Чаевые по-викториански
Как известно, традиции, связанные с чаевыми, в разных странах разные. Скажем, в Штатах принято давать на чай не менее 15% от суммы счета в ресторане и т.п. Более того, если не оставить указанные деньги, это вызовет недоумение. Помню, как-то в ресторане отеля «Хилтон» в Сан-Хосе официант уронил поднос и облил минералкой и пивом часть нашей компании, на свою беду сидевшей за столиком у него на пути. Вполне понятно, что чаевых он после ужина не удостоился. Но едва поднявшись в свой номер, я увидел на автоответчике сообщение: менеджер ресторана просила перезвонить ей (то, что я остановился в этом отеле, и номер моей комнаты, она узнала из чека, которым я расплатился за ужин). Поскольку мой английский тогда не позволял уверенно общаться по телефону (это всегда сложнее, чем очная беседа), я предпочел вновь спуститься вниз. Оказалось, что менеджера поразила незаполненная графа «чаевые» в подписанном чеке. Нет, претензий с ее стороны не было, она просто хотела выяснить, что мне так не понравилось в обслуживании, дабы ресторан мог впоследствии проделать своего рода работу над ошибками.
А вот, например, в Японии от чаевых часто отказываются. Зато в Египте бакшиш буквально вымогают. А в Чехии, скажем, можно оставлять сумму, не зависящую от итогового счета, то есть если последний немал, то оставить и куда меньше десяти процентов - не обидятся. В России, к примеру, чаевые хоть и приветствуются, но в целом необязательны. Да и в современной Великобритании до чаевых падки куда в меньшей степени, чем всего лишь столетие назад. Собственно, об анекдотической ситуации с вознаграждением слуг в богатых домах викторианской эпохи я и хочу сегодня рассказать.
О да, конечно, в своих лучших качествах английские дворецкие и верхние лакеи были величественны, уравновешенны, обходительны, учтивы, почтительны и готовы к услугам, которые они выполняли, не роняя своего достоинства. Многие иностранцы завидовали хозяевам, имевшим таких слуг. Однако последние были известны не только своей вышколенностью, но также и привычкой к чаевым. В книге Татьяны Диттрич «Повседневная жизнь викторианской Англии» приведено немало курьезных свидетельств эпохи. Так, разорившийся ирландский пэр, в ответ на приглашение поужинать, ответил князю Ормондскому: «Если ваша милость будет давать мне гинею каждый раз, когда нужно будет дать на чай вашим слугам, то я согласен принять ваше приглашение. Иначе, я слишком беден!» И после этого гинея высылалась с каждым приглашением на обед. Другой обедневший аристократ Александр Поп получал пять гиней от князя Монтегю. Сатирик доктор Шеббер заметил, что такая система создает английским аристократам дурную репутацию: «В то время как хозяева с невинным видом притворяются, что не замечают, как гости расплачиваются за свой визит, давая чаевые слугам, те, в свою очередь, невнимательны и дерзки, потому что знают, что не из кармана их светлости они получают свои деньги». Один ирландский аристократ, лорд Таафи, известный своей эксцентричностью, как-то открыто заметил своим гостям: «Если вы хотите что-то дать, то дайте лучше мне, ведь это я оплатил этот ужин!»
Долгое время довольно обычным явлением было построение слуг в холле во время проводов гостей. При этом они открыто протягивали руки за получением вознаграждения, которым каждый уходивший гость чувствовал себя обязанным их оделить. В доме, хозяином которого являлся господин выше среднего достатка, но без претензий, давалось два шиллинга шесть пенсов каждому верхнему слуге и шиллинг три пенса нижнему. Если гость был высокого ранга: известный, богатый человек или заморский принц, то от него ожидались чаевые уже совсем другого уровня. Прогон «сквозь строй» мог стоить ему десяти фунтов, а это годовое жалованье горничной в богатом доме в первой половине XIX века. Время от времени гости протестовали против таких поборов со стороны слуг. Об этом говорит популярная некогда история об одном капитане, которому его вещи - головной убор, шпагу, трость и часы - принесли разные лакеи, каждый из которых рассчитывал получить чаевые. Когда последний принес перчатки, капитан отказался их принимать, сказав, что они слишком изношены, чтобы заинтересовать даже перекупщика, и оставил лакеев без подачки.
Другие гости, покидая дом и видя протянутые руки слуг, пожимали их вместо того, чтобы лезть за кошельком, а некоторые награждали каждого слугу яблоком. Некий офицер срезал серебряные пуговицы со своего мундира и вложил их в протянутые ладони. В доме одного герцога разгорелся настоящий скандал, когда покидавший ужин гость стал утверждать, что при пожатии руки камердинера вложил в его ладонь двадцать гиней, а слуга уверял, что ничего не получил. «Разве это не отвратительный и жалкий фарс, когда самые великие люди в королевстве вынуждены давать такое представление?» - восклицал один из современников. Джентльмены, известные тем, что старались избегнуть вознаграждения чужих слуг, либо не приглашались более, либо становились предметом всевозможных насмешек: «Если я осмеливался попросить вина, то после бесконечного ожидания я получал слив из всех бокалов в грязной рюмке. Если я протягивал тарелку, то лакей видел всех гостей, кроме меня, и я был вынужден есть баранину с рыбьим соусом и анчоусы с яблочным пирогом. Когда же я уходил, то в кармане пальто обнаружил бумажку с чем-то невыразимо отвратительным внутри. А когда выкрикнули мою карету, то оказалось, что сбруя на лошади была порезана». Чаевые ожидались не только от гостей, приходивших на ужин или живших в доме некоторое время, а даже от посторонних людей, по каким-то причинам зашедших к хозяину. Если такой визитер не позаботился о том, чтобы вложить в ладонь дворецкого или лакея наградные, то скорее всего ему говорили, что хозяина дома нет. Таким образом часто слуги определяли, с кем видеться их джентльмену, а с кем нет. Один слуга написал как-то в известный в то время журнал «Мир»: «Хороший лакей тот, кто хорошо знает свое дело, старается сделать все возможное, чтобы не допустить к столу своего хозяина людей ниже его по статусу». При этом, естественно, собственные интересы ставились на первое место, поскольку от таких гостей бесполезно было ожидать чаевых.
Зависть между слугами была постоянной. Каждый из них следил за тем, сколько чаевых получил другой. Историю одного лакея, описавшего свою службу, можно узнать благодаря Джону Макдональду. Он пришел в Эдинбург мальчиком после того как остался сиротой. Сначала он ходил поводырем у слепого скрипача, затем в возрасте девяти лет стал прислуживать в семье Гамильтон. В доме было восемь горничных леди, четыре палатных служанки, две прачки и много других слуг, то есть гораздо больше женской прислуги, чем обычно к аристократических семьях. Старые слуги научили мальчика читать, и он стал везде носить блокнот. В своих воспоминаниях он писал, что получаемые от гостей деньги слуги должны были делить в неравных и часто несправедливых пропорциях с верхними слугами. Когда он еще мальчиком служил форейтером на конюшне, кучер часто его порол за то, что он прятал свои деньги. Несмотря на это Джон все-таки отдавал только часть их. При устройстве на работу предпочтение отдавалось домам, хозяева которых устраивают у себя приемы, ужины и балы не реже, чем дважды в неделю. Если же они принимали гостей лишь несколько раз за год, то найти слуг им было не очень просто. Однажды сэр Тимоти Уалдо, проведя приятный вечер за ужином в особняке его светлости, герцога Ньюкасла, положил крону (десять шиллингов) в руку повара. Возмущенный повор вернул деньги: «Сэр, я не беру серебро!» На что сэр Тимоти ответил: «Вот как! Ну а я не даю золото на чай!»
Хануэй, опубликовавший «Восемь писем Его Светлости на предмет чаевых, даваемых в Англии», писал, что когда гости развлекают хозяина приятной беседой, они ничего не требуют взамен. «А вот слуги Вашей Светлости заставляют их платить в десять раз больше, чем ваши гости порой могут им дать! Столько чаевых, как в Англии, не дают слугам нигде в Европе. Даже в России и Португалии, что отстали от нас на несколько веков, не встретишь такого!» И своих письмах он приводит анекдот в качестве подтверждения своих слов. Как-то герцог Ормондский гостил некоторое время у своего французского знакомого. Уезжая, он оставил слугам определенную сумму по английской традиции. Когда хозяин узнал об этом, он бросился догонять его и гневно спросил, есть ли у того претензии? «Нет! - ответил аристократ. - Я никогда так прекрасно не проводил время!» «Так почему же вы тогда оставили деньги слугам как будто вы останавливались у меня как в отеле?!» Француз был так этим оскорблен, что предложил выбор: или дуэль с хозяином, или гость берет свои деньги назад! Герцог предпочел забрать деньги, в которых он в тот момент очень нуждался. Против системы чаевых вскоре запротестовали аристократы и дворяне. Их поддержал король Георг III, запретив своим слугам принимать деньги. Однако когда он посетил театр, то был встречен возмущенными возгласами, продолжавшимися все представление. Просидев с невероятным спокойствием до конца, он еще больше укрепился в своем мнении и предложил своим подданным, вместо того чтобы платить чужим слугам, повысить жалованье своим собственным. Это и было впоследствии проделано.
Однако многие из высокооплачивыемых слуг все равно остались недовольны, поскольку теперь размер их жалованья равнялся полученным за год чаевым. Не найдя работу в Англии, они эмигрировали в другие страны, где вышколенные английские слуги были в большой цене. В правление королевы Виктории в книгах по этикету советовалось когда, кому и сколько нужно давать чаевых, что позволяло всем сторонам прийти к компромиссу: слуги знали, сколько они получат (в разумных пределах), а гости знали, сколько денег нужно было приготовить заранее.
О да, конечно, в своих лучших качествах английские дворецкие и верхние лакеи были величественны, уравновешенны, обходительны, учтивы, почтительны и готовы к услугам, которые они выполняли, не роняя своего достоинства. Многие иностранцы завидовали хозяевам, имевшим таких слуг. Однако последние были известны не только своей вышколенностью, но также и привычкой к чаевым. В книге Татьяны Диттрич «Повседневная жизнь викторианской Англии» приведено немало курьезных свидетельств эпохи. Так, разорившийся ирландский пэр, в ответ на приглашение поужинать, ответил князю Ормондскому: «Если ваша милость будет давать мне гинею каждый раз, когда нужно будет дать на чай вашим слугам, то я согласен принять ваше приглашение. Иначе, я слишком беден!» И после этого гинея высылалась с каждым приглашением на обед. Другой обедневший аристократ Александр Поп получал пять гиней от князя Монтегю. Сатирик доктор Шеббер заметил, что такая система создает английским аристократам дурную репутацию: «В то время как хозяева с невинным видом притворяются, что не замечают, как гости расплачиваются за свой визит, давая чаевые слугам, те, в свою очередь, невнимательны и дерзки, потому что знают, что не из кармана их светлости они получают свои деньги». Один ирландский аристократ, лорд Таафи, известный своей эксцентричностью, как-то открыто заметил своим гостям: «Если вы хотите что-то дать, то дайте лучше мне, ведь это я оплатил этот ужин!»
Долгое время довольно обычным явлением было построение слуг в холле во время проводов гостей. При этом они открыто протягивали руки за получением вознаграждения, которым каждый уходивший гость чувствовал себя обязанным их оделить. В доме, хозяином которого являлся господин выше среднего достатка, но без претензий, давалось два шиллинга шесть пенсов каждому верхнему слуге и шиллинг три пенса нижнему. Если гость был высокого ранга: известный, богатый человек или заморский принц, то от него ожидались чаевые уже совсем другого уровня. Прогон «сквозь строй» мог стоить ему десяти фунтов, а это годовое жалованье горничной в богатом доме в первой половине XIX века. Время от времени гости протестовали против таких поборов со стороны слуг. Об этом говорит популярная некогда история об одном капитане, которому его вещи - головной убор, шпагу, трость и часы - принесли разные лакеи, каждый из которых рассчитывал получить чаевые. Когда последний принес перчатки, капитан отказался их принимать, сказав, что они слишком изношены, чтобы заинтересовать даже перекупщика, и оставил лакеев без подачки.
Другие гости, покидая дом и видя протянутые руки слуг, пожимали их вместо того, чтобы лезть за кошельком, а некоторые награждали каждого слугу яблоком. Некий офицер срезал серебряные пуговицы со своего мундира и вложил их в протянутые ладони. В доме одного герцога разгорелся настоящий скандал, когда покидавший ужин гость стал утверждать, что при пожатии руки камердинера вложил в его ладонь двадцать гиней, а слуга уверял, что ничего не получил. «Разве это не отвратительный и жалкий фарс, когда самые великие люди в королевстве вынуждены давать такое представление?» - восклицал один из современников. Джентльмены, известные тем, что старались избегнуть вознаграждения чужих слуг, либо не приглашались более, либо становились предметом всевозможных насмешек: «Если я осмеливался попросить вина, то после бесконечного ожидания я получал слив из всех бокалов в грязной рюмке. Если я протягивал тарелку, то лакей видел всех гостей, кроме меня, и я был вынужден есть баранину с рыбьим соусом и анчоусы с яблочным пирогом. Когда же я уходил, то в кармане пальто обнаружил бумажку с чем-то невыразимо отвратительным внутри. А когда выкрикнули мою карету, то оказалось, что сбруя на лошади была порезана». Чаевые ожидались не только от гостей, приходивших на ужин или живших в доме некоторое время, а даже от посторонних людей, по каким-то причинам зашедших к хозяину. Если такой визитер не позаботился о том, чтобы вложить в ладонь дворецкого или лакея наградные, то скорее всего ему говорили, что хозяина дома нет. Таким образом часто слуги определяли, с кем видеться их джентльмену, а с кем нет. Один слуга написал как-то в известный в то время журнал «Мир»: «Хороший лакей тот, кто хорошо знает свое дело, старается сделать все возможное, чтобы не допустить к столу своего хозяина людей ниже его по статусу». При этом, естественно, собственные интересы ставились на первое место, поскольку от таких гостей бесполезно было ожидать чаевых.
Зависть между слугами была постоянной. Каждый из них следил за тем, сколько чаевых получил другой. Историю одного лакея, описавшего свою службу, можно узнать благодаря Джону Макдональду. Он пришел в Эдинбург мальчиком после того как остался сиротой. Сначала он ходил поводырем у слепого скрипача, затем в возрасте девяти лет стал прислуживать в семье Гамильтон. В доме было восемь горничных леди, четыре палатных служанки, две прачки и много других слуг, то есть гораздо больше женской прислуги, чем обычно к аристократических семьях. Старые слуги научили мальчика читать, и он стал везде носить блокнот. В своих воспоминаниях он писал, что получаемые от гостей деньги слуги должны были делить в неравных и часто несправедливых пропорциях с верхними слугами. Когда он еще мальчиком служил форейтером на конюшне, кучер часто его порол за то, что он прятал свои деньги. Несмотря на это Джон все-таки отдавал только часть их. При устройстве на работу предпочтение отдавалось домам, хозяева которых устраивают у себя приемы, ужины и балы не реже, чем дважды в неделю. Если же они принимали гостей лишь несколько раз за год, то найти слуг им было не очень просто. Однажды сэр Тимоти Уалдо, проведя приятный вечер за ужином в особняке его светлости, герцога Ньюкасла, положил крону (десять шиллингов) в руку повара. Возмущенный повор вернул деньги: «Сэр, я не беру серебро!» На что сэр Тимоти ответил: «Вот как! Ну а я не даю золото на чай!»
Хануэй, опубликовавший «Восемь писем Его Светлости на предмет чаевых, даваемых в Англии», писал, что когда гости развлекают хозяина приятной беседой, они ничего не требуют взамен. «А вот слуги Вашей Светлости заставляют их платить в десять раз больше, чем ваши гости порой могут им дать! Столько чаевых, как в Англии, не дают слугам нигде в Европе. Даже в России и Португалии, что отстали от нас на несколько веков, не встретишь такого!» И своих письмах он приводит анекдот в качестве подтверждения своих слов. Как-то герцог Ормондский гостил некоторое время у своего французского знакомого. Уезжая, он оставил слугам определенную сумму по английской традиции. Когда хозяин узнал об этом, он бросился догонять его и гневно спросил, есть ли у того претензии? «Нет! - ответил аристократ. - Я никогда так прекрасно не проводил время!» «Так почему же вы тогда оставили деньги слугам как будто вы останавливались у меня как в отеле?!» Француз был так этим оскорблен, что предложил выбор: или дуэль с хозяином, или гость берет свои деньги назад! Герцог предпочел забрать деньги, в которых он в тот момент очень нуждался. Против системы чаевых вскоре запротестовали аристократы и дворяне. Их поддержал король Георг III, запретив своим слугам принимать деньги. Однако когда он посетил театр, то был встречен возмущенными возгласами, продолжавшимися все представление. Просидев с невероятным спокойствием до конца, он еще больше укрепился в своем мнении и предложил своим подданным, вместо того чтобы платить чужим слугам, повысить жалованье своим собственным. Это и было впоследствии проделано.
Однако многие из высокооплачивыемых слуг все равно остались недовольны, поскольку теперь размер их жалованья равнялся полученным за год чаевым. Не найдя работу в Англии, они эмигрировали в другие страны, где вышколенные английские слуги были в большой цене. В правление королевы Виктории в книгах по этикету советовалось когда, кому и сколько нужно давать чаевых, что позволяло всем сторонам прийти к компромиссу: слуги знали, сколько они получат (в разумных пределах), а гости знали, сколько денег нужно было приготовить заранее.