечиться, взял да и пошел в больницу, на желудок жаловаться. Врачи его посмотрели-посмотрели, да и говорят: "А в психбольнице ты давно не лежал, дружок?". Он: "Да уж с год". Ему: "Пора тебе снова туда прилечь". И положили. Согласие взяли, само собой, паспорт, полис, все чин чинарем. А у аутистов общение с окружающими сильно затрудненное. Нет, он конечно дал врачу свой мобильный: "Позвоните, мол, маме". Врач обещал. Может, и звонил - да не дозвонился (это в конце концов не его обязанность), мобильник разрядился. Мать две недели сходит с ума и пьет валидол пачками, ищут пожарные, ищет милиция, ищут и никак не могут найти. А потом его переводят в больницу по месту жительства, где его знают. И там добрая медсестричка: "Ванечка, а где же твоя мама?". Отзванивается маме, Ванечка найден и очень обижен, что его не навещали.
4. Одинокая женщина. Знакомая попросила ее присмотреть за своими двумя малыми детьми, пока сама съездит в Турцию. Хорошо. Женщину на улице сбивает машина. Она доставлена в больницу, операция, реанимация. Двое маленьких детей две недели одни дома (пока мама в Турции), доходят до крайней стадии истощения, чудом живы. Громкое дело, лишение родительских прав, все дела.
И что тут делать? Самое главное, что тут представляется целый спектр неалгоритмизируемых, непредсказуемых раскладов. Например, иногда человек скрывает от врачей свои имя, гражданство, прописку - из реального или ложного опасения что его, как иногороднего или иностранца, не будут лечить. И т.п.
Я вижу только один вариант. Необходимо при департаментах соцзащиты ввести должность "больничного соцработника". Примерно по одному на каждую психбольницу и по одному на три обычных больницы. Не медика, а психолога и чиновника.
И чтобы он каждый день обходил свои больницы, и смотрел пациентов - неконтактных, внепланово поступивших, без документов, без посещающих родственников, не говорящих по-русски, без сознания, не в адеквате - и чтобы он у каждого такого выявлял его нужды, его беспокойства, так сказать "внебольничные" - и пытался их решить. И не ждал обращения - а сам искал. Поскольку многие из таких сами, может, и не обратятся или неспособны сформулировать суть обращения - а врачи не обязаны и не желают в их проблемы вникать. И доводил бы их до некоторой точки. Контакт с родственниками, с милицией, с опекой, с консульством - с любыми людьми, которые хотят или обязаны думать о его нуждах помимо здоровья. В конце концов - да, пойти к нему домой и его рыбок или кошку покормить, если он с ума сходит, что его кошка там сдохнет.
А здоровьем пусть занимаются врачи.