Русский кулак против чеченской гордости
Русский кулак против чеченской гордости
КРАТКАЯ СПРАВКА:
Перед крушением СССР
в Советской армии
существовало два типа
взаимоотношений среди солдат-срочников. Уставные - в «учебках»
и, по слухам, в пограничных частях.
А также не уставные,
господствовавшие во всех других
армейских подразделениях Союза.
В середине 80-х в армии появился
новый тип отношений - «землячества», возникший в связи с повышенным призывом кавказцев в строевые части, начиная с 1984 г.
В это время мир стоял на грани новой Мировой войны, поэтому в армию «мели» всех.
А с предприятий и институтов оборонной промышленности, где традиционно была «бронь»,
в СА стройными рядами пошли настоящие мужики, возрастом до 27 лет включительно.
Среди последних был и я.
В 23 года, с 5-ю курсами вечернего отделения ОФ МИФИ
(специальность «прикладная математика») начал отдавать «почётный воинский долг»
на «космодроме Плесецк» в Архангельской области.
Сразу после «карантина» я подробнейшим образом вник в нюансы
неформальных воинских взаимоотношений, которые заключались в следующем.
Все военнослужащие делились на четыре категории.
«Чайники» - воины на первом полугодии службы,
не имели никаких прав - только обязанности.
«Черпаки» - солдаты на втором полугодии службы,
имели некоторые послабления в быту, но в любой момент могли их лишиться,
если «чайники» начинали «борзеть».
«Фазаны» - старослужащие, отмотавшие первый год «почётной обязанности»,
долго не могли привыкнуть к огромному числу привилегий,
неожиданно свалившихся на их уставшие головы.
«Деды» - солдаты, отслужившие1,5 года, офигевшие от усталости,
мечтавшие только о дембеле.
Им было позволено всё.
«Дембеля» - бывшие «деды», дождавшиеся дембельского приказа,
с вселенской тоской в глазах, как тени, блуждавшие по части и ждущие своей «партии».
Неуставные взаимоотношения являлись естественным стержнем Армии.
Молодые, в результате страшных нагрузок,
очень быстро становились крепкими специалистами и настоящими солдатами.
«Старые» воины не только передавали свой опыт по наследству,
но и в любой момент могли подстраховать неопытного воина,
«организовать процесс» и быстро решить любую тяжёлую проблему.
По сути, старослужащие брали на себя часть функций младшего офицерского состава
и успешно с ними справлялись.
В свою очередь, офицеры сажали «фазанов» и «дедов» на «короткий поводок»,
не давая им сильно расслабляться в быту.
Дедовшину практически поддерживали (считали необходимой)
многие офицеры и генералы Советской Армии.
Теперь перейдём к «землячествам».
Они внесли свои тяжёлые коррективы в привычный уклад солдатской жизни.
Кавказцы жили своими сплочёнными группами,
где главенствовали тейповые взаимоотношения.
Впрочем, старослужащие-кавказцы умело пользовались,
в том числе, всеми привилегиями «фазанов» и «дедов»,
в зависимости от собственного срока службы.
Солдаты-некавказцы, попавшие в «тейповые» роты,
оказывались просто в жутком положении.
До самого дембеля они были «чайниками» и людьми второго сорта.
И последнее.
Старослужащие по не писанным солдатским законам
не могли ни в чём уподобляться «салагам».
Ни в элементах внешнего вида, ни в обязанностях.
Нарушение этих норм запросто могло привести отступника к «поражению в правах»
и в переводе в касту «неприкасаемых».
А теперь перейдём, собственно, к повествованию.
Декабрь 1986 года.
Нашу воинскую часть мощно «накачали» чеченцами и дагестанцами.
Роты, занимавшиеся наладкой спутников и носителей перед стартом,
в основном, состояли из гордых, но чрезвычайно тупых джигитов.
Немногочисленные представители «европейских этносов»
в этих подразделениях «летали», как электровеники.
Ибо только они могли сделать всю квалифицированную работу.
Горные орлы с удовольствием задирали бледнолицых из других рот
и пытались навязать своё господство в части.
Русские, молдаване, евреи, украинцы, белорусы терпеливо переносили
хамство и физические унижения со стороны кавказских хазар.
Наша штабная рота связи традиционно укомплектовывалась славянами и евреями,
поэтому внутренние конфликты и неуставные взаимоотношения
«разруливались» обычными способами.
Слабые духом быстро переходили в разряд «чмошиков»,
остальные как-то приспосабливались и не теряли своего человеческого достоинства.
Я всегда чувствовал себя в меру независимым, начиная с «чайничества».
Когда же стал «дедом», то «опух» окончательно.
Тем не менее, будучи человеком осторожным, зря на конфликт не шёл.
Вот и с чеченцами-дагестанцами до поры до времени удавалось расходиться мирно.
Иногда, с серьёзными компромиссами и издержками для себя.
Пока в декабре 86-го, за четыре месяца до дембеля, не попал в ситуацию,
где прямого конфликта избежать уже было не возможно.
Вечером, пользуясь привилегией «старого воина»,
я, как обычно, пошёл на ужин вне общего строя, во вторую смену.
Вместе с двумя «чайниками» не спеша добрёл до столовой,
где мы, в итоге, спокойно осуществили приём пищи.
По неписанным правилам внутриармейской жизни,
«дед» не может убирать за собой грязную посуду,
иначе он рискует попасть в разряд «чаморов» («чмошников»),
поэтому данную процедуру всегда выполняли молодые.
В наряде по кухне были чеченцы-первогодки, поэтому я спокойно отпустил своих бойцов.
А затем, в думах о неизбежном дембеле, и сам направился к выходу.
Но сделав всего несколько шагов, услышал сзади властный окрик:
«Эй, ефрейтор, а ну убирай за собой посуду»!
Я повернулся и увидел коренастого чеченца,
по-хозяйски, в раскачку направлявшегося ко мне.
Далее произошёл следующий диалог.
- Ты сколько служишь, - спросил я.
- Год.
- Значит, «старый».
Тогда ты сам знаешь, кто и что сейчас должен делать.
Напряги своих молодых.
После этого я развернулся и пошёл к выходу.
Через несколько секунд, сзади, меня догнал сильный удар в скулу.
Поворачиваясь, я уже понимал, что драка неизбежна.
Если не принять столь наглый вызов джигита,
прекрасно понимающего безвыходность моего положения,
то мне до дембеля пришлось бы жить в очень тяжёлых психологических условиях
(и в роте, и при встречах с чеченцами).
Расклад сил был неважным.
Чечен уже радостно ржал в плотном кругу соплеменников
(по другую сторону линии столов, плотно придвинутых друг к другу)
и продолжал грозно на меня орать.
Впрочем, не глядя в мою сторону.
Последним обстоятельством я и воспользовался.
Незаметно подойдя к весёлому кружку, я врезал правым полубоковым в челюсть хазара.
Тот, гнусно матерясь, стал лупить и справа, и слева… в воздух.
Зато словил от меня два встречных справа через руку.
После чего наступила пауза.
Наконец, хазарянин в звенящей тишине отчеканил:
«Ну, всё ефрейтор, ты труп. Сейчас я тебя буду убивать».
Не скрою, я напрягся.
Ибо из внутренней части столовой уже слетелась вся стая горных орлов,
возбуждённо клекочущих друг с другом.
П…в (такую фамилию, что выяснилось позже, носил крутой кавказец)
вышел в начало двух линий столов, между которыми оказался зажатым я,
и с разбегу прыгнул в мою сторону.
Если бы он в меня попал, то смял бы.
Но П…в, как нарочно, прыгнул по прямой (видимо, он и не хотел попадать).
Я как стоял в стороне, у края стола, так и остался там стоять.
Живой снаряд пролетел мимо.
П…в упал на четвереньки и замер.
Создалась удивительная ситуация.
Сзади меня стояла молчаливая и растерянная шеренга чеченцев,
а впереди и сбоку - внезапно появившиеся бледнолицые бойцы роты охраны,
которые с опозданием пришли на ужин.
Они видели всю схватку и им, со стороны, было заметно,
что П…в ещё перед прыжком выглядел деморализованным.
Гордый вайнах слишком привык к безропотности и податливости белых людей,
что даже малое сопротивление привело его в ступор.
И теперь он стоял неподвижно на четвереньках
и не изъявлял ни малейшего желания изменить позу.
Я стал не спеша обходить П…ва, который вполне мог попытаться схватить меня за ноги,
повалить и продолжить драку.
Убивать, так убивать!..
Но нет, стоит на четвереньках и молчит.
Я задаю ему вопросы.
Молчит.
Приказываю подняться
(я ж не хазарянин какой-нибудь, чтобы бить стоящего на четвереньках).
Молчит.
И тут начинается мощный крик.
Чеченцы очнулись от спячки и стали подбадривающе орать П…ву,
ребята из роты охраны с дикими лицами завопили:
«Бей, ефрейтор, ему по башке. Ногами бей. Мочи козла»!
Наконец, П…в поднялся на ноги. У него был взгляд лунатика.
Я несильно въехал ему боковым слева, и чеченец послушно сел на корточки.
В таком состоянии я его и оставил. И вовремя.
На выходе из столовой я встретился с прапором,
который заведовал солдатским общепитом.
Если бы он застал меня за «работой», то мой дембель мог наступить и через несколько лет
(1986 год шёл под знаком «коренного перелома воинской дисциплины»,
и многих старослужащих, в этой связи, разжаловали, перевели в другие подразделения,
а частью - посадили).
Теперь перейдём к непонятной для славян ментальности кавказцев.
Через несколько дней я повстречал П…ва.
Я шёл один, а он - в группе чеченцев-сослуживцев.
П…в «распальцовано» что-то со смехом рассказывал соплеменникам.
Увидев меня, заметался, сошёл с лица, и почти бегом слинял в неизвестном направлении.
Помню, я удивился.
Надо же, на виду у своих «зём» был избит «неверным»,
прилюдно впал в состояние позорного, парализующего страха,
и ничего - снова главный среди соплеменников.
А ещё через несколько дней прихожу вечером в солдатское кафе и вижу,
что к раздаточной стойке выстроилось две очереди.
В одной - славяне, туркмены, молдаване, евреи, украинцы, белорусы.
В другой - кавказцы.
«Движется» только «вайнахская» очередь.
«Жители» первой очереди стойко переносят трудности
межнациональных взаимоотношений и не вякают.
А самое интересное, что «рулит» очередями… П…в,
демонстративно нагло дающий указания и тем, и этим.
Чувствую, что под ложечкой начинает тоскливо сосать.
Снова надо драться, а в кафе может в любую минуту войти офицер или прапорщик.
На счастье, наши взгляды встретились.
П…в сразу посерел, сгорбился, уменьшился в размерах,
и блеклой тенью, по стеночке, на полусогнутых выбежал на улицу.
Это было для меня не объяснимо.
Если он так сильно обчморился, то почему его авторитет у земляков не падает?
Что за странные законы, тайные механизмы действуют в этой диаспоре?
И ещё из личных наблюдений.
ВСЕ остальные чеченцы, кроме П…ва, пиетета ко мне не испытывали.
До самого дембеля мне приходилось с ними урегулировать отношения в обычном режиме.
То есть мой «задел» с П…вым, о котором они, безусловно, были в курсе,
в разборках с ними - не работал.
С каждым приходилось «разговаривать» индивидуально…
Логика, не подающаяся объяснению.
В общем, всё у них не по-русски!
Поэтому нет никакого смысла пытаться объяснить логику и мотивы их поступков.
Главное, понять: их наглость и крутизна - всего лишь часть хазарской ментальности.
Если они увидят вашу готовность драться насмерть, то кавказец (в своей массе) дрогнет.
Сей вывод мною сделан не только на основе вышеописанного случая.
Была у меня показательная встреча с группой хазарских подростков в Ленкорани
в 1983 году.
Результат - очень похожий.
Разница только в «привязке» хазар к определённой местности.
В первом случае - это чеченские хазары, во втором - азербайджанские.
Поэтому в схватках с хазарами у русских
всегда должна быть решимость идти до конца,
и тогда победа обязательно будет за русским бойцом.
Так говорит мой личный опыт.
Игорь КУЛЕБЯКИН, главный редактор газеты «Московские ворота»,
отец семерых детей,
ныне находящийся во втором федеральном розыске
по «русским» стт. 280, ч.2 (два эпизода)
и 282, ч.1 УК РФ (два эпизода)
http://www.shturmnovosti.com/view.php?id=62217
КРАТКАЯ СПРАВКА:
Перед крушением СССР
в Советской армии
существовало два типа
взаимоотношений среди солдат-срочников. Уставные - в «учебках»
и, по слухам, в пограничных частях.
А также не уставные,
господствовавшие во всех других
армейских подразделениях Союза.
В середине 80-х в армии появился
новый тип отношений - «землячества», возникший в связи с повышенным призывом кавказцев в строевые части, начиная с 1984 г.
В это время мир стоял на грани новой Мировой войны, поэтому в армию «мели» всех.
А с предприятий и институтов оборонной промышленности, где традиционно была «бронь»,
в СА стройными рядами пошли настоящие мужики, возрастом до 27 лет включительно.
Среди последних был и я.
В 23 года, с 5-ю курсами вечернего отделения ОФ МИФИ
(специальность «прикладная математика») начал отдавать «почётный воинский долг»
на «космодроме Плесецк» в Архангельской области.
Сразу после «карантина» я подробнейшим образом вник в нюансы
неформальных воинских взаимоотношений, которые заключались в следующем.
Все военнослужащие делились на четыре категории.
«Чайники» - воины на первом полугодии службы,
не имели никаких прав - только обязанности.
«Черпаки» - солдаты на втором полугодии службы,
имели некоторые послабления в быту, но в любой момент могли их лишиться,
если «чайники» начинали «борзеть».
«Фазаны» - старослужащие, отмотавшие первый год «почётной обязанности»,
долго не могли привыкнуть к огромному числу привилегий,
неожиданно свалившихся на их уставшие головы.
«Деды» - солдаты, отслужившие1,5 года, офигевшие от усталости,
мечтавшие только о дембеле.
Им было позволено всё.
«Дембеля» - бывшие «деды», дождавшиеся дембельского приказа,
с вселенской тоской в глазах, как тени, блуждавшие по части и ждущие своей «партии».
Неуставные взаимоотношения являлись естественным стержнем Армии.
Молодые, в результате страшных нагрузок,
очень быстро становились крепкими специалистами и настоящими солдатами.
«Старые» воины не только передавали свой опыт по наследству,
но и в любой момент могли подстраховать неопытного воина,
«организовать процесс» и быстро решить любую тяжёлую проблему.
По сути, старослужащие брали на себя часть функций младшего офицерского состава
и успешно с ними справлялись.
В свою очередь, офицеры сажали «фазанов» и «дедов» на «короткий поводок»,
не давая им сильно расслабляться в быту.
Дедовшину практически поддерживали (считали необходимой)
многие офицеры и генералы Советской Армии.
Теперь перейдём к «землячествам».
Они внесли свои тяжёлые коррективы в привычный уклад солдатской жизни.
Кавказцы жили своими сплочёнными группами,
где главенствовали тейповые взаимоотношения.
Впрочем, старослужащие-кавказцы умело пользовались,
в том числе, всеми привилегиями «фазанов» и «дедов»,
в зависимости от собственного срока службы.
Солдаты-некавказцы, попавшие в «тейповые» роты,
оказывались просто в жутком положении.
До самого дембеля они были «чайниками» и людьми второго сорта.
И последнее.
Старослужащие по не писанным солдатским законам
не могли ни в чём уподобляться «салагам».
Ни в элементах внешнего вида, ни в обязанностях.
Нарушение этих норм запросто могло привести отступника к «поражению в правах»
и в переводе в касту «неприкасаемых».
А теперь перейдём, собственно, к повествованию.
Декабрь 1986 года.
Нашу воинскую часть мощно «накачали» чеченцами и дагестанцами.
Роты, занимавшиеся наладкой спутников и носителей перед стартом,
в основном, состояли из гордых, но чрезвычайно тупых джигитов.
Немногочисленные представители «европейских этносов»
в этих подразделениях «летали», как электровеники.
Ибо только они могли сделать всю квалифицированную работу.
Горные орлы с удовольствием задирали бледнолицых из других рот
и пытались навязать своё господство в части.
Русские, молдаване, евреи, украинцы, белорусы терпеливо переносили
хамство и физические унижения со стороны кавказских хазар.
Наша штабная рота связи традиционно укомплектовывалась славянами и евреями,
поэтому внутренние конфликты и неуставные взаимоотношения
«разруливались» обычными способами.
Слабые духом быстро переходили в разряд «чмошиков»,
остальные как-то приспосабливались и не теряли своего человеческого достоинства.
Я всегда чувствовал себя в меру независимым, начиная с «чайничества».
Когда же стал «дедом», то «опух» окончательно.
Тем не менее, будучи человеком осторожным, зря на конфликт не шёл.
Вот и с чеченцами-дагестанцами до поры до времени удавалось расходиться мирно.
Иногда, с серьёзными компромиссами и издержками для себя.
Пока в декабре 86-го, за четыре месяца до дембеля, не попал в ситуацию,
где прямого конфликта избежать уже было не возможно.
Вечером, пользуясь привилегией «старого воина»,
я, как обычно, пошёл на ужин вне общего строя, во вторую смену.
Вместе с двумя «чайниками» не спеша добрёл до столовой,
где мы, в итоге, спокойно осуществили приём пищи.
По неписанным правилам внутриармейской жизни,
«дед» не может убирать за собой грязную посуду,
иначе он рискует попасть в разряд «чаморов» («чмошников»),
поэтому данную процедуру всегда выполняли молодые.
В наряде по кухне были чеченцы-первогодки, поэтому я спокойно отпустил своих бойцов.
А затем, в думах о неизбежном дембеле, и сам направился к выходу.
Но сделав всего несколько шагов, услышал сзади властный окрик:
«Эй, ефрейтор, а ну убирай за собой посуду»!
Я повернулся и увидел коренастого чеченца,
по-хозяйски, в раскачку направлявшегося ко мне.
Далее произошёл следующий диалог.
- Ты сколько служишь, - спросил я.
- Год.
- Значит, «старый».
Тогда ты сам знаешь, кто и что сейчас должен делать.
Напряги своих молодых.
После этого я развернулся и пошёл к выходу.
Через несколько секунд, сзади, меня догнал сильный удар в скулу.
Поворачиваясь, я уже понимал, что драка неизбежна.
Если не принять столь наглый вызов джигита,
прекрасно понимающего безвыходность моего положения,
то мне до дембеля пришлось бы жить в очень тяжёлых психологических условиях
(и в роте, и при встречах с чеченцами).
Расклад сил был неважным.
Чечен уже радостно ржал в плотном кругу соплеменников
(по другую сторону линии столов, плотно придвинутых друг к другу)
и продолжал грозно на меня орать.
Впрочем, не глядя в мою сторону.
Последним обстоятельством я и воспользовался.
Незаметно подойдя к весёлому кружку, я врезал правым полубоковым в челюсть хазара.
Тот, гнусно матерясь, стал лупить и справа, и слева… в воздух.
Зато словил от меня два встречных справа через руку.
После чего наступила пауза.
Наконец, хазарянин в звенящей тишине отчеканил:
«Ну, всё ефрейтор, ты труп. Сейчас я тебя буду убивать».
Не скрою, я напрягся.
Ибо из внутренней части столовой уже слетелась вся стая горных орлов,
возбуждённо клекочущих друг с другом.
П…в (такую фамилию, что выяснилось позже, носил крутой кавказец)
вышел в начало двух линий столов, между которыми оказался зажатым я,
и с разбегу прыгнул в мою сторону.
Если бы он в меня попал, то смял бы.
Но П…в, как нарочно, прыгнул по прямой (видимо, он и не хотел попадать).
Я как стоял в стороне, у края стола, так и остался там стоять.
Живой снаряд пролетел мимо.
П…в упал на четвереньки и замер.
Создалась удивительная ситуация.
Сзади меня стояла молчаливая и растерянная шеренга чеченцев,
а впереди и сбоку - внезапно появившиеся бледнолицые бойцы роты охраны,
которые с опозданием пришли на ужин.
Они видели всю схватку и им, со стороны, было заметно,
что П…в ещё перед прыжком выглядел деморализованным.
Гордый вайнах слишком привык к безропотности и податливости белых людей,
что даже малое сопротивление привело его в ступор.
И теперь он стоял неподвижно на четвереньках
и не изъявлял ни малейшего желания изменить позу.
Я стал не спеша обходить П…ва, который вполне мог попытаться схватить меня за ноги,
повалить и продолжить драку.
Убивать, так убивать!..
Но нет, стоит на четвереньках и молчит.
Я задаю ему вопросы.
Молчит.
Приказываю подняться
(я ж не хазарянин какой-нибудь, чтобы бить стоящего на четвереньках).
Молчит.
И тут начинается мощный крик.
Чеченцы очнулись от спячки и стали подбадривающе орать П…ву,
ребята из роты охраны с дикими лицами завопили:
«Бей, ефрейтор, ему по башке. Ногами бей. Мочи козла»!
Наконец, П…в поднялся на ноги. У него был взгляд лунатика.
Я несильно въехал ему боковым слева, и чеченец послушно сел на корточки.
В таком состоянии я его и оставил. И вовремя.
На выходе из столовой я встретился с прапором,
который заведовал солдатским общепитом.
Если бы он застал меня за «работой», то мой дембель мог наступить и через несколько лет
(1986 год шёл под знаком «коренного перелома воинской дисциплины»,
и многих старослужащих, в этой связи, разжаловали, перевели в другие подразделения,
а частью - посадили).
Теперь перейдём к непонятной для славян ментальности кавказцев.
Через несколько дней я повстречал П…ва.
Я шёл один, а он - в группе чеченцев-сослуживцев.
П…в «распальцовано» что-то со смехом рассказывал соплеменникам.
Увидев меня, заметался, сошёл с лица, и почти бегом слинял в неизвестном направлении.
Помню, я удивился.
Надо же, на виду у своих «зём» был избит «неверным»,
прилюдно впал в состояние позорного, парализующего страха,
и ничего - снова главный среди соплеменников.
А ещё через несколько дней прихожу вечером в солдатское кафе и вижу,
что к раздаточной стойке выстроилось две очереди.
В одной - славяне, туркмены, молдаване, евреи, украинцы, белорусы.
В другой - кавказцы.
«Движется» только «вайнахская» очередь.
«Жители» первой очереди стойко переносят трудности
межнациональных взаимоотношений и не вякают.
А самое интересное, что «рулит» очередями… П…в,
демонстративно нагло дающий указания и тем, и этим.
Чувствую, что под ложечкой начинает тоскливо сосать.
Снова надо драться, а в кафе может в любую минуту войти офицер или прапорщик.
На счастье, наши взгляды встретились.
П…в сразу посерел, сгорбился, уменьшился в размерах,
и блеклой тенью, по стеночке, на полусогнутых выбежал на улицу.
Это было для меня не объяснимо.
Если он так сильно обчморился, то почему его авторитет у земляков не падает?
Что за странные законы, тайные механизмы действуют в этой диаспоре?
И ещё из личных наблюдений.
ВСЕ остальные чеченцы, кроме П…ва, пиетета ко мне не испытывали.
До самого дембеля мне приходилось с ними урегулировать отношения в обычном режиме.
То есть мой «задел» с П…вым, о котором они, безусловно, были в курсе,
в разборках с ними - не работал.
С каждым приходилось «разговаривать» индивидуально…
Логика, не подающаяся объяснению.
В общем, всё у них не по-русски!
Поэтому нет никакого смысла пытаться объяснить логику и мотивы их поступков.
Главное, понять: их наглость и крутизна - всего лишь часть хазарской ментальности.
Если они увидят вашу готовность драться насмерть, то кавказец (в своей массе) дрогнет.
Сей вывод мною сделан не только на основе вышеописанного случая.
Была у меня показательная встреча с группой хазарских подростков в Ленкорани
в 1983 году.
Результат - очень похожий.
Разница только в «привязке» хазар к определённой местности.
В первом случае - это чеченские хазары, во втором - азербайджанские.
Поэтому в схватках с хазарами у русских
всегда должна быть решимость идти до конца,
и тогда победа обязательно будет за русским бойцом.
Так говорит мой личный опыт.
Игорь КУЛЕБЯКИН, главный редактор газеты «Московские ворота»,
отец семерых детей,
ныне находящийся во втором федеральном розыске
по «русским» стт. 280, ч.2 (два эпизода)
и 282, ч.1 УК РФ (два эпизода)
http://www.shturmnovosti.com/view.php?id=62217