Навальный, Ленин, Пайпс, Кузьминов и культ личности
Никак не могу дочитать второй том пайпсовой "Русской революции": осталось совсем ничего, но то одно отвлекает, то другое. Сейчас вон онлайн слушаю диспут между Навальным и ректором ВШЭ Кузьминовым по поводу изменения закона о госзакупках.
В публичных дискуссиях истина, безусловно, ищется, но не факт, что побеждает: побеждают нередко уверенность или остроумие. Кузьминов держится заметно увереннее. Зато точно так же заметно, что он избегает всех скользких мест, связанных с тем, что Навальный называет кооперативом "У озера": то есть с группой товарищей, приватизировавших Россию под видом усиления государства, поскольку государством они считают себя.
Забавно, что несколько человек, зная, что я знаком с Навальным, спрашивали, не кажется ли мне, что вокруг Навального создается культ вождя, пусть и потенциального. Забавно потому, что у недочитанного Пайпса я остановился как раз на его объяснении создания культа Ленина.
Даю обширную цитату, но она того стоит. Пайпс объясняет становление культа вождя двумя факторами, но обратите внимание на второй: культ замещает недостаток легитимности. То есть если Навальный возглавит страну в результате революции - то да, опасность культа налицо. А если в результате выборов - никакой опасности нет. Кстати, та же мысль Пайпса объясняет, почему Медведев так и остался (подозреваю - для большинства) гарсоном номер два: президентская легитимность у него слабенькая (царь назначил трон блюсти), а культа, в отличие от царя, создать не удалось (не исключаю, что благодаря царю).
Итак: том второй, "Большевики в борьбе за власть", глава "Красный террор":
"Хотя большевики заявляли о себе как о политической партии, в действительности дело обстояло совершенно иначе. Они являли собой скорее орден, объединившийся вокруг избранного вождя. Их сплотила не программа или платформа, - которые могли в любой момент измениться по желанию руководителя, - но сама личность их лидера. Его интуиция и воля - вот что направляло действия коммунистов, а отнюдь не объективные принципы. Ленин был первым политическим деятелем нашего времени, которого называли «вождем». Он был необходимой фигурой, ибо без его руководства однопартийный режим не мог сохранять свою целостность. Коммунисты персонализировали политику, отбросив ее назад к тем временам, когда государство и общество направлялись человеческой волей, а не законом. Это требовало от вождя бессмертия, если не в буквальном, то, по крайней мере, в переносном смысле <...>. Поэтому лозунг «Ленин жив!», выдвинутый после смерти вождя, был не просто пропагандистским трюком, но выражал самую суть коммунистического способа правления. <...>
Второе обстоятельство, которое способствовало возникновению этого культа, заключалось в том, что большевистский режим был незаконным. Проблема эта не вставала перед большевиками в первые месяцы после захвата власти, ибо считалось, что вся их деятельность является катализатором мировой революции. Но как только стало ясно, что в обозримом будущем никакой мировой революции ждать не приходится и что большевики должны взять на себя ответственность, связанную с управлением огромной многонациональной империей, требования изменились. В этот момент остро встал вопрос о лояльности режиму всего более чем семидесятимиллионного населения страны. Обычными избирательными процедурами даже видимость лояльности не могла быть обеспечена: в ноябре 1917 года, будучи на пике популярности, большевики получили менее четверти голосов избирателей, а в дальнейшем, по мере того, как иллюзий становилось все меньше, им уже не приходилось рассчитывать даже на это.
Конечно же большевики отдавали себе отчет в том, что власть их зиждется на принуждении и что тонкая прослойка рабочих и солдат, на которую они опираются, весьма ненадежна. Они, конечно же, отметили тот факт, что в июле 1918 года, когда мятеж левых эсеров поставил их режим под угрозу, рабочие и солдаты столицы объявили нейтралитет и отказались встать на их сторону.
В такой ситуации обожествление отца-основателя призвано было обеспечить большевикам видимость легитимности их власти и выступить как суррогат народной поддержки режима. Как отмечают историки Древнего мира, на Ближнем Востоке культы правителей приобрели особый размах лишь после того как Александр Македонский завоевал множество различных не-греческих народов, по отношению к которым власть его не могла считаться легитимной и которые не были связаны ни с македонцами, ни друг с другом никакими этническими узами. Александр, и в еще большей степени его наследники, так же, как и римские императоры, прибегали к самообожествлению как к средству удержания власти, ссылаясь на авторитет небожителей, когда жители земли отказывались признавать ее законный характер. <...>
Сегодня трудно сказать, насколько большевики отдавали себе отчет в этих исторических параллелях и насколько они сознавали противоречие между заявлениями о приверженности «научному» мировоззрению и тем, что в своей практике делали ставку на самые примитивные формы идолопоклонства. Судя по всему, действия их в этой области были не столько сознательными, сколько инстинктивными. И если так, то инстинкт их не подвел, ибо они гораздо больше преуспели в завоевании поддержки народных масс благодаря созданию этого культа, чем благодаря всем разговорам о «социализме», «классовой борьбе» и «диктатуре пролетариата». Для россиян «диктатура» и «пролетариат» были бессмысленными иностранными словами, которые многие из них не могли даже как следует выговорить. Но рассказы о чудесном восстании из мертвых верховного правителя страны вызывали немедленный эмоциональный отклик и создавали между правительством и подданными несомненную связь. Поэтому культ Ленина никогда не ослабевал, даже тогда, когда на время его затмил проповедуемый государством культ другого божества - Сталина."
Upd: Только сейчас понял, что Пайпс невольно объясняет существование религиозного культа: Бог нелегитимен. Что ветхозаветный, что боги Олимпа.
В публичных дискуссиях истина, безусловно, ищется, но не факт, что побеждает: побеждают нередко уверенность или остроумие. Кузьминов держится заметно увереннее. Зато точно так же заметно, что он избегает всех скользких мест, связанных с тем, что Навальный называет кооперативом "У озера": то есть с группой товарищей, приватизировавших Россию под видом усиления государства, поскольку государством они считают себя.
Забавно, что несколько человек, зная, что я знаком с Навальным, спрашивали, не кажется ли мне, что вокруг Навального создается культ вождя, пусть и потенциального. Забавно потому, что у недочитанного Пайпса я остановился как раз на его объяснении создания культа Ленина.
Даю обширную цитату, но она того стоит. Пайпс объясняет становление культа вождя двумя факторами, но обратите внимание на второй: культ замещает недостаток легитимности. То есть если Навальный возглавит страну в результате революции - то да, опасность культа налицо. А если в результате выборов - никакой опасности нет. Кстати, та же мысль Пайпса объясняет, почему Медведев так и остался (подозреваю - для большинства) гарсоном номер два: президентская легитимность у него слабенькая (царь назначил трон блюсти), а культа, в отличие от царя, создать не удалось (не исключаю, что благодаря царю).
Итак: том второй, "Большевики в борьбе за власть", глава "Красный террор":
"Хотя большевики заявляли о себе как о политической партии, в действительности дело обстояло совершенно иначе. Они являли собой скорее орден, объединившийся вокруг избранного вождя. Их сплотила не программа или платформа, - которые могли в любой момент измениться по желанию руководителя, - но сама личность их лидера. Его интуиция и воля - вот что направляло действия коммунистов, а отнюдь не объективные принципы. Ленин был первым политическим деятелем нашего времени, которого называли «вождем». Он был необходимой фигурой, ибо без его руководства однопартийный режим не мог сохранять свою целостность. Коммунисты персонализировали политику, отбросив ее назад к тем временам, когда государство и общество направлялись человеческой волей, а не законом. Это требовало от вождя бессмертия, если не в буквальном, то, по крайней мере, в переносном смысле <...>. Поэтому лозунг «Ленин жив!», выдвинутый после смерти вождя, был не просто пропагандистским трюком, но выражал самую суть коммунистического способа правления. <...>
Второе обстоятельство, которое способствовало возникновению этого культа, заключалось в том, что большевистский режим был незаконным. Проблема эта не вставала перед большевиками в первые месяцы после захвата власти, ибо считалось, что вся их деятельность является катализатором мировой революции. Но как только стало ясно, что в обозримом будущем никакой мировой революции ждать не приходится и что большевики должны взять на себя ответственность, связанную с управлением огромной многонациональной империей, требования изменились. В этот момент остро встал вопрос о лояльности режиму всего более чем семидесятимиллионного населения страны. Обычными избирательными процедурами даже видимость лояльности не могла быть обеспечена: в ноябре 1917 года, будучи на пике популярности, большевики получили менее четверти голосов избирателей, а в дальнейшем, по мере того, как иллюзий становилось все меньше, им уже не приходилось рассчитывать даже на это.
Конечно же большевики отдавали себе отчет в том, что власть их зиждется на принуждении и что тонкая прослойка рабочих и солдат, на которую они опираются, весьма ненадежна. Они, конечно же, отметили тот факт, что в июле 1918 года, когда мятеж левых эсеров поставил их режим под угрозу, рабочие и солдаты столицы объявили нейтралитет и отказались встать на их сторону.
В такой ситуации обожествление отца-основателя призвано было обеспечить большевикам видимость легитимности их власти и выступить как суррогат народной поддержки режима. Как отмечают историки Древнего мира, на Ближнем Востоке культы правителей приобрели особый размах лишь после того как Александр Македонский завоевал множество различных не-греческих народов, по отношению к которым власть его не могла считаться легитимной и которые не были связаны ни с македонцами, ни друг с другом никакими этническими узами. Александр, и в еще большей степени его наследники, так же, как и римские императоры, прибегали к самообожествлению как к средству удержания власти, ссылаясь на авторитет небожителей, когда жители земли отказывались признавать ее законный характер. <...>
Сегодня трудно сказать, насколько большевики отдавали себе отчет в этих исторических параллелях и насколько они сознавали противоречие между заявлениями о приверженности «научному» мировоззрению и тем, что в своей практике делали ставку на самые примитивные формы идолопоклонства. Судя по всему, действия их в этой области были не столько сознательными, сколько инстинктивными. И если так, то инстинкт их не подвел, ибо они гораздо больше преуспели в завоевании поддержки народных масс благодаря созданию этого культа, чем благодаря всем разговорам о «социализме», «классовой борьбе» и «диктатуре пролетариата». Для россиян «диктатура» и «пролетариат» были бессмысленными иностранными словами, которые многие из них не могли даже как следует выговорить. Но рассказы о чудесном восстании из мертвых верховного правителя страны вызывали немедленный эмоциональный отклик и создавали между правительством и подданными несомненную связь. Поэтому культ Ленина никогда не ослабевал, даже тогда, когда на время его затмил проповедуемый государством культ другого божества - Сталина."
Upd: Только сейчас понял, что Пайпс невольно объясняет существование религиозного культа: Бог нелегитимен. Что ветхозаветный, что боги Олимпа.