Мой главный текст этого лета (выжимка)
(Решил выбрать из длинного разговора наиболее значимые и новые в моей речи места. Полностью текст в предыдущей записи, в том числе в ее первых комментариях)
В патриархии кастовая солидарность ценится выше всего. Патриарху особого дела до Анастасия нет, но он заботится о своем личном престиже и о том, чтобы каста, которую он возглавляет, была тефлоновой и не сменяемой снизу. Священноначалие - это голос Бога, и оно по определению не может быть неправым. То есть он сам может кричать матом на своих епископов (патриарх прекрасно знает им цену), но народ должен верить, что это оракулы и представители Бога на земле.
Скандал стал громким именно из-за того, что патриархия попробовала быть чуть более гуманной, чем обычно. Наш «Левиафанчик» решил, что может заняться косметикой - и в результате повредил шкуру.
О чем я говорю? Если бы они просто продолжали игнорировать все жалобы, как они делали десятилетиями, то скандала не было бы. Полная несознанка, ничего не было, все начальники по определению святые, и все хорошо. А они вдруг осенью 2013 года, получив жалобы казанских семинаристов, назначили проверку, публично признали наличие этих жалоб.
Что происходит в таких случаях у католиков? Как и у нас, католический епископ тоже не принимает к своему рассмотрению поступивший сигнал о возможной педофилии. Но по другой причине. У нас он бросает письмо в мусорную корзину (или в секретную папку для стратегического компромата). А у них - мгновенно передает государственной полиции. Так их научил делать их собственный горький опыт. Так нужно делать, чтобы не умножать церковного греха: на грех насилия не налагать еще и грех укрывательства. У нас же прошло два года со времени тех жалоб, а патриархия так и не передала жалобы, которые у нее есть, в следственный комитет.
Формально проверка была - но дознаватели говорили лишь с руководством семинарии, а не самими ребятами. Но если там было все так хорошо, то почему в мае 2014 года Анастасия сняли с поста ректора семинарии? Почему поменяли там все руководство? Это были какие-то формы признания патриархией проблемы, и поэтому Интернет-слухи приобрели правдоподобность.
Сегодня слушал проповедь митрополита Анастасия по итогам вчерашнего скандала. Он удивительно говорит: «Господь меня сюда привел, и я отсюда никуда не уйду».
Вроде бы очень благочестиво. Но ссылки на Промысл Божий слишком универсальны. Ведь этому Промыслу подвластно буквально все. А разве нет Промысла Божия в том, что в стольких людях и даже священниках проснулась решимость добиться правды? Почему такое выборочное отношение к промыслу Божию? Вот если вас сюда поставили 12 членов Синода - это воля Божия, а если 200 человек кричат: «Недостоин!», - это не воля Божия?
А может быть, воля Божия и в том, что в нашей церкви вдруг появился такой писатель - Андрей Кураев, и то, что на каком-то этапе своего пути он снял с себя эти внутрикорпоративные табу и заговорил об изнанке церковной жизни?
Я начал писать статьи о православии для светских газет, когда этого еще никто не делал (моя первая статья в «Московских новостях» вышла в 1988). Первым стал читать лекции университетах (первая лекция у меня была в феврале 88-го - раньше чем у отца Александра Меня). Первым стал писать популярные богословские книги на современном языке (первые мои книги вышли в 1994). Сейчас всё это умеют делать многие замечательные люди в нашей Церкви.
Но обнаружился другой дефицит: честного и не-тайного разговора о язвах и проблемах церковного роста. Причем такого, который шел бы изнутри церкви, а не со стороны… Ну что ж, по-ледоколем и эту дорожку.
Сегодня в церкви нет реальной площадки, где можно было бы обсуждать наши проблемы, а не просто обличать гнилой Запад и восторгаться мудростью наших древних традиций и современных иерархов. Официальные сайты онлайна лишены…
Стиль Патриарха Кирилла: имитация диалога, имитация открытости. Он выходит на аудиторию, но никто не имеет права задать ему вопрос, только специально назначенные люди озвучивают заранее согласованными вопросами в заранее согласованное время. И история с Контактом - то же самое.
Сказали бы честно, что Патриарх не имеет возможности сидеть там, что он не подросток, у него другая занятость. Но, тем не менее, люди, которые стараются понять позицию Патриарха и находятся рядом с ним, будут вам время от времени отвечать. Это было бы более-менее достойно. А пока это просто коллекция лайков.
А потребность людей в диалоге, причем порой в критическом диалоге, очень велика. События в Ульяновске это местный выплеск общей боли. Низовое духовенство всей церкви с огромной надеждой и тревогой смотрит на ульяновские события. И дело не в сексуальной тематике - в церкви нарастает классовая напряженность. За 25 лет церковные элиты явили множество образцов упоения своей роскошью и властью. Епископы рассматривают обычных тружеников-священников как орудие своей финансовой добычи. Священники в глазах епископов это бесправные крепостные (плюс еще их семьи в статусе заложников владычной воли). Никогда в истории епископы не были столь безотчетны, как сейчас. Епископы не отчитываются ни перед государством, ни перед своими епархиями. И патриархия их отчетам верит на слово. А сама не отчитывается ни перед кем.
Епископы в Царской России все же денег с приходов не брали. Им из Питера Синод содержание присылал. А сейчас для рядового попа епископ это конкретный «вампирчик», который с его прихода берет деньги невесть на что (отчетов-то нет!) и тем самым гробит массу и твоих семейных, и твоих приходских проектов. А сколько священники наслышались откровенного архиерейского хамства в свой адрес. Чего стоит трансляция в прямом эфире патриаршего пасхального крестного хода вокруг Храма Христа Спасителя, когда шеф патриаршего протокола епископ Сергий бьет кулаком в спину старенького священника, который просто не смог выдержать общего быстрого темпа…
И даже в вежливой форме тема для общения епископов с духовенством предельно проста и далека от Евангелия: «деньги и послушание!». Внутрицерковное напряжение достаточно серьезное. Так что прислушиваясь к Ульяновску, священники ищут возможность, чтобы их хоть как-то, хоть разочек услышали.
- Узнав такие вещи, простой человек, как минимум, испытает разочарование. Но вы не усомнились в своей вере…
- Вы знаете, я не готов к сегодняшнему дню применить классическую строчку - «бывали хуже времена, но не было подлей». Я все-таки неплохо знаю церковную историю. Я крестился по ходу обучения на кафедре научного атеизма МГУ. Это означает, что все возможное дерьмо, которое про церковную историю можно сказать, мне уже сказали профессора-атеисты. Но при этом я искал и находил, что церковь не сводится к порождаемому ею дерьму. Точно так же как и вы и я не сводимся к нему. В ней есть - Жизнь. Потом моя жизнь уже внутри церкви и изучение церковной истории все-таки умножили и осовременили эти печальные представления. Но именно поэтому я сейчас не паникую. Я знаю, что были гораздо худшие времена, на фоне которых даже то, что делалось в Казани - почти невинные цветочки. Все-таки это «избыток любви», а не избыток ненависти, зажигающей костры.
- Но какое будущее в таком случае нас ждет? Если говорить, что произошедшее в Казани - это цветочки, что будет дальше?
- Не знаю. Судьба церкви очень связана с судьбой общества и страны. У нас на удивление похожи патриархи и президенты:
- полусонный Брежнев и такой же был Пимен.
- Ельцин, который был готов раздавать столько суверенитета, сколько сможете унести, и такой же Алексий II, говоривший «я ни из кого не буду делать мученика».
- У Путина главная забота - «вертикаль власти», и Кирилл, который ту же вертикаль втыкает в тело церкви.
Так что же будет с Родиной и с нами? Производной от этого ответа станет ответ на вопрос о будущем церкви.
Путин поставил страну пред выбором. Впервые в истории этот выбор и в самом деле «евразийский». Даже князь Владимир, крестя, вел Русь в Европу. И даже Иван Грозный, и Ленин и Сталин и Хрущев… И лишь сейчас обозначилась серьезная перспектива растворения в Востоке…
Это только с «киселевского» экрана кажется, что наш президент возрождает суверенную и великую Москву, Третий Рим. Боюсь, что он в конце концов возродит не Российскую Империю, а Империю Чингизидов. Не хотели быть младшими партнерами Запада? Кисо обиделось? - Что ж, гордо станем прислугой Китаю в его геополитике и экономике. Выбор 21 века для нас не очень горд: быть периферией Китайской Империи, либо периферией Европы. Путин выбрал первое. Осознает ли этот выбор и примет ли его Россия? Не знаю. Но от того, какими мы будем к середине XXI столетия, и будет зависеть судьба церкви. Если победит европейская прививка уважения к чести и достоинству личности, умение жить, не ходя строем, тогда это рано или поздно скажется и на религиозной жизни. Или же победит азиатчина с е идеалом «консолидации и стабильности», и тогда церковь, конечно, подстроится под это и внесет свои пять копеек в торжество богдыханского дела.
- Давайте поговорим о деятельности патриарха Кирилла? Как менялось ваше отношение к нему с момента интронизации? Я знаю, что сначала вы видели в нем жесткого и требовательного управленца…
- Каждый из нас сложный человек, в каждом есть свои плюсы и минусы. Я и сам вовсе не «белый и пушистый зайчик». Я понимал, что митрополит Кирилл - тоже сложный человек, и у него тоже свои минусы. Но его конкуренты не были лучше. У них у всех были общие минусы, но у Кирилла были плюсы, бонусы, которым не было альтернатив: интеллектуальная мощь, ораторский дар, дипломатический дар, вкус к креативу, к постановке и решению сложных проблем.
Я надеялся, что минусы растворятся в огромной предстоящей работе. За десятилетия в церкви я не раз видел, как некий сложный человек, карьерист, интриган, менялся, получив желанное назначение. Скажем, он стал настоятелем или епископом, у него появилось конкретное поле деятельности и ответственности, и он растворяется в этой работе, и прошлое отпадает. Выясняется, что он не ради своей славы, скажем, подсиживал прежнего настоятеля, и добивался он этого места действительно ради работы и ради блага людей. Он просто искал точку максимально возможного приложения своих сил. И тут я тоже надеялся, что окалина отпадет при переходе от состояния митрополита к состоянию патриарха. Но я ошибся - далеко не все отпало.
- В чем сегодня вы его поддерживаете и в чем критикуете?
- Это не критика патриарха, не месть, не исполнение политического заказа, не разочарование в православии… Для меня эта моя полемическая придирчивость есть форма моего служения любимой православной церкви. Любовь чувство консервативное, желающее сохранить то, что полюбилось. Эпоха патриарха Кирилла привносит определённые новизны. Порой они в полутонах и оттенках. Но они есть, и их общее направление меня тревожит.
Мне и многим иным церковным людям тут видится движение к папству. Мы, православные, очень легко критикуем западное папство. И церковный историк легко и удобно может показать, как от столетия к столетию нарастала догма папской непогрешимости, культ Римского Папы, и как в конце концов это исказило общую картину христианского мироздания. Но легко об этом говорить со стороны и с безопасной многовековой дистанции. А когда у нас здесь, в Москве, такое же происходит? Как тут реагировать? Моя главная боль в этом.
Сто лет назад, в революционной горячке восстанавливая патриаршество, романтически голосовали против обер-прокуроров и не проговорили всерьез канонический статус Патриарха. И он так заметно стал дрейфовать в сторону «восточного папы». Боюсь, нас заразила бацилла папизма. Причем в таком масштабе, что католикам и не снился.
Так что нас ждет еще дискуссия и поиск честных и богословски ответственных ответов на вопросы: В чем властен Патриарх? А в чем моя человеческая, гражданская и христианская свобода даже перед лицом Патриарха? Это вопрос и для епископа. И для священника. И для мирянина.
Для последних двух групп неясен и вопрос о том, насколько тотальна формула «без епископа в Церкви не можете творить ничего».
Нельзя все сводить лишь к "смирению и послушанию"
Есть такая шутка у семинаристов: Зачем смиряться самому, если можно смирить ближнего?
Представьте, идет предвыборное собрание, и один из кандидатов заявляет: «Проголосуйте за меня, и вы все лишитесь права слова и права голоса. Я буду вашим вождем, я буду говорить от имени всех вас по всем вопросам, но зато никто ни за что не будет отвечать - я отвечу за все, а вы, мои солдаты, просто исполняйте приказ». И все дружно отвечают: «Да, именно об этом мы и мечтали!».
Но в нашей Церкви такую программу никто не предлагал и никто за нее не голосовал. Патриарх это просто епископ одного из городов России. Он не ближе к Богу, чем другие епископы. Его благодатные полномочия не шире, чем у них. Просто его город престижнее и богаче как столица.
Но я слышу, как даже епископы стонут под тяжелеющей десницей.
Мы получили свободу впервые за двадцать веков нашей истории. И неужели лишь для того, чтобы построить абсолютную монархию внутри самой Церкви? Помните у Алексея Толстого:
«Мятежный дух исчез совсем.
Кричат манчжуры дружно:
Нам Конституцию зачем?
Нам палку, палку нужно!».
Если это естественный результат самоорганизации церкви, то это очень серьезно.
Нет, не могу считать это итогом церковной истории. Мы все-таки проедем и эту станцию.
А пока мы ней стоим, вслушайтесь в эти слова патриарха Кирилла, сказанные им на праздновании пятилетия его понтификта: «За эти пять лет я имел возможность убедиться в том, что рука Божия ведет Церковь нашу по историческому пути. Признаюсь, что некоторые решения, которые мы приняли, были сформулированы мною в моем собственном сознании, несомненно, под действием непреодолимой Божией силы. И только теперь, оборачиваясь вспять, я понимаю, что то была действительно Божия помощь: потому что еще то, что было неведомо мне за некоторое время до принятия решений, вдруг становилось не только ведомым, понятным, но и поддерживаемым абсолютным большинством нашего епископата, духовенства и верующего народа. Я вижу руку Божию, которая всех нас ведет. Я чувствую, как Бог отвечает на наши молитвы» (http://www.patriarchia.ru/db/text/3550769.html)
Или: «Мы, подобно Христу, Церковь не свои слова произносит, не от своей мудрости, и Патриарх вам говорит не от самого себя и не на себя ссылается, а от Господа, от Слова Божия, хранимого в Церкви.» (http://www.patriarchia.ru/db/text/3046294.html
Пять лет назад, поддерживая кандидатуру митрополита Кирилла, я говорил, что патриарх это не некая особая мистическая опция, а просто административная должность. И что собор избирает не медиума и не пророка, а управленца и переговорщика.
То, что я вижу и слышу сейчас, возрождает в моем сознании старую проблему конфликта веры и науки, ибо тут я вижу некую их несовместимость. Вот я с детства помню, что если есть бассейн, в нем должны быть две трубы: по трубе «А» вода вливается, по трубе «Б» - выливается. И вот я вижу много труб, по которым наполняются бассейны епископских и патриаршего бюджетов. Но пока мне не удалось найти ни одной трубы, по которым бы эта живительная финансовая водичка выливалась. Я не знаю церковных проектов, которые бы финансировались за деньги епископов, или патриарха, кроме содержания аппарата и обслуги. То есть понятно, что машинистке, шоферу, кухарке и пресс-секретарю надо платить. А что дальше?
Я не вижу, чтобы патриархия помогала бедным приходам. Максимальная форма помощи - «ну ладно, так и быть, не плати епархиальный налог». До анекдота: в одной епархии (не буду ее называть) есть налог с приходов, но кроме того, там, как и в каждой епархии, бывают еще разовые и дополнительные сборы. Один из них - на содержание местной семинарии. Но митрополит договорился с госвластями, что семинария финансируется из местного, краевого бюджета. И вот, представьте, из епархии к настоятелю одного городского храма тем не менее приходит письмо с требованием перечислить такую-то сумму на содержание семинарии. Представить нужно лицо и междометия данного настоятеля, учитывая, что он является ректором этой самой семинарии и прекрасно знает источник ее существования…
Мне кажется, эта тяга к показной роскоши - следствие внутреннего бескультурья многих епископов. Помните анекдот про «если у тебя в детстве не было велосипеда»? Люди долго жили в вынужденной бедности и ограничениях, и поэтому не научились сами ставить себя барьеры. Люди попадают буквально из грязи в князи. Они не умеют жить в достатке, и поэтому не умеют сказать «нет». Хоть они и монахи, у них часто отказывает тормоз. Тот, который мог бы сказать: да, я уже могу позволить себе это с точки зрения финансов и власти, но все же не хочу себе это позволять вот по таким-то мотивам, начиная с заботы о здоровье и заканчивая тем, что я пастырь довольно бедной паствы.
- Неужели в момент прихода к вере первоочередным желанием человека не является отказ от роскоши?
- Поначалу - да. Но потом по мере вступания на карьерную лестницу, ведущую вверх, он в изобилии видит противоположные примеры. А потом нового епископа само православное богословие начинает утверждать в мысли, что «церковь - это я». Представьте, если бы я был епископом. Мне постоянно твердили бы и в книгах и на банкетах мою честь, что Церковь - это ты, твоя воля - воля Божия, и твой голос - голос Божий. Это как в «Кавказской пленнице»: очень трудно не спутать, где общественная шерсть, а где личная. И епископу вообще очень сложно это сделать.
- А в России как к патриарху Кириллу относятся?
- Социологические опросы показывают, что за год уменьшилось количество людей, которые доверяют церкви. Но это нельзя расценивать как провал патриарха Кирилла. Это знак того, что за последние два года вырос авторитет Путина и государства в глазах массового жителя. Потому что мы - советские люди. Нам неудобно жить в идеологическом вакууме. Обычному телезрителю нужно, чтобы государство его вдохновляло на борьбу за что-то большое и светлое. А не просто на то, что мы будем жить на три процента богаче через три года. И когда государство сказало, что мы наконец снова нашли повод для Священной войны со всем миром, это здорово. Сразу родным повеяло. То есть государство сегодня берет на себя функции церкви, появляется смысло-жизненная идеология. Про одни и те же «традиционные ценности» говорится и с церковной кафедры, и с губернаторской трибуны. Мы опять спасаем человечество… И людям, которые на это поддаются, логично и естественно любить не двух Вождей, а одного. Поэтому по мере роста рейтинга Путина будет падать рейтинг патриарха. И это означает, что патриарх - Луна, а Путин - Солнце. И кто на кого опирается, кто кому своей близостью прибавляет или убавляет рейтинг - уже большой вопрос.
От самой церковной власти я очищения и обновления не жду. Но у меня есть надежда, что однажды Кремль поймет, что то, что они считают духовной скрепой, на самом деле ближе к ржавой скрепке. Тогда они задумаются - а на что мы вообще опираемся?
Очень характерный пример - это Одесский митрополит Агафангел. В 1992 году монахи выгнали из Одессы тогдашнего своего митрополита Лазаря за то, что тот поддержал идею украинского раскола. Вместо него назначили Агафангела. Он - человек, у которого своих убеждений нет, но в Одессе он оказался заложником местных, тогда очень промосковских настроений. Он делал все, чтобы понравится этой своей колючей пастве, уже обретшей опыт изгнания своих митрополитов. И он стали позициировать себя как лидера русского мира на Украине. При Кравчуке и Кучме до этого дела никому не было. При Ющенке фронда была делом безопасным, при Януковиче русско-мирская позиция была официальной… Но вот пришли другие времена. И что Агафангел? Он просто явил чудо мгновенного оборотничества! Пошел лично благословлять и орошать святой водой украинских солдат, которых мобилизуют на операцию в Донбассе. И даже Саакашвили уже какой-то церковный орден успел вручить.
А почему? Да потому, что про его интимную жизнь идет тот же слух, что и про Анастасия. Такие люди, в своих проповедях обличающие свои собственные пристрастия, неизбежно гнилы внутри. Они - не мужики по определению. Они не будут сражаться ни за что, кроме своей личной шкуры. Может, хоть на украинском примере наша кремлевская администрация поймет, что надо думать, кого ты берешь в союзники. Чтобы не получилось, что ты думал, что у тебя на это направлении аж 20 танков с полным боекомплектом, а на деле там просто груда металлолома, к которому вдобавок без дела приписана сотня солдат.
[ср. мой текст от 11 января 2014 года:
Некоторые «ура-патриоты» сейчас говорят: «Идет война против Церкви, а Кураев - предатель». Что ж, отвечу им на их языке: Подумайте сами. Если и в самом деле против Церкви идет война, вы уверены, что ей нужен именно такой генералитет? Если вы себя ощущает на фронте, задумайтесь - кто за вашей спиной. Вам что, позора чеченской войны мало, когда московские генералы сдавали фронтовых офицеров? Вы думаете, в Церкви такого не будет? И в Церкви такое будет. А если на епископа есть компромат? А если он сам на самом деле шизофреник, потому что словами говорит одно, а своей реальной жизнью совсем другое? А то, что этот грех блокирует духовные силы, не позволяет сделать нравственный выбор, ставит епископа под давление? Люди с такой червоточинкой крайне непрочны. Вон Путин справедливо требует от своих чиновников избавиться от недвижимости и счетов зарубежом, чтобы не быть подконтрольными Западу. А епископ-гомосексуалист - так ли уж независим от нашего духовного врага (да и от политических недругов тоже)? http://diak-kuraev.livejournal.com/582591.html
И еще из старого:
...Если я слишком разнежен, разбалован, то в какую-то минуту я могу перестать контролировать свои реакции, и, например, сорваться - на детях, на жене, на родителях-стариках, на соседях, сослуживцах, на пассажирах в автобусе. В какую-то решающую минуту всё в моих действиях даже помимо моей воли пойдет не так.
Меня в этом смысле, кстати говоря, пугает мода наших епископов говорить высокие слова про патриарха Гермогена, священномученика митрополита Филарета или патриарха Тихона. Слова правильные. Но смогут ли они сами, в нужную минуту выйти и своей позолоты и пойти против властей, отстоять христианскую, евангельскую, церковную правду?
Я не очень верю в то, что можно всю жизнь жить компромиссно, копить знаки почтения, уважения со стороны подчиненных и государства, расширять свои личные церковные владения, связи, а потом вдруг, в какую-то минуту решительно встать и сказать: «Царь, ты не прав». Чудеса всегда возможны, но возможность для чуда всё-таки сужается таким стилем жизни.
Есть слова, которые знает любой христианин: «Бог гордым противится». Но русский читатель Священного Писания, мне кажется, не совсем понимает, о чем идет речь. Дело в том, что слово «гордый» в греческом языке имеет очень интересный смысл: υπερηφανία. Приставка - «гипер», «сверх-», а корень - «фания», явление. Гиперфания по-русски - показушность. Вот тем, кто всегда стремится себя показать, выставлять, задаваке такому - Господь противится ("По своему филологическому составу υπερήφανος означает человека, который себя чрезмерно показывает, т. е. который, обладая громадным самомнением, при всяком случае выставляет свою личность на первый план. Таким образом, υπερηφανία очень часто связана с внешней пышностью, роскошью. Отсюда наречие υπεριφάνως употребляется как противоположное по смыслу μετρίως" (умеренно, скромно ) - С. Зарин. Аскетизм по православно-христианскому учению).
Так же, кстати говоря, и слово «лицемерие» - ипокрисис: «ипо» - под, «крисис» - суд. Лицемерие - это добровольная подсудность. Лицемер - тот, кто делает себя подсудным другим людям. Тем самым центр своей жизни он выносит вовне и живет на периферии своей же жизни. Он живет своими отражениями в чужих глазах, лайками и подобным… Вот таким людям Господь противится…
Я иногда смотрю телеканал «Союз», и мне просто страшно становится за наших епископов - в каком мире они живут. Эти бесконечные знаки подобострастия, почитания… Как можно перед этим устоять, а тем более до такой степени, чтобы потом, в нужную минуту все это отбросить и сказать: «нет, по совести и по Евангелию это не так!». У каждого из нас есть минуты проверки, как поется в известной балладе Владимира Высоцкого: «Значит, нужные книги ты в детстве читал». Но даже нужные книги, прочитанные в детстве, могут быть разъедены последующим многолетним потоком комплиментов и удовольствий.
Ну да Бог с ними, с епископами и их искушениями. Любой человек, который не думает о внутреннем климате, забывает, что важней всего погода в доме, может однажды очень серьезно обмануться. Он сам себя считает героем, мужественным человеком, который способен на очень серьезные поступки, а когда пришла пора этот поступок сделать, оказалось, что бензин кончился. Как у тех самых дев из евангельской притчи: маслице прогорело. Жених пришел, а всё масло ушло куда-то на внешние, преждевременные эффекты].
Смотрите сериал «Борджиа», там все сказано. Но учтите одно: со времен событий, описанных в этом сериале, прошло 600 лет. Те страсти, что так ярко показаны в сериале и столь откровенно явили себя в реальной жизни папского двора той эпохи, не тогда зародились в церковной среде. И не исчезли с уходом той семейки с исторической арены. Многие из тех болезней гложут нас и сегодня. Но если мы этим болеем - значит, мы все-таки живы. Труп не болеет. И за сто лет до Борджиа другой итальянец, Боккаччо, сказал о папском дворе: Эти люди делают все возможное, чтобы уничтожить Церковь. Но если она до сих пор жива, значит, ее и в самом деле хранит Господь.
В патриархии кастовая солидарность ценится выше всего. Патриарху особого дела до Анастасия нет, но он заботится о своем личном престиже и о том, чтобы каста, которую он возглавляет, была тефлоновой и не сменяемой снизу. Священноначалие - это голос Бога, и оно по определению не может быть неправым. То есть он сам может кричать матом на своих епископов (патриарх прекрасно знает им цену), но народ должен верить, что это оракулы и представители Бога на земле.
Скандал стал громким именно из-за того, что патриархия попробовала быть чуть более гуманной, чем обычно. Наш «Левиафанчик» решил, что может заняться косметикой - и в результате повредил шкуру.
О чем я говорю? Если бы они просто продолжали игнорировать все жалобы, как они делали десятилетиями, то скандала не было бы. Полная несознанка, ничего не было, все начальники по определению святые, и все хорошо. А они вдруг осенью 2013 года, получив жалобы казанских семинаристов, назначили проверку, публично признали наличие этих жалоб.
Что происходит в таких случаях у католиков? Как и у нас, католический епископ тоже не принимает к своему рассмотрению поступивший сигнал о возможной педофилии. Но по другой причине. У нас он бросает письмо в мусорную корзину (или в секретную папку для стратегического компромата). А у них - мгновенно передает государственной полиции. Так их научил делать их собственный горький опыт. Так нужно делать, чтобы не умножать церковного греха: на грех насилия не налагать еще и грех укрывательства. У нас же прошло два года со времени тех жалоб, а патриархия так и не передала жалобы, которые у нее есть, в следственный комитет.
Формально проверка была - но дознаватели говорили лишь с руководством семинарии, а не самими ребятами. Но если там было все так хорошо, то почему в мае 2014 года Анастасия сняли с поста ректора семинарии? Почему поменяли там все руководство? Это были какие-то формы признания патриархией проблемы, и поэтому Интернет-слухи приобрели правдоподобность.
Сегодня слушал проповедь митрополита Анастасия по итогам вчерашнего скандала. Он удивительно говорит: «Господь меня сюда привел, и я отсюда никуда не уйду».
Вроде бы очень благочестиво. Но ссылки на Промысл Божий слишком универсальны. Ведь этому Промыслу подвластно буквально все. А разве нет Промысла Божия в том, что в стольких людях и даже священниках проснулась решимость добиться правды? Почему такое выборочное отношение к промыслу Божию? Вот если вас сюда поставили 12 членов Синода - это воля Божия, а если 200 человек кричат: «Недостоин!», - это не воля Божия?
А может быть, воля Божия и в том, что в нашей церкви вдруг появился такой писатель - Андрей Кураев, и то, что на каком-то этапе своего пути он снял с себя эти внутрикорпоративные табу и заговорил об изнанке церковной жизни?
Я начал писать статьи о православии для светских газет, когда этого еще никто не делал (моя первая статья в «Московских новостях» вышла в 1988). Первым стал читать лекции университетах (первая лекция у меня была в феврале 88-го - раньше чем у отца Александра Меня). Первым стал писать популярные богословские книги на современном языке (первые мои книги вышли в 1994). Сейчас всё это умеют делать многие замечательные люди в нашей Церкви.
Но обнаружился другой дефицит: честного и не-тайного разговора о язвах и проблемах церковного роста. Причем такого, который шел бы изнутри церкви, а не со стороны… Ну что ж, по-ледоколем и эту дорожку.
Сегодня в церкви нет реальной площадки, где можно было бы обсуждать наши проблемы, а не просто обличать гнилой Запад и восторгаться мудростью наших древних традиций и современных иерархов. Официальные сайты онлайна лишены…
Стиль Патриарха Кирилла: имитация диалога, имитация открытости. Он выходит на аудиторию, но никто не имеет права задать ему вопрос, только специально назначенные люди озвучивают заранее согласованными вопросами в заранее согласованное время. И история с Контактом - то же самое.
Сказали бы честно, что Патриарх не имеет возможности сидеть там, что он не подросток, у него другая занятость. Но, тем не менее, люди, которые стараются понять позицию Патриарха и находятся рядом с ним, будут вам время от времени отвечать. Это было бы более-менее достойно. А пока это просто коллекция лайков.
А потребность людей в диалоге, причем порой в критическом диалоге, очень велика. События в Ульяновске это местный выплеск общей боли. Низовое духовенство всей церкви с огромной надеждой и тревогой смотрит на ульяновские события. И дело не в сексуальной тематике - в церкви нарастает классовая напряженность. За 25 лет церковные элиты явили множество образцов упоения своей роскошью и властью. Епископы рассматривают обычных тружеников-священников как орудие своей финансовой добычи. Священники в глазах епископов это бесправные крепостные (плюс еще их семьи в статусе заложников владычной воли). Никогда в истории епископы не были столь безотчетны, как сейчас. Епископы не отчитываются ни перед государством, ни перед своими епархиями. И патриархия их отчетам верит на слово. А сама не отчитывается ни перед кем.
Епископы в Царской России все же денег с приходов не брали. Им из Питера Синод содержание присылал. А сейчас для рядового попа епископ это конкретный «вампирчик», который с его прихода берет деньги невесть на что (отчетов-то нет!) и тем самым гробит массу и твоих семейных, и твоих приходских проектов. А сколько священники наслышались откровенного архиерейского хамства в свой адрес. Чего стоит трансляция в прямом эфире патриаршего пасхального крестного хода вокруг Храма Христа Спасителя, когда шеф патриаршего протокола епископ Сергий бьет кулаком в спину старенького священника, который просто не смог выдержать общего быстрого темпа…
И даже в вежливой форме тема для общения епископов с духовенством предельно проста и далека от Евангелия: «деньги и послушание!». Внутрицерковное напряжение достаточно серьезное. Так что прислушиваясь к Ульяновску, священники ищут возможность, чтобы их хоть как-то, хоть разочек услышали.
- Узнав такие вещи, простой человек, как минимум, испытает разочарование. Но вы не усомнились в своей вере…
- Вы знаете, я не готов к сегодняшнему дню применить классическую строчку - «бывали хуже времена, но не было подлей». Я все-таки неплохо знаю церковную историю. Я крестился по ходу обучения на кафедре научного атеизма МГУ. Это означает, что все возможное дерьмо, которое про церковную историю можно сказать, мне уже сказали профессора-атеисты. Но при этом я искал и находил, что церковь не сводится к порождаемому ею дерьму. Точно так же как и вы и я не сводимся к нему. В ней есть - Жизнь. Потом моя жизнь уже внутри церкви и изучение церковной истории все-таки умножили и осовременили эти печальные представления. Но именно поэтому я сейчас не паникую. Я знаю, что были гораздо худшие времена, на фоне которых даже то, что делалось в Казани - почти невинные цветочки. Все-таки это «избыток любви», а не избыток ненависти, зажигающей костры.
- Но какое будущее в таком случае нас ждет? Если говорить, что произошедшее в Казани - это цветочки, что будет дальше?
- Не знаю. Судьба церкви очень связана с судьбой общества и страны. У нас на удивление похожи патриархи и президенты:
- полусонный Брежнев и такой же был Пимен.
- Ельцин, который был готов раздавать столько суверенитета, сколько сможете унести, и такой же Алексий II, говоривший «я ни из кого не буду делать мученика».
- У Путина главная забота - «вертикаль власти», и Кирилл, который ту же вертикаль втыкает в тело церкви.
Так что же будет с Родиной и с нами? Производной от этого ответа станет ответ на вопрос о будущем церкви.
Путин поставил страну пред выбором. Впервые в истории этот выбор и в самом деле «евразийский». Даже князь Владимир, крестя, вел Русь в Европу. И даже Иван Грозный, и Ленин и Сталин и Хрущев… И лишь сейчас обозначилась серьезная перспектива растворения в Востоке…
Это только с «киселевского» экрана кажется, что наш президент возрождает суверенную и великую Москву, Третий Рим. Боюсь, что он в конце концов возродит не Российскую Империю, а Империю Чингизидов. Не хотели быть младшими партнерами Запада? Кисо обиделось? - Что ж, гордо станем прислугой Китаю в его геополитике и экономике. Выбор 21 века для нас не очень горд: быть периферией Китайской Империи, либо периферией Европы. Путин выбрал первое. Осознает ли этот выбор и примет ли его Россия? Не знаю. Но от того, какими мы будем к середине XXI столетия, и будет зависеть судьба церкви. Если победит европейская прививка уважения к чести и достоинству личности, умение жить, не ходя строем, тогда это рано или поздно скажется и на религиозной жизни. Или же победит азиатчина с е идеалом «консолидации и стабильности», и тогда церковь, конечно, подстроится под это и внесет свои пять копеек в торжество богдыханского дела.
- Давайте поговорим о деятельности патриарха Кирилла? Как менялось ваше отношение к нему с момента интронизации? Я знаю, что сначала вы видели в нем жесткого и требовательного управленца…
- Каждый из нас сложный человек, в каждом есть свои плюсы и минусы. Я и сам вовсе не «белый и пушистый зайчик». Я понимал, что митрополит Кирилл - тоже сложный человек, и у него тоже свои минусы. Но его конкуренты не были лучше. У них у всех были общие минусы, но у Кирилла были плюсы, бонусы, которым не было альтернатив: интеллектуальная мощь, ораторский дар, дипломатический дар, вкус к креативу, к постановке и решению сложных проблем.
Я надеялся, что минусы растворятся в огромной предстоящей работе. За десятилетия в церкви я не раз видел, как некий сложный человек, карьерист, интриган, менялся, получив желанное назначение. Скажем, он стал настоятелем или епископом, у него появилось конкретное поле деятельности и ответственности, и он растворяется в этой работе, и прошлое отпадает. Выясняется, что он не ради своей славы, скажем, подсиживал прежнего настоятеля, и добивался он этого места действительно ради работы и ради блага людей. Он просто искал точку максимально возможного приложения своих сил. И тут я тоже надеялся, что окалина отпадет при переходе от состояния митрополита к состоянию патриарха. Но я ошибся - далеко не все отпало.
- В чем сегодня вы его поддерживаете и в чем критикуете?
- Это не критика патриарха, не месть, не исполнение политического заказа, не разочарование в православии… Для меня эта моя полемическая придирчивость есть форма моего служения любимой православной церкви. Любовь чувство консервативное, желающее сохранить то, что полюбилось. Эпоха патриарха Кирилла привносит определённые новизны. Порой они в полутонах и оттенках. Но они есть, и их общее направление меня тревожит.
Мне и многим иным церковным людям тут видится движение к папству. Мы, православные, очень легко критикуем западное папство. И церковный историк легко и удобно может показать, как от столетия к столетию нарастала догма папской непогрешимости, культ Римского Папы, и как в конце концов это исказило общую картину христианского мироздания. Но легко об этом говорить со стороны и с безопасной многовековой дистанции. А когда у нас здесь, в Москве, такое же происходит? Как тут реагировать? Моя главная боль в этом.
Сто лет назад, в революционной горячке восстанавливая патриаршество, романтически голосовали против обер-прокуроров и не проговорили всерьез канонический статус Патриарха. И он так заметно стал дрейфовать в сторону «восточного папы». Боюсь, нас заразила бацилла папизма. Причем в таком масштабе, что католикам и не снился.
Так что нас ждет еще дискуссия и поиск честных и богословски ответственных ответов на вопросы: В чем властен Патриарх? А в чем моя человеческая, гражданская и христианская свобода даже перед лицом Патриарха? Это вопрос и для епископа. И для священника. И для мирянина.
Для последних двух групп неясен и вопрос о том, насколько тотальна формула «без епископа в Церкви не можете творить ничего».
Нельзя все сводить лишь к "смирению и послушанию"
Есть такая шутка у семинаристов: Зачем смиряться самому, если можно смирить ближнего?
Представьте, идет предвыборное собрание, и один из кандидатов заявляет: «Проголосуйте за меня, и вы все лишитесь права слова и права голоса. Я буду вашим вождем, я буду говорить от имени всех вас по всем вопросам, но зато никто ни за что не будет отвечать - я отвечу за все, а вы, мои солдаты, просто исполняйте приказ». И все дружно отвечают: «Да, именно об этом мы и мечтали!».
Но в нашей Церкви такую программу никто не предлагал и никто за нее не голосовал. Патриарх это просто епископ одного из городов России. Он не ближе к Богу, чем другие епископы. Его благодатные полномочия не шире, чем у них. Просто его город престижнее и богаче как столица.
Но я слышу, как даже епископы стонут под тяжелеющей десницей.
Мы получили свободу впервые за двадцать веков нашей истории. И неужели лишь для того, чтобы построить абсолютную монархию внутри самой Церкви? Помните у Алексея Толстого:
«Мятежный дух исчез совсем.
Кричат манчжуры дружно:
Нам Конституцию зачем?
Нам палку, палку нужно!».
Если это естественный результат самоорганизации церкви, то это очень серьезно.
Нет, не могу считать это итогом церковной истории. Мы все-таки проедем и эту станцию.
А пока мы ней стоим, вслушайтесь в эти слова патриарха Кирилла, сказанные им на праздновании пятилетия его понтификта: «За эти пять лет я имел возможность убедиться в том, что рука Божия ведет Церковь нашу по историческому пути. Признаюсь, что некоторые решения, которые мы приняли, были сформулированы мною в моем собственном сознании, несомненно, под действием непреодолимой Божией силы. И только теперь, оборачиваясь вспять, я понимаю, что то была действительно Божия помощь: потому что еще то, что было неведомо мне за некоторое время до принятия решений, вдруг становилось не только ведомым, понятным, но и поддерживаемым абсолютным большинством нашего епископата, духовенства и верующего народа. Я вижу руку Божию, которая всех нас ведет. Я чувствую, как Бог отвечает на наши молитвы» (http://www.patriarchia.ru/db/text/3550769.html)
Или: «Мы, подобно Христу, Церковь не свои слова произносит, не от своей мудрости, и Патриарх вам говорит не от самого себя и не на себя ссылается, а от Господа, от Слова Божия, хранимого в Церкви.» (http://www.patriarchia.ru/db/text/3046294.html
Пять лет назад, поддерживая кандидатуру митрополита Кирилла, я говорил, что патриарх это не некая особая мистическая опция, а просто административная должность. И что собор избирает не медиума и не пророка, а управленца и переговорщика.
То, что я вижу и слышу сейчас, возрождает в моем сознании старую проблему конфликта веры и науки, ибо тут я вижу некую их несовместимость. Вот я с детства помню, что если есть бассейн, в нем должны быть две трубы: по трубе «А» вода вливается, по трубе «Б» - выливается. И вот я вижу много труб, по которым наполняются бассейны епископских и патриаршего бюджетов. Но пока мне не удалось найти ни одной трубы, по которым бы эта живительная финансовая водичка выливалась. Я не знаю церковных проектов, которые бы финансировались за деньги епископов, или патриарха, кроме содержания аппарата и обслуги. То есть понятно, что машинистке, шоферу, кухарке и пресс-секретарю надо платить. А что дальше?
Я не вижу, чтобы патриархия помогала бедным приходам. Максимальная форма помощи - «ну ладно, так и быть, не плати епархиальный налог». До анекдота: в одной епархии (не буду ее называть) есть налог с приходов, но кроме того, там, как и в каждой епархии, бывают еще разовые и дополнительные сборы. Один из них - на содержание местной семинарии. Но митрополит договорился с госвластями, что семинария финансируется из местного, краевого бюджета. И вот, представьте, из епархии к настоятелю одного городского храма тем не менее приходит письмо с требованием перечислить такую-то сумму на содержание семинарии. Представить нужно лицо и междометия данного настоятеля, учитывая, что он является ректором этой самой семинарии и прекрасно знает источник ее существования…
Мне кажется, эта тяга к показной роскоши - следствие внутреннего бескультурья многих епископов. Помните анекдот про «если у тебя в детстве не было велосипеда»? Люди долго жили в вынужденной бедности и ограничениях, и поэтому не научились сами ставить себя барьеры. Люди попадают буквально из грязи в князи. Они не умеют жить в достатке, и поэтому не умеют сказать «нет». Хоть они и монахи, у них часто отказывает тормоз. Тот, который мог бы сказать: да, я уже могу позволить себе это с точки зрения финансов и власти, но все же не хочу себе это позволять вот по таким-то мотивам, начиная с заботы о здоровье и заканчивая тем, что я пастырь довольно бедной паствы.
- Неужели в момент прихода к вере первоочередным желанием человека не является отказ от роскоши?
- Поначалу - да. Но потом по мере вступания на карьерную лестницу, ведущую вверх, он в изобилии видит противоположные примеры. А потом нового епископа само православное богословие начинает утверждать в мысли, что «церковь - это я». Представьте, если бы я был епископом. Мне постоянно твердили бы и в книгах и на банкетах мою честь, что Церковь - это ты, твоя воля - воля Божия, и твой голос - голос Божий. Это как в «Кавказской пленнице»: очень трудно не спутать, где общественная шерсть, а где личная. И епископу вообще очень сложно это сделать.
- А в России как к патриарху Кириллу относятся?
- Социологические опросы показывают, что за год уменьшилось количество людей, которые доверяют церкви. Но это нельзя расценивать как провал патриарха Кирилла. Это знак того, что за последние два года вырос авторитет Путина и государства в глазах массового жителя. Потому что мы - советские люди. Нам неудобно жить в идеологическом вакууме. Обычному телезрителю нужно, чтобы государство его вдохновляло на борьбу за что-то большое и светлое. А не просто на то, что мы будем жить на три процента богаче через три года. И когда государство сказало, что мы наконец снова нашли повод для Священной войны со всем миром, это здорово. Сразу родным повеяло. То есть государство сегодня берет на себя функции церкви, появляется смысло-жизненная идеология. Про одни и те же «традиционные ценности» говорится и с церковной кафедры, и с губернаторской трибуны. Мы опять спасаем человечество… И людям, которые на это поддаются, логично и естественно любить не двух Вождей, а одного. Поэтому по мере роста рейтинга Путина будет падать рейтинг патриарха. И это означает, что патриарх - Луна, а Путин - Солнце. И кто на кого опирается, кто кому своей близостью прибавляет или убавляет рейтинг - уже большой вопрос.
От самой церковной власти я очищения и обновления не жду. Но у меня есть надежда, что однажды Кремль поймет, что то, что они считают духовной скрепой, на самом деле ближе к ржавой скрепке. Тогда они задумаются - а на что мы вообще опираемся?
Очень характерный пример - это Одесский митрополит Агафангел. В 1992 году монахи выгнали из Одессы тогдашнего своего митрополита Лазаря за то, что тот поддержал идею украинского раскола. Вместо него назначили Агафангела. Он - человек, у которого своих убеждений нет, но в Одессе он оказался заложником местных, тогда очень промосковских настроений. Он делал все, чтобы понравится этой своей колючей пастве, уже обретшей опыт изгнания своих митрополитов. И он стали позициировать себя как лидера русского мира на Украине. При Кравчуке и Кучме до этого дела никому не было. При Ющенке фронда была делом безопасным, при Януковиче русско-мирская позиция была официальной… Но вот пришли другие времена. И что Агафангел? Он просто явил чудо мгновенного оборотничества! Пошел лично благословлять и орошать святой водой украинских солдат, которых мобилизуют на операцию в Донбассе. И даже Саакашвили уже какой-то церковный орден успел вручить.
А почему? Да потому, что про его интимную жизнь идет тот же слух, что и про Анастасия. Такие люди, в своих проповедях обличающие свои собственные пристрастия, неизбежно гнилы внутри. Они - не мужики по определению. Они не будут сражаться ни за что, кроме своей личной шкуры. Может, хоть на украинском примере наша кремлевская администрация поймет, что надо думать, кого ты берешь в союзники. Чтобы не получилось, что ты думал, что у тебя на это направлении аж 20 танков с полным боекомплектом, а на деле там просто груда металлолома, к которому вдобавок без дела приписана сотня солдат.
[ср. мой текст от 11 января 2014 года:
Некоторые «ура-патриоты» сейчас говорят: «Идет война против Церкви, а Кураев - предатель». Что ж, отвечу им на их языке: Подумайте сами. Если и в самом деле против Церкви идет война, вы уверены, что ей нужен именно такой генералитет? Если вы себя ощущает на фронте, задумайтесь - кто за вашей спиной. Вам что, позора чеченской войны мало, когда московские генералы сдавали фронтовых офицеров? Вы думаете, в Церкви такого не будет? И в Церкви такое будет. А если на епископа есть компромат? А если он сам на самом деле шизофреник, потому что словами говорит одно, а своей реальной жизнью совсем другое? А то, что этот грех блокирует духовные силы, не позволяет сделать нравственный выбор, ставит епископа под давление? Люди с такой червоточинкой крайне непрочны. Вон Путин справедливо требует от своих чиновников избавиться от недвижимости и счетов зарубежом, чтобы не быть подконтрольными Западу. А епископ-гомосексуалист - так ли уж независим от нашего духовного врага (да и от политических недругов тоже)? http://diak-kuraev.livejournal.com/582591.html
И еще из старого:
...Если я слишком разнежен, разбалован, то в какую-то минуту я могу перестать контролировать свои реакции, и, например, сорваться - на детях, на жене, на родителях-стариках, на соседях, сослуживцах, на пассажирах в автобусе. В какую-то решающую минуту всё в моих действиях даже помимо моей воли пойдет не так.
Меня в этом смысле, кстати говоря, пугает мода наших епископов говорить высокие слова про патриарха Гермогена, священномученика митрополита Филарета или патриарха Тихона. Слова правильные. Но смогут ли они сами, в нужную минуту выйти и своей позолоты и пойти против властей, отстоять христианскую, евангельскую, церковную правду?
Я не очень верю в то, что можно всю жизнь жить компромиссно, копить знаки почтения, уважения со стороны подчиненных и государства, расширять свои личные церковные владения, связи, а потом вдруг, в какую-то минуту решительно встать и сказать: «Царь, ты не прав». Чудеса всегда возможны, но возможность для чуда всё-таки сужается таким стилем жизни.
Есть слова, которые знает любой христианин: «Бог гордым противится». Но русский читатель Священного Писания, мне кажется, не совсем понимает, о чем идет речь. Дело в том, что слово «гордый» в греческом языке имеет очень интересный смысл: υπερηφανία. Приставка - «гипер», «сверх-», а корень - «фания», явление. Гиперфания по-русски - показушность. Вот тем, кто всегда стремится себя показать, выставлять, задаваке такому - Господь противится ("По своему филологическому составу υπερήφανος означает человека, который себя чрезмерно показывает, т. е. который, обладая громадным самомнением, при всяком случае выставляет свою личность на первый план. Таким образом, υπερηφανία очень часто связана с внешней пышностью, роскошью. Отсюда наречие υπεριφάνως употребляется как противоположное по смыслу μετρίως" (умеренно, скромно ) - С. Зарин. Аскетизм по православно-христианскому учению).
Так же, кстати говоря, и слово «лицемерие» - ипокрисис: «ипо» - под, «крисис» - суд. Лицемерие - это добровольная подсудность. Лицемер - тот, кто делает себя подсудным другим людям. Тем самым центр своей жизни он выносит вовне и живет на периферии своей же жизни. Он живет своими отражениями в чужих глазах, лайками и подобным… Вот таким людям Господь противится…
Я иногда смотрю телеканал «Союз», и мне просто страшно становится за наших епископов - в каком мире они живут. Эти бесконечные знаки подобострастия, почитания… Как можно перед этим устоять, а тем более до такой степени, чтобы потом, в нужную минуту все это отбросить и сказать: «нет, по совести и по Евангелию это не так!». У каждого из нас есть минуты проверки, как поется в известной балладе Владимира Высоцкого: «Значит, нужные книги ты в детстве читал». Но даже нужные книги, прочитанные в детстве, могут быть разъедены последующим многолетним потоком комплиментов и удовольствий.
Ну да Бог с ними, с епископами и их искушениями. Любой человек, который не думает о внутреннем климате, забывает, что важней всего погода в доме, может однажды очень серьезно обмануться. Он сам себя считает героем, мужественным человеком, который способен на очень серьезные поступки, а когда пришла пора этот поступок сделать, оказалось, что бензин кончился. Как у тех самых дев из евангельской притчи: маслице прогорело. Жених пришел, а всё масло ушло куда-то на внешние, преждевременные эффекты].
Смотрите сериал «Борджиа», там все сказано. Но учтите одно: со времен событий, описанных в этом сериале, прошло 600 лет. Те страсти, что так ярко показаны в сериале и столь откровенно явили себя в реальной жизни папского двора той эпохи, не тогда зародились в церковной среде. И не исчезли с уходом той семейки с исторической арены. Многие из тех болезней гложут нас и сегодня. Но если мы этим болеем - значит, мы все-таки живы. Труп не болеет. И за сто лет до Борджиа другой итальянец, Боккаччо, сказал о папском дворе: Эти люди делают все возможное, чтобы уничтожить Церковь. Но если она до сих пор жива, значит, ее и в самом деле хранит Господь.