Один день из жизни общественных наблюдателей
Оригинал взят у amigo3 в Один день из жизни общественных наблюдателей
Вчера, 23.01.2014 года, я как член общественной наблюдательной комиссии Свердловской области (ОНК) совместно со своими коллегами посетили места принудительного содержания - исправительную колонию №2 (ИК-2) и СИЗО №1 в г. Екатеринбурге.
Для тех, кто еще не знает, поясню, что с 2008 года действует уникальный в России институт общественного контроля условий содержания и соблюдения прав человека в местах принудительного содержания (тюрьмах, колониях, СИЗО, и т.д.). Правовая основа - Федеральный закон от 10.06.2008 N 76-ФЗ "Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания".
Увиденное ввергает в шок. Прямо в центре крупного мегаполиса в стране, в которой по Конституции права и свободы человека являются высшей ценностью, происходят пытки людей и грубейшим образом нарушаются конституционные положения и нормы международного права.
Расскажу по порядку.
ИК-2
В ИК-2 мы направлялись, чтобы помочь правозащитнице из Челябинской области, члену ОНК Челябинской области встретиться со своим подзащитным заключенным. Этого заключенного, как и многих других, перевезли из ИК-6 города Копейск Челябинской области после бунта в этой колонии. В знак протеста против действий СК РФ он проглотил 20 лезвий. Однако начальник колонии отказался пропускать правозащитницу, т.к. она член ОНК из другой области. Она возражала, что хочет посетить заключенного не как член ОНК, а как его защитник. Все полномочия были у нее надлежащим образом оформлены.
Тогда была придумана другая отговорка, что заключенный плохо себя чувствует после "членовредительства", и посетить его нельзя по медицинским показаниям, решение о возможности посещения принимает лечащий врач. Вызвали лечащего врача, который сказал, что заключенный находится в больнице при ИК и его нельзя посещать, т.к. больница - режимный объект. При этом членам ОНК не отказывали в посещении заключенного. Это свидетельствовало о том, что имело место явная дискриминация, и отказ в допуске правозащитницы был явно надуман и не законен.
В итоге, правозащитницу так и не пустили к своему подзащитному, несмотря на то, что статья 48 Конституции РФ гарантирует каждому право на получению квалифицированной юридической помощи, а согласно части 3 статьи 56 Конституции РФ это право не может быть ограничено.
Но Конституция за 20 лет ее существования уже давно прогнила и подобные нарушения (не допуск защитника) происходят каждый день.
Тем не менее, я и ряд других членов ОНК Свердловской области посетили колонию. Навестили этого заключенного. Настроение и самочувствие у него были хорошие. Мы передали ему новость, что его жалоба в Европейский суд по правам человека рассматривается в приоритетном порядке и скоро будет коммуницирована России. Перед собой я видел не преступника, а Человека, к которому испытывал сильное чувство любви и сострадания. Я не знаю, за что его посадили. Это не имеет никакого значения. Я знаю совершенно точно одно: ни одно преступление не может оправдать совершение другого преступления, унижение и уничтожение человека.
СИЗО-1
В СИЗО-1 все было намного страшнее. Моя коллега хотела посетить "малолеток" и еще одного подследственного. Мы прошли к камере №119, где сидели "малолетки", но она оказалась пустой. На вопрос "куда они делись?" постовая ответила нам, что якобы их перевезли в колонию для несовершеннолетних.
Мы подошли к камере №115 и посмотрели в смотровое окошко. Там были тем самые "малолетки". Никуда их на самом деле не увозили. Нам нагло врали. Мы потребовали открыть нам камеру. На что получили категоричный отказ. Присутствовали: постовая, заместитель начальника сизо по воспитательной работе, начальник медсанчасти, психиатр (женщина), еще 1-2 каких-то сотрудника.
Отказ был мотивирован сначала тем, что рабочий день у персонала сизо закончился (было около 17 вечера). Однако мы минуту назад без проблем посетили другую камеру. Тогда сотрудники сизо стали говорить, что несовершеннолетние были психически больны и открыть камеру без лечащего врача они не могут, а он ушел. Мы потребовали, чтобы пришел лечащий врач. Тогда нам стали говорить, что открыть нельзя потому, что это якобы нарушает врачебную тайну. Члены ОНК имеют право знакомиться с медицинскими документами заключенных с их согласия, кроме того, мы и не просили ознакомить нас с медицинскими документами этих ребят. Также не понятно, как обычное общение с подследственными может нарушать их врачебную тайну? Мы не умеем читать по выражению лица диагноз.
Тогда сотрудники сизо придумали новую отговорку, что все решает начальник сизо, без него они не могут открыть. Мы потребовали, чтобы пришел начальник сизо, и дали понять, что никуда не уйдем, пока не придет начальник сизо и нам не откроют камеру.
Мы прождали примерно 1 час. Пока ждали, несколько раз заглядывали в смотровое окно. Мы видели, что в камере было 3 человека, которые лежали на спине привязанными руками к кроватям. Начальник медсанчасти говорил, что они психически больные и по закону о психиатрии они имеют право применять к ним спецсредства. Моя коллега опасалась, что их могли наколоть психотропными веществами, чтобы они подписали после этого любые бумаги.
Через час пришел начальник сизо и разрешил открыть камеру. Мы лучше увидели тех парней, прикованных к кровати. Двое из них были явно молодыми. Они сказали, что они лежат привязанными с утра. Мы спросили, кололи ли их чем нибудь. Те ответили, что их кололи каким-то лекарством, но не сказали каким. (Законно ли, что самому "больному" не говорят, чем его лечат? Неужели это врачебная тайна даже для него самого?). Начальник медсанчасти оправдывался, что это успокоительное лекарство, т.к. парни проявляли агрессию. В это слабо верилось.
Дальше мы пошли к камере №232. Ее посещение ввергло меня в шоковое состояние. Когда открыли камеру, я увидел огромную толпу стоящих людей. Было тесно, жарко и очень душно. Там были и молодые, и взрослые. Запомнился какой-то дедушка невысокого роста. Они все просто тупо стояли очень-очень плотно, как в битком набитом автобусе. Площадь камеры была 30 кв. метров, а стояло в ней 28 человек!! Т.е. на одного человека приходилось около 1 кв. метра, хотя по нормативом должно быть не менее 4 кв. метров. Присесть было негде. Спальных мест я тоже нигде не увидел. Возможно несколько спальных мест было где-то в глуби камеры. Но из-за высокой плотности стоящих людей не было видно, что там в другом конце камеры.
Для справки: сизо было построено еще в конце 19 века. Всего в сизо 370 камер. Лимит наполнения 1791 человек, фактически содержится 2774 человека. Т.е. практически на 1000 человек больше!
Потом мы пошли в кабинет к начальнику сизо и записали свои замечания и выявленные нарушения в журнале проверок ОНК. Сидел замначальника по воспитательной работе. Видно было, что он нервничал. За выявленные нарушения ему ранее объявляли дисциплинарные взыскания и начальник сизо поставил вопрос о его неполном служебном соответствии, за что его могут уволить.
Я заметил следующий парадокс. Невооруженным взглядом видно, что творится правовой беспредел, достоинство личности унижается, жизнь и здоровье подвергается опасности, но сотрудники исправительных учреждений упорно ссылаются на закон и приказы с грифом ДСП, оправдывают свои действия заботой (да-да - заботой!) о заключенных, не видя и не желая признавать, что нарушаются самые естественные права человека на жизнь, здоровье, честь и достоинство. Согласно Конституции и Конвенции о защите прав человека эти базовые права не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах и ничто не может оправдать их ограничение или даже нарушение.
Если в сизо возникает хронический перелимит, то нужно строить новые сизо либо реже применять к подследственным меру пресечения в виде заключения под стражу и только по особо опасным ситуациям. Начальник сизо рассказал, что, например, в США, если арестованному не хватает места в сизо, то его не арестовывают. Мне кажется это справедливо и должно применяться и в России.
Почему олимпиада у государства в приоритете, а защита прав заключенных - нет? Государство хочет поднять свой престиж на международной арене? Но проведение олимпиады у нас как раз не достигает этой цели. А вот обеспечение прав заключенных - как раз этому способствует. Тогда можно было бы громко заявить на весь мир: "Смотрите, у нас полностью соблюдаются права заключенных!". Тогда все страны заткнулись бы в своей агонии упрекать Россию в нарушении прав человека и Россия бы достойна выглядела по сравнению с другими государствами. Уменьшилось бы унижение и озлобление заключенных людей и, хочется надеяться, мы бы получили более полноценных людей на выходе. Защита прав осужденных привела бы и к более высокой защите всех граждан.
Так или иначе, ОНК работает и ситуация медленно, но изменяется в лучшую строну.
P.S. Фотографировать нам незаконно на этот раз запретили. В вконтакте есть группа ОНК Свердловской области, где периодически публикуются фотографии из исправительных учреждений.
Вчера, 23.01.2014 года, я как член общественной наблюдательной комиссии Свердловской области (ОНК) совместно со своими коллегами посетили места принудительного содержания - исправительную колонию №2 (ИК-2) и СИЗО №1 в г. Екатеринбурге.
Для тех, кто еще не знает, поясню, что с 2008 года действует уникальный в России институт общественного контроля условий содержания и соблюдения прав человека в местах принудительного содержания (тюрьмах, колониях, СИЗО, и т.д.). Правовая основа - Федеральный закон от 10.06.2008 N 76-ФЗ "Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания".
Увиденное ввергает в шок. Прямо в центре крупного мегаполиса в стране, в которой по Конституции права и свободы человека являются высшей ценностью, происходят пытки людей и грубейшим образом нарушаются конституционные положения и нормы международного права.
Расскажу по порядку.
ИК-2
В ИК-2 мы направлялись, чтобы помочь правозащитнице из Челябинской области, члену ОНК Челябинской области встретиться со своим подзащитным заключенным. Этого заключенного, как и многих других, перевезли из ИК-6 города Копейск Челябинской области после бунта в этой колонии. В знак протеста против действий СК РФ он проглотил 20 лезвий. Однако начальник колонии отказался пропускать правозащитницу, т.к. она член ОНК из другой области. Она возражала, что хочет посетить заключенного не как член ОНК, а как его защитник. Все полномочия были у нее надлежащим образом оформлены.
Тогда была придумана другая отговорка, что заключенный плохо себя чувствует после "членовредительства", и посетить его нельзя по медицинским показаниям, решение о возможности посещения принимает лечащий врач. Вызвали лечащего врача, который сказал, что заключенный находится в больнице при ИК и его нельзя посещать, т.к. больница - режимный объект. При этом членам ОНК не отказывали в посещении заключенного. Это свидетельствовало о том, что имело место явная дискриминация, и отказ в допуске правозащитницы был явно надуман и не законен.
В итоге, правозащитницу так и не пустили к своему подзащитному, несмотря на то, что статья 48 Конституции РФ гарантирует каждому право на получению квалифицированной юридической помощи, а согласно части 3 статьи 56 Конституции РФ это право не может быть ограничено.
Но Конституция за 20 лет ее существования уже давно прогнила и подобные нарушения (не допуск защитника) происходят каждый день.
Тем не менее, я и ряд других членов ОНК Свердловской области посетили колонию. Навестили этого заключенного. Настроение и самочувствие у него были хорошие. Мы передали ему новость, что его жалоба в Европейский суд по правам человека рассматривается в приоритетном порядке и скоро будет коммуницирована России. Перед собой я видел не преступника, а Человека, к которому испытывал сильное чувство любви и сострадания. Я не знаю, за что его посадили. Это не имеет никакого значения. Я знаю совершенно точно одно: ни одно преступление не может оправдать совершение другого преступления, унижение и уничтожение человека.
СИЗО-1
В СИЗО-1 все было намного страшнее. Моя коллега хотела посетить "малолеток" и еще одного подследственного. Мы прошли к камере №119, где сидели "малолетки", но она оказалась пустой. На вопрос "куда они делись?" постовая ответила нам, что якобы их перевезли в колонию для несовершеннолетних.
Мы подошли к камере №115 и посмотрели в смотровое окошко. Там были тем самые "малолетки". Никуда их на самом деле не увозили. Нам нагло врали. Мы потребовали открыть нам камеру. На что получили категоричный отказ. Присутствовали: постовая, заместитель начальника сизо по воспитательной работе, начальник медсанчасти, психиатр (женщина), еще 1-2 каких-то сотрудника.
Отказ был мотивирован сначала тем, что рабочий день у персонала сизо закончился (было около 17 вечера). Однако мы минуту назад без проблем посетили другую камеру. Тогда сотрудники сизо стали говорить, что несовершеннолетние были психически больны и открыть камеру без лечащего врача они не могут, а он ушел. Мы потребовали, чтобы пришел лечащий врач. Тогда нам стали говорить, что открыть нельзя потому, что это якобы нарушает врачебную тайну. Члены ОНК имеют право знакомиться с медицинскими документами заключенных с их согласия, кроме того, мы и не просили ознакомить нас с медицинскими документами этих ребят. Также не понятно, как обычное общение с подследственными может нарушать их врачебную тайну? Мы не умеем читать по выражению лица диагноз.
Тогда сотрудники сизо придумали новую отговорку, что все решает начальник сизо, без него они не могут открыть. Мы потребовали, чтобы пришел начальник сизо, и дали понять, что никуда не уйдем, пока не придет начальник сизо и нам не откроют камеру.
Мы прождали примерно 1 час. Пока ждали, несколько раз заглядывали в смотровое окно. Мы видели, что в камере было 3 человека, которые лежали на спине привязанными руками к кроватям. Начальник медсанчасти говорил, что они психически больные и по закону о психиатрии они имеют право применять к ним спецсредства. Моя коллега опасалась, что их могли наколоть психотропными веществами, чтобы они подписали после этого любые бумаги.
Через час пришел начальник сизо и разрешил открыть камеру. Мы лучше увидели тех парней, прикованных к кровати. Двое из них были явно молодыми. Они сказали, что они лежат привязанными с утра. Мы спросили, кололи ли их чем нибудь. Те ответили, что их кололи каким-то лекарством, но не сказали каким. (Законно ли, что самому "больному" не говорят, чем его лечат? Неужели это врачебная тайна даже для него самого?). Начальник медсанчасти оправдывался, что это успокоительное лекарство, т.к. парни проявляли агрессию. В это слабо верилось.
Дальше мы пошли к камере №232. Ее посещение ввергло меня в шоковое состояние. Когда открыли камеру, я увидел огромную толпу стоящих людей. Было тесно, жарко и очень душно. Там были и молодые, и взрослые. Запомнился какой-то дедушка невысокого роста. Они все просто тупо стояли очень-очень плотно, как в битком набитом автобусе. Площадь камеры была 30 кв. метров, а стояло в ней 28 человек!! Т.е. на одного человека приходилось около 1 кв. метра, хотя по нормативом должно быть не менее 4 кв. метров. Присесть было негде. Спальных мест я тоже нигде не увидел. Возможно несколько спальных мест было где-то в глуби камеры. Но из-за высокой плотности стоящих людей не было видно, что там в другом конце камеры.
Для справки: сизо было построено еще в конце 19 века. Всего в сизо 370 камер. Лимит наполнения 1791 человек, фактически содержится 2774 человека. Т.е. практически на 1000 человек больше!
Потом мы пошли в кабинет к начальнику сизо и записали свои замечания и выявленные нарушения в журнале проверок ОНК. Сидел замначальника по воспитательной работе. Видно было, что он нервничал. За выявленные нарушения ему ранее объявляли дисциплинарные взыскания и начальник сизо поставил вопрос о его неполном служебном соответствии, за что его могут уволить.
Я заметил следующий парадокс. Невооруженным взглядом видно, что творится правовой беспредел, достоинство личности унижается, жизнь и здоровье подвергается опасности, но сотрудники исправительных учреждений упорно ссылаются на закон и приказы с грифом ДСП, оправдывают свои действия заботой (да-да - заботой!) о заключенных, не видя и не желая признавать, что нарушаются самые естественные права человека на жизнь, здоровье, честь и достоинство. Согласно Конституции и Конвенции о защите прав человека эти базовые права не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах и ничто не может оправдать их ограничение или даже нарушение.
Если в сизо возникает хронический перелимит, то нужно строить новые сизо либо реже применять к подследственным меру пресечения в виде заключения под стражу и только по особо опасным ситуациям. Начальник сизо рассказал, что, например, в США, если арестованному не хватает места в сизо, то его не арестовывают. Мне кажется это справедливо и должно применяться и в России.
Почему олимпиада у государства в приоритете, а защита прав заключенных - нет? Государство хочет поднять свой престиж на международной арене? Но проведение олимпиады у нас как раз не достигает этой цели. А вот обеспечение прав заключенных - как раз этому способствует. Тогда можно было бы громко заявить на весь мир: "Смотрите, у нас полностью соблюдаются права заключенных!". Тогда все страны заткнулись бы в своей агонии упрекать Россию в нарушении прав человека и Россия бы достойна выглядела по сравнению с другими государствами. Уменьшилось бы унижение и озлобление заключенных людей и, хочется надеяться, мы бы получили более полноценных людей на выходе. Защита прав осужденных привела бы и к более высокой защите всех граждан.
Так или иначе, ОНК работает и ситуация медленно, но изменяется в лучшую строну.
P.S. Фотографировать нам незаконно на этот раз запретили. В вконтакте есть группа ОНК Свердловской области, где периодически публикуются фотографии из исправительных учреждений.