Тоже либерасты и толстовцы?
У каждого автора есть со-автор. Это читатель. Он на свой вкус и в меру своего разумения что-то акцентирует или ретуширует.
Мне вот сегодня кажутся значимыми такие выписки:
Руководство к духовной жизни преподобных Варсонофия и Иоанна:
Вопрос 665. Когда увижу, что кто-нибудь уничижает святыню или хулит святую веру, то как бы по ревности смущаюсь на него: что это значит?
Ответ. Ты слышал уже, что исправление не совершается через злое, но через благое. Итак, с кротостью и долготерпением скажи тому, кто так делает, вразумляя его со страхом Божиим. Если же видишь, что сам смущаешься, то ничего не должно говорить.
Древний Патерик:
… Пришли некогда разбойники в монастырь некоторого старца и сказали ему: мы пришли взять все, что есть в келье твоей. Он же сказал: что вам угодно, чада, то и берите. Итак они взяли все, что нашли в келье, - и отошли. Но забыли они только денежный кошелек, который там был сокрыт. Взявши его, старец погнался за ними, крича и говоря: чада! возьмите, что вы забыли в келье (Патерик 16,20).
16,2. Рассказывали об авве Геласии: имел он книгу на пергаменте, стоящую восемнадцать монет, ибо заключала весь написанный Ветхий и Новый Завет. Книга лежала в церкви, чтобы читал ее желающий из братий. Некоторый брат - странник, пришедши, посетил старца, и когда увидел книгу, захотел взять ее и, укравши ее, ушел. Старец же не погнался за ним, хотя имел на него подозрение. Итак оный, пришедши в город, искал кому бы продать книгу. Нашедши желающего купить ее, назначил ей цену в шестнадцать монет. Покупающий же говорит брату: дай мне сперва лучше рассмотреть ее, и тогда отдам эту цену. Брат отдал ему книгу. Тот же, взяв книгу, пришел к авве Геласию рассмотреть ее. Он сказал ему о цене, какую назначил продавец. Старец говорит: купи эту книгу, ибо она хороша и достойна этой цены. Пришедши, человек сказал продавцу о ней иначе, а не так, как сказал старец, говоря: вот, я показывал ее авве Геласию, и он сказал мне, что дорога и не стоит той цены, которую ты сказал. Он же, услышав, сказал ему: ничего тебе не сказал еще старец? Тот отвечает ему: нет. Говорит ему: не хочу продавать ее. Мучимый совестью, он пришел к старцу, раскаиваясь и прося его взять книгу назад, но старец не хотел брать книгу. Тогда брат говорит ему: если ты не возьмешь ее, то я не буду иметь покоя. Старец отвечает ему: если ты не успокаиваешься, то вот, я беру ее. И брат, получив пользу от поступка старца, пребыл там до кончины своей.
24. Некоторые рассказывали: однажды философы захотели искусить монахов. Проходит мимо некий монах, хорошо одетый, и говорят ему: поди сюда! Он же, разгневавшись, сказал обидное им слово. Проходит и другой монах великий, Левийский, и говорят ему: монах, злой старец, поди сюда! Он тотчас подошел, - и они дали ему пощечину. Он же обратил им и другую ланиту. Тогда философы тотчас встали и поклонились ему, говоря: вот истинно монах! Посадивши его посреди себя, спросили его, говоря: что большего против нас вы делаете в пустыне? Вы поститесь, и мы постимся, вы живете целомудренно, и мы также; и что если вы делаете, то и мы делаем; и так, что лишнее вы делаете, живя в пустыне? Старец говорит им: мы надеемся на благодать Божию и блюдем ум. На сие они сказали: мы этого не можем соблюсти. И получивши назидание, они отпустили его.
место из "Несвятых святых" о. Тихона Шевкунова:
Однажды вечером, когда монастырские ворота были давно закрыты, к отцу наместнику прибежал перепуганный сторож и сообщил, что в монастырь ломятся пьяные военные. (Позже выяснилось, что это были выпускники Псковского десантного училища, бурно праздновавшие окончание родного учебного заведения.) Несмотря на поздний час, молодые лейтенанты требовали незамедлительно открыть им все храмы монастыря, устроить экскурсию и дать разобраться, где прячут своих монашек окопавшиеся здесь попы. Сторож с ужасом поведал, что пьяные офицеры уже раздобыли огромное бревно и в эти минуты, используя его как таран, выламывают ворота.
Отец Алипий удалился в свои покои и вернулся в накинутом на рясу военном кителе с рядами боевых орденов и медалей. Закутавшись поверх мундира в монашескую мантию так, чтобы регалий не было видно, он направился вместе со сторожем к Святым воротам.
Еще издалека наместник услышал, что монастырь штурмуют не на шутку. Подойдя, он велел сторожу открывать засовы. Через мгновение толпа разгоряченных лейтенантов, человек десять, влетела в обитель. Они угрожающе сгрудились вокруг закутанного в черную мантию старика-монаха, наперебой требуя показать монастырь, не устанавливать на советской земле свои церковные законы, и не скрывать от будущих героев общенародное музейное достояние.
Отец Алипий, склонив голову, выслушал их. А потом поднял взор и скинул мантию… Лейтенанты вытянулись и онемели. Отец Алипий грозно оглядел всех и потребовал у близстоящего офицера его фуражку. Тот покорно отдал ее монаху. Отец Алипий убедился, что на внутренней стороне околыша, как и положено, нанесена чернилами фамилия офицера, и, развернувшись, направился к своим покоям.
Протрезвевшие лейтенанты поплелись за ним. Они бормотали извинения и просили вернуть фуражку. Молодые люди уже начинали догадываться, что впереди у них серьезные неприятности. Но отец Алипий не отвечал. Так юные офицеры дошли до дома наместника и в нерешительности остановились. Наместник открыл дверь и жестом пригласил всех войти.
В тот вечер он допоздна просидел с ними. Угостил так, как мог угощать только Великий Наместник. Сам провел лейтенантов по монастырю, показывая древние святыни и рассказывая о славном прошлом и удивительном настоящем обители. Напоследок он по-отцовски обнял каждого и щедрой рукой одарил молодых людей. Те смущенно отказывались. Но отец Алипий сказал, что именно эти деньги, собранные их бабками, дедами и матерями, пойдут им на пользу.
Протоиерей Сергий Правдолюбов:
- Я читал на "Русской народной линии", что свт. Иоанн Златоуст предлагал богохульникам затыкать рты, чтобы они побаивались.
- Это место мое самое любимое. Я вам сейчас точно процитирую. Это из первого тома, цикл проповедей о статуях. Святитель Иоанн сказал замечательные слова: "Идешь по площади городской и слышишь, что кто-то ругает веру и православие - останови и скажи: "нельзя так делать". Если ты слабосильный и худой, а он сильный, то станешь мучеником. А если нет, то загради уста, освяти ударом свою руку". Это реалии древней Антиохии, в которой люди были чрезвычайно активными. Иоанн Златоуст здесь не призывает убивать человека, но заставляет людей понять, что это важная проблема. И нужно понимать, что это сказано в совсем другой обстановке, нежели сейчас. В этот момент христианству как дозволенной религии не было еще и ста лет. А в Константинополе? Там нравы невоцерковленной столицы были таковы, что свт. Иоанну приходилось говорить: "Настал великий пост, идешь по улице - увидел красивую женщину, вспомни что пост - пройди мимо". А если поста не было, то красивую женщину византиец запросто мог "взять на абордаж", для него это было крайне естественно. Если мы возьмем за правило слова свт. Иоанна, обращенные к людям Византийской империи эпохи ее начала, то мы будем в ужасе. Например, он, под конец своего служения в столице, сказал с амвона, что вокруг него творятся такие страшные вещи, что когда он видит, как грешат мужчина с женщиной, то ему уже кажется, что это добродетель. И что, свт. Иоанн одобряет блуд и грех мужчины с женщиной? Ну конечно, нет! Это же ритор, оратор, у него специальные приемы воздействия на умы людей, с помощью которых можно сказать так, чтобы это осталось в голове. Это педагогика и ораторское искусство, прием преувеличения в дидактических целях, а вовсе не наставления преподобного отца из пустыни. И поэтому никаких "сокрушений уст", ни в коем случае!
Зачем же дразнить, нападать, приводить в неистовство людей? Вы помните историю из жизни Макария Великого про столкновение с язычником? Ученик старца встретился с языческого жрецом, который куда-то спешил с поленом в руках. Ученик воскликнул: "Куда бежишь, демон"? Жрец, рассердившись, жестоко побил его, и пошел дальше. Через некоторое время жрецу повстречался сам прп. Макарий, который приветствовал его так:
- Здравствуй, о трудолюбец!
- Что нашел ты во мне доброго, чтоб приветствовать меня?
- Сделал я тебе приветствие, потому что увидел тебя трудящимся и заботливо спешащим куда-то.
- От приветствия твоего я пришел в умиление и понял, что ты - великий служитель Бога.
И с этими словами жрец пал к ногам монаха, обнял их, и воскликнул: "Не оставлю тебя, доколе не сделаешь меня монахом". Преподобный и пожалел язычника, и милостиво к нему отнесся. А вот этой современной агрессивности молодого христианства, абсолютно неофитского, я не могу понять. Ревность не по разуму, которая кончается сегодняшним скандалом, связанным с девицами, которых некоторые православные требуют срочно посадить на семь лет.
"НЕСКУЧНЫЙ САД", 26 марта 2012 г.
И еще из Златоуста:
«непозволительно христианам ниспровергать заблуждения принуждением и насилием. Потому ни один царь из принявших учение Христа не издавал указов против язычников» . «Человека нельзя ни силою влечь, ни страхом принуждать, но должно убеждением опять приводить к истине, от которой он раньше отпал» (Слово о блаженном Вавиле, а также против Юлиана и к язычникам, 3).
«Благочестивый царь ни один никогда не решался наказывать и мучить кого-либо из неверующих, понуждая его отстать от заблуждения» (Похвала святой великомученице Дросиде и о памятовании смерти).
«И еретика убивать не должно, иначе это даст повод к непримиримой войне во вселенной» (На Матфея 46,1).
«Сегодня мы вступаем в ратоборство с еретиками, но наша война не из живых делает мертвыми, а из мертвых - живыми. Я гоню не делом, а преследую словом, не еретика, а ересь, не человека, но заблуждение ненавижу. Мне привычно терпеть преследование, а не преследовать, быть гонимым, а не гнать. Так и Христос побеждал, не распиная, а распятый» (Шесть слов о священстве. Слово 2,4).
Златоуст как бы от имени Христа говорит об апостолах - «Я мог сделать вас страшнее львов…», но оставил в человеческой немощи, чтобы дать место и апостольскому человеческому подвигу, «обрекая их на злострадания, а злодействовать попуская другим» (На Матфея 33,2). «Вы должны идти против волков, и не просто против волков, но и посреди волков. Итак, устыдимся поступать вопреки заповеди Христовой и нападать на врагов как волки. Доколе мы будем овцами, дотоле будем побеждать. Если же будем волками - будем побеждены, потому что отступит от нас помощь Пастыря: Он пасет не волков, а овец» (На Матфея 33,1).
Новомученики:
"Епископа Соликамского Феофана (Ильменского) мучители вывели на замерзшую реку Каму, раздели его донага, заплели волосы в косички, связали их между собой, затем, продев в них палку, приподняли святителя в воздух и начали медленно опускать его в прорубь и поднимать, пока он ещё живой не покрылся коркой льда толщиной в два пальца..."
"В Ялте в 1905 г., за бесстрашные обличения царивших тогда в городе настроений, в своем доме, на глазах у жены и трех малолетних детей, был заколот кинжалами священник о. Владимир Троепольский. Его последние слова, обращенные к убийцам, были "Бог простит!"..."
"Иеромонах Афанасий монастыря "Спасов скит", выведенный на казнь, стал на колени, помолился, перекрестился, поднявшись с колен, благословил стоящего против него с ружьем большевика и поднял руки вверх. Палач хладнокровно застрелил только что благословившего его пастыря. Архиепископ Астраханский Митрофан перед расстрелом благословил своих мучителей, за что один из них начал его бить рукояткой револьвера по рукам, затем, схватив святителя за бороду, с силой притянул его голову к земле так что порвал ему рот и после подобных издевательств застрелил мученика..."
***
В этих эпизодах речь идет не о прощении за личные обиды. В них описываются ситуации, сопряженные со святотатством и кощунством. Кстати, поэтому тут нет рассказа о преп. Серафиме, простившем искалечивших его разбойников.
Мне вот сегодня кажутся значимыми такие выписки:
Руководство к духовной жизни преподобных Варсонофия и Иоанна:
Вопрос 665. Когда увижу, что кто-нибудь уничижает святыню или хулит святую веру, то как бы по ревности смущаюсь на него: что это значит?
Ответ. Ты слышал уже, что исправление не совершается через злое, но через благое. Итак, с кротостью и долготерпением скажи тому, кто так делает, вразумляя его со страхом Божиим. Если же видишь, что сам смущаешься, то ничего не должно говорить.
Древний Патерик:
… Пришли некогда разбойники в монастырь некоторого старца и сказали ему: мы пришли взять все, что есть в келье твоей. Он же сказал: что вам угодно, чада, то и берите. Итак они взяли все, что нашли в келье, - и отошли. Но забыли они только денежный кошелек, который там был сокрыт. Взявши его, старец погнался за ними, крича и говоря: чада! возьмите, что вы забыли в келье (Патерик 16,20).
16,2. Рассказывали об авве Геласии: имел он книгу на пергаменте, стоящую восемнадцать монет, ибо заключала весь написанный Ветхий и Новый Завет. Книга лежала в церкви, чтобы читал ее желающий из братий. Некоторый брат - странник, пришедши, посетил старца, и когда увидел книгу, захотел взять ее и, укравши ее, ушел. Старец же не погнался за ним, хотя имел на него подозрение. Итак оный, пришедши в город, искал кому бы продать книгу. Нашедши желающего купить ее, назначил ей цену в шестнадцать монет. Покупающий же говорит брату: дай мне сперва лучше рассмотреть ее, и тогда отдам эту цену. Брат отдал ему книгу. Тот же, взяв книгу, пришел к авве Геласию рассмотреть ее. Он сказал ему о цене, какую назначил продавец. Старец говорит: купи эту книгу, ибо она хороша и достойна этой цены. Пришедши, человек сказал продавцу о ней иначе, а не так, как сказал старец, говоря: вот, я показывал ее авве Геласию, и он сказал мне, что дорога и не стоит той цены, которую ты сказал. Он же, услышав, сказал ему: ничего тебе не сказал еще старец? Тот отвечает ему: нет. Говорит ему: не хочу продавать ее. Мучимый совестью, он пришел к старцу, раскаиваясь и прося его взять книгу назад, но старец не хотел брать книгу. Тогда брат говорит ему: если ты не возьмешь ее, то я не буду иметь покоя. Старец отвечает ему: если ты не успокаиваешься, то вот, я беру ее. И брат, получив пользу от поступка старца, пребыл там до кончины своей.
24. Некоторые рассказывали: однажды философы захотели искусить монахов. Проходит мимо некий монах, хорошо одетый, и говорят ему: поди сюда! Он же, разгневавшись, сказал обидное им слово. Проходит и другой монах великий, Левийский, и говорят ему: монах, злой старец, поди сюда! Он тотчас подошел, - и они дали ему пощечину. Он же обратил им и другую ланиту. Тогда философы тотчас встали и поклонились ему, говоря: вот истинно монах! Посадивши его посреди себя, спросили его, говоря: что большего против нас вы делаете в пустыне? Вы поститесь, и мы постимся, вы живете целомудренно, и мы также; и что если вы делаете, то и мы делаем; и так, что лишнее вы делаете, живя в пустыне? Старец говорит им: мы надеемся на благодать Божию и блюдем ум. На сие они сказали: мы этого не можем соблюсти. И получивши назидание, они отпустили его.
место из "Несвятых святых" о. Тихона Шевкунова:
Однажды вечером, когда монастырские ворота были давно закрыты, к отцу наместнику прибежал перепуганный сторож и сообщил, что в монастырь ломятся пьяные военные. (Позже выяснилось, что это были выпускники Псковского десантного училища, бурно праздновавшие окончание родного учебного заведения.) Несмотря на поздний час, молодые лейтенанты требовали незамедлительно открыть им все храмы монастыря, устроить экскурсию и дать разобраться, где прячут своих монашек окопавшиеся здесь попы. Сторож с ужасом поведал, что пьяные офицеры уже раздобыли огромное бревно и в эти минуты, используя его как таран, выламывают ворота.
Отец Алипий удалился в свои покои и вернулся в накинутом на рясу военном кителе с рядами боевых орденов и медалей. Закутавшись поверх мундира в монашескую мантию так, чтобы регалий не было видно, он направился вместе со сторожем к Святым воротам.
Еще издалека наместник услышал, что монастырь штурмуют не на шутку. Подойдя, он велел сторожу открывать засовы. Через мгновение толпа разгоряченных лейтенантов, человек десять, влетела в обитель. Они угрожающе сгрудились вокруг закутанного в черную мантию старика-монаха, наперебой требуя показать монастырь, не устанавливать на советской земле свои церковные законы, и не скрывать от будущих героев общенародное музейное достояние.
Отец Алипий, склонив голову, выслушал их. А потом поднял взор и скинул мантию… Лейтенанты вытянулись и онемели. Отец Алипий грозно оглядел всех и потребовал у близстоящего офицера его фуражку. Тот покорно отдал ее монаху. Отец Алипий убедился, что на внутренней стороне околыша, как и положено, нанесена чернилами фамилия офицера, и, развернувшись, направился к своим покоям.
Протрезвевшие лейтенанты поплелись за ним. Они бормотали извинения и просили вернуть фуражку. Молодые люди уже начинали догадываться, что впереди у них серьезные неприятности. Но отец Алипий не отвечал. Так юные офицеры дошли до дома наместника и в нерешительности остановились. Наместник открыл дверь и жестом пригласил всех войти.
В тот вечер он допоздна просидел с ними. Угостил так, как мог угощать только Великий Наместник. Сам провел лейтенантов по монастырю, показывая древние святыни и рассказывая о славном прошлом и удивительном настоящем обители. Напоследок он по-отцовски обнял каждого и щедрой рукой одарил молодых людей. Те смущенно отказывались. Но отец Алипий сказал, что именно эти деньги, собранные их бабками, дедами и матерями, пойдут им на пользу.
Протоиерей Сергий Правдолюбов:
- Я читал на "Русской народной линии", что свт. Иоанн Златоуст предлагал богохульникам затыкать рты, чтобы они побаивались.
- Это место мое самое любимое. Я вам сейчас точно процитирую. Это из первого тома, цикл проповедей о статуях. Святитель Иоанн сказал замечательные слова: "Идешь по площади городской и слышишь, что кто-то ругает веру и православие - останови и скажи: "нельзя так делать". Если ты слабосильный и худой, а он сильный, то станешь мучеником. А если нет, то загради уста, освяти ударом свою руку". Это реалии древней Антиохии, в которой люди были чрезвычайно активными. Иоанн Златоуст здесь не призывает убивать человека, но заставляет людей понять, что это важная проблема. И нужно понимать, что это сказано в совсем другой обстановке, нежели сейчас. В этот момент христианству как дозволенной религии не было еще и ста лет. А в Константинополе? Там нравы невоцерковленной столицы были таковы, что свт. Иоанну приходилось говорить: "Настал великий пост, идешь по улице - увидел красивую женщину, вспомни что пост - пройди мимо". А если поста не было, то красивую женщину византиец запросто мог "взять на абордаж", для него это было крайне естественно. Если мы возьмем за правило слова свт. Иоанна, обращенные к людям Византийской империи эпохи ее начала, то мы будем в ужасе. Например, он, под конец своего служения в столице, сказал с амвона, что вокруг него творятся такие страшные вещи, что когда он видит, как грешат мужчина с женщиной, то ему уже кажется, что это добродетель. И что, свт. Иоанн одобряет блуд и грех мужчины с женщиной? Ну конечно, нет! Это же ритор, оратор, у него специальные приемы воздействия на умы людей, с помощью которых можно сказать так, чтобы это осталось в голове. Это педагогика и ораторское искусство, прием преувеличения в дидактических целях, а вовсе не наставления преподобного отца из пустыни. И поэтому никаких "сокрушений уст", ни в коем случае!
Зачем же дразнить, нападать, приводить в неистовство людей? Вы помните историю из жизни Макария Великого про столкновение с язычником? Ученик старца встретился с языческого жрецом, который куда-то спешил с поленом в руках. Ученик воскликнул: "Куда бежишь, демон"? Жрец, рассердившись, жестоко побил его, и пошел дальше. Через некоторое время жрецу повстречался сам прп. Макарий, который приветствовал его так:
- Здравствуй, о трудолюбец!
- Что нашел ты во мне доброго, чтоб приветствовать меня?
- Сделал я тебе приветствие, потому что увидел тебя трудящимся и заботливо спешащим куда-то.
- От приветствия твоего я пришел в умиление и понял, что ты - великий служитель Бога.
И с этими словами жрец пал к ногам монаха, обнял их, и воскликнул: "Не оставлю тебя, доколе не сделаешь меня монахом". Преподобный и пожалел язычника, и милостиво к нему отнесся. А вот этой современной агрессивности молодого христианства, абсолютно неофитского, я не могу понять. Ревность не по разуму, которая кончается сегодняшним скандалом, связанным с девицами, которых некоторые православные требуют срочно посадить на семь лет.
"НЕСКУЧНЫЙ САД", 26 марта 2012 г.
И еще из Златоуста:
«непозволительно христианам ниспровергать заблуждения принуждением и насилием. Потому ни один царь из принявших учение Христа не издавал указов против язычников» . «Человека нельзя ни силою влечь, ни страхом принуждать, но должно убеждением опять приводить к истине, от которой он раньше отпал» (Слово о блаженном Вавиле, а также против Юлиана и к язычникам, 3).
«Благочестивый царь ни один никогда не решался наказывать и мучить кого-либо из неверующих, понуждая его отстать от заблуждения» (Похвала святой великомученице Дросиде и о памятовании смерти).
«И еретика убивать не должно, иначе это даст повод к непримиримой войне во вселенной» (На Матфея 46,1).
«Сегодня мы вступаем в ратоборство с еретиками, но наша война не из живых делает мертвыми, а из мертвых - живыми. Я гоню не делом, а преследую словом, не еретика, а ересь, не человека, но заблуждение ненавижу. Мне привычно терпеть преследование, а не преследовать, быть гонимым, а не гнать. Так и Христос побеждал, не распиная, а распятый» (Шесть слов о священстве. Слово 2,4).
Златоуст как бы от имени Христа говорит об апостолах - «Я мог сделать вас страшнее львов…», но оставил в человеческой немощи, чтобы дать место и апостольскому человеческому подвигу, «обрекая их на злострадания, а злодействовать попуская другим» (На Матфея 33,2). «Вы должны идти против волков, и не просто против волков, но и посреди волков. Итак, устыдимся поступать вопреки заповеди Христовой и нападать на врагов как волки. Доколе мы будем овцами, дотоле будем побеждать. Если же будем волками - будем побеждены, потому что отступит от нас помощь Пастыря: Он пасет не волков, а овец» (На Матфея 33,1).
Новомученики:
"Епископа Соликамского Феофана (Ильменского) мучители вывели на замерзшую реку Каму, раздели его донага, заплели волосы в косички, связали их между собой, затем, продев в них палку, приподняли святителя в воздух и начали медленно опускать его в прорубь и поднимать, пока он ещё живой не покрылся коркой льда толщиной в два пальца..."
"В Ялте в 1905 г., за бесстрашные обличения царивших тогда в городе настроений, в своем доме, на глазах у жены и трех малолетних детей, был заколот кинжалами священник о. Владимир Троепольский. Его последние слова, обращенные к убийцам, были "Бог простит!"..."
"Иеромонах Афанасий монастыря "Спасов скит", выведенный на казнь, стал на колени, помолился, перекрестился, поднявшись с колен, благословил стоящего против него с ружьем большевика и поднял руки вверх. Палач хладнокровно застрелил только что благословившего его пастыря. Архиепископ Астраханский Митрофан перед расстрелом благословил своих мучителей, за что один из них начал его бить рукояткой револьвера по рукам, затем, схватив святителя за бороду, с силой притянул его голову к земле так что порвал ему рот и после подобных издевательств застрелил мученика..."
***
В этих эпизодах речь идет не о прощении за личные обиды. В них описываются ситуации, сопряженные со святотатством и кощунством. Кстати, поэтому тут нет рассказа о преп. Серафиме, простившем искалечивших его разбойников.