Сегодня в МК. часть 1
(Только тут полный текст)
- Отец Андрей, ваши и до того непростые отношения с церковным руководством перешли на новый уровень: выражаясь светским языком, вас подвергли серьезному дисциплинарному наказанию. Кстати, это вообще обычное дело, обычная ситуация в РПЦ, когда епитимью на дьякона накладывает патриарх?
- Патриарх - это в первую очередь епископ города Москвы. То есть мой непосредственный начальник. Поэтому в его распоряжении ничего удивительного нет.
Дальше: поскольку церковь не полицейское ведомство, в ней существует только две формы наказания - понуждение к молитве и понуждение к немолитве.
В данном случае прибегли к более мягкому средству - не запрет в служении, а понуждение к нему.
Отсюда один частный вывод и два глобальных вопроса.
Частное определение: стратегия игнорирования, незамечания меня, судя по всему, прекратилась. В последние годы в Патриархии считали ниже своего уровня публично реагировать на какие-то мои реплики, суждения, оценки. Теперь же мы видим некую реакцию, означающую, что в каком-то качестве я в их мире все-таки присутствую.
Вопросы же не к патриарху, а ко всей нашей многовековой православной традиции:
Первый - почему молитва считается наказанием? Тем более самая радостная церковная молитва - литургия? Не странно ли - наказывать клирика пасхальной молитвой?
Второй - ежедневная служба и вправду утомляет и физически и психологически. Если же церковное начальство знает это (и потому прибегает к понуждению к службе как к наказанию) - как оно это знание совмещает с риторикой о том, что «в молитвах - источник силы»?
- Как долго продлятся эти ваши "исправительные работы"?
- Поскольку для священнослужителей не существует никакого трудового или исправительного кодекса, срок в принципе может быть любым. Но пока сказано: сорокоуст, сорок литургий.
- Поскольку я не большой знаток церковных обычаев, то перед нашей встречей заглянул во всезнающую, хотя порой и ошибающуюся, "Википедию". И там сказано, что "в настоящее время в православии епитимья налагается редко и в основном на тех, кто упорствует в каком-то грехе". Верная трактовка?
- Верная. Никто, правда, мне не объяснил, в чем я должен каяться. Никакой указивки я на руки не получил. Просто позвонил телефон и голос, похожий на голос епископа, сообщил, что я должен прибыть в Новоспасский монастырь.
- Но свое объяснение этому, своя версия, у вас наверняка имеется.
- Да, общие причины мне более-менее понятны. Очевидно, что это наказание за мою публицистическую деятельность. Когда в 2014 году меня увольняли из академии, формулировка была: "за эпатажные высказывания в Интернете и масс-медиа". Хотя можно вспомнить немало церковных деятелей, которые высказывались гораздо более эпатажно.
- Некоторых из этих деятелей тоже уволили. Например, вашего заклятого оппонента Всеволода Чаплина, лишившегося поста руководителя Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества. Кстати, в связи с этим возникла версия, согласно которой церковное руководство избавляется от любых крайностей - что на либеральном, что на консервативном фланге. Правомерно такие видение ситуации?
- Не правомерно. Когда меня называют либералом, я всегда спрашиваю: по каким критериям вы меня к ним причисляете? По меркам, скажем, Западной Европы, я ужасный мракобес. В РПЦ есть священники, которые куда более либеральны, чем я. И есть более правые, чем Чаплин. И все они высказываются без негативных для себя последствий. Так что, нет, дело не в принадлежности к какому-то политическому лагерю. Дело в эмоциональной сиюминутной реакции патриарха. В моем случае, убежден, это была реакция на текст, размещенный в моем блоге в конце декабря 2013 года. Поясню, что, когда я начал писать о проблеме педофилии среди церковных иерархов, у многих церковных людей это вызвало настоящий взрыв мозга. Они не могли поверить, что такое может быть. Причем аргумент был замечательный: ведь это же запрещено церковными канонами! По этой логике, раз у нас что-то запрещено светскими законами, то не должно быть и преступников... И тут мне приходит письмо одного пожилого человека, не скрывающего, что он является гомосексуалистом.
Этот человек писал, что ему не понятно, почему патриарх Кирилл, умнейший человек, настроен против геев, ведь его учитель, митрополит Никодим Ротов, был из "наших". Все мы, мол, знаем, что Ротов входил в ленинградскую гей-тусовку. Вообще это было очень интересное письмо, неординарное, человеческое. И я как человек с историческим вкусом счел, что нельзя такой текст выбрасывать на помойку. И опубликовал его. Именно это, упоминание Никодима в таком контексте, вызвало тогда гнев патриарха. Люди из Патриархии мне говорили, что это сорвало его планы по канонизации Никодима. Всё уже было готово для причисления патриаршего наставника к лику святых, но эта публикация оживила старые церковные слухи. А репутация у митрополита в годы его служения (60-е - 70-е годы) и в самом деле была настолько определенной, что в церковной среде возник «мем» - "никодимов грех".
- Можно предположить, что ваше нынешнее наказание связано с последними вашими усилиями в том же направлении. А именно - со скандалом, разразившемся после того, как вы предали огласке информацию о случаях педофилии в Тобольской семинарии.
- Нет, думаю, что дело не в этом. Разговоры о том, что что-то такое для меня готовится, пошли еще зимой, до тобольского скандала.
- Ходили слухи, что вас собираются вовсе лишить сана.
- Не могу исключить наличие у Патриархии таких планов. Вполне вероятно сценарий был таков: отправим Кураева в монастырь, он откажется, и это будет каноническим поводом для того, чтобы лишить его сана. Но я решил не давать такого красивого повода. К огорчению некоторых священников, которые хотели увидеть бой кита со слоном.
- Тобольская митрополия квалифицирует обнародованные вами свидетельства как "ложный компромат", "анонимные вбросы", не имеющие "никакого юридического обоснования". Лица, которым вы дали трибуну, действительно безымянны. Известны ли их имена вам самому?
- Мне - да. Но предпочел бы не назвать их по крайней мере до начала судебных прений. Да, мне как публицисту очень хочется доказать свою правоту. Но к этому торжеству нельзя идти через человеческие судьбы. Для того, чтобы раскрыть имена этих людей, я должен быть уверен в том, что это не причинит им вреда. После того, как по ним проехался митрополит, мне негоже вторично давить их судьбы.
- А как далеко, кстати, продвинулось следствие?
- Не могу сказать. Знаю только, что процессуальные действия начались в середине апреля, после того, как в тюменское управление Следственного комитета пришло письмо, аналогичное тому, которое опубликовано у меня. Я тоже не так давно давал показания по этому делу - приглашали в московский офис СКР. Кое-чем я поделился со следователями, передал им некоторые материалы.
- Сверх того, что опубликовано в вашем блоге?
- Да.
- Вновь процитирую пресс-службу Тобольской митрополии: "За 26 лет через Тобольские духовные школы прошли более 1600 учащихся - юношей и девушек - и, конечно, могут найтись недоброжелатели из числа не вписавшихся в регламент учебных заведений, которые могли бы подобным образом попытаться как-то навредить и школе, и ее руководству". А вы сами уверены на сто процентов, что это не клевета, вызванная какими-то каким-то сугубо личными мотивами?
- В отношении по крайней мере одного свидетельства уверен на сто процентов. Потому что этот человек не находится в конфликте ни с Патриархией, ни с епархией. Более того, у него есть основания по жизни быть благодарным Димитрию Капалину (митрополит Тобольский и Тюменский, главный фигурант сексуального скандала. - "МК"). Кстати, процитированное вами заявление производит довольно странное впечатление. Епархиальные чиновники как бы заранее стелют себе соломку. Они не говорят, что свидетелей нет и быть не может. Они говорят, что бывают разные люди и некоторые могут мстить. Значит, предполагают, что свидетели и пострадавшие есть. Вторая интересная деталь: по словам пресс-секретаря митрополии, решение подавать или нет на Кураева в суд, зависит от результатов следственных действий. То есть они не верят тем картам, которые у них на руках. Боятся, что у Кураева все же есть прикуп.
- А у Кураева есть прикуп?
- Ну, как я уже сказал, я опубликовал не все, что мне известно.
- Патриархия проявила какой-либо интерес к тому, что происходит за дверями Тобольской семинарии?
- На официальном уровне нет. Про какие-то действия на неофициальном уровне мне пока тоже ничего не известно. И, как подсказывает мне мой опыт наблюдения за такими процессами, ждать этого не стоит.
- А в Тобольске произошли какие-то перемены. Митрополит Димитрий перестал ходить в баню с юными семинаристами и приглашать их к себе на ночевки?
- Если в тамошней бане и есть видеокамера, то я к ней не подключен. Интересно, что в свежем докладе Фонда "Петербургская политика" утверждается, что рейтинг социально-политической устойчивости Тюменской области потерял одну десятую и получил в апреле 7,8 балла. Причиной стал скандал из-за обвинений митрополита Тобольского и Тюменского Димитрия в педофилии. (https://tumix.ru/news/25584/obvineniya-v-pedofilii-tyumenskogo-mitropolita-povliyali-na-rejting-tyumenskoj-oblasti).
- Ваша борьба с сексуальными девиациями в церковных рядах и с тем, что вы впоследствии назвали "гомосексуальным лобби в РПЦ" длится уже, наверное, лет пять можно подвести какие-то итоги? Что удалось, в чем вы потерпели неудачу? Изменилось ли что-то за эти годы?
- Ну, что изменилось... Первое: судя по полушутливым жалобам, которые я слышу от епископов, жить им стало сложнее. "Народ, - говорят, - на нас косится и нас подозревает". И это хорошо. Если клирик ни к чему такому не причастен, подозрения ему нисколько не вредят и не ограничивают его жизнь и деятельность. Если же какая-то причастность есть - пусть даже на уровне снов и мечтаний, - оно сдерживает его активность в этом направлении. И тем самым судьбы каких-то молодых людей сберегаются в чистоте.
Второй плюс - то, что молодые люди и их семьи тоже предупреждены и поэтому не всем улыбкам и не всем подаркам верят. Что также означает меньшее количество сломанных судеб.
Третье - снято табу на разговор на эту тему. Пока проблема табуируется, пока о ней нельзя даже говорить, она и не может быть решена. Все это уже неплохой результат.
Никакого эпического финала эта история, понятно, не получила - всерьез никто не наказан, не изгнан. Но я и не ждал чисток. Я рассчитывал всего лишь на карьерный стоп-кран. Достаточно не продвигать по карьерной лестнице тех людей, в отношении которых имеются соответствующие подозрения. В конце концов, это ведь не относится к числу общечеловеческих прав - быть епископом. Вот, я, например, не епископ - и что? Я не считаю, что мои права этим ущемлены. Должны быть определенные запреты на профессию. Если вы хотите продвинуть какого-то человека, посмотрите форумы в том городе, где он живет и служит, опросите местных священников. Ведь наш "профсоюз" очень маленький - все у всех на виду. Соберите информацию и откажитесь от презумпции невиновности, даже к слухам отнеситесь всерьез. Ведь речь, повторяю, идет не о суде, а всего лишь о карьерном росте.
Особенно внимательно надо присматриваться к тем клирикам, которые проявляют интерес к молодежной и детской работе. Вот в Норильске три года назад был странный случай: два местных монаха стали ходить по школам и читать старшеклассникам лекции на темы сексуального просвещения. Ну, как это можно нематерно прокомментировать?! 25-летний монах рассказывает подросткам про секс! Замечательно! Когда, скажем, в Американской православной церкви стали выплывать наружу подобные скандалы, их синод тут же разработал строгий протокол: что можно, а чего нельзя священнику в общении с детьми. Вплоть до того, что, когда воскресная школа едет на экскурсию, священник не имеет права находиться в автобусе один со школьниками. Должен присутствовать еще кто-то из взрослых. И это нормальная здравая реакция.
А католики с недавних пор взяли за правило тестировать у психолога абитуриентов семинарий. Именно на эту самую тему. Ладно, для нас, может быть, это не так актуально, поскольку большинство священников женится. Но почему не подвергать такой проверке кандидатов в наместники монастырей, ректоров семинарий, епископов? Ничего этого, к сожалению, нет. Реакция патриархии скорее даже обратна ожидаемой: мощным потоком на повышение идут люди с репутацией не то сомнительной, не то несомненной.
- Насколько за эти годы изменились сами ваши представления о явлении, которое вы взялись выводить на чистую воду?
- Что это явление в церкви более распространено, чем хотелось бы, я знал и до того. Но сейчас пришел к выводу, что это не просто личные грехи отдельных людей. Это вопрос системы. До некоторой степени даже вопрос богословия. Ведь, по большинству рассказов, геирархи не заказывают свои утехи по интернету, а растлевают подчиненных.
Как им это удается? Вот представьте себе: некий мальчик с религиозным призванием, с сильной религиозной мотивацией поступает в семинарию или уходит в монастырь. Он знает, что Священное Писание содержит очень жесткие оценки гомосексуализма. Соблазнить такого мальчика на этот грех очень сложно. Прежде, чем получить доступ к его телу, нужно развратить его мозги. Должны быть своего рода кумулятивные снаряды, прожигающие богословскую защиту. Поэтому в этой среде существует своя школа гомобогословия, толкующая Священное Писание с извращенной точки зрения. Гомосексуальный подтекст, к примеру, усматривается в том, что Иисус называл Иоанна Своим любимым учеником, а тот во время Тайной вечери лежал у Него на груди.
- Подобное толкование можно встретить сегодня только в устной или даже в современной богословской литературе?
- В протестантизме это уже и в литературе.
- Эта школа существует в рамках Русской православной церкви?
- Не только. В других православных церквях я слышал аналогичные истории соблазнения. Один из знакомых священников выдвинул интересную гипотезу о существовании внутри православия секты, корни которой уходят ко временам древних гностиков. Эта секта официально была разгромлена еще в византийскую эпоху, но в истории культуры и религии никакое явление не умирает бесследно. Оно может мутировать, притворяться, мимикрировать, но как-то продолжать свою жизнь. У гностиков очень своеобразное понимание темы "плоть и спасение": душа и тело настолько чужды друг другу, что деяния плоти никак не затрагивают полета души.
Поэтому некоторые их ритуалы вызывали оторопь даже у единоверцев. Например, в известном гностическом тексте "Пистис София", написанном где-то в III веке, с осуждением говорится о том, что некоторые из "наших" пьют на собраниях смесь из спермы и менструальной крови. Это, между прочим, не просто хулиганство, а серьезный философский жест. Дело в том, что для гностиков самым страшным грехом было деторождение. Нельзя, мол, кусочек Бога (душу) заключать в тело обезьяны. Поэтому таким действием они давали весточку своим богам: смотрите, детородные жидкости мы используем не по назначению - никого не зачинаем, и, значит, мы святы...
- Нет у вас, кстати, планов написать книгу на эту тему?
- Были планы, отговорили. Отговорили по одной простой причине - эту книгу возьмет на вооружение эта самая секта. Если я соберу и опубликую все их уловки, моя книжка станет для них учебным пособием по соблазнению.
- По версии исследователя Николая Митрохина, гомосексуализм в церкви - это не отклонение от нормы, а, собственно, сама норма. Он выделяет три основных социальных типа духовенства, одним из которых как раз являются геи: "Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц РПЦ, на практике для гомосексуалов РПЦ - это довольно открытый и дружелюбный мир". Молодой человек с нестандартной ориентацией, отвергаемый сверстниками, "находит теплый прием в храме" и быстро начинает делать здесь карьеру. Как вам такой взгляд на природу явления?
- Правда тут в том, что в Средние века и Новое время монастыри как католиков, так и православных, были настоящим убежищем для гомосексуалистов. Тогда были приняты ранние браки, и безбрачный человек в миру был слишком странен. Монастырь давал таким людям укрытие: сделай вид, что любишь Христа, уйди в монастырь, и там ты сможешь встретить себе подобных. Церковь предлагала гомосексуалистам отказаться от того, что для них не имело ценности - от гетеросексуального брака - а взамен предоставляла уважаемый образ жизни, доступ к деньгам и карьере и просто к гарантированной еде (да, в Византии начала второго тысячелетия рацион монаха был лучше, чем рацион среднего крестьянина). Что еще надо?
Результаты с точки зрения христианской этики были страшными. Есть, скажем, в православии такая полузапрещенная книга - "Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского". Сам Нил, как предполагается, жил в XVII веке, книжка впервые вышла в начале двадцатого.
Согласно сюжету, некоему афонскому монаху в начале 19 века является в видениях Нил Мироточивый и дает духовные наставления. Скорее всего, это просто такая литературная форма: чтобы автора услышали, автор начала 20 века решил заговорить чужим голосом и под видом обличения монахов столетней давности описал современные ему нравы, то есть дал картину жизни афонских монастырей начала XX века.
Картина жуткая. Из самого безобидного - то, что афонские монахи платили деньги крестьянам соседних деревень, чтобы те вместо них читали молитвы. А дальше идет целая глава о том, как старцы совращают юношей в своих кельях («Воззвание о хранении себя от сообращения с безбрадыми). Причем очень точно показаны психологические последствия: совращенные юноши начинают потом командовать своими старыми любовниками. Книга у нас обычно переиздается с купюрами, и эта глава опускается.
- Но тогда получается, что вы и впрямь боретесь с устоями.
- Одно дело - дать человеку убежище, и совсем другое - власть над собой. Это, согласитесь, не одно и то же. Хочу подчеркнуть, что с точки зрения современного права домогательство начальствующего лица к подчиненному - это преступление независимо от пола и возраста жертвы. Они могут быть ровесниками, подчиненный может быть даже старше своего начальника, но использование власти для удовлетворения своей похоти - преступление в любом случае.
- В фокусе вашего внимания находятся не только случаи, выходящие за рамки законопослушного поведения, но и содомский грех как таковой, с точки зрения светской морали и светского права нынче вполне допустимый. Как говорил классик, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Может быть, вы все-таки чересчур строги к коллегам по корпорации?
- Что мешает этим людям создать свою РПЦ - русскую педерастическую церковь? Пусть создают. Пусть у них будет своя паства, будут встречи убежденных и по-своему честных людей. А я со своей стороны обещаю не рисовать никаких гадостей на стенах их собраний.
Снятся людям иногда
Голубые города:
Соберутся педерасты -
И уедут навсегда…
Я за свободу совести, но мне не нравится ложь. Конечно, никто не бывает ежеминутно правдив. Но не надо делать ложь системой и ключом к карьерному лифту.
- Вам не кажется что это дон-кихотство?
- Может быть. Только вот драконы настоящие.
- Есть ли у вас союзники в церковной среде?
- Знаете, когда "живешь" в Интернете, порой возникает ощущение, что ты превратился в мишень для плевков. Но потом выходишь на улицу, заходишь в храм и видишь: в "реале" отношение совершенно другое. Даже епитимья в монастыре в этом смысле порадовала меня: монахи встретили меня очень по-доброму.
Каждый раз, когда я еду по Москве не на своем скутере, а на метро, 3-4 человека обязательно подходят и говорят добрые слова. Причем это благодарность не моему сану и рясе, а они конкретно называют мое имя.
Что касается епископата, мои контакты, конечно, сильно сузились. Как-то я по-доброму упомянул в своем блоге одного архиерея. Рассказал, как он помогает бедным сельским священникам в своей епархии. А через два часа он мне звонит: "Отец Андрей, ты убить меня хочешь? Умоляю, убери".
Это и есть ответ на нередко адресуемый мне упрек: "Почему вы так мало пишите позитивного?". Именно поэтому: мы в таком зазеркалье живем, что даже добрый отзыв о человеке может ему навредить. В данном случае предосудителен и контакт епископа со мной, и признание наличия в епархии свободных финансовых средств, которые пересылаются не вверх, в патриархию, а вниз (что против нынешних законов церковно-финансовой физики). Тем не менее, общение продолжается. Вот и этой весной я встречался с несколькими епископами. Разговор начинался всякий раз похожим образом: "Отец Андрей, ну что ты такое пишешь?!" Но так же всякий он завершался фразой: "Ну, ты вообще-то прав, молодец, с этим надо, конечно, бороться. Ты только не обобщай, не все мы такие".
- Епископ Тихон Шевкунов, называя вас своим другом и признавая наличие той проблемы, по поводу который вы бьете в набат, тем не менее категорически не согласен с избранными вами методами. По его словам, вам следовало не писать в блогах, а обратиться к патриарху, попытаться встретиться с ним. Что вы могли бы возразить на это? Вы писали Кириллу, пытались с ним встретиться, объясниться?
- Начнем с того, что патриарх очень надежно изолировал себя от тех, с кем он не желает встречаться. Когда патриарх однажды в престольный праздник приехал служить в мой храм (Храм Архангела Михаила в Тропарево, Москва. - "МК"), было категорическое требование протокола: меня там быть не должно. Так что к патриарху не прорваться.
Второе: если Святейший захочет встретиться со мной, формально или неформально, проблем нет - один звонок, и я, естественно, явлюсь туда, куда скажут.
Третье: я более-менее представляю, что могу услышать от патриарха, а он представляет, что может услышать от меня. Если кто-то думает, что я скажу: "Ваше Святейшество, я знаю, как спасти Русскую церковь, дайте мне пять минут", - то он сильно ошибается. Я не настолько сумасшедший, у меня нет никакой идеи фикс. И нет никаких тайных планов: что думаю, то и пишу. Знаю, что патриарх и сам читает мой блог, и регулярно получает доклады о моих "эпатажных" заявлениях. Кроме того, убежден, что о жизни его епископов ему известно намного больше, чем мне. По моей информации, на стол ему кладут в том числе и видеозаписи некоторых развлечений.
- Людей, похожих...
- Людей, похожих на епископов. Поэтому повторяю: ничего неизвестного патриарху про жизнь его «гвардейцев» я сообщить ему не могу.
- Когда вы в последний раз общались с Кириллом?
- Кажется, в последний раз это было весной 2010 года, на Пасху. В то время как раз вышел мой учебник "Основы православной культуры" для 4-х классов государственной школы. И возникла большая проблема: российское Министерство образования жестко давило на регионы, а те - на школы, чтобы они выбирали "Основы светской этики". Я много говорил и писал тогда об этом. И вот вечером пасхального дня духовенство съезжается в Храм Христа Спасителя, чтобы поздравить патриарха. Обычный ритуал: патриарх дарит пасхальное яичко, а ему, как правило, преподносится букет цветов. Я в общей толпе духовенства подхожу к патриарху, говорю: "Христос воскресе!" Но вместо "воистину воскресе!" он шипит мне на ухо: "Не портите мои отношения с Фурсенко" (то есть с тогдашним министром образования). Пасхального яйца не дает, не христосуется... Такой, в общем, была патриаршая благодарность за мой учебник. Который, кстати, я писал по его же поручению.
- А ведь в момент избрания Кирилла вы считались членом его команды. Какая кошка пробежала между вами? Можно припомнить какую-то ситуацию, какой-то момент истины, после которого ваши пути стали расходиться?
- Они на самом деле никогда не сливались. Действительно, после смерти патриарха Алексия я опубликовал большую статью, где объяснял, почему считаю избрание Кирилла лучшим для нашей церкви исходом патриарших выборов. Вскоре после этого Кирилл, тогда еще митрополит, захотел встретиться со мной. Он начал беседу с фразы: "Отец Андрей, я благодарю вас за то, что вы меня защищаете". Я: "Владыка, я не Вас не защищаю. Защищая Вас, я просто защищаю себя. Потому что при иных раскладах та миссионерская работа, которой я живу, скорее всего, окажется прикрытой". После секундной паузы местоблюститель отреагировал: "Это единственно правильная позиция". На участие в дележе портфелей я тогда совсем не рассчитывал, и мои ожидания вполне оправдались. Более того, вскоре после избрания Кирилла меня отправили в длительную командировку в Абхазию. Знающие люди сказали мне, что это форма вежливой ссылки.
- А за что ссылка? Ваши слова обидели Кирилла?
- Нет, нет. Дело не в обиде. Просто патриарху нужны люди, которых он, образно говоря, вскормил своей грудью. А я слишком взрослый. Он понял, что меня поздно "усыновлять". Что же касается моего разочарования в Кирилле как патриархе, то могу даже назвать точную дату, когда это произошло: 23 мая 2009 года. На этот день к моей радости была анонсирована первая в истории встреча патриарха со светской молодежью. Первым шоком стало оцепление вокруг спорткомплекса "Измайлово", где проходила встреча. Пройти можно было только по пригласительному, которого у меня не было. В конце концов, проходившие потоком ребята меня чуть ли не силой протолкнули. Сказали охранникам: "Вы что не понимаете, это же Андрей Кураев!". Но большой группе людей, прихожан, которые тоже хотели увидеть своего нового пастыря вблизи, попасть внутрь так и не удалось.
Второй шок - состав участников встречи. Огромный зал был набит не православной молодежью, а согнанными по разнарядке студентами вузов, в первую очередь - расположенного поблизости Университета физкультуры и спорта. То есть тех, кому был интересен патриарх, не пустили, а тех, кому не интересен, - пригнали. Далее: выяснилось, что никакой "самодеятельности" не будет. Список вопросов составлен заранее, заранее распределены роли - кто когда к какому микрофону подходит и какую реплику озвучивает. Мне все это было непонятно. Я знал нового патриарха как умного человека, способного на импровизацию и живой диалог. И вдруг оказалось, что он боится разговора с паствой. И, значит, при его правлении диалога с обществом не будет. А это плохо: один человек, каким бы умным он ни был, такую ношу не потянет. В общем, я был тогда сильно разочарован. Надежды, которые я возлагал на патриаршество Кирилла, рухнули.
- Та публикация в вашем блоге, в которой говорилось о нетрадиционной сексуальной ориентации духовного учителя патриарха и которая, как вы говорите, стала причиной вашего увольнения из Духовной академии, была воспринята некоторыми как намек на то, что яблоко от яблони упало недалеко. Что патриарх тоже из "этих". Вы сами тогда решительно отвергли такую интерпретацию. Заявили, что "против создания голубой ауры вокруг нашего патриарха". Сегодня вы придерживаетесь той же точки зрения?
- Да, той же. Я не считаю, что он хоть кого-то совратил. Но голубое лобби - это не только гомосексуалисты. Это и те "нормальные" иерархи, которые знают правду и, несмотря на это, поддерживают статус-кво. Или даже усугубляют течение болезни. Они прячут под сукно жалобы, гасят расследования, дают хорошие рекомендации и просто забывают про церковные законы в «неудобных случаях». Ложно понятое «спокойствие» они понимают как высшее церковное благо. Поскольку юность патриарха прошла в никодимовском кружке, ему хорошо известны особенности поведения людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Оттого, видимо, такие люди не вызывают у него брезгливости.
- Во главе "голубого лобби" стоит патриарх?
- У нас в церкви только один человек решает, кто станет епископом, а кто нет. И при этом я вижу, что люди с отчетливым "голубым" шлейфом косяком взлетают ввысь. Даже те, кто был подстрелен при Алексии, вновь встают на крыло. Простите, но нужно быть совсем уж лицемерным идиотом, чтобы сказать: "Нет, нет, патриарх к этому не имеет отношения". Это его решения, его выбор.
Однажды мне сказали так: "Отец Андрей, пойми, ты поставил патриарха перед выбором: один заштатный протодиакон или сорок гомоепископов? Если он их выгонит, они организуют альтернативную церковь, а это раскол. История Кириллу этого не простит. Поэтому он выбрал их". Но не думаю, что это исчерпывающее объяснение. Главную роль, на мой взгляд, играет то обстоятельство, что такими людьми значительно проще управлять. Когда на человека имеется компромат, любую попытку сопротивления легко подавить. Достаточно сказать: "Ты что, забыл про свои приключения?"
- Тема "голубого лобби", надо заметить, - далеко не единственный повод для ваших разногласий с церковным руководством...
- "Голубая тема" - это не то, что меня вдохновляет и представляет для меня большой интерес. Эти свои публикации об этом я считаю своей, если хотите, общественной нагрузкой. И даже миссионерством: ведь мало придти в церковь, надо уметь выжить в ней, остаться. А розовые очки имеют привычку разбиваться стеклами внутрь, раня глаза. Я же говорю: можно оставаться в церкви даже после того, как ее лубочный имидж полинял. И никому нельзя сдавать свою совесть и голову на безответственное хранение. Люди, смотрите сами. У вас есть свои глаза, своя голова на плечах. Попробуйте не только умиляться. Не будете очарованы - избежите разочарования.
Меня же сегодня занимают более важные вопросы. Что такое, скажем, Нагорная проповедь Христа: красивые слова, годные лишь на то, чтобы заключить их в рамочку и повесить стенку, или указание, как должны жить христиане? Как поступать с обидевшими вас?
Патриарх, начиная с истории с Pussy Riot, дает на этот счет ясное указание: надо мстить и давить. Моя позиция тоже известна. Кстати, Берл Лазар, главный раввин России, недавно чуть ли буквально меня процитировал. Его спросили, что бы он сделал, если бы к нему синагогу заскочили Pussy Riot и начали танцевать. Он ответил, что сводил бы их в столовую, угостил гефилте-фиш и поговорил с ними. Я, если помните, говорил пять лет назад, что накормил бы этих девах блинами. Почему эту нормальную христианскую реакцию я слышу из уст главного раввина, а не из уст главного попа? Именно это оскорбляет меня, мои религиозные чувства.
Еще один важный вопрос, тоже богословского уровня: что такое церковь? Мы раз за разом видим, как это понятие отождествляется с узким кругом высших церковных чиновников. То есть церковь - это члены Синода? Но в семинарии меня учили иначе. Отождествлять мнение церкви и мнение патриарха - это, простите, больше, чем папизм.
Вы заметили, кстати, как мало стало священников на наших телевизионных ток-шоу? Их там сегодня практически нет, потому что весной 2012 года во время трапезы после службы в Храме Христа Спасителя патриарх заявил, что священникам не стоит появляться на ток-шоу. Это, мол, не наш формат.
Журналисты бросились ко мне: "Отец Андрей, вы не будете больше ходить на ток-шоу?". Я взял паузу и позвонил одному знакомому католическому священнику: «Поясните, если папа на каком-то обеде скажет, что священники, по его мнению, должны делать то-то и то-то или, напротив, чего-то не делать, это будет обязательным к исполнению для католического клира?" Его ответ был: "Конечно, нет! Это просто частное мнение частного лица".
- А как же догмат о непогрешимости папы?
- Догмат о непогрешимости на самом деле является ограничителем папского произвола. Папское мнение авторитетно лишь при двух условиях: если он говорит о проблемах веры и морали и если говорит ex cathedra, в официальной форме (за весь 20 век такое было лишь дважды). Заобеденные размышления папы о телевидении, политике, спорте и тому подобных вещах - не более чем его личная точка зрения. В общем, как говорит один мой знакомый католик: «опасайтесь несертифицированного папизма!». А у нас сегодня этот несертифицированный папизм цветет и пахнет. И я считаю, что это мое церковное послушание, послушание Церкви Христовой - пищать, что я с этим не согласен. На такую мутацию моей родной церкви я не подписывался, принимая в ней крещение 35 лет назад.
Именно пищите?
- Субкультура неподцензурного магнитофона перешла в субкультуру интернета. А формула Галича не устарела:
Прилетает по ночам ворон,
Он бессонницы моей кормчий,
Если даже я ору ором,
Не становится мой ор громче.
Он едва на пять шагов слышен,
Но и это, говорят, слишком.
Но и это, словно дар свыше, -
Быть на целых пять шагов слышным!
- Трудно найти сегодня тему, где ваши взгляды совпадали бы с позицией Патриархии. Дело Pussy Riot и дело "ловца покемонов" Соколовского, передача Исаакиевского собора и запрещение "Свидетелей Иеговы" - во всех этих и многих случаях вы резко критикуете политику патриарха и, соответственно, то, как она меняет лицо РПЦ. Как бы вы сами, кстати, определили характер этой трансформации? Что происходит с Русской православной церковью?
- Церковь - многомиллионный организм, и в ней одновременно много чего происходит. И доброго и печального. Но если говорить конкретно о церковном аппарате, то тут диагноз требует латыни: ohuentus banalis. Упоение властью, деньгами, безнаказанностью, подмена реальности риторикой и отчетами.
- Тренд задается патриархом либо его, как говорится, играет свита?
- Еще несколько лет назад я спрашивал людей, близких к патриарху: "Скажите, а остался еще в его окружении человек, который может сказать три страшных слова: "нет, Ваше Святейшество". Мне сказали: "Нет, таких людей уже не осталось". Но система без дискуссии и без обратной связи - это, мягко говоря, рискованный проект.
- Помнится, Всеволод Чаплин после своего увольнения предрек скорую смену власти в Патриархии: долго, мол, Кирилл "не продержится". У вас другие предчувствия?
- Конечно, усталость духовенства (в том числе и высшего) от патриарха Кирилла очень высока. Особенно - у тех, кто находится рядом с ним. Я смотрю со стороны, совсем со стороны, - и все равно порой, что называется, офигеваю. Но, на мой взгляд, у смены власти в Патриархии может быть лишь одна причина - желание Владимира Владимировича Путина. В самой церкви нет реальных механизмов, которые могли к этому привести. Точнее, механизмы есть, но они могут быть приведены в действие лишь извне, из Кремля. А это такие сферы, которые для меня непрозрачны. Впрочем, могу сказать, если это произойдет, то причина не будет тайной. Это может случиться в тот момент, когда и если приближенные к первому лицу государства социологи сообщат ему в секретной записке, что негативный имидж патриарха тянет вниз и личный рейтинг симфонирующего с ним президента. В этом случае, думаю, меры будут приняты незамедлительно.
- Неужели "вертикали" насколько срослись, что светская власть может вот так запросто перетасовать церковное руководство?
- Как говорит в таких случаях сам патриарх, «это дело одного ужина». Речь, упаси Бог, не идет об отравлении или чем-то подобном. Просто если Путин сделает ему соответствующее предложение, он не сможет от него отказаться и послушно скажет: "Я устал, я ухожу". Кстати, из разных уст и уже не первый год я слышу, что у президента нет особой любви к патриарху. Личные отношения прохладны. Но в делах сегодня это не проявляется. Кроме, может быть, случая с Исаакием. Некоторые мои компетентные собеседники говорят, что эта история (как и история с пуськами) специально раскручивается про-властными политтехнологами, чтобы канализовать протест, отвести его в сторону от главной "плотины". Ну и заодно показать, кто в доме хозяин: в стране должен быть лишь один национальный лидер, второй не нужен.
ПРОДОЛЖЕние http://diak-kuraev.livejournal.com/1595291.html
- Отец Андрей, ваши и до того непростые отношения с церковным руководством перешли на новый уровень: выражаясь светским языком, вас подвергли серьезному дисциплинарному наказанию. Кстати, это вообще обычное дело, обычная ситуация в РПЦ, когда епитимью на дьякона накладывает патриарх?
- Патриарх - это в первую очередь епископ города Москвы. То есть мой непосредственный начальник. Поэтому в его распоряжении ничего удивительного нет.
Дальше: поскольку церковь не полицейское ведомство, в ней существует только две формы наказания - понуждение к молитве и понуждение к немолитве.
В данном случае прибегли к более мягкому средству - не запрет в служении, а понуждение к нему.
Отсюда один частный вывод и два глобальных вопроса.
Частное определение: стратегия игнорирования, незамечания меня, судя по всему, прекратилась. В последние годы в Патриархии считали ниже своего уровня публично реагировать на какие-то мои реплики, суждения, оценки. Теперь же мы видим некую реакцию, означающую, что в каком-то качестве я в их мире все-таки присутствую.
Вопросы же не к патриарху, а ко всей нашей многовековой православной традиции:
Первый - почему молитва считается наказанием? Тем более самая радостная церковная молитва - литургия? Не странно ли - наказывать клирика пасхальной молитвой?
Второй - ежедневная служба и вправду утомляет и физически и психологически. Если же церковное начальство знает это (и потому прибегает к понуждению к службе как к наказанию) - как оно это знание совмещает с риторикой о том, что «в молитвах - источник силы»?
- Как долго продлятся эти ваши "исправительные работы"?
- Поскольку для священнослужителей не существует никакого трудового или исправительного кодекса, срок в принципе может быть любым. Но пока сказано: сорокоуст, сорок литургий.
- Поскольку я не большой знаток церковных обычаев, то перед нашей встречей заглянул во всезнающую, хотя порой и ошибающуюся, "Википедию". И там сказано, что "в настоящее время в православии епитимья налагается редко и в основном на тех, кто упорствует в каком-то грехе". Верная трактовка?
- Верная. Никто, правда, мне не объяснил, в чем я должен каяться. Никакой указивки я на руки не получил. Просто позвонил телефон и голос, похожий на голос епископа, сообщил, что я должен прибыть в Новоспасский монастырь.
- Но свое объяснение этому, своя версия, у вас наверняка имеется.
- Да, общие причины мне более-менее понятны. Очевидно, что это наказание за мою публицистическую деятельность. Когда в 2014 году меня увольняли из академии, формулировка была: "за эпатажные высказывания в Интернете и масс-медиа". Хотя можно вспомнить немало церковных деятелей, которые высказывались гораздо более эпатажно.
- Некоторых из этих деятелей тоже уволили. Например, вашего заклятого оппонента Всеволода Чаплина, лишившегося поста руководителя Синодальный отдел по взаимоотношениям Церкви и общества. Кстати, в связи с этим возникла версия, согласно которой церковное руководство избавляется от любых крайностей - что на либеральном, что на консервативном фланге. Правомерно такие видение ситуации?
- Не правомерно. Когда меня называют либералом, я всегда спрашиваю: по каким критериям вы меня к ним причисляете? По меркам, скажем, Западной Европы, я ужасный мракобес. В РПЦ есть священники, которые куда более либеральны, чем я. И есть более правые, чем Чаплин. И все они высказываются без негативных для себя последствий. Так что, нет, дело не в принадлежности к какому-то политическому лагерю. Дело в эмоциональной сиюминутной реакции патриарха. В моем случае, убежден, это была реакция на текст, размещенный в моем блоге в конце декабря 2013 года. Поясню, что, когда я начал писать о проблеме педофилии среди церковных иерархов, у многих церковных людей это вызвало настоящий взрыв мозга. Они не могли поверить, что такое может быть. Причем аргумент был замечательный: ведь это же запрещено церковными канонами! По этой логике, раз у нас что-то запрещено светскими законами, то не должно быть и преступников... И тут мне приходит письмо одного пожилого человека, не скрывающего, что он является гомосексуалистом.
Этот человек писал, что ему не понятно, почему патриарх Кирилл, умнейший человек, настроен против геев, ведь его учитель, митрополит Никодим Ротов, был из "наших". Все мы, мол, знаем, что Ротов входил в ленинградскую гей-тусовку. Вообще это было очень интересное письмо, неординарное, человеческое. И я как человек с историческим вкусом счел, что нельзя такой текст выбрасывать на помойку. И опубликовал его. Именно это, упоминание Никодима в таком контексте, вызвало тогда гнев патриарха. Люди из Патриархии мне говорили, что это сорвало его планы по канонизации Никодима. Всё уже было готово для причисления патриаршего наставника к лику святых, но эта публикация оживила старые церковные слухи. А репутация у митрополита в годы его служения (60-е - 70-е годы) и в самом деле была настолько определенной, что в церковной среде возник «мем» - "никодимов грех".
- Можно предположить, что ваше нынешнее наказание связано с последними вашими усилиями в том же направлении. А именно - со скандалом, разразившемся после того, как вы предали огласке информацию о случаях педофилии в Тобольской семинарии.
- Нет, думаю, что дело не в этом. Разговоры о том, что что-то такое для меня готовится, пошли еще зимой, до тобольского скандала.
- Ходили слухи, что вас собираются вовсе лишить сана.
- Не могу исключить наличие у Патриархии таких планов. Вполне вероятно сценарий был таков: отправим Кураева в монастырь, он откажется, и это будет каноническим поводом для того, чтобы лишить его сана. Но я решил не давать такого красивого повода. К огорчению некоторых священников, которые хотели увидеть бой кита со слоном.
- Тобольская митрополия квалифицирует обнародованные вами свидетельства как "ложный компромат", "анонимные вбросы", не имеющие "никакого юридического обоснования". Лица, которым вы дали трибуну, действительно безымянны. Известны ли их имена вам самому?
- Мне - да. Но предпочел бы не назвать их по крайней мере до начала судебных прений. Да, мне как публицисту очень хочется доказать свою правоту. Но к этому торжеству нельзя идти через человеческие судьбы. Для того, чтобы раскрыть имена этих людей, я должен быть уверен в том, что это не причинит им вреда. После того, как по ним проехался митрополит, мне негоже вторично давить их судьбы.
- А как далеко, кстати, продвинулось следствие?
- Не могу сказать. Знаю только, что процессуальные действия начались в середине апреля, после того, как в тюменское управление Следственного комитета пришло письмо, аналогичное тому, которое опубликовано у меня. Я тоже не так давно давал показания по этому делу - приглашали в московский офис СКР. Кое-чем я поделился со следователями, передал им некоторые материалы.
- Сверх того, что опубликовано в вашем блоге?
- Да.
- Вновь процитирую пресс-службу Тобольской митрополии: "За 26 лет через Тобольские духовные школы прошли более 1600 учащихся - юношей и девушек - и, конечно, могут найтись недоброжелатели из числа не вписавшихся в регламент учебных заведений, которые могли бы подобным образом попытаться как-то навредить и школе, и ее руководству". А вы сами уверены на сто процентов, что это не клевета, вызванная какими-то каким-то сугубо личными мотивами?
- В отношении по крайней мере одного свидетельства уверен на сто процентов. Потому что этот человек не находится в конфликте ни с Патриархией, ни с епархией. Более того, у него есть основания по жизни быть благодарным Димитрию Капалину (митрополит Тобольский и Тюменский, главный фигурант сексуального скандала. - "МК"). Кстати, процитированное вами заявление производит довольно странное впечатление. Епархиальные чиновники как бы заранее стелют себе соломку. Они не говорят, что свидетелей нет и быть не может. Они говорят, что бывают разные люди и некоторые могут мстить. Значит, предполагают, что свидетели и пострадавшие есть. Вторая интересная деталь: по словам пресс-секретаря митрополии, решение подавать или нет на Кураева в суд, зависит от результатов следственных действий. То есть они не верят тем картам, которые у них на руках. Боятся, что у Кураева все же есть прикуп.
- А у Кураева есть прикуп?
- Ну, как я уже сказал, я опубликовал не все, что мне известно.
- Патриархия проявила какой-либо интерес к тому, что происходит за дверями Тобольской семинарии?
- На официальном уровне нет. Про какие-то действия на неофициальном уровне мне пока тоже ничего не известно. И, как подсказывает мне мой опыт наблюдения за такими процессами, ждать этого не стоит.
- А в Тобольске произошли какие-то перемены. Митрополит Димитрий перестал ходить в баню с юными семинаристами и приглашать их к себе на ночевки?
- Если в тамошней бане и есть видеокамера, то я к ней не подключен. Интересно, что в свежем докладе Фонда "Петербургская политика" утверждается, что рейтинг социально-политической устойчивости Тюменской области потерял одну десятую и получил в апреле 7,8 балла. Причиной стал скандал из-за обвинений митрополита Тобольского и Тюменского Димитрия в педофилии. (https://tumix.ru/news/25584/obvineniya-v-pedofilii-tyumenskogo-mitropolita-povliyali-na-rejting-tyumenskoj-oblasti).
- Ваша борьба с сексуальными девиациями в церковных рядах и с тем, что вы впоследствии назвали "гомосексуальным лобби в РПЦ" длится уже, наверное, лет пять можно подвести какие-то итоги? Что удалось, в чем вы потерпели неудачу? Изменилось ли что-то за эти годы?
- Ну, что изменилось... Первое: судя по полушутливым жалобам, которые я слышу от епископов, жить им стало сложнее. "Народ, - говорят, - на нас косится и нас подозревает". И это хорошо. Если клирик ни к чему такому не причастен, подозрения ему нисколько не вредят и не ограничивают его жизнь и деятельность. Если же какая-то причастность есть - пусть даже на уровне снов и мечтаний, - оно сдерживает его активность в этом направлении. И тем самым судьбы каких-то молодых людей сберегаются в чистоте.
Второй плюс - то, что молодые люди и их семьи тоже предупреждены и поэтому не всем улыбкам и не всем подаркам верят. Что также означает меньшее количество сломанных судеб.
Третье - снято табу на разговор на эту тему. Пока проблема табуируется, пока о ней нельзя даже говорить, она и не может быть решена. Все это уже неплохой результат.
Никакого эпического финала эта история, понятно, не получила - всерьез никто не наказан, не изгнан. Но я и не ждал чисток. Я рассчитывал всего лишь на карьерный стоп-кран. Достаточно не продвигать по карьерной лестнице тех людей, в отношении которых имеются соответствующие подозрения. В конце концов, это ведь не относится к числу общечеловеческих прав - быть епископом. Вот, я, например, не епископ - и что? Я не считаю, что мои права этим ущемлены. Должны быть определенные запреты на профессию. Если вы хотите продвинуть какого-то человека, посмотрите форумы в том городе, где он живет и служит, опросите местных священников. Ведь наш "профсоюз" очень маленький - все у всех на виду. Соберите информацию и откажитесь от презумпции невиновности, даже к слухам отнеситесь всерьез. Ведь речь, повторяю, идет не о суде, а всего лишь о карьерном росте.
Особенно внимательно надо присматриваться к тем клирикам, которые проявляют интерес к молодежной и детской работе. Вот в Норильске три года назад был странный случай: два местных монаха стали ходить по школам и читать старшеклассникам лекции на темы сексуального просвещения. Ну, как это можно нематерно прокомментировать?! 25-летний монах рассказывает подросткам про секс! Замечательно! Когда, скажем, в Американской православной церкви стали выплывать наружу подобные скандалы, их синод тут же разработал строгий протокол: что можно, а чего нельзя священнику в общении с детьми. Вплоть до того, что, когда воскресная школа едет на экскурсию, священник не имеет права находиться в автобусе один со школьниками. Должен присутствовать еще кто-то из взрослых. И это нормальная здравая реакция.
А католики с недавних пор взяли за правило тестировать у психолога абитуриентов семинарий. Именно на эту самую тему. Ладно, для нас, может быть, это не так актуально, поскольку большинство священников женится. Но почему не подвергать такой проверке кандидатов в наместники монастырей, ректоров семинарий, епископов? Ничего этого, к сожалению, нет. Реакция патриархии скорее даже обратна ожидаемой: мощным потоком на повышение идут люди с репутацией не то сомнительной, не то несомненной.
- Насколько за эти годы изменились сами ваши представления о явлении, которое вы взялись выводить на чистую воду?
- Что это явление в церкви более распространено, чем хотелось бы, я знал и до того. Но сейчас пришел к выводу, что это не просто личные грехи отдельных людей. Это вопрос системы. До некоторой степени даже вопрос богословия. Ведь, по большинству рассказов, геирархи не заказывают свои утехи по интернету, а растлевают подчиненных.
Как им это удается? Вот представьте себе: некий мальчик с религиозным призванием, с сильной религиозной мотивацией поступает в семинарию или уходит в монастырь. Он знает, что Священное Писание содержит очень жесткие оценки гомосексуализма. Соблазнить такого мальчика на этот грех очень сложно. Прежде, чем получить доступ к его телу, нужно развратить его мозги. Должны быть своего рода кумулятивные снаряды, прожигающие богословскую защиту. Поэтому в этой среде существует своя школа гомобогословия, толкующая Священное Писание с извращенной точки зрения. Гомосексуальный подтекст, к примеру, усматривается в том, что Иисус называл Иоанна Своим любимым учеником, а тот во время Тайной вечери лежал у Него на груди.
- Подобное толкование можно встретить сегодня только в устной или даже в современной богословской литературе?
- В протестантизме это уже и в литературе.
- Эта школа существует в рамках Русской православной церкви?
- Не только. В других православных церквях я слышал аналогичные истории соблазнения. Один из знакомых священников выдвинул интересную гипотезу о существовании внутри православия секты, корни которой уходят ко временам древних гностиков. Эта секта официально была разгромлена еще в византийскую эпоху, но в истории культуры и религии никакое явление не умирает бесследно. Оно может мутировать, притворяться, мимикрировать, но как-то продолжать свою жизнь. У гностиков очень своеобразное понимание темы "плоть и спасение": душа и тело настолько чужды друг другу, что деяния плоти никак не затрагивают полета души.
Поэтому некоторые их ритуалы вызывали оторопь даже у единоверцев. Например, в известном гностическом тексте "Пистис София", написанном где-то в III веке, с осуждением говорится о том, что некоторые из "наших" пьют на собраниях смесь из спермы и менструальной крови. Это, между прочим, не просто хулиганство, а серьезный философский жест. Дело в том, что для гностиков самым страшным грехом было деторождение. Нельзя, мол, кусочек Бога (душу) заключать в тело обезьяны. Поэтому таким действием они давали весточку своим богам: смотрите, детородные жидкости мы используем не по назначению - никого не зачинаем, и, значит, мы святы...
- Нет у вас, кстати, планов написать книгу на эту тему?
- Были планы, отговорили. Отговорили по одной простой причине - эту книгу возьмет на вооружение эта самая секта. Если я соберу и опубликую все их уловки, моя книжка станет для них учебным пособием по соблазнению.
- По версии исследователя Николая Митрохина, гомосексуализм в церкви - это не отклонение от нормы, а, собственно, сама норма. Он выделяет три основных социальных типа духовенства, одним из которых как раз являются геи: "Если не обращать внимания на гомофобную риторику официальных лиц РПЦ, на практике для гомосексуалов РПЦ - это довольно открытый и дружелюбный мир". Молодой человек с нестандартной ориентацией, отвергаемый сверстниками, "находит теплый прием в храме" и быстро начинает делать здесь карьеру. Как вам такой взгляд на природу явления?
- Правда тут в том, что в Средние века и Новое время монастыри как католиков, так и православных, были настоящим убежищем для гомосексуалистов. Тогда были приняты ранние браки, и безбрачный человек в миру был слишком странен. Монастырь давал таким людям укрытие: сделай вид, что любишь Христа, уйди в монастырь, и там ты сможешь встретить себе подобных. Церковь предлагала гомосексуалистам отказаться от того, что для них не имело ценности - от гетеросексуального брака - а взамен предоставляла уважаемый образ жизни, доступ к деньгам и карьере и просто к гарантированной еде (да, в Византии начала второго тысячелетия рацион монаха был лучше, чем рацион среднего крестьянина). Что еще надо?
Результаты с точки зрения христианской этики были страшными. Есть, скажем, в православии такая полузапрещенная книга - "Посмертные вещания преподобного Нила Мироточивого Афонского". Сам Нил, как предполагается, жил в XVII веке, книжка впервые вышла в начале двадцатого.
Согласно сюжету, некоему афонскому монаху в начале 19 века является в видениях Нил Мироточивый и дает духовные наставления. Скорее всего, это просто такая литературная форма: чтобы автора услышали, автор начала 20 века решил заговорить чужим голосом и под видом обличения монахов столетней давности описал современные ему нравы, то есть дал картину жизни афонских монастырей начала XX века.
Картина жуткая. Из самого безобидного - то, что афонские монахи платили деньги крестьянам соседних деревень, чтобы те вместо них читали молитвы. А дальше идет целая глава о том, как старцы совращают юношей в своих кельях («Воззвание о хранении себя от сообращения с безбрадыми). Причем очень точно показаны психологические последствия: совращенные юноши начинают потом командовать своими старыми любовниками. Книга у нас обычно переиздается с купюрами, и эта глава опускается.
- Но тогда получается, что вы и впрямь боретесь с устоями.
- Одно дело - дать человеку убежище, и совсем другое - власть над собой. Это, согласитесь, не одно и то же. Хочу подчеркнуть, что с точки зрения современного права домогательство начальствующего лица к подчиненному - это преступление независимо от пола и возраста жертвы. Они могут быть ровесниками, подчиненный может быть даже старше своего начальника, но использование власти для удовлетворения своей похоти - преступление в любом случае.
- В фокусе вашего внимания находятся не только случаи, выходящие за рамки законопослушного поведения, но и содомский грех как таковой, с точки зрения светской морали и светского права нынче вполне допустимый. Как говорил классик, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Может быть, вы все-таки чересчур строги к коллегам по корпорации?
- Что мешает этим людям создать свою РПЦ - русскую педерастическую церковь? Пусть создают. Пусть у них будет своя паства, будут встречи убежденных и по-своему честных людей. А я со своей стороны обещаю не рисовать никаких гадостей на стенах их собраний.
Снятся людям иногда
Голубые города:
Соберутся педерасты -
И уедут навсегда…
Я за свободу совести, но мне не нравится ложь. Конечно, никто не бывает ежеминутно правдив. Но не надо делать ложь системой и ключом к карьерному лифту.
- Вам не кажется что это дон-кихотство?
- Может быть. Только вот драконы настоящие.
- Есть ли у вас союзники в церковной среде?
- Знаете, когда "живешь" в Интернете, порой возникает ощущение, что ты превратился в мишень для плевков. Но потом выходишь на улицу, заходишь в храм и видишь: в "реале" отношение совершенно другое. Даже епитимья в монастыре в этом смысле порадовала меня: монахи встретили меня очень по-доброму.
Каждый раз, когда я еду по Москве не на своем скутере, а на метро, 3-4 человека обязательно подходят и говорят добрые слова. Причем это благодарность не моему сану и рясе, а они конкретно называют мое имя.
Что касается епископата, мои контакты, конечно, сильно сузились. Как-то я по-доброму упомянул в своем блоге одного архиерея. Рассказал, как он помогает бедным сельским священникам в своей епархии. А через два часа он мне звонит: "Отец Андрей, ты убить меня хочешь? Умоляю, убери".
Это и есть ответ на нередко адресуемый мне упрек: "Почему вы так мало пишите позитивного?". Именно поэтому: мы в таком зазеркалье живем, что даже добрый отзыв о человеке может ему навредить. В данном случае предосудителен и контакт епископа со мной, и признание наличия в епархии свободных финансовых средств, которые пересылаются не вверх, в патриархию, а вниз (что против нынешних законов церковно-финансовой физики). Тем не менее, общение продолжается. Вот и этой весной я встречался с несколькими епископами. Разговор начинался всякий раз похожим образом: "Отец Андрей, ну что ты такое пишешь?!" Но так же всякий он завершался фразой: "Ну, ты вообще-то прав, молодец, с этим надо, конечно, бороться. Ты только не обобщай, не все мы такие".
- Епископ Тихон Шевкунов, называя вас своим другом и признавая наличие той проблемы, по поводу который вы бьете в набат, тем не менее категорически не согласен с избранными вами методами. По его словам, вам следовало не писать в блогах, а обратиться к патриарху, попытаться встретиться с ним. Что вы могли бы возразить на это? Вы писали Кириллу, пытались с ним встретиться, объясниться?
- Начнем с того, что патриарх очень надежно изолировал себя от тех, с кем он не желает встречаться. Когда патриарх однажды в престольный праздник приехал служить в мой храм (Храм Архангела Михаила в Тропарево, Москва. - "МК"), было категорическое требование протокола: меня там быть не должно. Так что к патриарху не прорваться.
Второе: если Святейший захочет встретиться со мной, формально или неформально, проблем нет - один звонок, и я, естественно, явлюсь туда, куда скажут.
Третье: я более-менее представляю, что могу услышать от патриарха, а он представляет, что может услышать от меня. Если кто-то думает, что я скажу: "Ваше Святейшество, я знаю, как спасти Русскую церковь, дайте мне пять минут", - то он сильно ошибается. Я не настолько сумасшедший, у меня нет никакой идеи фикс. И нет никаких тайных планов: что думаю, то и пишу. Знаю, что патриарх и сам читает мой блог, и регулярно получает доклады о моих "эпатажных" заявлениях. Кроме того, убежден, что о жизни его епископов ему известно намного больше, чем мне. По моей информации, на стол ему кладут в том числе и видеозаписи некоторых развлечений.
- Людей, похожих...
- Людей, похожих на епископов. Поэтому повторяю: ничего неизвестного патриарху про жизнь его «гвардейцев» я сообщить ему не могу.
- Когда вы в последний раз общались с Кириллом?
- Кажется, в последний раз это было весной 2010 года, на Пасху. В то время как раз вышел мой учебник "Основы православной культуры" для 4-х классов государственной школы. И возникла большая проблема: российское Министерство образования жестко давило на регионы, а те - на школы, чтобы они выбирали "Основы светской этики". Я много говорил и писал тогда об этом. И вот вечером пасхального дня духовенство съезжается в Храм Христа Спасителя, чтобы поздравить патриарха. Обычный ритуал: патриарх дарит пасхальное яичко, а ему, как правило, преподносится букет цветов. Я в общей толпе духовенства подхожу к патриарху, говорю: "Христос воскресе!" Но вместо "воистину воскресе!" он шипит мне на ухо: "Не портите мои отношения с Фурсенко" (то есть с тогдашним министром образования). Пасхального яйца не дает, не христосуется... Такой, в общем, была патриаршая благодарность за мой учебник. Который, кстати, я писал по его же поручению.
- А ведь в момент избрания Кирилла вы считались членом его команды. Какая кошка пробежала между вами? Можно припомнить какую-то ситуацию, какой-то момент истины, после которого ваши пути стали расходиться?
- Они на самом деле никогда не сливались. Действительно, после смерти патриарха Алексия я опубликовал большую статью, где объяснял, почему считаю избрание Кирилла лучшим для нашей церкви исходом патриарших выборов. Вскоре после этого Кирилл, тогда еще митрополит, захотел встретиться со мной. Он начал беседу с фразы: "Отец Андрей, я благодарю вас за то, что вы меня защищаете". Я: "Владыка, я не Вас не защищаю. Защищая Вас, я просто защищаю себя. Потому что при иных раскладах та миссионерская работа, которой я живу, скорее всего, окажется прикрытой". После секундной паузы местоблюститель отреагировал: "Это единственно правильная позиция". На участие в дележе портфелей я тогда совсем не рассчитывал, и мои ожидания вполне оправдались. Более того, вскоре после избрания Кирилла меня отправили в длительную командировку в Абхазию. Знающие люди сказали мне, что это форма вежливой ссылки.
- А за что ссылка? Ваши слова обидели Кирилла?
- Нет, нет. Дело не в обиде. Просто патриарху нужны люди, которых он, образно говоря, вскормил своей грудью. А я слишком взрослый. Он понял, что меня поздно "усыновлять". Что же касается моего разочарования в Кирилле как патриархе, то могу даже назвать точную дату, когда это произошло: 23 мая 2009 года. На этот день к моей радости была анонсирована первая в истории встреча патриарха со светской молодежью. Первым шоком стало оцепление вокруг спорткомплекса "Измайлово", где проходила встреча. Пройти можно было только по пригласительному, которого у меня не было. В конце концов, проходившие потоком ребята меня чуть ли не силой протолкнули. Сказали охранникам: "Вы что не понимаете, это же Андрей Кураев!". Но большой группе людей, прихожан, которые тоже хотели увидеть своего нового пастыря вблизи, попасть внутрь так и не удалось.
Второй шок - состав участников встречи. Огромный зал был набит не православной молодежью, а согнанными по разнарядке студентами вузов, в первую очередь - расположенного поблизости Университета физкультуры и спорта. То есть тех, кому был интересен патриарх, не пустили, а тех, кому не интересен, - пригнали. Далее: выяснилось, что никакой "самодеятельности" не будет. Список вопросов составлен заранее, заранее распределены роли - кто когда к какому микрофону подходит и какую реплику озвучивает. Мне все это было непонятно. Я знал нового патриарха как умного человека, способного на импровизацию и живой диалог. И вдруг оказалось, что он боится разговора с паствой. И, значит, при его правлении диалога с обществом не будет. А это плохо: один человек, каким бы умным он ни был, такую ношу не потянет. В общем, я был тогда сильно разочарован. Надежды, которые я возлагал на патриаршество Кирилла, рухнули.
- Та публикация в вашем блоге, в которой говорилось о нетрадиционной сексуальной ориентации духовного учителя патриарха и которая, как вы говорите, стала причиной вашего увольнения из Духовной академии, была воспринята некоторыми как намек на то, что яблоко от яблони упало недалеко. Что патриарх тоже из "этих". Вы сами тогда решительно отвергли такую интерпретацию. Заявили, что "против создания голубой ауры вокруг нашего патриарха". Сегодня вы придерживаетесь той же точки зрения?
- Да, той же. Я не считаю, что он хоть кого-то совратил. Но голубое лобби - это не только гомосексуалисты. Это и те "нормальные" иерархи, которые знают правду и, несмотря на это, поддерживают статус-кво. Или даже усугубляют течение болезни. Они прячут под сукно жалобы, гасят расследования, дают хорошие рекомендации и просто забывают про церковные законы в «неудобных случаях». Ложно понятое «спокойствие» они понимают как высшее церковное благо. Поскольку юность патриарха прошла в никодимовском кружке, ему хорошо известны особенности поведения людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Оттого, видимо, такие люди не вызывают у него брезгливости.
- Во главе "голубого лобби" стоит патриарх?
- У нас в церкви только один человек решает, кто станет епископом, а кто нет. И при этом я вижу, что люди с отчетливым "голубым" шлейфом косяком взлетают ввысь. Даже те, кто был подстрелен при Алексии, вновь встают на крыло. Простите, но нужно быть совсем уж лицемерным идиотом, чтобы сказать: "Нет, нет, патриарх к этому не имеет отношения". Это его решения, его выбор.
Однажды мне сказали так: "Отец Андрей, пойми, ты поставил патриарха перед выбором: один заштатный протодиакон или сорок гомоепископов? Если он их выгонит, они организуют альтернативную церковь, а это раскол. История Кириллу этого не простит. Поэтому он выбрал их". Но не думаю, что это исчерпывающее объяснение. Главную роль, на мой взгляд, играет то обстоятельство, что такими людьми значительно проще управлять. Когда на человека имеется компромат, любую попытку сопротивления легко подавить. Достаточно сказать: "Ты что, забыл про свои приключения?"
- Тема "голубого лобби", надо заметить, - далеко не единственный повод для ваших разногласий с церковным руководством...
- "Голубая тема" - это не то, что меня вдохновляет и представляет для меня большой интерес. Эти свои публикации об этом я считаю своей, если хотите, общественной нагрузкой. И даже миссионерством: ведь мало придти в церковь, надо уметь выжить в ней, остаться. А розовые очки имеют привычку разбиваться стеклами внутрь, раня глаза. Я же говорю: можно оставаться в церкви даже после того, как ее лубочный имидж полинял. И никому нельзя сдавать свою совесть и голову на безответственное хранение. Люди, смотрите сами. У вас есть свои глаза, своя голова на плечах. Попробуйте не только умиляться. Не будете очарованы - избежите разочарования.
Меня же сегодня занимают более важные вопросы. Что такое, скажем, Нагорная проповедь Христа: красивые слова, годные лишь на то, чтобы заключить их в рамочку и повесить стенку, или указание, как должны жить христиане? Как поступать с обидевшими вас?
Патриарх, начиная с истории с Pussy Riot, дает на этот счет ясное указание: надо мстить и давить. Моя позиция тоже известна. Кстати, Берл Лазар, главный раввин России, недавно чуть ли буквально меня процитировал. Его спросили, что бы он сделал, если бы к нему синагогу заскочили Pussy Riot и начали танцевать. Он ответил, что сводил бы их в столовую, угостил гефилте-фиш и поговорил с ними. Я, если помните, говорил пять лет назад, что накормил бы этих девах блинами. Почему эту нормальную христианскую реакцию я слышу из уст главного раввина, а не из уст главного попа? Именно это оскорбляет меня, мои религиозные чувства.
Еще один важный вопрос, тоже богословского уровня: что такое церковь? Мы раз за разом видим, как это понятие отождествляется с узким кругом высших церковных чиновников. То есть церковь - это члены Синода? Но в семинарии меня учили иначе. Отождествлять мнение церкви и мнение патриарха - это, простите, больше, чем папизм.
Вы заметили, кстати, как мало стало священников на наших телевизионных ток-шоу? Их там сегодня практически нет, потому что весной 2012 года во время трапезы после службы в Храме Христа Спасителя патриарх заявил, что священникам не стоит появляться на ток-шоу. Это, мол, не наш формат.
Журналисты бросились ко мне: "Отец Андрей, вы не будете больше ходить на ток-шоу?". Я взял паузу и позвонил одному знакомому католическому священнику: «Поясните, если папа на каком-то обеде скажет, что священники, по его мнению, должны делать то-то и то-то или, напротив, чего-то не делать, это будет обязательным к исполнению для католического клира?" Его ответ был: "Конечно, нет! Это просто частное мнение частного лица".
- А как же догмат о непогрешимости папы?
- Догмат о непогрешимости на самом деле является ограничителем папского произвола. Папское мнение авторитетно лишь при двух условиях: если он говорит о проблемах веры и морали и если говорит ex cathedra, в официальной форме (за весь 20 век такое было лишь дважды). Заобеденные размышления папы о телевидении, политике, спорте и тому подобных вещах - не более чем его личная точка зрения. В общем, как говорит один мой знакомый католик: «опасайтесь несертифицированного папизма!». А у нас сегодня этот несертифицированный папизм цветет и пахнет. И я считаю, что это мое церковное послушание, послушание Церкви Христовой - пищать, что я с этим не согласен. На такую мутацию моей родной церкви я не подписывался, принимая в ней крещение 35 лет назад.
Именно пищите?
- Субкультура неподцензурного магнитофона перешла в субкультуру интернета. А формула Галича не устарела:
Прилетает по ночам ворон,
Он бессонницы моей кормчий,
Если даже я ору ором,
Не становится мой ор громче.
Он едва на пять шагов слышен,
Но и это, говорят, слишком.
Но и это, словно дар свыше, -
Быть на целых пять шагов слышным!
- Трудно найти сегодня тему, где ваши взгляды совпадали бы с позицией Патриархии. Дело Pussy Riot и дело "ловца покемонов" Соколовского, передача Исаакиевского собора и запрещение "Свидетелей Иеговы" - во всех этих и многих случаях вы резко критикуете политику патриарха и, соответственно, то, как она меняет лицо РПЦ. Как бы вы сами, кстати, определили характер этой трансформации? Что происходит с Русской православной церковью?
- Церковь - многомиллионный организм, и в ней одновременно много чего происходит. И доброго и печального. Но если говорить конкретно о церковном аппарате, то тут диагноз требует латыни: ohuentus banalis. Упоение властью, деньгами, безнаказанностью, подмена реальности риторикой и отчетами.
- Тренд задается патриархом либо его, как говорится, играет свита?
- Еще несколько лет назад я спрашивал людей, близких к патриарху: "Скажите, а остался еще в его окружении человек, который может сказать три страшных слова: "нет, Ваше Святейшество". Мне сказали: "Нет, таких людей уже не осталось". Но система без дискуссии и без обратной связи - это, мягко говоря, рискованный проект.
- Помнится, Всеволод Чаплин после своего увольнения предрек скорую смену власти в Патриархии: долго, мол, Кирилл "не продержится". У вас другие предчувствия?
- Конечно, усталость духовенства (в том числе и высшего) от патриарха Кирилла очень высока. Особенно - у тех, кто находится рядом с ним. Я смотрю со стороны, совсем со стороны, - и все равно порой, что называется, офигеваю. Но, на мой взгляд, у смены власти в Патриархии может быть лишь одна причина - желание Владимира Владимировича Путина. В самой церкви нет реальных механизмов, которые могли к этому привести. Точнее, механизмы есть, но они могут быть приведены в действие лишь извне, из Кремля. А это такие сферы, которые для меня непрозрачны. Впрочем, могу сказать, если это произойдет, то причина не будет тайной. Это может случиться в тот момент, когда и если приближенные к первому лицу государства социологи сообщат ему в секретной записке, что негативный имидж патриарха тянет вниз и личный рейтинг симфонирующего с ним президента. В этом случае, думаю, меры будут приняты незамедлительно.
- Неужели "вертикали" насколько срослись, что светская власть может вот так запросто перетасовать церковное руководство?
- Как говорит в таких случаях сам патриарх, «это дело одного ужина». Речь, упаси Бог, не идет об отравлении или чем-то подобном. Просто если Путин сделает ему соответствующее предложение, он не сможет от него отказаться и послушно скажет: "Я устал, я ухожу". Кстати, из разных уст и уже не первый год я слышу, что у президента нет особой любви к патриарху. Личные отношения прохладны. Но в делах сегодня это не проявляется. Кроме, может быть, случая с Исаакием. Некоторые мои компетентные собеседники говорят, что эта история (как и история с пуськами) специально раскручивается про-властными политтехнологами, чтобы канализовать протест, отвести его в сторону от главной "плотины". Ну и заодно показать, кто в доме хозяин: в стране должен быть лишь один национальный лидер, второй не нужен.
ПРОДОЛЖЕние http://diak-kuraev.livejournal.com/1595291.html