Пророк в своем отечестве
Случайно пересмотрел "Бакенбарды" - фильм Юрия Мамина 1990-го года выпуска - и был поражен точностью предвидения его авторов - жизнь пошла именно в этом направлении. Фильм великолепный во всех отношениях, это было ясно сразу, но только теперь можно оценить качество прогноза. Тогда, на пороге великих событий и в ожидании долгожданной свободы, сценарий казался остроумным, но маловероятным. Свобода была так заманчива и безальтернативна, что рассматривать союз продажной власти и черносотенного фашизма как долгосрочный тренд было странно. Но только не Вячеславу Лейкину - сценаристу фильма. Не знаю, как ему удалось все это увидеть, но прошло уже 23 года, а мы продолжаем жить под властью жулья, защищенной вековой дикостью, скрытой под маской русской культуры.
Метафора проста до нелепости, казалось бы, такого просто не могло случиться. Из всех примет нового времени наибольшую народную ненависть вызвала именно свобода, все плюсы и минусы которой в фильме олицетворяла карнавальная толпа безбашенных панков. Их врагов гопников тоже никто не любил, но все понимали - они были своими. Чтобы превратить их в патриотов, было достаточно одеть их в костюмы и научить паре хрестоматийных банальностей вроде "Пушкин - наше все". Чтобы превратить в марионеток - прикормить и гарантировать безнаказанность. А свобода как была чужеродной, враждебной и несовместимой с привычным болотом российской культурной традиции, так и исчезла без следа. Зато практически неизменными сохранились вековые доминанты российской жизни - тупая воровская власть и ксенофобская национальная спесь. Нерушимый союз жулья и быдла. Столь ясный взгляд на дикость национальной культуры в кино даже трудно припомнить.
"Окно в Париж" тех же авторов вышел через 3 года - в 93-м. И снова оказался пророческим - хотя тогда демократия подавила контрреволюционный путч и обрела второе дыхание. Но всего лет на 10. Потом это окно закрылось и до сих пор стоит заколоченным. Правда, в фильме оно открывается каждые 20 лет. Но нет смысла ждать так долго и редко, вопрос нужно решить окончательно - открыть окно в Париж раз и навсегда. В смысле дверь.
Кто же такой этот Вячеслав Лейкин, неизвестный пророк в своем отечестве? Оказалось, он поэт, родившийся аж в 1937 году, но сохранивший такую беспощадную остроту ума. Долгое время руководил петербургским детским литературным объединением ЛИТО, а теперь руководит взрослым. Написал несколько сценариев, все для Юрия Мамина. То есть просто живет, делает свое дело и смотрит далеко поверх голов. Стихи у него прекрасные, например:
Среди прелестных кофточек и туфель,
Уютных брюк, прозрачных комбинаций
Из ничего; средь завали продуктов -
Сыров, жиров, колбас, окороков -
Вдруг на прилавки выкинули солнце,
В честь юбилея выбросили солнце,
Беспечное, сияющее солнце,
Возможно, импорт (кажется, «Brasile»).
Сначала все опешили немного:
Как продавать - на литры или метры?
Кто будет брать и как с ним обращаться?
Ведь солнце не наденешь и не съешь...
Потом схватились, выставили толпы,
Давай хватать на литры и на метры
(Когда-нибудь и солнце пригодится,
К тому же импорт, кажется, «Brasile»).
А к вечеру уже не стало солнца.
Еще клевали голуби осколки,
И продавцы горячими руками
Ссыпали в урны солнечную пыль.
Кто закупил его? Домохозяйки,
Фарцовщики - на случай оборота,
Пенсионеры - на предмет леченья,
Художник (надо срочно тратить деньги!),
Поэт - затем, чтоб вставить в левый глаз.
И только детям не досталось солнца,
И работягам не досталось солнца,
Всем, кто был занят днем, не вышло солнца,
Беспечного, сияющего солнца,
Помеченного надписью «Brasile»...
Одни, привычно побухтев, уймутся,
Другие вместо солнца выпьют водки,
И лишь поэт пойдет гулять по крышам,
Нахально вставив солнце в левый глаз.
Метафора проста до нелепости, казалось бы, такого просто не могло случиться. Из всех примет нового времени наибольшую народную ненависть вызвала именно свобода, все плюсы и минусы которой в фильме олицетворяла карнавальная толпа безбашенных панков. Их врагов гопников тоже никто не любил, но все понимали - они были своими. Чтобы превратить их в патриотов, было достаточно одеть их в костюмы и научить паре хрестоматийных банальностей вроде "Пушкин - наше все". Чтобы превратить в марионеток - прикормить и гарантировать безнаказанность. А свобода как была чужеродной, враждебной и несовместимой с привычным болотом российской культурной традиции, так и исчезла без следа. Зато практически неизменными сохранились вековые доминанты российской жизни - тупая воровская власть и ксенофобская национальная спесь. Нерушимый союз жулья и быдла. Столь ясный взгляд на дикость национальной культуры в кино даже трудно припомнить.
"Окно в Париж" тех же авторов вышел через 3 года - в 93-м. И снова оказался пророческим - хотя тогда демократия подавила контрреволюционный путч и обрела второе дыхание. Но всего лет на 10. Потом это окно закрылось и до сих пор стоит заколоченным. Правда, в фильме оно открывается каждые 20 лет. Но нет смысла ждать так долго и редко, вопрос нужно решить окончательно - открыть окно в Париж раз и навсегда. В смысле дверь.
Кто же такой этот Вячеслав Лейкин, неизвестный пророк в своем отечестве? Оказалось, он поэт, родившийся аж в 1937 году, но сохранивший такую беспощадную остроту ума. Долгое время руководил петербургским детским литературным объединением ЛИТО, а теперь руководит взрослым. Написал несколько сценариев, все для Юрия Мамина. То есть просто живет, делает свое дело и смотрит далеко поверх голов. Стихи у него прекрасные, например:
Среди прелестных кофточек и туфель,
Уютных брюк, прозрачных комбинаций
Из ничего; средь завали продуктов -
Сыров, жиров, колбас, окороков -
Вдруг на прилавки выкинули солнце,
В честь юбилея выбросили солнце,
Беспечное, сияющее солнце,
Возможно, импорт (кажется, «Brasile»).
Сначала все опешили немного:
Как продавать - на литры или метры?
Кто будет брать и как с ним обращаться?
Ведь солнце не наденешь и не съешь...
Потом схватились, выставили толпы,
Давай хватать на литры и на метры
(Когда-нибудь и солнце пригодится,
К тому же импорт, кажется, «Brasile»).
А к вечеру уже не стало солнца.
Еще клевали голуби осколки,
И продавцы горячими руками
Ссыпали в урны солнечную пыль.
Кто закупил его? Домохозяйки,
Фарцовщики - на случай оборота,
Пенсионеры - на предмет леченья,
Художник (надо срочно тратить деньги!),
Поэт - затем, чтоб вставить в левый глаз.
И только детям не досталось солнца,
И работягам не досталось солнца,
Всем, кто был занят днем, не вышло солнца,
Беспечного, сияющего солнца,
Помеченного надписью «Brasile»...
Одни, привычно побухтев, уймутся,
Другие вместо солнца выпьют водки,
И лишь поэт пойдет гулять по крышам,
Нахально вставив солнце в левый глаз.