Свеженькое о судебной системе
Свеженькое наверное только для меня :)
Пока я отдыхал в одной теплой стране, наш ДАМ решил пообсуждать с "гражданским обществом" т.н. контроль за деятельностью судов, особя СОЮ. Ну, что же - прогноз сбывается с нарастающей скоростью.
Забавна как сама форма вброса идеи "независимой экспертизы уголовных дел, приговоры по которым еще не вступили в силу", так и реакция на эту идею. Реакция не кого-то со стороны, а представителей самой судебной системы - Президиума Совета Судей РФ (сайт Совета к сожалению не отвечает, поэтому читайте в кэше Гугля).
Мне стало интересно, что же такого сказала Т.Г.Морщакова, мною очень уважаемая за свой профессионализм, что так перевозбудился Президиум Совета судей.
Начал читать. Вот полностью ее выступление с выделением, имхо, наиболее значимых мест:
Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.
Я получил как раз вот здесь большой файл документов, здесь 13 документов, часть из которых перечислила Елена Леонидовна, часть - наш другой коллега - Алексей Иванович, который выступал на эту тему. Посмотрим всё, договорились, хорошо.
Теперь судебная и полицейская реформа.
Тамара Георгиевна, пожалуйста.
Т.МОРЩАКОВА: Спасибо.
Уважаемый Дмитрий Анатольевич, надо честно сказать, что вопросы развития эффективной судебной системы постоянно находятся в поле Вашего зрения и в поле вообще государственно-правовой и общественной дискуссии. Такая дискуссия по этим темам непрерывно ведётся. Вопрос, который осложняет решение этих проблем, состоит в том, что как раз консенсуса между различными участниками этой дискуссии мы не наблюдаем такого большого, как мы можем это видеть по детской проблеме или даже по проблемам преодоления тоталитарного мышления и сохранения нашей исторической памяти как российской нации. И различные позиции участников этой общественной дискуссии, естественно, связаны с различными идеями, которые могут и должны воплощаться в данной области.
Безусловно, применительно к этой сфере, к сфере судебно-правовой реформы, находят поддержку подтверждённые и подтверждаемые постоянно слова главы государства, Ваши слова, Дмитрий Анатольевич, такие идеи, с которых Вы и сегодняшнее наше заседание, сегодняшнюю нашу встречу начали, потому что речь идёт о том, что права и свободы должны определять и определяют всю деятельность государства. Но здесь есть ещё целый ряд чрезвычайно важных идей, которые смотрятся буквально как программа для организации деятельности в этой сфере. Это прежде всего идея о том, что без эффективного, без доступного суда невозможны процессы модернизации в том её актуальном виде, в каком эта задача поставлена сейчас властью. И независимое осуществление правосудия (я ссылаюсь здесь уже на Ваши слова) должно существовать не только в декларациях, но оно должно существовать и в реальной жизни. Это, безусловно, требует серьёзных институциональных реформ, и это, безусловно, требует изменения реальной практики судебного правоприменения.
Было бы неосторожным, скажем мягко, надеяться на то, что судебная система может сама произвести такие реформации в своих структурах и в своей практике. Безусловно, на государстве лежит обязанность, и это вытекает из конституционных положений о том, что государство обеспечивает государственную защиту правам и свободам людей, в том числе и через правосудие. Поэтому, конечно, те цели и те оценки, которые существуют со стороны власти и со стороны общества по отношению к деятельности судебной системы, именно они должны быть учтены, когда мы говорим о необходимости реального изменения правоприменительной практики. Причём это касается, конечно, как всей судебной практики в целом, так и, безусловно, отдельных дел, которые могут казаться незначительными или, наоборот, определяют тенденции судебного правоприменения во всей системе.
Федеральная государственная программа, прекрасно известная всем, на 7-11-й годы, программа развития судебной системы в стране, действительно предусматривает ряд важных мер в этой области. Они частично уже реализованы, ряд из них не реализован. Но, безусловно, трудно переоценить шаги по введению, например, апелляции или по обеспечению объективной фиксации хода судебного разбирательства с помощью звукозаписи в каждом судебном процессе. Безусловно, и об этом вчера речь шла на форуме в одной из его сессий в Екатеринбурге, необходимы шаги по укреплению материально-финансового и кадрового приоритета в правосудии, в органах судебной власти.
Но, несмотря на все эти цели, реальное положение дел в судебной системе пока таково, что, собственно, посылы о том, что суды должны завоевать, наконец, авторитет у населения и мы должны способствовать тому, чтобы вот это уважение к судебной власти и судам постоянно поддерживалось в правосознании людей, это, к сожалению, реально сейчас не обеспечено. На самом деле, если говорить в парадигме первой темы нашего сегодняшнего обсуждения, парадигме преодоления тоталитарного прошлого, нужно сказать, что суд ещё не вырвался из старой, советской традиции, когда он реально не является осуществляющим контроль за деятельностью всей государственной власти. И прежде всего это связано с тем, что он не может реально контролировать - в силу реального соотношения сил, а не просто недостатков законодательного регулирования - законность деятельности правоохранительной системы, особенно на досудебных стадиях процедур рассмотрения уголовных дел. Кроме того, внутри судебной системы, и, может быть, на это пока в законодательных решениях мало обращается внимания, существуют буквально чисто административные методы руководства всей судебной системой, когда суды следуют указаниям сверху, и эти указания определяют не просто судебную практику в целом, что есть некая конституционная функция высших судебных органов в стране, но эти указания определяют часто и решения по конкретным делам.
Против таких указаний в судебной системе у конкретного судьи, рассматривающего конкретное дело, нет никаких способов защиты, он не может поспорить с такого рода указаниями. Напротив, приняты деловые, скажем так, обыкновения в судебной системе, когда ещё до начала рассмотрения судья согласовывает возможную свою позицию по рассматриваемому делу с вышестоящими судебными инстанциями.
Я приведу вам только одну новеллу, которая сейчас предложена в Федеральном конституционном законе о судах общей юрисдикции, он рассматривается в Государственной Думе. И согласно этой новелле просто вводится старый советский принцип зональных так называемых судей, когда судьи вышестоящих судов закрепляются за нижестоящими судами с целью их консультации в разрешении дела и направления по судебной практике именно таким образом.
Должен ли судья в этих ситуациях проявлять какой-то особый героизм? Мне кажется, что в нашей судебной системе не решён вопрос не только о том, что суды являются недостаточным средством защиты для прав и свобод. Но в нашей судебной системе не решён ещё и вопрос о том, как защитить самого судью от разного рода, скажем так, негативных реакций на его поведение по делу, на характер решений, выносимых по конкретным делам. Такой системы защиты для судьи сейчас не существует, несмотря на то что, как Вы совершенно правильно отмечаете, независимость судьи провозглашена, но реально механизма для её обеспечения нет. И масштабы такой практики, которая порождает в судах определённую боязнь к самостоятельному рассмотрению юридических, правовых конфликтов, масштабы такой практики могут быть действительно продемонстрированы на многочисленных примерах по конкретным делам. И надо сказать, что это не просто снижает авторитет судебной власти, это снижает авторитет государственной власти в целом, это снижает уровень гарантий прав и свобод. Но кроме всего прочего, и я бы это особенно подчеркнула, составляет определённые вызовы общественной безопасности, потому что именно такие ситуации порождают общественное недовольство, недовольство судами.
Надо сказать, что неоднократно власть подчёркивала необходимость изменения репрессивного характера деятельности судебных органов. В связи с этим высказано много идей. Некоторые из них воплощены даже в законе. Но не надо особенно открывать здесь Америки - даже простой законодательный запрет, принятый нашим законодателем, применять такую меру пресечения, как арест по делам об экономических преступлениях, не нашёл поддержки в судебной практике. Судьи опасаются, что если они будут использовать какие-то другие превентивные меры, чтобы обеспечить нормальный ход правосудия, допустим, по хозяйственным делам, это повлечёт для них суровые, можно сказать, «штрафные» санкции, потому что судейское сообщество очень строго подходит к оценке такого рода решений.
Более того, даже если судья, отклоняясь от жёсткой, заданной сверху, повторю, репрессивной политики по уголовным делам разного рода, будет в каких-то делах находить смягчающие обстоятельства, позволяющие прибегнуть к более мягким мерам наказания, чем лишение свободы, в этом случае судья сразу попадает под подозрение, что, может быть, эти его решения продиктованы коррупционно, и защититься от этого, безусловно, судья не может. Очевидно, что здесь нужны другие меры, которые будут предприниматься не самой судейской корпорацией.
Совет предлагает Вашему вниманию целый ряд документов. Мы очень надеемся на то, что они будут рассмотрены. Причём эти документы содержат не просто предложения по совершенствованию судебной системы, но конкретные законопроекты. И мы полагаем, что они могли бы быть приняты.
В связи с решением этих вопросов надо обратить внимание на одно обстоятельство. Ответственность судей перед обществом, о значении которой тоже Вы недавно говорили публично, на самом деле она есть часть того социального контроля за правосудием, который только и может осуществляться, потому что никакие другие органы власти не могут осуществлять действительно контроль за правосудием. Но эта ответственность судей перед обществом и социальный контроль за правосудием невозможны без достаточной информации о конкретной судебной практике, причём включающей анализ по отдельным особо значимым делам и по делам, влияющим на тенденции судебного правоприменения. Совет в этом смысле считает необходимым проводить мониторинг такого рода практики по резонансным, как говорят у нас последнее время, уголовным делам с привлечением, безусловно, экспертов-юристов для юридической оценки качества рассмотрения конкретных дел и качества конкретных судебных процедур в их реальной жизни, а не в той жизни, которую они имеют только в норме закона. Собственно, по отношению к судебной системе это единственный способ социального контроля, если не считать ещё и такие формы участия граждан в правосудии, которые, например, у нас достаточно свёрнуты в последнее время, как суд присяжных.
Правовой анализ судебной практики по отдельным делам известен в других странах, причём она, эта практика, широко и постоянно обсуждается в научных дискуссиях и в общественных дискуссиях. Совет в связи с этим планирует представлять Вам свои экспертно-правовые выводы по ситуациям, связанным с конкретными делами, вызывающими общественный резонанс или определяющими тенденции судебной практики. В материалах, которые представлены Вам, уже есть такие экспертные оценки, например, в связи с незаконным преследованием за вывоз драгоценных камней с территории Российской Федерации. Преследование, основанное на нормах, уже отменённых самим государством, однако, не прекращается. И мы просим обратить Вас на это внимание. Такие же материалы будут представлены Советом в скором времени в связи с известным делом адвоката Магницкого. Аналогичная экспертная работа организуется Советом также и относительно недавно оглашённого приговора по делу Лебедева и Ходорковского. Ясно, что экспертно-правовой анализ таких процессов не может иметь прямых юридических последствий. Но он, безусловно, рассчитан на то, что государственная власть примет необходимые меры реагирования, если юридический анализ этих процессов будет показывать их несостоятельность с точки зрения правовой. И он представляется очень важным для формирования позиции гражданского общества по поводу путей развития действительно эффективной судебной системы в Российской Федерации.
Две проблемы я хотела бы поставить конкретно. Они тоже освещены в предложениях, приложенных к представленным Советом к сегодняшнему нашему обсуждению материалам. Прежде всего это проблема, конечно, суда присяжных. Суд присяжных в нашей стране сужен с точки зрения своей компетенции очень серьёзно. 600 дел - не более - в год рассматривается с участием суда присяжных, в то время как всего по первой инстанции уголовных дел рассматривается в наших судах более миллиона. Здесь - только 500-600 дел ежегодно. И на самом деле Совет считает, что этот институт как эффективное средство и борьбы с коррупционными процессами в судебной системе, и борьбы за утверждение действительно независимого правосудия, и, наконец, институт, влияющий на становление гражданского общества, развитие гражданской ответственности и гражданского правосознания должен иметь более широкие компетенционные основы.
В проектах представленных Вам документов есть и проект закона о том, чтобы распространить компетенцию суда присяжных на некоторые дела, рассматриваемые по первой инстанции в районном звене судебной системы. Это прежде всего касается дел об убийствах, взяточничестве. Это касается также некоторых экономических преступлений, а также есть предложение о введении суда присяжных по гражданским делам, когда речь, например, идёт о возмещении гражданам того ущерба, который причинён деятельностью государственных органов и хозяйствующих субъектов.
И ещё один вопрос, который нельзя не затронуть. Вы правильно тоже оценивали это в одном из своих последних публичных интервью средствам массовой информации, судебная корпорация во многих случаях действует как полностью закрытая, которая не способна ни сама очистить себя от тех, кто не может заниматься судебной деятельностью ни профессионально, ни морально, не принимает какой бы то ни было критики извне.
В связи с этим представляется необходимым определённая реорганизация органов судейского сообщества. Она начата уже в нашей судебной системе. И актом, таким начальным актом можно считать создание дисциплинарного судебного присутствия. Но деятельность его могла бы быть более эффективной, если бы такой орган, как дисциплинарное судебное присутствие, занимался бы действительно только делами судейского персонала, с тем чтобы судьи, входящие в дисциплинарное судебное присутствие, не работали в общей судебной системе, где они встроены именно в такую линию, по которой осуществляется административное руководство внутри суда, в том числе со стороны руководителей судебной системы. Напротив, от этих штрафных дел, от применения таких санкций, как лишение судьи его статуса или иммунитетов, должна быть полностью отделена работа по подбору и проверке профессиональной пригодности судебных кадров, которая могла бы вестись так, как она ведётся сейчас, квалификационными коллегиями судей, если бы они были освобождены от процедур привлечения судьи к ответственности.
Надо отметить ещё одну важную вещь в деятельности квалификационных коллегий судей - они должны самостоятельно осуществлять функцию по подбору судебных кадров. И здесь неуместными представляются с юридической точки зрения полномочия председателей судов по рекомендации Президенту для назначения судей на должности, которые назначаются впервые. Это в определённой степени ограничивает конституционную компетенцию самого Президента, но, кроме того, делает из председателей судов работодателей, что закладывает и последующую зависимость уже работающих в судебной системе судей именно от этих же председателей судов.
В русле этих же предложений представляется необходимым пересмотреть те полномочия, которые в настоящее время осуществляют председатели судов. Они не должны рекомендовать, как я уже сказала, кандидатов на судейские должности при их первом назначении, но они не должны быть и инициаторами дисциплинарной ответственности судей, потому что тогда тот, кто берёт на работу, он же решает и дальнейшую судьбу этого работающего судьи. Но, кроме всего прочего, остается нерешённой и в последних проектах законов проблема с распределением дел между судьями опять же по воле председателя суда. Эти моменты явно совершенно противоречат идеям формирования независимого правосудия.
Я бы хотела сказать, может быть, последнее, что представляется очень важным. В связи с задачей, в общем-то, постоянной, совершенствования работы судебной системы кажется необходимым, чтобы для реформирования в сфере публичного права у нас был создан и существовал какой-то стратегический центр руководства этой работой. Представляется, что такой стратегический центр должен быть организован внутри Администрации Президента, чтобы эта область, публично-правовое регулирование в государстве, не была без постоянного руководства со стороны профессионалов-юристов и обеспечивала бы стабильное движение к тем целям, которые поставлены.
Спасибо.
Никакого "незаконного вмешательства в отправление судом правосудия" в предложениях уважаемой Тамары Георгиевны я лично не усмотрел. Но в ее выступлении озвучены (уже не первый раз) многие болевые точки современной судебной системы в России. Вот и думаю теперь - кто же эту всю волну поднял (а по сообщениям СМИ это выглядит как инфоволна с неясными, на первый взгляд, целями)
Пока я отдыхал в одной теплой стране, наш ДАМ решил пообсуждать с "гражданским обществом" т.н. контроль за деятельностью судов, особя СОЮ. Ну, что же - прогноз сбывается с нарастающей скоростью.
Забавна как сама форма вброса идеи "независимой экспертизы уголовных дел, приговоры по которым еще не вступили в силу", так и реакция на эту идею. Реакция не кого-то со стороны, а представителей самой судебной системы - Президиума Совета Судей РФ (сайт Совета к сожалению не отвечает, поэтому читайте в кэше Гугля).
Мне стало интересно, что же такого сказала Т.Г.Морщакова, мною очень уважаемая за свой профессионализм, что так перевозбудился Президиум Совета судей.
Начал читать. Вот полностью ее выступление с выделением, имхо, наиболее значимых мест:
Д.МЕДВЕДЕВ: Спасибо.
Я получил как раз вот здесь большой файл документов, здесь 13 документов, часть из которых перечислила Елена Леонидовна, часть - наш другой коллега - Алексей Иванович, который выступал на эту тему. Посмотрим всё, договорились, хорошо.
Теперь судебная и полицейская реформа.
Тамара Георгиевна, пожалуйста.
Т.МОРЩАКОВА: Спасибо.
Уважаемый Дмитрий Анатольевич, надо честно сказать, что вопросы развития эффективной судебной системы постоянно находятся в поле Вашего зрения и в поле вообще государственно-правовой и общественной дискуссии. Такая дискуссия по этим темам непрерывно ведётся. Вопрос, который осложняет решение этих проблем, состоит в том, что как раз консенсуса между различными участниками этой дискуссии мы не наблюдаем такого большого, как мы можем это видеть по детской проблеме или даже по проблемам преодоления тоталитарного мышления и сохранения нашей исторической памяти как российской нации. И различные позиции участников этой общественной дискуссии, естественно, связаны с различными идеями, которые могут и должны воплощаться в данной области.
Безусловно, применительно к этой сфере, к сфере судебно-правовой реформы, находят поддержку подтверждённые и подтверждаемые постоянно слова главы государства, Ваши слова, Дмитрий Анатольевич, такие идеи, с которых Вы и сегодняшнее наше заседание, сегодняшнюю нашу встречу начали, потому что речь идёт о том, что права и свободы должны определять и определяют всю деятельность государства. Но здесь есть ещё целый ряд чрезвычайно важных идей, которые смотрятся буквально как программа для организации деятельности в этой сфере. Это прежде всего идея о том, что без эффективного, без доступного суда невозможны процессы модернизации в том её актуальном виде, в каком эта задача поставлена сейчас властью. И независимое осуществление правосудия (я ссылаюсь здесь уже на Ваши слова) должно существовать не только в декларациях, но оно должно существовать и в реальной жизни. Это, безусловно, требует серьёзных институциональных реформ, и это, безусловно, требует изменения реальной практики судебного правоприменения.
Было бы неосторожным, скажем мягко, надеяться на то, что судебная система может сама произвести такие реформации в своих структурах и в своей практике. Безусловно, на государстве лежит обязанность, и это вытекает из конституционных положений о том, что государство обеспечивает государственную защиту правам и свободам людей, в том числе и через правосудие. Поэтому, конечно, те цели и те оценки, которые существуют со стороны власти и со стороны общества по отношению к деятельности судебной системы, именно они должны быть учтены, когда мы говорим о необходимости реального изменения правоприменительной практики. Причём это касается, конечно, как всей судебной практики в целом, так и, безусловно, отдельных дел, которые могут казаться незначительными или, наоборот, определяют тенденции судебного правоприменения во всей системе.
Федеральная государственная программа, прекрасно известная всем, на 7-11-й годы, программа развития судебной системы в стране, действительно предусматривает ряд важных мер в этой области. Они частично уже реализованы, ряд из них не реализован. Но, безусловно, трудно переоценить шаги по введению, например, апелляции или по обеспечению объективной фиксации хода судебного разбирательства с помощью звукозаписи в каждом судебном процессе. Безусловно, и об этом вчера речь шла на форуме в одной из его сессий в Екатеринбурге, необходимы шаги по укреплению материально-финансового и кадрового приоритета в правосудии, в органах судебной власти.
Но, несмотря на все эти цели, реальное положение дел в судебной системе пока таково, что, собственно, посылы о том, что суды должны завоевать, наконец, авторитет у населения и мы должны способствовать тому, чтобы вот это уважение к судебной власти и судам постоянно поддерживалось в правосознании людей, это, к сожалению, реально сейчас не обеспечено. На самом деле, если говорить в парадигме первой темы нашего сегодняшнего обсуждения, парадигме преодоления тоталитарного прошлого, нужно сказать, что суд ещё не вырвался из старой, советской традиции, когда он реально не является осуществляющим контроль за деятельностью всей государственной власти. И прежде всего это связано с тем, что он не может реально контролировать - в силу реального соотношения сил, а не просто недостатков законодательного регулирования - законность деятельности правоохранительной системы, особенно на досудебных стадиях процедур рассмотрения уголовных дел. Кроме того, внутри судебной системы, и, может быть, на это пока в законодательных решениях мало обращается внимания, существуют буквально чисто административные методы руководства всей судебной системой, когда суды следуют указаниям сверху, и эти указания определяют не просто судебную практику в целом, что есть некая конституционная функция высших судебных органов в стране, но эти указания определяют часто и решения по конкретным делам.
Против таких указаний в судебной системе у конкретного судьи, рассматривающего конкретное дело, нет никаких способов защиты, он не может поспорить с такого рода указаниями. Напротив, приняты деловые, скажем так, обыкновения в судебной системе, когда ещё до начала рассмотрения судья согласовывает возможную свою позицию по рассматриваемому делу с вышестоящими судебными инстанциями.
Я приведу вам только одну новеллу, которая сейчас предложена в Федеральном конституционном законе о судах общей юрисдикции, он рассматривается в Государственной Думе. И согласно этой новелле просто вводится старый советский принцип зональных так называемых судей, когда судьи вышестоящих судов закрепляются за нижестоящими судами с целью их консультации в разрешении дела и направления по судебной практике именно таким образом.
Должен ли судья в этих ситуациях проявлять какой-то особый героизм? Мне кажется, что в нашей судебной системе не решён вопрос не только о том, что суды являются недостаточным средством защиты для прав и свобод. Но в нашей судебной системе не решён ещё и вопрос о том, как защитить самого судью от разного рода, скажем так, негативных реакций на его поведение по делу, на характер решений, выносимых по конкретным делам. Такой системы защиты для судьи сейчас не существует, несмотря на то что, как Вы совершенно правильно отмечаете, независимость судьи провозглашена, но реально механизма для её обеспечения нет. И масштабы такой практики, которая порождает в судах определённую боязнь к самостоятельному рассмотрению юридических, правовых конфликтов, масштабы такой практики могут быть действительно продемонстрированы на многочисленных примерах по конкретным делам. И надо сказать, что это не просто снижает авторитет судебной власти, это снижает авторитет государственной власти в целом, это снижает уровень гарантий прав и свобод. Но кроме всего прочего, и я бы это особенно подчеркнула, составляет определённые вызовы общественной безопасности, потому что именно такие ситуации порождают общественное недовольство, недовольство судами.
Надо сказать, что неоднократно власть подчёркивала необходимость изменения репрессивного характера деятельности судебных органов. В связи с этим высказано много идей. Некоторые из них воплощены даже в законе. Но не надо особенно открывать здесь Америки - даже простой законодательный запрет, принятый нашим законодателем, применять такую меру пресечения, как арест по делам об экономических преступлениях, не нашёл поддержки в судебной практике. Судьи опасаются, что если они будут использовать какие-то другие превентивные меры, чтобы обеспечить нормальный ход правосудия, допустим, по хозяйственным делам, это повлечёт для них суровые, можно сказать, «штрафные» санкции, потому что судейское сообщество очень строго подходит к оценке такого рода решений.
Более того, даже если судья, отклоняясь от жёсткой, заданной сверху, повторю, репрессивной политики по уголовным делам разного рода, будет в каких-то делах находить смягчающие обстоятельства, позволяющие прибегнуть к более мягким мерам наказания, чем лишение свободы, в этом случае судья сразу попадает под подозрение, что, может быть, эти его решения продиктованы коррупционно, и защититься от этого, безусловно, судья не может. Очевидно, что здесь нужны другие меры, которые будут предприниматься не самой судейской корпорацией.
Совет предлагает Вашему вниманию целый ряд документов. Мы очень надеемся на то, что они будут рассмотрены. Причём эти документы содержат не просто предложения по совершенствованию судебной системы, но конкретные законопроекты. И мы полагаем, что они могли бы быть приняты.
В связи с решением этих вопросов надо обратить внимание на одно обстоятельство. Ответственность судей перед обществом, о значении которой тоже Вы недавно говорили публично, на самом деле она есть часть того социального контроля за правосудием, который только и может осуществляться, потому что никакие другие органы власти не могут осуществлять действительно контроль за правосудием. Но эта ответственность судей перед обществом и социальный контроль за правосудием невозможны без достаточной информации о конкретной судебной практике, причём включающей анализ по отдельным особо значимым делам и по делам, влияющим на тенденции судебного правоприменения. Совет в этом смысле считает необходимым проводить мониторинг такого рода практики по резонансным, как говорят у нас последнее время, уголовным делам с привлечением, безусловно, экспертов-юристов для юридической оценки качества рассмотрения конкретных дел и качества конкретных судебных процедур в их реальной жизни, а не в той жизни, которую они имеют только в норме закона. Собственно, по отношению к судебной системе это единственный способ социального контроля, если не считать ещё и такие формы участия граждан в правосудии, которые, например, у нас достаточно свёрнуты в последнее время, как суд присяжных.
Правовой анализ судебной практики по отдельным делам известен в других странах, причём она, эта практика, широко и постоянно обсуждается в научных дискуссиях и в общественных дискуссиях. Совет в связи с этим планирует представлять Вам свои экспертно-правовые выводы по ситуациям, связанным с конкретными делами, вызывающими общественный резонанс или определяющими тенденции судебной практики. В материалах, которые представлены Вам, уже есть такие экспертные оценки, например, в связи с незаконным преследованием за вывоз драгоценных камней с территории Российской Федерации. Преследование, основанное на нормах, уже отменённых самим государством, однако, не прекращается. И мы просим обратить Вас на это внимание. Такие же материалы будут представлены Советом в скором времени в связи с известным делом адвоката Магницкого. Аналогичная экспертная работа организуется Советом также и относительно недавно оглашённого приговора по делу Лебедева и Ходорковского. Ясно, что экспертно-правовой анализ таких процессов не может иметь прямых юридических последствий. Но он, безусловно, рассчитан на то, что государственная власть примет необходимые меры реагирования, если юридический анализ этих процессов будет показывать их несостоятельность с точки зрения правовой. И он представляется очень важным для формирования позиции гражданского общества по поводу путей развития действительно эффективной судебной системы в Российской Федерации.
Две проблемы я хотела бы поставить конкретно. Они тоже освещены в предложениях, приложенных к представленным Советом к сегодняшнему нашему обсуждению материалам. Прежде всего это проблема, конечно, суда присяжных. Суд присяжных в нашей стране сужен с точки зрения своей компетенции очень серьёзно. 600 дел - не более - в год рассматривается с участием суда присяжных, в то время как всего по первой инстанции уголовных дел рассматривается в наших судах более миллиона. Здесь - только 500-600 дел ежегодно. И на самом деле Совет считает, что этот институт как эффективное средство и борьбы с коррупционными процессами в судебной системе, и борьбы за утверждение действительно независимого правосудия, и, наконец, институт, влияющий на становление гражданского общества, развитие гражданской ответственности и гражданского правосознания должен иметь более широкие компетенционные основы.
В проектах представленных Вам документов есть и проект закона о том, чтобы распространить компетенцию суда присяжных на некоторые дела, рассматриваемые по первой инстанции в районном звене судебной системы. Это прежде всего касается дел об убийствах, взяточничестве. Это касается также некоторых экономических преступлений, а также есть предложение о введении суда присяжных по гражданским делам, когда речь, например, идёт о возмещении гражданам того ущерба, который причинён деятельностью государственных органов и хозяйствующих субъектов.
И ещё один вопрос, который нельзя не затронуть. Вы правильно тоже оценивали это в одном из своих последних публичных интервью средствам массовой информации, судебная корпорация во многих случаях действует как полностью закрытая, которая не способна ни сама очистить себя от тех, кто не может заниматься судебной деятельностью ни профессионально, ни морально, не принимает какой бы то ни было критики извне.
В связи с этим представляется необходимым определённая реорганизация органов судейского сообщества. Она начата уже в нашей судебной системе. И актом, таким начальным актом можно считать создание дисциплинарного судебного присутствия. Но деятельность его могла бы быть более эффективной, если бы такой орган, как дисциплинарное судебное присутствие, занимался бы действительно только делами судейского персонала, с тем чтобы судьи, входящие в дисциплинарное судебное присутствие, не работали в общей судебной системе, где они встроены именно в такую линию, по которой осуществляется административное руководство внутри суда, в том числе со стороны руководителей судебной системы. Напротив, от этих штрафных дел, от применения таких санкций, как лишение судьи его статуса или иммунитетов, должна быть полностью отделена работа по подбору и проверке профессиональной пригодности судебных кадров, которая могла бы вестись так, как она ведётся сейчас, квалификационными коллегиями судей, если бы они были освобождены от процедур привлечения судьи к ответственности.
Надо отметить ещё одну важную вещь в деятельности квалификационных коллегий судей - они должны самостоятельно осуществлять функцию по подбору судебных кадров. И здесь неуместными представляются с юридической точки зрения полномочия председателей судов по рекомендации Президенту для назначения судей на должности, которые назначаются впервые. Это в определённой степени ограничивает конституционную компетенцию самого Президента, но, кроме того, делает из председателей судов работодателей, что закладывает и последующую зависимость уже работающих в судебной системе судей именно от этих же председателей судов.
В русле этих же предложений представляется необходимым пересмотреть те полномочия, которые в настоящее время осуществляют председатели судов. Они не должны рекомендовать, как я уже сказала, кандидатов на судейские должности при их первом назначении, но они не должны быть и инициаторами дисциплинарной ответственности судей, потому что тогда тот, кто берёт на работу, он же решает и дальнейшую судьбу этого работающего судьи. Но, кроме всего прочего, остается нерешённой и в последних проектах законов проблема с распределением дел между судьями опять же по воле председателя суда. Эти моменты явно совершенно противоречат идеям формирования независимого правосудия.
Я бы хотела сказать, может быть, последнее, что представляется очень важным. В связи с задачей, в общем-то, постоянной, совершенствования работы судебной системы кажется необходимым, чтобы для реформирования в сфере публичного права у нас был создан и существовал какой-то стратегический центр руководства этой работой. Представляется, что такой стратегический центр должен быть организован внутри Администрации Президента, чтобы эта область, публично-правовое регулирование в государстве, не была без постоянного руководства со стороны профессионалов-юристов и обеспечивала бы стабильное движение к тем целям, которые поставлены.
Спасибо.
Никакого "незаконного вмешательства в отправление судом правосудия" в предложениях уважаемой Тамары Георгиевны я лично не усмотрел. Но в ее выступлении озвучены (уже не первый раз) многие болевые точки современной судебной системы в России. Вот и думаю теперь - кто же эту всю волну поднял (а по сообщениям СМИ это выглядит как инфоволна с неясными, на первый взгляд, целями)