Исторические штришки и зарубки.
Полтора десятка годов прошло со времен крушения СССР. Срок достаточный для полного осмысления интереснейшего и, не побоюсь этого слова, великого периода истории нашей страны. Достаточный, по моему мнению, но, как показывает реальность, я в этом сильно ошибаюсь. Когда читаешь и слышишь то, что выдают в массы неомонархисты, необелогвардейцы, неоказаки, реставраторы, ревизионисты, либералы, гуманисты, демократы, ученые, писатели и другая «вшивая» интеллигенция, когда натыкаешься в каком-либо Интернет-форуме на фразу, в которой сквозит ненависть к Советскому Союзу, когда узнаешь из новостей об установке памятника (мемориала, стелы, обелиска) покарателю Сибири адм. Колчаку, то становиться несколько не уютно от нахождения в обществе потерянных в пространстве, времени и совести людей.
Не отрицая жесткости, переходящей в жестокость, власти большевиков, а потом коммунистов, я не могу согласиться с возвышением белогвардейских идеалов, с почитанием царизма т.к. в своей сути все это было не менее жестоким и, в подавляющих случаях, ярко антидержавными, антироссийскими. Как не могу согласиться с уничижением, смешиванием с грязью деяний руководителей большевиков, особенно на том этапе, который ограничен Октябрьским переворотом с одной стороны и окончанием гражданской войны с другой. И как не могу понять слепоты и узкомыслия людей, которые, вынырнув из мифов тоталитарного режима, тут же с головой нырнули в жижу антибольшевистских мифов. Может хватить уже барахтаться в стоках?
1. Гинзбург в роли прокурора истории.
Берем, например, статью уважаемого нобелевского лауреата, атеиста, гуманиста Виталия Гинзбурга, которая посвящена выходу новой книги «знатоку» коммунистических деяний, экс-коммуниста, демократа Яковлева «Сумерки» и начинаем читать. С первых строк понятна позиция Гинзбурга, который кратенько решил обличить «преступников» - Ленин, Сталин, Троцкий есть негодяи! Может быть так и есть, но если уж обвиняют людей в преступлениях, то пожалуйста, нужно знать состав преступлений, а не нести околесицу. «Слепота человеческая просто потрясает. Зверский большевистский террор начался ведь не в 1937 г., а буквально через считанные дни после переворота. Так, уже 11 декабря 1917 г. вполне умеренная кадетская партия была объявлена «партией врагов народа», а 20 декабря создана ВЧК» - пишет нобелевский лауреат и забывает в своей слепоте, что, например, партия кадетов запрещалась не как умеренная или либеральная, а как реально контрреволюционная, ставящая себе цель смести новую, твердую власть не только на уровне дебатов, но и с оружием в руках. Почему-то Гинзбург и его кумир Яковлев забывают о 10 съезде партии кадетов, что прошел 14-16 октября 1917 года и который «рекомендовал занять более жёсткую позицию в отношении умеренных социалистических партий; вести дела к дальнейшему сплочению антибольшевистских сил, в том числе и вне коалиции, на основе «государственной программы» партии; …указал на необходимость прекращения государственного финансирования Советов и различных комитетов, а также резкого увеличение косвенных налогов» (по Биографическому словарю «Политические деятели России. 1917», М.: БРЭ, 1993.). В дальнейшем, уже после социалистического переворота «умеренные» кадеты занимались организацией саботажей, забастовок и других акций против Советской власти, не давая нормально приступить к работе коалиции большевиков и левых эсеров. В итоге, те же кадеты приняли активное участие в развязывании гражданской войны влившись в ряды Добровольческой армии. Вот что, например, делал лидер кадетов Павел Милюков в ноябре 1917 года (за две недели до запрета его партии)? Отправился в Новочеркасск и присоединился к добровольческой военной организации генерала М.В. Алексеева. По моему, запрет этой «мирной» партии был вполне логичен. Не правда ли, г-дин Гинзбург?
О создании ВЧК, наш дорогой нобелевский гуманист, вообще говорит как о синониме террора, хотя созданная в декабре Всероссийская Черезвычайная Комиссия первые месяцы вела борьбу исключительно со спекуляцией и саботажами. Но видимо для Гинзбурга свобода криминалитета и подрыв экономики дороже порядка. Анархист, однако.
Очень замечательные слова пишет физик в конце своей статьи: «Поэтому я надеюсь на победу прогресса, демократии и гуманизма… Но эта победа не придет, конечно, автоматически, за нее нужно бороться всеми силами. А чтобы успешнее бороться, нужно знать и понимать прошлое». Но сам он стремится не понимать и знать прошлое, а вешать расхожие ярлыки не задумываясь об их сути и правдивости.
2. Одичавшее крестьянство.
Впрочем, не только нобелевские лауреаты типа Гинзбурга или того же Солженицына слепы к прошлому (им по возрасту положено), но и более молодые люди, как заведенные талдычат о преступлениях большевиков. При том, как это бывает обычно, без фактической базы и в плакатном стиле - Ленин есть зло, а народ, который он издевал, суть добро. Я намеренно опустил «добрых» белогвардейцев, дабы не быть пристрастным.
Газетные и журнальные публикации, а так же некоторые «исторические» труды, частенько изобилуют «обличениями» большевиков: они де крестьян вешали, грабили, расстреливали, они де бедненьких казачков репрессировали и т.д. и т.п. Само собой не забывают процитировать пару декретов и несколько телеграмм за подписью Ленина или Свердлова.
Ну, я еще могу понять журналистов - это в большинстве своем недалекие люди, которые хватают то, что до них писано и говорено. Но понять т.н. «исследователей» революции и гражданской войны отказываюсь. Декреты, приказы, письма без представления общей обстановки есть просто слова, которые можно извратить по всякому. Важно, что бы любое распоряжение того же Владимира Ленина не обмусоливалось в отрыве от десятков факторов: общее положение в стране, ситуация в правительстве, информаторы о положении на местах, окружение, предшествующие и параллельные документы (т.е. с учетом общей текучки), психологическая атмосфера и психологическое состояние самого распорядителя, ведь мы же имеем дело с живыми людьми, а не с тщательно прописанным AI какой-нибудь стратегической компьютерной игрушки, где присутствует точная, но мертвая формула поведения. И вот только в таком случае документ задышит, заживет настоящей жизнью и телеграмма о «заложниках из кулаков» окажется своевременной, нужной и безальтернативной.
Нельзя забывать, что в наследство большевикам досталась довольно одичавшая страна во всех смыслах: политически, экономически, культурно, морально, людски. Процесс одичания длился ни год, ни три, а десятилетиями. Причин этому было достаточно, но отмечу, что основная ответственность тут лежит на царском правительстве, которое, например, реформу 1861 года (отмена крепостного права) провела недостаточно продумано и даже вредительски, что привело к появлению люмпенизированной части российского населения из крестьянства. Следующим шагом для деморализации того же крестьянства стали столыпинские реформы, о чем говорит начало резкого роста преступности в Российской империи. За период 1906-1909 гг. количество осужденных выросло со 100.000 до 180.000 человек (Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других отклонений. СПб., 2004.). И это только официально осужденных! А сколько дел не доходило до судебного рассмотрения? Дореволюционный исследователь Е.Тарновский писал, что реальное число преступлений в России в 14 раз выше указанного в сводках (Тарновский Е.Н. Сведения о движении преступности и числе рецидивистов за 1895-1907 гг. // Тюремный вестник. 1909. №1). А если сюда еще прибавить самосуды, которые с конца 19 века стали практически основными «внесудебными» действиями в крестьянской среде, то картина вырисовывается довольно жуткая и никак не вписывающаяся в пасторальные изображения дореволюционной деревни, которые можно встретить у некоторых историков.
Так, если говорить о самосуде, то можно обратиться к обзорной статье «Самосуд» американского исследователя Стивена Френка, который занимается историей Рязанской губернии. Вот что он пишет: «В докладной записке 1908 года рязанский губернатор поднимал вопрос о крестьянских самосудах, увеличение числа которых он напрямую увязывал с участившимися случаями хулиганства в деревне, с одной стороны, и утратой населением веры в судебное наказание, с другой. Обеспокоенный ростом самосудов в сельской местности, губернатор еще несколько раз писал в МВД, прилагая многочисленные жалобы из сел и деревень. В них крестьяне, ссылаясь на частые случаи освобождения судом явных преступников из-под стражи по разным причинам, приходили к единому мнения, что раз органы юстиции не могут защитить их, то придется совершать самосуд. Только за 1908 год в губернии произошло 18 случаев самосуда, завершал записку губернатор».
Самосуды были распространены по всей России и часто имели довольно жестокие и кровавые формы. Так, например, в Елабужском уезде Вятской губернии один из крестьян был заподозрен в конокрадстве за что жизнью поплатился не только сам обвиняемый, но и вся его семья, включая пятилетнего ребенка, на котором прыгали обутые в сапоги односельчане. Отметим, что это происходило до гражданской войны, которая якобы ожесточила народ. То есть в войну вступил уже ожесточенный крестьянин, который просто получил возможность под шумок развернуться во всей своей «пасторальной» красе.
Как отмечает тот же Стивен Франк: «В годы первой мировой войны наблюдается падение числа преступлений в деревне, т.к. многие мужчины были призваны на военную службу. Но уже с конца 1915 г. и в 1916 г. положение опять начинает ухудшаться и своего пика достигает после свержения монархии. Крестьянское неприятие государственных законов и правосудия в форме самосудов использовалось местными жителями для улаживания исторических обид с помещиками, для исправления несправедливостей условий отмены крепостного права, для расправ с преступниками в своей среде».
Наравне с самосудами существовала в сельской местности и дикая междоусобица, которая могла длиться годами и вылиться во время гражданской войны в классовое противостояние. Один из таких примеров, можно найти в письме крестьянина Подобашова из слободы Коренной Богучарского уезда Воронежской губернии, которое он написал в феврале 1928 года в редакцию «Крестьянской газеты». (Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918 - 1932 гг., М.: РОССПЭН, 1997).
«Манина слобода в 12 тысяч душ населения были государственные крестьяне, имели землю и лес в избытке. Слобода Коренная в 2 тысячи душ населения были крепостные крестьяне, не имели земли и лесов до самой революции 1917 г.
1905 год, 21 декабря. Гуляет кровавая Манина своей бешеной толпой по слободе Коренной, окупывает в крови угнетенных ранее помещиками коренновцев, искалечивает безменами, вилами, топорами, ружьями и чем попало измученный народ слободы Коренной...
В 1905 г. в у коренновцев терпенье лопнуло, на что решились помещиков ликвидировать. Помещики обратились к манинцам, пообещали им свои земли и леса…» - пишет крестьянин. В ходе нападения жителей слободы Маниной на жителей слободы Коренной пострадало 160 человек. В награду манинцы получили возможность пользовать помещичьи угодья, что успешно и делали вплоть до 1918 года, когда пришла Советская власть, которая перераспределила землю в пользу коренновцев. Само собой, в итоге, Манина поддерживала белогвардейцев, а Коренная - большевиков.
Кто-то подумает, что я пытаюсь очернить честных хлеборобов и тем самым обелив большевиков. Да ни в коем случае! Это лишь маленький штришок общей исторической картины о революции и гражданской войне, без которого делать какие-либо выводы не очень честно. Более того, этой заметкой я не претендую на какие либо окончательные выводы, будем считать ее узелком на память для будущих изучений того времени. Но не побоюсь напомнить, что низовой состав Красной Армии и большевистской организации состоял из деморализованного крестьянства, как, в прочем, и остальные противные стороны. О среднем и высшем звене речи пока не идет. А посему еще один штришок к крестьянской составляющей.
Об известном Тамбовском восстании (захватившим часть Воронежской губернии), т.н. «антоновщине» написано много статей, книг, исследований, но все они обычно ограничиваются антибольшевистской сущностью этого движения и, само собой, ограничиваются, в большей степени, 1920-21 гг. А если копнуть глубже? Может не столько дело в антибольшевике Антонове и «военном коммунизме», против которого якобы было направленно восстание, а может есть более глубокие предпосылки?
Нет, я сейчас не начну исследовать досконально жизнь тамбовщины, а просто сделаю очередную памятную зарубку на будущее.
«Соотношение уровня преступности в ЦЧР по губерниям и ее динамика не слишком разнится, так, в полтора раза увеличивается совершение преступлений в первые послереволюционные годы (особенно в Тамбовской и Воронежской губерниях)» - пишет в своей диссертации «Организация и деятельность полиции черноземного центра России в 1901-1917 гг.» С.Н.Главинская. Речь идет о годах после первой русской революции 1905 года и, как мы видим, Тамбовская и Воронежская губернии здесь выделились в росте преступности, а значит «антоновщина» уже имеет другие, более криминальные предпосылки. Это может быть косвенно подтверждено и беспорядками, которыми отличилась Тамбовская губерния весной-осенью 1917 года, то есть уже после второй русской революции. Как писал в июле того года дореволюционный журналист Амфитеатров-Кадашев: «Ужасные беспорядки в Тамбовской губернии…».
Следующий мятеж произошел осенью 1918 года, т.е. после третьей русской революции, но он было скоро и успешно подавлен. И лишь когда в 1919 году в руки тамбовских крестьян попало большое количество оружия, началось затяжное восстание, которое пришлось жестоко уничтожать. Этакая центрально-черноземная Чечня со своим Антоновым-Дудаевым…
(Продолжение следует)