Женька
Ну, с почином! Вчерашняя Сашка и сегодняшний Женька будут главными героями новой повести. Он живет в городе, в котором строгий порядок, график, планирование и учет, и никаких фантазий. Вернее, никакого Деда Мороза. Фантазировать можно, но ничего этого на самом деле нет. А она живет в деревне, где есть и лешие и домовые, и дед Мороз заезжает, и ветры похожи на братьев-близнецов и поэтому ничего фантазировать не надо - все так и есть...
Они встретятся, познакомятся, Сашка посетит город и сбежит домой, а Женька вырвется к ней в село.
В общем, вот вам первая часть новой графомании.
Каждое утро начиналось в семь. Так было всегда. С детства и до старости все вставали в семь. А ложились в десять вечера. Таков был распорядок. Как только заканчивались обе программы телевидения, культурная и спортивная, сообщали о погоде на завтра и включали гимн. После гимна все и ложились. Можно было видеть, как разом, щелк-щелк-щелк, начинали гаснуть окружающие его дом новые башни. Этот дом скоро тоже должны были снести. По графику, который висел уже полгода возле окошка консьержа, расселять их будут в течение недели. А за неделю до этого сообщат новый адрес. Вот тогда и придется искать новую школу для сына. А может и работу для себя. Не поощрялось, когда путь на работу занимал слишком много времени. Трафик. За трафик снимали бонусы.
Еще бонусы снимали, если работал не по направлению. Место работы определяла квартальная управа. У них были все данные о потребностях и возможностях в этом периоде. И если ты продолжал работать в другом месте, то тоже лишался бонусов.
Марк ехал на работу в автобусе и думал, что в этом месяце обязательно надо зайти в школу. Иначе он дождется, что школьный психолог придет к ним на квартиру, и опять будет длинный тяжелый разговор, а в карточке гражданина ему проставят уже второе замечание. Интересоваться жизнью детей родители обязаны до полного совершеннолетия, то есть до двадцати четырех лет. Так что еще и в институт придется ходить.
На работе он весь день распечатывал полученные письма и инструкции, потом разбирал по темам, потом относил руководителю отдела, который еще раз проверял. Иногда он перекладывал тот или иной документ в другую папку и укоризненно смотрел при этом на Марка. Марк сокрушенно вздыхал - не доработал, разводил руками, склонял голову. "Ну-ну",- говорил руководитель отдела. "Повинную голову меч не сечет". И отдавал папки для исполнения. Теперь Марк обходил всех коллег в большом зале и раздавал им полученные документы согласно теме работы.
И так каждый день.
Он не считал свою работу легкой. Если бы она была легкой, кто бы дал ему эту квартиру? И паек? И бонусы на время отпуска?
В стандартной двухкомнатной квартире они жили вдвоем с сыном. Жена жила в такой же квартире с дочерью и раз в неделю приезжала к ним в гости, оставаясь с ночевкой. Марк тоже раз в неделю ездил к ней. Эти дни были обведены заранее на календаре, и в домашний компьютер вбито напоминание. Пропускать эти дни было нельзя. Во-первых, лишался бонуса. А во-вторых, других дней для встреч в планах на год не предусматривалось.
План на год каждый совершеннолетний получал 31 декабря. Потом 1 января был выделен каждому на изучение плана, а второго опять начиналась обычная размеренная и расписанная жизнь. Ну, это если не было выходного дня.
Марк помнил, как однажды 1 января попал на пятницу. И в планах честно было указано, что можно не выходить на работу до 4 числа. Но так было на его памяти не часто.
Работа всегда заканчивалась в 15.00.
Марк ехал домой - путь занимал меньше получаса. Дома он громко говорил еще от порога:
- Здравствуй, сын! Я вернулся!
- Здравствуй, папа,- говорил, выходя из своей комнаты, Евгений Маркович, его сын, которому в прошлом году исполнилось десять.- Ну, что у нас плохого?- традиционно хитро улыбался Марк.
- Птица-говорун отличается умом и сообразительностью,- отвечал сын.- Все в порядке, без двоек!
Потом Марк проверял уроки - сорок минут по графику. Делал замечания и заставлял кое-что переделать или повторить - двадцать минут.
Следом по графику шло совместное делание уроков.
И хотя Женька мог все сделать до его прихода, но всегда находилось дело, которое можно было сделать как бы вдвоем. Тогда он опять садился за письменный стол, а Марк разворачивал газету, чтение которой тоже было внесено в график.
- Пап, а почему Мороз - дед?- Женька, склонив голову на плечо, высунув кончик языка, раскрашивал новогоднюю открытку, которую задали в школе к понедельнику.
- Ну-у-у,- протянул отец, откладывая сегодняшнюю газету.- Ну, наверное, потому что старый. Дед - это так всегда старых называют.
- А ты - дед?
- Ну, что я, старый, что ли?
Женька оторвался от картинки, оглянулся на отца.
- Ну, не старый. Но пожилой.
Вообще-то, старый. Потому что ему уже тридцать пять лет. А тридцать пять - это втрое больше, чем Женьке. Даже больше, чем втрое. Конечно, старый. Но говорить этого нельзя, потому что обидно. Старый - это обидно. Это как ярлык такой, этикетка - старый.
- А Снегурочка - бабка?
- Ты, что, Жень? Какая же она бабка? Снегурочка - это внучка деда Мороза! Она маленькая еще.
Он хотел сказать "как ты", но вовремя остановился. Конечно, Женька еще маленький. Что там ему - всего десять с небольшим. Но называть его маленьким нельзя - обидно будет пацану. Да он уже и не такой уж маленький. На косяке двери они отмечают карандашом его рост. Во-он где была первая черта.
- А внучка - это как?
- Внучка - это дочка сына или дочки.
- Дочка дочки, дочка дочки!- обрадовался Женька.- Бочка бочки, бочка бочки!
- Ты закончил? Осталось пять минут.
- Сейчас, еще чуть-чуть!- он тут же отвернулся обратно к столу, нанося последние мазки яркой синей акварелью.
Нет, совсем не маленький. Уже знает порядок.
Ровно через пять минут они встали и перешли на кухню.
Еще час они вместе на кухне готовили еду. При современной технике часа было много, но по графику полагалось именно час, чтобы ребенок привыкал к кухне, к готовке. Да и вообще - два часа минимум было положено общаться отцу и сыну ежедневно.
Ели они обычно тут же на кухне, слушая новости и музыку, которую передавали по "Культуре". Эта неделя была неделей Баха.
За едой не разговаривали. Разговор во время приема пищи не приветствовался. А после еды, когда Марк мыл посуду, а сын протирал стол, Женька вдруг спросил:
- Пап, а дед Мороз есть?
- Нет, конечно.
- А тогда зачем мы его рисуем? И Снегурочку эту? Дочку дочки?
- Понимаешь, сын...,- Марк ловко перехватил тарелку, пытающуюся выскользнуть из руки.- Это развивает фантазию. А фантазия необходима, чтобы у нас были изобретатели разные и всякие ученые, которые делают открытия.
Женька понимающе кивал головой. Конечно, без изобретателей и ученых все было бы очень плохо. Надо будет еще нафантазировать чего-нибудь тогда. Это полезно. Это развивает.
Вечером сын читал, а Марк просматривал новости по телевизору. После этого они вместе смотрели старый фильм. Старые фильмы были хороши...
Без пятнадцати десять раздались первые такты гимна. Утром его пел большой хор. А вечером исполнялся без слов, одна мелодия. Марк напевал про себя отдельные строки и слова: про солнце в небе, про единство, про синее небо еще раз, про моря и океаны...
- Спокойной ночи, папа,- сказал Женька.
- Спокойной ночи сын,- ответил с улыбкой Марк.- Хороших тебе снов.
Ему снился график, в котором было много праздников и выходных дней.
А Женьке снились какие-то внучки и бабки и деды Морозы, которых на самом деле нет, но фантазировать их полезно.
Они встретятся, познакомятся, Сашка посетит город и сбежит домой, а Женька вырвется к ней в село.
В общем, вот вам первая часть новой графомании.
Каждое утро начиналось в семь. Так было всегда. С детства и до старости все вставали в семь. А ложились в десять вечера. Таков был распорядок. Как только заканчивались обе программы телевидения, культурная и спортивная, сообщали о погоде на завтра и включали гимн. После гимна все и ложились. Можно было видеть, как разом, щелк-щелк-щелк, начинали гаснуть окружающие его дом новые башни. Этот дом скоро тоже должны были снести. По графику, который висел уже полгода возле окошка консьержа, расселять их будут в течение недели. А за неделю до этого сообщат новый адрес. Вот тогда и придется искать новую школу для сына. А может и работу для себя. Не поощрялось, когда путь на работу занимал слишком много времени. Трафик. За трафик снимали бонусы.
Еще бонусы снимали, если работал не по направлению. Место работы определяла квартальная управа. У них были все данные о потребностях и возможностях в этом периоде. И если ты продолжал работать в другом месте, то тоже лишался бонусов.
Марк ехал на работу в автобусе и думал, что в этом месяце обязательно надо зайти в школу. Иначе он дождется, что школьный психолог придет к ним на квартиру, и опять будет длинный тяжелый разговор, а в карточке гражданина ему проставят уже второе замечание. Интересоваться жизнью детей родители обязаны до полного совершеннолетия, то есть до двадцати четырех лет. Так что еще и в институт придется ходить.
На работе он весь день распечатывал полученные письма и инструкции, потом разбирал по темам, потом относил руководителю отдела, который еще раз проверял. Иногда он перекладывал тот или иной документ в другую папку и укоризненно смотрел при этом на Марка. Марк сокрушенно вздыхал - не доработал, разводил руками, склонял голову. "Ну-ну",- говорил руководитель отдела. "Повинную голову меч не сечет". И отдавал папки для исполнения. Теперь Марк обходил всех коллег в большом зале и раздавал им полученные документы согласно теме работы.
И так каждый день.
Он не считал свою работу легкой. Если бы она была легкой, кто бы дал ему эту квартиру? И паек? И бонусы на время отпуска?
В стандартной двухкомнатной квартире они жили вдвоем с сыном. Жена жила в такой же квартире с дочерью и раз в неделю приезжала к ним в гости, оставаясь с ночевкой. Марк тоже раз в неделю ездил к ней. Эти дни были обведены заранее на календаре, и в домашний компьютер вбито напоминание. Пропускать эти дни было нельзя. Во-первых, лишался бонуса. А во-вторых, других дней для встреч в планах на год не предусматривалось.
План на год каждый совершеннолетний получал 31 декабря. Потом 1 января был выделен каждому на изучение плана, а второго опять начиналась обычная размеренная и расписанная жизнь. Ну, это если не было выходного дня.
Марк помнил, как однажды 1 января попал на пятницу. И в планах честно было указано, что можно не выходить на работу до 4 числа. Но так было на его памяти не часто.
Работа всегда заканчивалась в 15.00.
Марк ехал домой - путь занимал меньше получаса. Дома он громко говорил еще от порога:
- Здравствуй, сын! Я вернулся!
- Здравствуй, папа,- говорил, выходя из своей комнаты, Евгений Маркович, его сын, которому в прошлом году исполнилось десять.- Ну, что у нас плохого?- традиционно хитро улыбался Марк.
- Птица-говорун отличается умом и сообразительностью,- отвечал сын.- Все в порядке, без двоек!
Потом Марк проверял уроки - сорок минут по графику. Делал замечания и заставлял кое-что переделать или повторить - двадцать минут.
Следом по графику шло совместное делание уроков.
И хотя Женька мог все сделать до его прихода, но всегда находилось дело, которое можно было сделать как бы вдвоем. Тогда он опять садился за письменный стол, а Марк разворачивал газету, чтение которой тоже было внесено в график.
- Пап, а почему Мороз - дед?- Женька, склонив голову на плечо, высунув кончик языка, раскрашивал новогоднюю открытку, которую задали в школе к понедельнику.
- Ну-у-у,- протянул отец, откладывая сегодняшнюю газету.- Ну, наверное, потому что старый. Дед - это так всегда старых называют.
- А ты - дед?
- Ну, что я, старый, что ли?
Женька оторвался от картинки, оглянулся на отца.
- Ну, не старый. Но пожилой.
Вообще-то, старый. Потому что ему уже тридцать пять лет. А тридцать пять - это втрое больше, чем Женьке. Даже больше, чем втрое. Конечно, старый. Но говорить этого нельзя, потому что обидно. Старый - это обидно. Это как ярлык такой, этикетка - старый.
- А Снегурочка - бабка?
- Ты, что, Жень? Какая же она бабка? Снегурочка - это внучка деда Мороза! Она маленькая еще.
Он хотел сказать "как ты", но вовремя остановился. Конечно, Женька еще маленький. Что там ему - всего десять с небольшим. Но называть его маленьким нельзя - обидно будет пацану. Да он уже и не такой уж маленький. На косяке двери они отмечают карандашом его рост. Во-он где была первая черта.
- А внучка - это как?
- Внучка - это дочка сына или дочки.
- Дочка дочки, дочка дочки!- обрадовался Женька.- Бочка бочки, бочка бочки!
- Ты закончил? Осталось пять минут.
- Сейчас, еще чуть-чуть!- он тут же отвернулся обратно к столу, нанося последние мазки яркой синей акварелью.
Нет, совсем не маленький. Уже знает порядок.
Ровно через пять минут они встали и перешли на кухню.
Еще час они вместе на кухне готовили еду. При современной технике часа было много, но по графику полагалось именно час, чтобы ребенок привыкал к кухне, к готовке. Да и вообще - два часа минимум было положено общаться отцу и сыну ежедневно.
Ели они обычно тут же на кухне, слушая новости и музыку, которую передавали по "Культуре". Эта неделя была неделей Баха.
За едой не разговаривали. Разговор во время приема пищи не приветствовался. А после еды, когда Марк мыл посуду, а сын протирал стол, Женька вдруг спросил:
- Пап, а дед Мороз есть?
- Нет, конечно.
- А тогда зачем мы его рисуем? И Снегурочку эту? Дочку дочки?
- Понимаешь, сын...,- Марк ловко перехватил тарелку, пытающуюся выскользнуть из руки.- Это развивает фантазию. А фантазия необходима, чтобы у нас были изобретатели разные и всякие ученые, которые делают открытия.
Женька понимающе кивал головой. Конечно, без изобретателей и ученых все было бы очень плохо. Надо будет еще нафантазировать чего-нибудь тогда. Это полезно. Это развивает.
Вечером сын читал, а Марк просматривал новости по телевизору. После этого они вместе смотрели старый фильм. Старые фильмы были хороши...
Без пятнадцати десять раздались первые такты гимна. Утром его пел большой хор. А вечером исполнялся без слов, одна мелодия. Марк напевал про себя отдельные строки и слова: про солнце в небе, про единство, про синее небо еще раз, про моря и океаны...
- Спокойной ночи, папа,- сказал Женька.
- Спокойной ночи сын,- ответил с улыбкой Марк.- Хороших тебе снов.
Ему снился график, в котором было много праздников и выходных дней.
А Женьке снились какие-то внучки и бабки и деды Морозы, которых на самом деле нет, но фантазировать их полезно.