Печатник
Олег - мой одноклассник. У него дети и жена-умничка. Жена занимается благотворительностью - поделками с детьми в передаче на ТВ, а сам Олег - бизнесом. Олег - творческий интеллигент; умеет ухмыляться в усы (хотя у него таковых нет), ронять в ладони лоб и многозначительно молчать. Он пишет стихи, печатается в журналах собственного производства, так как владеет минитипографией, и любит рыбалку.
Даже на мелких тиражах в собственной минитипографии Олег умудрился заработать геморрой и кредиты. В этом ему помогли партнеры по бизнесу, вечно ломающийся автомобиль и высокая арендная плата за офис. Мишка - бывший компаньон, когда понял, что здоровье на полиграфическом поприще может подорваться, оставил Олега наедине с профессиональной печатающей машиной Херакс, - жутко дорогой и нуждающейся в постоянной уходе, как избалованная женщина, - и кредитами. Сейчас Мишка пишет белые стихи, преподает русский язык и литературу в институте водного транспорта, имеет весьма сложные отношения с женой, работающей в отделе маркетинга известного в городе театра, и периодически звонит мне, чтобы узнать, сколько стоит мультимедийный проектор.
- Ничего, если я иногда буду приглашать тебя на наши мероприятия? - спрашивает меня раз в полгода Мишка по телефону.
- Валяй!
Мероприятия - это публичные чтения стихов собственного сочинения, ретроспектива фильмов Педро Альмодовара на частной квартире, коньяк и женщины в мужских рубашках на голое тело, которым свойственно неумение варить борщ (зато они любят поджать под себя ноги и выпускать дым в потолок).
Когда однажды мы с Олегом ездили на рыбалку, то поймали дюжину карасей и собрали ведро бычков. Карасей я Олегу отдал всех, а вот с грибами у нас были заморочки. Его жена сочла найденные грибы сомнительными на предмет съедобности и сразу выбросила. А моя - сначала сварила, нарезала и заморозила, и только потом, когда отключили свет, и потекла морозилка, - тоже выбросила.
Я помню ту рыбалку. Был июль. Всю обратную дорогу из Алексеевки мы с Олегом останавливались, чтобы подлить воду в дырявый радиатор. Олег курил, с чувством подливал воду (он все делает вдумчиво), которая шкварчала в утробе автомобиля, и мы ехали дальше.
- А если его запаять, Олег?
- Однако машину продавать надо! - отвечал он.
Будни творческого объединения, которым он руководил, были насыщены дизайнерами, визитками и мишкиными заказчиками. Мишка-компаньон приводил людей из филармонии, или еще какого-нибудь культурного учреждения. Они оформляли заказ, оставляли предоплату и через день получали себя на афишах, завернутыми в конверте со скрипкой, виолончелью или фортепиано. Я за всем этим наблюдал из другой половины офиса, питал симпатию к продавщице хозяйственных товаров Леночке и продавал бывшие в употреблении компьютерные комплектующие.
Вскоре Олег взялся за дело всерьез - нанял на работу еще одного Мишку и тоже интеллигента. У двух Мишек между собой были натянутые, как нижняя струна гитары (нота «ми»), отношения. Мишка-менеджер был студентом московского литинститута, у него даже была публикация в столичном журнале «Москва» и дочь в Иркутске. Он был злостным неплательщиком алиментов, снимал квартиру по соседству с китаянкой, работал менеджером по активным продажам (целыми днями писал рассказы за конторским компьютером) и периодически улетал на сессию - пить водку в общаге с будущими писателями, пока и вовсе не остался в столице.
На должности «Дизайнер» в нашем творческом объединении, к коему со временем стал причислять себя и я, была жуткая текучка. Я успел застать троих. Постоянным был сам Олег; рисовать он не любил, но визитки выдавались заказчику в срок. Вторым был гомосексуалист Лёха, со своеобразными музыкальными вкусами, а третьим - Лонда - девушка, в отличие от Лёхи, неразборчивая в половых связях.
Олега я периодически встречаю в неожиданных местах с очередным тиражом, сединой и новой бюджетной иномаркой. У него новая квартира.
- А как же кредиты?
- Подождут, у меня дети.
Олег вошел в мою жизнь не сразу, хотя и был одноклассником.
Вот я вспоминаю его сейчас, и на душе у меня становится тепло.
Даже на мелких тиражах в собственной минитипографии Олег умудрился заработать геморрой и кредиты. В этом ему помогли партнеры по бизнесу, вечно ломающийся автомобиль и высокая арендная плата за офис. Мишка - бывший компаньон, когда понял, что здоровье на полиграфическом поприще может подорваться, оставил Олега наедине с профессиональной печатающей машиной Херакс, - жутко дорогой и нуждающейся в постоянной уходе, как избалованная женщина, - и кредитами. Сейчас Мишка пишет белые стихи, преподает русский язык и литературу в институте водного транспорта, имеет весьма сложные отношения с женой, работающей в отделе маркетинга известного в городе театра, и периодически звонит мне, чтобы узнать, сколько стоит мультимедийный проектор.
- Ничего, если я иногда буду приглашать тебя на наши мероприятия? - спрашивает меня раз в полгода Мишка по телефону.
- Валяй!
Мероприятия - это публичные чтения стихов собственного сочинения, ретроспектива фильмов Педро Альмодовара на частной квартире, коньяк и женщины в мужских рубашках на голое тело, которым свойственно неумение варить борщ (зато они любят поджать под себя ноги и выпускать дым в потолок).
Когда однажды мы с Олегом ездили на рыбалку, то поймали дюжину карасей и собрали ведро бычков. Карасей я Олегу отдал всех, а вот с грибами у нас были заморочки. Его жена сочла найденные грибы сомнительными на предмет съедобности и сразу выбросила. А моя - сначала сварила, нарезала и заморозила, и только потом, когда отключили свет, и потекла морозилка, - тоже выбросила.
Я помню ту рыбалку. Был июль. Всю обратную дорогу из Алексеевки мы с Олегом останавливались, чтобы подлить воду в дырявый радиатор. Олег курил, с чувством подливал воду (он все делает вдумчиво), которая шкварчала в утробе автомобиля, и мы ехали дальше.
- А если его запаять, Олег?
- Однако машину продавать надо! - отвечал он.
Будни творческого объединения, которым он руководил, были насыщены дизайнерами, визитками и мишкиными заказчиками. Мишка-компаньон приводил людей из филармонии, или еще какого-нибудь культурного учреждения. Они оформляли заказ, оставляли предоплату и через день получали себя на афишах, завернутыми в конверте со скрипкой, виолончелью или фортепиано. Я за всем этим наблюдал из другой половины офиса, питал симпатию к продавщице хозяйственных товаров Леночке и продавал бывшие в употреблении компьютерные комплектующие.
Вскоре Олег взялся за дело всерьез - нанял на работу еще одного Мишку и тоже интеллигента. У двух Мишек между собой были натянутые, как нижняя струна гитары (нота «ми»), отношения. Мишка-менеджер был студентом московского литинститута, у него даже была публикация в столичном журнале «Москва» и дочь в Иркутске. Он был злостным неплательщиком алиментов, снимал квартиру по соседству с китаянкой, работал менеджером по активным продажам (целыми днями писал рассказы за конторским компьютером) и периодически улетал на сессию - пить водку в общаге с будущими писателями, пока и вовсе не остался в столице.
На должности «Дизайнер» в нашем творческом объединении, к коему со временем стал причислять себя и я, была жуткая текучка. Я успел застать троих. Постоянным был сам Олег; рисовать он не любил, но визитки выдавались заказчику в срок. Вторым был гомосексуалист Лёха, со своеобразными музыкальными вкусами, а третьим - Лонда - девушка, в отличие от Лёхи, неразборчивая в половых связях.
Олега я периодически встречаю в неожиданных местах с очередным тиражом, сединой и новой бюджетной иномаркой. У него новая квартира.
- А как же кредиты?
- Подождут, у меня дети.
Олег вошел в мою жизнь не сразу, хотя и был одноклассником.
Вот я вспоминаю его сейчас, и на душе у меня становится тепло.