Свиридов о судьбе русского хорового искусства в XX веке

[dialexika]

В начале XX, до начала I мировой войны, в России на передний план выходит, описываемый ранее, третий тип музыки «скоморошно-скифский», вызывающе дерзкий, агрессивно-воинствующий. Русский композитор Сергей Рахманинов чурался его, а сам в тот момент занимался сочинением хоровой церковной музыки, в частности литургии Иоанна Златоуста. В своих труда он призывал к «духовному самоуглублению, звал к сочув­ствию, человеческому страданию, судьбе Христа, ибо в этом видел то, что предстояло пережить его Родине...» Однако интеллигенция того времени была буржуазно-декадентской, поэтому она и в грош не ставила его музыку, бежало от неё, как от скуки. В революционных кругах, по понятным причинам, она вообще воспринималась враждебно. Свиридов также с прискорбием отмечает, что и официальная Церковь будто бы его не замечала, и вполне обходилась в своих богослужениях без него.
При этом он также обращает внимание, что сводить духовное хоровое искусство к клерикальному - грубейшая ошибка. Зачастую происходит так, что обиходная церковная музыка сама лишена духовного начала, в этом смысле формализм и обрядовость преобладает над таинствами.

В революционную эпоху участь хорового искусства вкупе с антицерковной политикой была трагической. И лишь в 30-е гг. Максим Горький по личной просьбе Сталина вернулся в СССР, по словам Свиридова, с миссией сохранения и сбережения русского традиционного культурного пласта после «троцкистского» погрома.

Возрождение хорового искусства
Возрождение хорового искусства Свиридов связывает по большей части с именем Александра Юрлова, который возглавлял Всероссийское Хоровое общество с 1971 года. Хотя заслуги первого председателя Александра Свешникова с 1959 года тоже не обходит вниманием: «Надо от­дать должное Свешникову, который после войны, возглавив Государственный хор, много сделал поначалу для пробуж­дения интереса к этому виду искусства, всегда любимому на­родом, сидящему в крови у русского человека, любви к пев­ческому искусству.»

Однако подлинным революционером в этом смысле стал именно Юрлов, считает его выдающимся представителем советской музыкальной культуры, идеальной фигурой советского музыканта: «Пламенный коммунист-революционер по духу и по всем своим симпатиям. Интернационалист, общественный дея­тель...» В сложных послереволюционных условиях, когда хоровое искусство влачило жалкое существование, сумел вдохнуть в него новую жизнь. Несмотря на вред, нанесенный этому искусству троцкистами, требовавших упразднение хора вообще, он сумел выстоять, а Юрлов стал его новым вдохновителем. Репертуар вначале был классическим, включал в себя как русскую, так и зарубежную музыку. Но в дальнейшем основой его стала всё же советская музыка: «Десятки произведений - крупных: ораторий, кантат, хо­ровых циклов и отдельных пьес - были разучены и спеты Ре­спубликанской Капеллой. Композиторы Москвы, Ленин­града, других русских городов, Чувашии, Башкирии, Тата­рии, Дагестана, представители автономных республик, обла­стей и городов Федерации услыхали свои сочинения в худо­жественном, талантливом исполнении. И все это делалось добросовестно, заинтересованно, с любовью!»

Далее он восхищенно говорит об историческом значении текущих событий, о том, что русская музыка жива и продолжает своё развитие: «История отечественной музыки расширяется во вре­мени, и не механически, а за счет художественно звучащего, живого материала, никак не потерявшего своих художест­венных качеств, своей действенной силы».

Александр Юрлов мучительно шлифовал мастерство своего хора, весьма болезненно менял состав, отбирал качественные произведения. Свиридов отмечает в нём важное качество, что тот, будучи убежденным большевиком и блокадником, «презирал тех фальшиво-революционных нигилис­тов, которые под видом борьбы за новое искусство третиро­вали и истребляли русскую хоровую культуру». Эти нигилисты, по его мнению, не понимали и не могли понять народный дух, не любили свою национальную культуру, поэтому не могли её развивать, в то время как именно это народное духовно обогащает музыку и делает её бессмертной.

Основу репертуара Юрлова составляли крупнейшие про­изведения русской мировой классики, советской музыки в ее высоких художественных образцах. Его хоры звучали по всему Советскому союзу, а на мировых фестивалях звучала «Русская и Советская музыка с беспримерным успехом». И что особенно ценно, никем не отрицаемое высокое исполнительство было в сочетании с исполнением собственной народной музыки, большая часть которой несла черты современного (на тот момент) духовного облика России. Юрлов сумел соединить лучшие образцы западноевропейской классики с народными песнями и Революционным искусством советской эпохи. Неразрывность культуры, её разнообразие и изменчивость, которая зиждется на глубокой преемственности, является тем позитивным направлением, которое способно двигать хоровое искусство дальше. И на этом пике торжества советской музыки обозначился жизненно важный вопрос и Георгий Свиридов его задаёт: «Будет ли и дальше советская культура на­следницей и Русской культуры наряду с другими культурами народов СССР, либо движение Русской культуры было прервано на определенном историческом этапе?» Будущее показало, что ответ неутешительный, и что тот формирующийся культурно-исторический монолит будут намеренно уничтожать.

Уничтожение хорового искусства
1987 году, в перестройку упраздняют Всероссийского хоровое общество. Георгий Свиридов обозначает это прерывание в развитии русской культуры через уничтожение хорового дела: «Ничего, кроме шкурных интересов, базарной, рыночной идеологии. Для того, чтобы творчески самоутвердиться и по­больше заработать...эти люди готовы растоптать всех и вся: и классиков, и современников, и ростки будущего». Отмечает потерю интереса к культуре народной жизни, и общую деградацию искусства от служения к личному самовыражению. Мещанство и американизация перестроечной жизни свелась «в усиленном насаждении легкой музыки, которая затопила нашу жизнь, дурманит со­знание и уничтожает души молодых поколений». Однако США своё действительное ценное искусство на экспорт не передавало. У ней существовало огромное количество симфонических оркестров и хоров, как профессиональных, так и любительских. В этом смысле наш спрос на их легкую музыку можно охарактеризовать явлением, как если бы их канализацию подключили к нашей водопроводной трубе.

Тем самым Свиридов фиксирует снижение духовного потенциала русской культуры, уничтожение её художественного достоинства. А народ при этом вместо русской классики пичкают «бездуховным суррогатом культуры, узаконивающим их бездуховное существование». Что касается хорового пения, то оно, некогда доступное всем детям и не зависимое от их материального положение, было попросту отнято у подрастающего поколения и выкинуто из образования.

И только спустя 25 лет вновь начались разговоры и робкие попытки очередного возрождения хорового искусства. В 2013 году по инициативе и под руководством Валерия Гергиева Всероссийское хоровое общество было воссоздано. Насколько это будет практически успешным культурным направлением судить на данном этапе сложно, будущее покажет.