Юрию Ковалю посвящается
Сегодня, 9 февраля, день рождения Юрия Коваля, любимого моего писателя. Посвящаю ему эту сказку, которую когда-то давно уже выкладывал.
ПШЁННАЯ КАША ДЛЯ ЦЕНИТЕЛЯ
Недавно изготовил блюдо кулеш. Сваренной пшёнки оказалось много. Помимо кулеша я её не люблю, но не выбрасывать же лишнюю. Быстро соорудил из шестилитровой бутыли кормушку, высыпал в нее кашу. Вышел во двор, подвесил на верхней ветке, крепко привязал к нижней.
Птиц все не было и не было. И вот сегодня утром явилась компания воробьёв числом четыре юрких человечка. Клюнули и улетели. Видно, не показалась им пшённая каша. Однако через некоторое время пришёл знаток, ценитель и гурман. Одинокий воробей сидел на рассыпчатой желтизне и вдумчиво, долго клевал. А я стоял у окна и наблюдал за ним. Гадал: сможет ли один едок осилить всё?
- Вот повезло так повезло, - приговаривал он. - Каша по-человечески! Наемся, наконец, как положено. А то одна шелуха подсолнечная попадается.
Воробей постепенно принимал форму шара. Шар поглотил всю кашу и выпал на снег. Подняться на ноги он не мог, не говоря уж о том, чтобы улететь.
- Рождённый кушать летать не может, - с презрением сказала ворона.
Она в кормушку протиснуться не могла, поэтому наблюдала со стороны, с бессильной завистью топчась по толстой ветке и роняя вниз водопады лежалого снега.
Я отошел от окна, чтобы приготовить завтрак. Пожалуй, сделаю яичницу побольше. Мне-то летать не обязательно.
ПШЁННАЯ КАША ДЛЯ ЦЕНИТЕЛЯ
Недавно изготовил блюдо кулеш. Сваренной пшёнки оказалось много. Помимо кулеша я её не люблю, но не выбрасывать же лишнюю. Быстро соорудил из шестилитровой бутыли кормушку, высыпал в нее кашу. Вышел во двор, подвесил на верхней ветке, крепко привязал к нижней.
Птиц все не было и не было. И вот сегодня утром явилась компания воробьёв числом четыре юрких человечка. Клюнули и улетели. Видно, не показалась им пшённая каша. Однако через некоторое время пришёл знаток, ценитель и гурман. Одинокий воробей сидел на рассыпчатой желтизне и вдумчиво, долго клевал. А я стоял у окна и наблюдал за ним. Гадал: сможет ли один едок осилить всё?
- Вот повезло так повезло, - приговаривал он. - Каша по-человечески! Наемся, наконец, как положено. А то одна шелуха подсолнечная попадается.
Воробей постепенно принимал форму шара. Шар поглотил всю кашу и выпал на снег. Подняться на ноги он не мог, не говоря уж о том, чтобы улететь.
- Рождённый кушать летать не может, - с презрением сказала ворона.
Она в кормушку протиснуться не могла, поэтому наблюдала со стороны, с бессильной завистью топчась по толстой ветке и роняя вниз водопады лежалого снега.
Я отошел от окна, чтобы приготовить завтрак. Пожалуй, сделаю яичницу побольше. Мне-то летать не обязательно.