Сегодня в ленте прочла, что в фильме Пазолини "Евангелие от Матфея" в финальных сценах от снятия с креста до Воскресения звучит "Ой да степь широкая" в исполнении хора. Сижу теперь слушаю задумчиво. Что вот интересно услышал итальянец в этой русской песне? Только протяжную мелодию или слова тоже..
Я читала один музыкально-аналитический разбор, в котором утвердлается, что некоторые интинационные ходы, свойственные русской певческой традиции, у нас воспринимаются просто как лирические - а на Западе как надрывно-трагичные.
Пересказала ваш коммент мужу (с предысторией), представляешь, говорю, получается те песни, та музыка, которую мы воспринимаем как вполне спокойную, задумчивую, на Западе воспринимают на трагичную. И муж мой внезапно говорит - да все правильно они воспринимают, просто наша вот эта задумчивость тонким слоем сверху на вот такенном слое трагедии, который для нас настолько самоочевиден, что мы даже не замечаем его. И тут задумалась я.
Конкретно малая секста, которой начинается "Ой ты степь широкая" трактуется, кажется, как "болезненный вскрик". Я обязательно найду цитату, приведу. Надо посмотреть, в каких народных песнях есть малая секста еще. Подозреваю, что и "В сне Стеньки Разина", и в "Ой, мороз-мороз", и в "Из-за острова на стрежень" - везде.
Да, что они вообще знают о трагедиях... Хотя нет, в эпоху барокко, особенно в ранний период, после жуткой 30-летней войны в центре Европы, у них тоже все хорошо было с малой секстой. Это один из маркеров барочной стилистики.
Comments 10
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Да, что они вообще знают о трагедиях... Хотя нет, в эпоху барокко, особенно в ранний период, после жуткой 30-летней войны в центре Европы, у них тоже все хорошо было с малой секстой. Это один из маркеров барочной стилистики.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment