Охта-2006. 19 июля. День третий (первый ходовой).
Полночная побудка. Экстремальный туристический вид спорта. Тревожный сон йога. Дорога и сборы. Особенности плавания против ветра и в дождь с градом. Остров Святой Троицы, церковь и кладбище.
Вот так мы и сидели, как часовые на посту (или, если будет угодно, постовые на часах), я и Соломоныч. Пока не пришло время - час Хэ, оно же час ночи. И мы, злорадные и довольные восторжествовавшей социально-туристической справедливостью, пошли будить сопоходников. Не сказать чтоб они были особо рады и испытывали прилив бодрости от нашего довольно-злорадного вида. И их можно понять, ведь им надо было придти в себя, привести себя в относительный порядок, собрать барахлишко, сдать проводникам бельишко и начать таскать мешки в тамбур.
О, внимательный мой читатель! Что поведать тебе про ночные выгрузки туристов на далеких карельских полустанках? Это целый отдельный вид экстремального спорта. Поезд стоит на них обычно минуты три, много пять. За это время команде нужно выгрузить мешков 15 (в нашем случае, хотя, конечно, зависит от численности экипажа, но кличество крупногабаритных единиц багажа на рыло примерно одинаково, как минимум раза в полтора больше чем людей). Больше половины мешков женщинами неподъемны, особенно те что с катами (шкуры плюс камеры). А чехлы с рамами и веслами, не столько тяжелы, сколько неудобны для носки в узких проходах по вагону. Теоретически можно выгружаться с двух дверей, но это теория, которая суха мой друг, а древо жизни вечно зеленеет, благодаря непредсказуемости ночного модус операнди проводника. В смысле, что далеко не все проводники сговорчивы, особенно в несовместимое с жизнью и мыслительными процессами время. Что ни говори, но среди проводников нечасто попадаются особи, ведущие сумеречно-ночной образ жизни.
Хорошо хоть ни разу я не попадал в ситуевину выгрузки двух и более групп на одной станции. С нами в вагоне ехала как минимум одна группа, а может и две, кто ж их разберет. Ехали себе, ржали конечно, чего-то пели (под гитару) и пили (из бутылок), вобщем вели как нормальные туристы. Но самое главное для нашей истории, что выходили они чуть раньше или чуть позже нас. Уже не важно, главное не в Беломорске. За что им большое туристическое спасибо.
Стратегия подобной выгрузки выглядит примерно так: минут за дцать начинается беготня с раскидыванием подвернувшихся по пути невинных тапочков невинных же пассажиров по всему вагону и складированием максимального количества багажа в тамбуре. Что не уместилось, выстраивается цепочкой по проходу вагона как можно ближе к тамбуру. Тут еще вот какая тонкость: не всегда проводники знают на какую сторону выгрузка будет. Посему в тамбуре надо умело накидать мешки, чтобы двери беспрепятственно можно было открыть с любой стороны, ибо открываются они внутрь, если кто не в курсе. Рюкзачные многоэтажные конструкции получаются малоустойчивми, да и мешки расставленные в проходе так и норовят завалиться. Мы в этот раз с Соломонычем изображали что-то вроде фино-угорских атлантов: он держал мешки в тамбуре, а я в коридре напротив купе проводников. Миссия ответственная, Соломоныч следил чтобы не завалило двери на волю, а я - чтобы не завалило двери проводников, и они могли отомкнуть двери на волю.
С учетом всего вышеописанного выгрузка в этот раз прошла почти штатно. Только в самый крайний момент спохватились, что рамы одного ката как-то не вынесли. Опергруппа в составе четырех суровых невыспавшихся и небритых мужиков за 30 секунд до отхода вихрем промчалась по вагону, по пути дораскидав недобитые невинные тапочки. В итоге блестяще проведенной операции рамы были чудесным образом найдены и спасены.
Потом под моросящим дождем вся эта груда мешков и прочей аммуниции была перетащена в здание вокзала (зданьице вокзальчика) и навалена в угол под прицелом взглядов ироничных, но не удивленых местных аборигенов, привычных к турью. Местные аборигены по народной карельской традиции ждали ночной электрички, вот такие дикие у них расписания. По ягоды что ли народ едет, али по рыбку, или иной какой народный промысел юзать - лично мне это уже было все равно. Ибо время два с во-о-от таким хвостом. А я, прошу заметить, еще и не придремал толком ни минутки. Соломоныч тоже, но он ловко свил себе какое-то полулежачее место среди мешков, мне же предстояло сидеть на обычном вокзальном сидении.
Я попытался читать (киберпанк), но сон побарывал меня на каждом втором абзаце. И я стал пытаться поспать. Сидя спать, по-моему, умеют йоги. А лошади и слоны так даже вообще стоя. Но я ни то ни другое и уж тем более не третье. Хотя чисто биологически ближе к первым, все же. Вобщем как я скрюченно на этом сиденье спал, это просто сон йога в летнюю ночь, мучительно, однако. А отоспавшиеся коллеги полубодрячком прогуливались по окресностям. Ну и кто они после этого? Не ройтесь в словарях, слов таких еще не изобрели.
Продолжалась эта канитель часа три примерно. Но чу! Барин приехал. То есть Даша с Варей, и машины уже стояли под парами, и мы быстренько покидали вещички в машины (2 штуки), и поколесилина на место отправления в плавание.
А дремать охота вовсе не пропала. То есть сначала создавалась иллюзия, мол что ну и что, не очень-то и хотелось. Дорога была не очень корявая, да и после закида вещей личный состав несколько взбодрился. Виды по бокам дороги опять же. Виды начались сразу, как выехали из Беломорска, а это вовсе недолго. Беломорск мне запомнился только тем, что там, как и в любом уважающем себя населенном пункте Карелии, есть заведение общепита под названием "Кивач". Мимо него мы и проехали, мимо закрытого по причине несусветно раннего для приличных людей часа. Да не очень-то и хотелось.
Выехав на какую-то трассу машины направили свои стопы, то есть протекторы, к бензозаправке. Водила предупредил, что здесь последня возможность докупить дары цивилизации. Но мы гордо отвернули каменные рожи в противоложную дарам цивилизации сторону, и, видимо, навстречу приключениям. А вот экипаж другой машины наоборот, ринулся хаотично прикупать все эти дары. Оказалось, что это по их инициативе к магазину и зарулили. Господа эти еще и чаек с круасанами хомячить нацелились. Водитель занервничал, нарявкал на нас, хотя мы и не покидали салон дилижанса, ибо усиленно поворачивали каменные рожи навстречу приключениям, как упоминалось выше. В итоге отправили Розалинду урезонивать ейных папеньку с маменькой и прочими пораженцами. Они урезонились и попутно сбагрили нам собаку, которая дальше поехала на столике в машине.
Дальше дорога стала намного хуже, но водила скорости не сбросил. Мы уже пару раз погрызли оставшиеся с поезда огурцы да яблоки, и даже пару мандаринин, богатых витамином Цэ. Придорожная растительность придвинулась ближе к обочине и смотреть стало не на что. К этому моменту мой персональный заряд бодрости системы "второе дыхание" иссяк и спать захотелось нестерпимо. Теперь это походило не просто на сон йога, а на сон йога-мазохиста в бетономешалке, включенной на максимальные обороты.
Но все рано или поздно подходит к своему в меру логическому завершению. И вот мы и на месте, хотя и немного не на том, о котором говорят все лоции. Все лоции в один голос заявляли, что старт начинается с Муезера, на него мы и приехали. Дальше говорилось, что стартовать надо сразу за автомостом, оттуда все идут. Водитель же сказал, что они возят всегда на другое место и оно ничуть не хуже. И впрямь, подтверждением его слов послужила куча палаток на месте привоза. И как оказалось там стояла не одна группа, а две, причем обе немаленькие.
Описывать процесс накачивания баллонов, связывания рам и прочей сборки плавсредств я не буду, достаточно морочное занятие, чтобы им заниматься, а чтоб еще и рассказывать в продробносятх, дудки! Отметить стоит лишь обеденный перекус оставшейся с поезда едой, первый перекус он всегда этой едой и происходит, такова традиция, уходящая корнями в глубокую древность. Ну много еды с поезда остается, что заставляет поставить под сомнение теорию, о происхождении человека от приматов. При сборе еды в дорогу в людях видимо просыпаются рудиментарные хомячьи инстинкты.
Пока вязались, ветер то немного стихал, то задувал с новой силой. И было от этого как-то несколько тревожно и не по себе, ибо задувал ветер как раз с направления нашего отправления. Пока мы вязались ушла в водную даль против ветра группа на 3 катах. Между прочим, очень интернационально-междугородняя группа. Были там и москвичи, и нижненовгородцы, и рижане и возможно еще кто-то, подробную перепись экипажа мы из соображений гуманизма проводить не стали. Потом и вторая группа решила против ветра на надувном рафте прогуляться. Благо рафт на моторе, но и их немало в лодку набилось, человек кажется 17 людей мы насчитали. Они даже спихнуть лодку сразу не смогли. Но в конце концов натужно похрюкивающий мотор медленно увлек их в ветренную даль.
Ну вот и мы наконец выходим. А ветер при этом все оттуда же, причем уверенный такой в себе ветер. Не знаю уж муссон это был или пассат, или еще какой, но гадкий это был ветер, уж поверьте мне. Меня посадили на заруливующее весло, экипаж в лице Андрюхи (остальным было все равно) высказал недоверие Даше и Ленке, в смысле, что они годятся на что-либо иное, нежели быть гребной галерной силой. На загребные места в итоге усадили Соломоныча и Ленку, а Даша поехала пассажром вместе с ребенком. Андрюха вообще подозрительно относился ко всем кроме себя. А против ветра ходить это вам не хухры и не мухры. По идее лучше всего идти галсами, но это по идее, а на деле получалась сущая порнуха (в хорошем смысле этого слова), а не галсы. В итоге долгих пререканий и разборок выяснилось что гребет правильно один Андрюха, а все остальные неправильно, я так и вообще главный лох. И выяснилось это главным образом потому, что все задолбались спорить с Андрюхой. А он со всеми спорить не задолбался. А потом грянул дождь, причем в морду лица, да еще и с крупным градом. И тут пререкаться стало некогда, ибо пришло время дружно бороться со стихией. Борьба со стихией имеет свойство сплачивать людей. так было и в тот раз, и до того она нас сплотила, что Соломоныч в ходе бесед-воспоминаний выяснил, что видел Ленку еще в коляске (детской). На одном из стародавних турслетов имело место быть сие эпохальное событие современности, вот как бывает, чудеса на катамаране да и только. К тому же вдруг оказалось, что ребенок, несмотря на разбушевавшуюся стихию и наш гвалт, преспокойно себе спит.
Потом и стихия угомонилась, и явила нам обалденные и очень близкие радуги. И мы на них смотрели, да. Красиво же! И догребли мы ковылятельно до острова, догнав сотоварищей своих. И определяли мы, что это за остров по карте и по компАсу. И определили мы его как о. Святой Троицы, и лоция обещала нам отличную стоянку, и не одну. И мы ее таки нашли, одну (из).
А остров этот примечателен тем, что стоит на нем старинная деревянная церковь, аж с тыща шестьсот какого-то года стоит, если не ошибаюсь. Ну как поставиили, так и стоит, чего уж тут. Нормально так стоит, внушительно. Ну и мы недалеко от нее и встали, на ночлег. Там и кладбище рядом было, а то как же без кладбища-то если церковь есть. Метрах в 500-х от стоянки. Но нам было уже все равно. Мы даже сходили (дорога как раз через кладбище и шла) на церковь посмотреть и пофотографировать(ся). Только не просите показать наши фотки, об их печальной участи я раскажу чуть позже. Слезы обиды и горечи душат меня... Впрочем не будем отвлекаться! Место и впрямь очень интересное, да и фотки чуть позже какие-никакие я вам предоставлю, коллеги тоже фотографировали. Вот тогда и дополню свой рассказ. А еще Ленка нашла там дерево, здоровенную такую сосну, которую в прошлый свой визит на этот остров (16 лет назад) они не смогли обхватить втроем. В этот раз мы втроем ее (сосну, а не Ленку, Ленка сама обхватывала) вполне обхватили. Я так и не понял, усохла она что ли, сосна то есть. Ну вы поняли.
Вобщем, усталые и невыспавшиеся, но в целом довольные собой и поборотыми стихиями, а также первым походным ужином (+ наркомовская соточка), мы расползлись по палаткам и отправились в царство Морфея. Поход начался по-настоящему.