Иеромонах Геннадий. «Повесть Бизюкова монастыря». Часть 2
Продолжение публикации важнейшего источника по истории Григориевского Бизюкова монастыря. Часть 1 см. здесь: https://dm-jurevch-67.livejournal.com/437779.html В 1 части размещено введение. Во введении речь идет об адаптации текста источника к современной орфографии, но по ходу дела я решил максимально сохранить орфографию источника, выправляя только 1) пунктуацию, 2) опечатки, каковых почти нет, 3) яти, еры, юсы и прочие графические и орфографические анахронизмы, 4) излишние заглавные буквы и строчные в начале предложений.
Во фрагменте упоминается преподобный Паисий (Величковский). Достоверностью этот фрагмент не отличается, однако отображает высочайший духовный авторитет святого Нямецкого старца.
Он был не богат, но тароват. Не богат был дальновидностию и образованием ума, но щастлив судьбою своею, во всякое время ему благоприятствовавшею. А поелику судьбою каждого человека управляет Бог, то без воли Его святой и провидения о нас решительно ничего в свете и не деется. Силен бо Он из грязи посадити в князи. И, яко Бог всем Судия есть, то сего смиряет, а сего возносит, по глаголу Давидову, без сомнения. Но дабы нам
Л. 12
лучше понять сию историю и виднее было основание, начало и продолжение сего Бизюкова монастыря до нынешних времен, то постараемся прежде описать жизнь основателя архимандрита Феодосия, а потом уже и деяния его.
ОПИСАНИЕ
жизни архимандрита Феодосия
Лист 12 "Повести Бизюкова монастыря" иеромонаха Геннадия. Фрагмент. Институт рукописи НБУ
Сей подвижник уроженец был малороссийский. Родился в Гетьманщине, в городе Глухове, Курской губернии, близ Софрониевой пустыни. В мире звался Феодор, а фамилиею Маслов. Предки его были гетьманскими казаками, а родители его, а последственно
Л. 12 об.
уже и все родственники, по преобразовании Гетьманщины на русский штиль, попали по случаю во владельческое рабство, каковой участи не избежал и сей повествуемый нами Феодор. Отец Феодоров занимался тогда в Глухове купеческим промыслом и винною продажею и при воспитании сего сына своего в малолетстве изучил его несколько простой российской грамоте, читать и писать, и уже 20-ти летне бывшу сему юноше, отец Феодоров за некоею необходимою надобностию по части своей торговли, отлучаясь на долгий час из дому в российские города, поручил до возвращения своего все свое хозяйство и торговлю юному сыну своему Феодору, где и умедлил довольное время. Но как Феодор
Л. 13
от природы был остр и ко всякой предприимчивости скор, но не опытен, и любуясь имением своим и доверием отеческим, не знал еще, по какой дудочке плясать, и вместо прибыли отцу от торговли наделал сынок столько убытку и упущений по хозяйству, что уже и сам не знал, с какими глазами показаться отцу и чем поправить свою ошибку, единственно от неопытности его произшедшую. А потому уже, боясь за проступок отцовского наказания, бросил хозяйство и торговлю, и, оставя отечество свое, бежал в Молдавию к великому старцу Паисию, в Молдавском Нямецком общежительном монастыре, тогда славившемуся и по набожности своей,
Л. 13 об.
и по многочисленному количеству братии, коей было у него более 1000-чи человек одних монашествующих, кроме послушников. И хотя Молдавия тогда была и под турецкою властию, а последственно уже и монастыри, но праздношатающимся людям свободно и вольно было, всем без изъятия, где кто захотел, иметь убежище по монастырям. Почему и сей новый пришлец, он же и беглец, Феодор, принят был старцем Паисием в тот же Нямецкий монастырь в число послушников. Где в скором времени от того же старца Паисия получил и монашество, и назван Феодосием. В коем монастыре проводя несколько лет до взмужалости, и узнавши
Л. 14
хорошо монастырские обычаи и уставы, по природному своему остроумию изучил наизусть всю Псалтырь и Часослов, так что «вскоре зделался почти уже совершенный богослов», о чем явит нам последующее слово. Сей подвижный инок Феодосий во всю жизнь свою вел уже себя осторожно, жил скромно и воздержно, смирение имел глубокое. В трудах и послушаниях монастырских был примерно прилежен и усерден без и малейшаго роптания, а более всего отличался незлобием и любовию братскою, «яже есть совершенство всех добродетелей». Настоятельския повеления выполнял во всей точности и исправности, стараясь всячески заискивать от него доверие и уважение. При
Л. 14 об.
том, упражняясь день и ночь в чтении душеполезных книг, Святыми Отцами изложенных, усовершенствовал знание свое до высокой степени, мужа совершенна. И, имея от природы дар, ловкость и остроту ума, удобно уже мог ввойтить в любовь не только настоятеля, но и всей братии. По каковым его превосходным качествам и примерному поведению, и избран был на открывшуюся ваканцию, там же, в Молдавии, близ Мунтянщины, около самого Дуная, тоже в общежительную пустынь - Мирнополяны, во игумена. Где, получа, сей умелой подвижник, самовластия право и жезл пастырского правления, пас словесное стадо с удивительною удачею и успехом многая лета,
Л. 15
прилагая труды к трудам и подвиги к подвигам пастырским, с отличною похвалою и вниманием, даже всея тамошныя Молдавския Полестины, к его примерному правлению. Но главное дело в том, что никто его не видел во всю жизнь гневающаяся, а всегда мирна, покойна и снисходительна ко всем. Наставление его было кротко, тихо и нравоучительно. Словом сказать, он был для всех образ добродетели, - примером и житием своим. Имея от природы таковый «дар словесности и благодать Господню с премудростию, которая в злохудожну душу не входит», - по глаголу Соломонову, - естьли и случалось кого-либо из подчиненной братии за ослушность и неисправности
Л. 15 об.
наказывать, то не острым мечем властолюбия, а мягким, тихим и назидательным словом исправлял он таковаго, приводя ему на память разныя подобия и примеры из Священнаго Писания, чрезвычайно трогательныя, с обстоятельнейшими доводами. И доводил виновного до такой степени умиления, что, хотя бы сей имел и каменное сердце, вдруг падал в слезах и раскаянии у ног сего чудного наставника и просил прощения. А потому уже и любим был не только всею своею братиею, но и посторонними важными лицами разного сословия людей, так что и враги наши, турецкие чиновники, правящие тогда молдавскою
Л. 16
областию, имели к нему особенное уважение и снисхождение во всякое время. Чрез что самое сей неусыпный и попечительный пастырь игумен Феодосий и порученную ему во управление пустынь возвысил, прославил и обогатил до совершенной степени, так что она была почти первая по Молдавии и достаточныя всех тамошних монастырей, кроме Нямецкаго. Но не у! - конец его повествования.
Вся Молдавия, как выше сказали, была под Турецкою державою, а последственно уже и монастыри, в ней находившиеся. И в то время, при продолжении войны Россиею с турком, был главнокомандующим
Л. 16 об.
полководцем СВЕТЛЕЙШИЙ Григорий Александрович Потемкин, и находился тогда с российскою армиею в Молдавии, близ самой пустыни Мирнополяны, под распоряжением игумена Феодосия находившейся. Почему сей неустрашимый подвижник Феодосий и вздумал играть ролю! И, видя щастие в руках, вознамерился вдруг подняться в гору, на крыльях онаго и вознестись зело-зело высоко!
«Чуден в свете человек
Суетится целой век,
Щастия сыскать желает,
А того не воображает,
Что судьба ним управляет».
«Но как все на свете преодолевается
Л. 17
трудом, - щастие приобретается умом». «А всякой мудрец своего щастия и нещастия ковач», - как сказал некто, негде, - то и сей мудрец, игумен Феодосий, хватаясь за крылья щастия и, будучи со всех сторон турецкою властию связан, - и дал султану в верности подданства присягу, - решился, однакож, и тут порисковать жизнию своею во что бы ни стало, лишь бы достигнуть цели своей, хотя с великим трудом и опасностию. А именно, по случаю крайняго недостатка в съестных припасах для российскаго войска, там находившагося, сей последний 1-му, то есть светлейшему, делал тайно великое вспомоществование
Л. 17 об.
в прокормлении онаго и пожертвование во всех необходимых требованиях. Так, что светлейший с ног до головы осыпал Феодосия своею чувствительною благосклонностию и в знак своей благодарности не знал уже, чем достойно и возблагодарить сему усердному, верному и преданному России патриоту, и писал даже к покойной ИМПЕРАТРИЦЕ о значительном пособии и пожертвовании сего набожнаго старца с отличною о нем репутациею. И по сей-то причине игумен Феодосий, ввойдя в милость Светлейшаго
Л. 18
Потемкина, умел безпрекословно уже воспользоваться и благосклонностию монаршею.
Но, изготовим слезы к оплакиванию участи сего жалостнаго и отважнаго подвижника угрожающей ему очевидной смертию со всех сторон от турка за учиненный им поступок. Российская армия подвинулась за границу далее, а Молдавия, неизвестно по какому случаю, и паки турками распоряжаема была. По каковому случаю, узнавши, сулан, о измене феодосиевой и о вспомоществовании его российским войскам, в такую пришел
Л. 18 об.
вспыльчивость от гнева и злобы, что в ту ж минуту велел послать пашу с янычарами в феодосиеву обитель, - разорить оную огнем и мечем до основания и предать смерти всех, там бывших монашествующих. А его, Феодосия, за строжайшим караулом доставить на лицо к ему самому в Царьград для жесточайшего мучения и смертной казни. Каковое повеление вскоре турецким посланником и выполнено было. Паша с янычарами, достигши феодосиевой обители, поздно уже в вечеру и атаковавши оную со всех
Л. 19
сторон с обнаженными мечами многих безвинных страдальцев поражале без пощады кровожадущим мечем своим и предавале смерти, а особливо противящихся ему. А Феодосия, оковавши руки и ноги, взяле под строгий арест, с намерением отвести его в Царьград. Вот каковы следствия отваги и риску фортуны! Отвага или мед пьет, или кандалы трет, - по пословице, а фортуна, Non omnibus una, то есть, не всякому, как Якову. И не всяк ролю может играть так удачно, как Феодосий!
Л. 19 об.
Чудная вещь, можно сказать дестея, из сим неустрашимым старцем. Он, будучи уже в руках и в крайних обстоятельствах опасности очевидною смертию, всякую минуту ему угрожающей, и видя уже некоторую братию из паствы его, души своя за него положивших, и еще мог увернуться, по ловкости своей, от настоящей гибели, и спасти душу свою. Сей чудный и приснопамятный герой, будучи веден уже на смерть и при самом последнем часе, не потерял духа геройскаго и не отчаялся помощи Божией, выну ему помоществующей и во всякой беде его спасающей.
Л. 20
Пал на ноги паше и просил последнего у него милости и позволения на один только час, дабы позволено было ему с оставшеюся братиею Богу своему помолиться в церкве по обычаю христианскому, - и тогда уже пить горькую чашу смерти. В чем ему от паши и не возбранено было, и, снявши с него оковы и железо, велено отвесть его туда с обнаженными мечами до самых дверей церковных. Где Феодосий пошел в церковь, а воины оставались у дверей и ожидали конца молитвы. Но, поелику молитва праведного сильна и поспешествуема бывает во спасение, то
Л. 20 об.
и Феодосия едина молитва спасла, яко невинную Сосанну от смерти, и яко Даниила, во рве от зияющих зубы своими львов и растерзати его хотящих, аще не бы сей препоясан был добродетелию и острым мечем молитвы. «Яже есть глагол Божий, видимых и невидимых врагов поражающий». Не оставляет бо Господь рабов своих, правдою и верою Ему служащих и усердно Ему молящихся. Тотчас по искушениях посылает и избавление. Тотчас по скорбех являет и благодать Свою отеческую, яко Отец милующий и любящий чад Своих. Тотчас по уязвлении сердца печалию, прилагает к язвам
Л. 21
и целительный пластырь ко уврачеванию. Тотчас по падении, возставляет падшаго милостиво и приветствует его сладким отческим гласом: «Се здрав еси, ктому не согрешай». Везде и всегда дает случаи и открывает способы ко спасению и посылает Ангела мирна, хранителя и покровителя, покрывающаго верных рабов Своих «от стрел лукаваго летящих во дни и в нощи». Покрывает и творит велия чудеса и подает помощь и в самых неизбежных случаях смерти. «Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя,
Л. 21 об.
и не едино слово довольно будет к пению чудес Твоих».
Помянутый паша и воины, отведши Феодосия в церковь, как выше сказали, и не зная другаго выхода и других потаенных дверей в церкве олтаря, уверенны уже были и надежны в своей ловитве и ожидали скораго Феодосиева оттуда возвращения. Но сей страдалец Христов, едва достигши в церковь, в необоримое пристанище христиан, ту ж минуту велел братии начинать всенощное бдение Господу сил. А сам пал крестообразно, с плачем и рыданием, пред престолом Господним и, хватившись за оный обеими руками, яко за крепкий
Л. 22
и нерушимый якорь, спасающий верных от погибели в пучине морстей жизни сея плавающих, просил души своей скораго избавления, взывая от глубины сердца своего к Богу, и услышана бе молитва его абие от Господа Саваофа, рекшаго Феодосию, якоже Христос, утопающему Петрови: «Маловере! Почто усумнился еси? Аз есмь выну с вами, и никтоже на вы! Дерзайте, стойте, и узрите славу Господню!».
Преданная братия любовию к своему доброму наставнику и пастырю и при самом последнем его нещастии не изменили ему в верности и послушании, и, будучи
Л. 22 об.
в совершенных уже торопьях и страхе, и еще успели, за помощию Божиею, доставить средство к спасению старца, и, подведя под олтарные двери оседланную лошадь, распростились с ним на веки, оплакивая горько разлуку свою. Сей неутомимый воин Феодосий, пользуясь щастием своим, всегда ему благоприятствовавшим, а паче и паче, Провидением Господним, выну его спасающим. Вседши на избраннаго сего коня, зело, зело борзо текущаго, и, яко птица на быстрых крыльях несясь по воздуху, не оглядываясь, улетел из Молдавии щасливо, не оставя и малейших следов
Л. 23
своим врагам посрамленным и в отчаянии уже сущим по причине плачевной их участи, быть им имеющим от султана за упуск арестанта Феодосия. А сим самым щастливым жребием и оставшаяся в живых еще братия Феодосиева неминуемо уже и безвинно долженствовала была от меча вражия погибнуть, - уцелела, хваля и благословя Господа, избавившаго их от смерти, - которые потом в последствии времени все и вышли в Россию, последуя доброму пастырю своему Феодосию, и причтены любезно к стаду его Софрониевскому.
Л. 23 об.
Сей же непостижимый и безпардонный воин Феодосий, победивши удачно супостатов своих и достигши российской армии, за границею турецкою в лагерях бывшею, явился прямо под защиту покровителя своего Светлейшаго Потемкина, рассказав ему все свое приключение подробно. Потемкин, принявши его дружески в свои объятия и будучи совершенно изумлен сим чудным его приключением и отважным поступком, сильно, сильно удивлялся таковой его ловкости и сверхъестественной удаче. Где, пробывши, он, Феодосий, несколько дней в лагерях, в объятиях Потмкина,
Л. 24
отправлен был прямо с курьером при его, Потемкина, репорте, к покойной ИМПЕРАТРИЦЕ ЕКАТЕРИНЕ в Санкт-Петербург. Куда он, достигши благополучно, принят был также и от ЦАРИЦЫ с особенным МОНАРШЕСКИМ благоволением, и расспрашиваем был обо всем обстоятельно. Ибо она предварительно уже знала о Феодосиевой верности и преданности его к России! Почему и наградила его значительным количеством денежной суммы и пенсиею, по смерть его, примолвив при том: «Проси от Российския Нашея Державы, что тебе нужно. Я не откажу ни в чем за твою услугу и верность», -
Л. 24 об.
и велела ему выбрать в российских монастырях, где он захочет и где ему угодно, место для жительства и управления тем монастырем, в коем он будет.
Во фрагменте упоминается преподобный Паисий (Величковский). Достоверностью этот фрагмент не отличается, однако отображает высочайший духовный авторитет святого Нямецкого старца.
Он был не богат, но тароват. Не богат был дальновидностию и образованием ума, но щастлив судьбою своею, во всякое время ему благоприятствовавшею. А поелику судьбою каждого человека управляет Бог, то без воли Его святой и провидения о нас решительно ничего в свете и не деется. Силен бо Он из грязи посадити в князи. И, яко Бог всем Судия есть, то сего смиряет, а сего возносит, по глаголу Давидову, без сомнения. Но дабы нам
Л. 12
лучше понять сию историю и виднее было основание, начало и продолжение сего Бизюкова монастыря до нынешних времен, то постараемся прежде описать жизнь основателя архимандрита Феодосия, а потом уже и деяния его.
ОПИСАНИЕ
жизни архимандрита Феодосия
Лист 12 "Повести Бизюкова монастыря" иеромонаха Геннадия. Фрагмент. Институт рукописи НБУ
Сей подвижник уроженец был малороссийский. Родился в Гетьманщине, в городе Глухове, Курской губернии, близ Софрониевой пустыни. В мире звался Феодор, а фамилиею Маслов. Предки его были гетьманскими казаками, а родители его, а последственно
Л. 12 об.
уже и все родственники, по преобразовании Гетьманщины на русский штиль, попали по случаю во владельческое рабство, каковой участи не избежал и сей повествуемый нами Феодор. Отец Феодоров занимался тогда в Глухове купеческим промыслом и винною продажею и при воспитании сего сына своего в малолетстве изучил его несколько простой российской грамоте, читать и писать, и уже 20-ти летне бывшу сему юноше, отец Феодоров за некоею необходимою надобностию по части своей торговли, отлучаясь на долгий час из дому в российские города, поручил до возвращения своего все свое хозяйство и торговлю юному сыну своему Феодору, где и умедлил довольное время. Но как Феодор
Л. 13
от природы был остр и ко всякой предприимчивости скор, но не опытен, и любуясь имением своим и доверием отеческим, не знал еще, по какой дудочке плясать, и вместо прибыли отцу от торговли наделал сынок столько убытку и упущений по хозяйству, что уже и сам не знал, с какими глазами показаться отцу и чем поправить свою ошибку, единственно от неопытности его произшедшую. А потому уже, боясь за проступок отцовского наказания, бросил хозяйство и торговлю, и, оставя отечество свое, бежал в Молдавию к великому старцу Паисию, в Молдавском Нямецком общежительном монастыре, тогда славившемуся и по набожности своей,
Л. 13 об.
и по многочисленному количеству братии, коей было у него более 1000-чи человек одних монашествующих, кроме послушников. И хотя Молдавия тогда была и под турецкою властию, а последственно уже и монастыри, но праздношатающимся людям свободно и вольно было, всем без изъятия, где кто захотел, иметь убежище по монастырям. Почему и сей новый пришлец, он же и беглец, Феодор, принят был старцем Паисием в тот же Нямецкий монастырь в число послушников. Где в скором времени от того же старца Паисия получил и монашество, и назван Феодосием. В коем монастыре проводя несколько лет до взмужалости, и узнавши
Л. 14
хорошо монастырские обычаи и уставы, по природному своему остроумию изучил наизусть всю Псалтырь и Часослов, так что «вскоре зделался почти уже совершенный богослов», о чем явит нам последующее слово. Сей подвижный инок Феодосий во всю жизнь свою вел уже себя осторожно, жил скромно и воздержно, смирение имел глубокое. В трудах и послушаниях монастырских был примерно прилежен и усерден без и малейшаго роптания, а более всего отличался незлобием и любовию братскою, «яже есть совершенство всех добродетелей». Настоятельския повеления выполнял во всей точности и исправности, стараясь всячески заискивать от него доверие и уважение. При
Л. 14 об.
том, упражняясь день и ночь в чтении душеполезных книг, Святыми Отцами изложенных, усовершенствовал знание свое до высокой степени, мужа совершенна. И, имея от природы дар, ловкость и остроту ума, удобно уже мог ввойтить в любовь не только настоятеля, но и всей братии. По каковым его превосходным качествам и примерному поведению, и избран был на открывшуюся ваканцию, там же, в Молдавии, близ Мунтянщины, около самого Дуная, тоже в общежительную пустынь - Мирнополяны, во игумена. Где, получа, сей умелой подвижник, самовластия право и жезл пастырского правления, пас словесное стадо с удивительною удачею и успехом многая лета,
Л. 15
прилагая труды к трудам и подвиги к подвигам пастырским, с отличною похвалою и вниманием, даже всея тамошныя Молдавския Полестины, к его примерному правлению. Но главное дело в том, что никто его не видел во всю жизнь гневающаяся, а всегда мирна, покойна и снисходительна ко всем. Наставление его было кротко, тихо и нравоучительно. Словом сказать, он был для всех образ добродетели, - примером и житием своим. Имея от природы таковый «дар словесности и благодать Господню с премудростию, которая в злохудожну душу не входит», - по глаголу Соломонову, - естьли и случалось кого-либо из подчиненной братии за ослушность и неисправности
Л. 15 об.
наказывать, то не острым мечем властолюбия, а мягким, тихим и назидательным словом исправлял он таковаго, приводя ему на память разныя подобия и примеры из Священнаго Писания, чрезвычайно трогательныя, с обстоятельнейшими доводами. И доводил виновного до такой степени умиления, что, хотя бы сей имел и каменное сердце, вдруг падал в слезах и раскаянии у ног сего чудного наставника и просил прощения. А потому уже и любим был не только всею своею братиею, но и посторонними важными лицами разного сословия людей, так что и враги наши, турецкие чиновники, правящие тогда молдавскою
Л. 16
областию, имели к нему особенное уважение и снисхождение во всякое время. Чрез что самое сей неусыпный и попечительный пастырь игумен Феодосий и порученную ему во управление пустынь возвысил, прославил и обогатил до совершенной степени, так что она была почти первая по Молдавии и достаточныя всех тамошних монастырей, кроме Нямецкаго. Но не у! - конец его повествования.
Вся Молдавия, как выше сказали, была под Турецкою державою, а последственно уже и монастыри, в ней находившиеся. И в то время, при продолжении войны Россиею с турком, был главнокомандующим
Л. 16 об.
полководцем СВЕТЛЕЙШИЙ Григорий Александрович Потемкин, и находился тогда с российскою армиею в Молдавии, близ самой пустыни Мирнополяны, под распоряжением игумена Феодосия находившейся. Почему сей неустрашимый подвижник Феодосий и вздумал играть ролю! И, видя щастие в руках, вознамерился вдруг подняться в гору, на крыльях онаго и вознестись зело-зело высоко!
«Чуден в свете человек
Суетится целой век,
Щастия сыскать желает,
А того не воображает,
Что судьба ним управляет».
«Но как все на свете преодолевается
Л. 17
трудом, - щастие приобретается умом». «А всякой мудрец своего щастия и нещастия ковач», - как сказал некто, негде, - то и сей мудрец, игумен Феодосий, хватаясь за крылья щастия и, будучи со всех сторон турецкою властию связан, - и дал султану в верности подданства присягу, - решился, однакож, и тут порисковать жизнию своею во что бы ни стало, лишь бы достигнуть цели своей, хотя с великим трудом и опасностию. А именно, по случаю крайняго недостатка в съестных припасах для российскаго войска, там находившагося, сей последний 1-му, то есть светлейшему, делал тайно великое вспомоществование
Л. 17 об.
в прокормлении онаго и пожертвование во всех необходимых требованиях. Так, что светлейший с ног до головы осыпал Феодосия своею чувствительною благосклонностию и в знак своей благодарности не знал уже, чем достойно и возблагодарить сему усердному, верному и преданному России патриоту, и писал даже к покойной ИМПЕРАТРИЦЕ о значительном пособии и пожертвовании сего набожнаго старца с отличною о нем репутациею. И по сей-то причине игумен Феодосий, ввойдя в милость Светлейшаго
Л. 18
Потемкина, умел безпрекословно уже воспользоваться и благосклонностию монаршею.
Но, изготовим слезы к оплакиванию участи сего жалостнаго и отважнаго подвижника угрожающей ему очевидной смертию со всех сторон от турка за учиненный им поступок. Российская армия подвинулась за границу далее, а Молдавия, неизвестно по какому случаю, и паки турками распоряжаема была. По каковому случаю, узнавши, сулан, о измене феодосиевой и о вспомоществовании его российским войскам, в такую пришел
Л. 18 об.
вспыльчивость от гнева и злобы, что в ту ж минуту велел послать пашу с янычарами в феодосиеву обитель, - разорить оную огнем и мечем до основания и предать смерти всех, там бывших монашествующих. А его, Феодосия, за строжайшим караулом доставить на лицо к ему самому в Царьград для жесточайшего мучения и смертной казни. Каковое повеление вскоре турецким посланником и выполнено было. Паша с янычарами, достигши феодосиевой обители, поздно уже в вечеру и атаковавши оную со всех
Л. 19
сторон с обнаженными мечами многих безвинных страдальцев поражале без пощады кровожадущим мечем своим и предавале смерти, а особливо противящихся ему. А Феодосия, оковавши руки и ноги, взяле под строгий арест, с намерением отвести его в Царьград. Вот каковы следствия отваги и риску фортуны! Отвага или мед пьет, или кандалы трет, - по пословице, а фортуна, Non omnibus una, то есть, не всякому, как Якову. И не всяк ролю может играть так удачно, как Феодосий!
Л. 19 об.
Чудная вещь, можно сказать дестея, из сим неустрашимым старцем. Он, будучи уже в руках и в крайних обстоятельствах опасности очевидною смертию, всякую минуту ему угрожающей, и видя уже некоторую братию из паствы его, души своя за него положивших, и еще мог увернуться, по ловкости своей, от настоящей гибели, и спасти душу свою. Сей чудный и приснопамятный герой, будучи веден уже на смерть и при самом последнем часе, не потерял духа геройскаго и не отчаялся помощи Божией, выну ему помоществующей и во всякой беде его спасающей.
Л. 20
Пал на ноги паше и просил последнего у него милости и позволения на один только час, дабы позволено было ему с оставшеюся братиею Богу своему помолиться в церкве по обычаю христианскому, - и тогда уже пить горькую чашу смерти. В чем ему от паши и не возбранено было, и, снявши с него оковы и железо, велено отвесть его туда с обнаженными мечами до самых дверей церковных. Где Феодосий пошел в церковь, а воины оставались у дверей и ожидали конца молитвы. Но, поелику молитва праведного сильна и поспешествуема бывает во спасение, то
Л. 20 об.
и Феодосия едина молитва спасла, яко невинную Сосанну от смерти, и яко Даниила, во рве от зияющих зубы своими львов и растерзати его хотящих, аще не бы сей препоясан был добродетелию и острым мечем молитвы. «Яже есть глагол Божий, видимых и невидимых врагов поражающий». Не оставляет бо Господь рабов своих, правдою и верою Ему служащих и усердно Ему молящихся. Тотчас по искушениях посылает и избавление. Тотчас по скорбех являет и благодать Свою отеческую, яко Отец милующий и любящий чад Своих. Тотчас по уязвлении сердца печалию, прилагает к язвам
Л. 21
и целительный пластырь ко уврачеванию. Тотчас по падении, возставляет падшаго милостиво и приветствует его сладким отческим гласом: «Се здрав еси, ктому не согрешай». Везде и всегда дает случаи и открывает способы ко спасению и посылает Ангела мирна, хранителя и покровителя, покрывающаго верных рабов Своих «от стрел лукаваго летящих во дни и в нощи». Покрывает и творит велия чудеса и подает помощь и в самых неизбежных случаях смерти. «Велий еси, Господи, и чудна дела Твоя,
Л. 21 об.
и не едино слово довольно будет к пению чудес Твоих».
Помянутый паша и воины, отведши Феодосия в церковь, как выше сказали, и не зная другаго выхода и других потаенных дверей в церкве олтаря, уверенны уже были и надежны в своей ловитве и ожидали скораго Феодосиева оттуда возвращения. Но сей страдалец Христов, едва достигши в церковь, в необоримое пристанище христиан, ту ж минуту велел братии начинать всенощное бдение Господу сил. А сам пал крестообразно, с плачем и рыданием, пред престолом Господним и, хватившись за оный обеими руками, яко за крепкий
Л. 22
и нерушимый якорь, спасающий верных от погибели в пучине морстей жизни сея плавающих, просил души своей скораго избавления, взывая от глубины сердца своего к Богу, и услышана бе молитва его абие от Господа Саваофа, рекшаго Феодосию, якоже Христос, утопающему Петрови: «Маловере! Почто усумнился еси? Аз есмь выну с вами, и никтоже на вы! Дерзайте, стойте, и узрите славу Господню!».
Преданная братия любовию к своему доброму наставнику и пастырю и при самом последнем его нещастии не изменили ему в верности и послушании, и, будучи
Л. 22 об.
в совершенных уже торопьях и страхе, и еще успели, за помощию Божиею, доставить средство к спасению старца, и, подведя под олтарные двери оседланную лошадь, распростились с ним на веки, оплакивая горько разлуку свою. Сей неутомимый воин Феодосий, пользуясь щастием своим, всегда ему благоприятствовавшим, а паче и паче, Провидением Господним, выну его спасающим. Вседши на избраннаго сего коня, зело, зело борзо текущаго, и, яко птица на быстрых крыльях несясь по воздуху, не оглядываясь, улетел из Молдавии щасливо, не оставя и малейших следов
Л. 23
своим врагам посрамленным и в отчаянии уже сущим по причине плачевной их участи, быть им имеющим от султана за упуск арестанта Феодосия. А сим самым щастливым жребием и оставшаяся в живых еще братия Феодосиева неминуемо уже и безвинно долженствовала была от меча вражия погибнуть, - уцелела, хваля и благословя Господа, избавившаго их от смерти, - которые потом в последствии времени все и вышли в Россию, последуя доброму пастырю своему Феодосию, и причтены любезно к стаду его Софрониевскому.
Л. 23 об.
Сей же непостижимый и безпардонный воин Феодосий, победивши удачно супостатов своих и достигши российской армии, за границею турецкою в лагерях бывшею, явился прямо под защиту покровителя своего Светлейшаго Потемкина, рассказав ему все свое приключение подробно. Потемкин, принявши его дружески в свои объятия и будучи совершенно изумлен сим чудным его приключением и отважным поступком, сильно, сильно удивлялся таковой его ловкости и сверхъестественной удаче. Где, пробывши, он, Феодосий, несколько дней в лагерях, в объятиях Потмкина,
Л. 24
отправлен был прямо с курьером при его, Потемкина, репорте, к покойной ИМПЕРАТРИЦЕ ЕКАТЕРИНЕ в Санкт-Петербург. Куда он, достигши благополучно, принят был также и от ЦАРИЦЫ с особенным МОНАРШЕСКИМ благоволением, и расспрашиваем был обо всем обстоятельно. Ибо она предварительно уже знала о Феодосиевой верности и преданности его к России! Почему и наградила его значительным количеством денежной суммы и пенсиею, по смерть его, примолвив при том: «Проси от Российския Нашея Державы, что тебе нужно. Я не откажу ни в чем за твою услугу и верность», -
Л. 24 об.
и велела ему выбрать в российских монастырях, где он захочет и где ему угодно, место для жительства и управления тем монастырем, в коем он будет.