РЕЗУЛЬТАТЫ АТАК ТЕРАРМИЙ ЛОНДОНСКОГО СИТИ: ДРЕВНИЙ АЛЕППО, КОТОРЫЙ МЫ ПОТЕРЯЛИ
Оригинал взят у alexandr_palkin в РЕЗУЛЬТАТЫ АТАК ТЕРАРМИЙ ЛОНДОНСКОГО СИТИ: ДРЕВНИЙ АЛЕППО, КОТОРЫЙ МЫ ПОТЕРЯЛИ
Оригинал взят у qkempek в ОПАСНАЯ ЭКСКУРСИЯ: ДРЕВНИЙ АЛЕППО, КОТОРЫЙ МЫ ПОТЕРЯЛИ Военкоры «КП» Александр Коц и Дмитрий Стеш
Военкоры «КП» Александр Коц и Дмитрий Стешин осмотрели достопримечательности Старого города. Или то, что от них осталось. Для этой экскурсии пришлось надевать каски и бронежилеты.
Парадоксы культурного наследия
Знающие люди говорят, что в мире остался единственный восточный город с аутентичной древней застройкой - это Старый город Дамаска. Сначала был уничтожен Старый Багдад, а потом пришла очередь древнего сирийского Алеппо. Как в насмешку в 1986 году ЮНЕСКО внесла Старый Алеппо с его домами, построенными в 14-16 веках, в список объектов Всемирного наследия. Одни западные организации помогали сирийскому правительству бережно вписать древние кварталы в современный мегаполис, другие помогали тем, кто устроил в этом музее под открытым небом кровавую современную войну с артиллерией.
Слух о том, что «руси» едут смотреть Старый город летел впереди нас со скоростью электромагнитных волн, от поста к посту, от рации к рации. Согласно довоенному путеводителю, который мы раздобыли в гостинице, первую остановку делаем возле площади Баб Аль-Фарадж, возле башни с часами, построенной австрийским архитектором в конце 19 века. И дома вокруг в прелестном «колониальном стиле», серьезно попорченном осколками. На некоторых балконах плещутся куски пластика с маркировкой ООН. У них двойное назначение. Снайпер не видит свет в квартирах, а посторонние не могут глазеть на благочестивых женщин, которые тут проживают. От площади лучами во все стороны расходятся улицы. Они просматриваются до горизонта, вот только стоять на них не рекомендуется, лучше жаться к стенкам.
Спрашиваем ополченца:
- Давно крайний раз обстреливали?
- Давно, - отвечает он без бравады и рисовки. - Уже два дня нас из минометов не обстреливали.
Башня с часами оказалась открытой - невиданное дело. Мы пролезаем в низенькую дверку и спотыкаемся о штабель стреляных, но не сработавших минометных мин калибра 120 мм. Мины самодельные и часто не взрываются. Одни покрашены веселенькой голубой заборной краской, другие - огненно-ржавые. Любой снаряд, прошедший канал ствола, потенциально опасная вещь, которую по военным «Наставлениям» рекомендуется уничтожать на месте подрывом накладного заряда. Но в Алеппо сейчас и без этих мин саперам хватает занятий.
Мы лезем по узкой винтовой лестнице наверх, инстинктивно ожидая криков - «Запрещено!» или «Купите билеты»! Но вместо этого к нам, увлеченно снимающим панорамы разбитых кварталов, добирается все тот же немолодой ополченец. Буквально оттаскивает нас от оконных проемов, вталкивает в узкие глухие ниши и объясняет свое поведение очень понятными жестами: два пальца себе в глаза, потом этими пальцами - в окно без стекол. Сгибает палец указательный и говорит: «Бах!». Верх башни и оконные рамы все исклеваны пулями, а цветные стекла хрустят у нас под ногами.
Русский след
Первые, относительно свежие кварталы Старого города плотно изрисованы сирийской государственной символикой. Причин несколько. Во-первых, так демонстрируется верность Сирии. Во-вторых, во время боев в этих диких лабиринтах, разрушающих своими хитросплетениями все представления о школьной геометрии, проще ориентироваться. Сразу видно, пересек ты линию фронта или нет. Нам не советуют двигаться дальше самостоятельно. Ждем проводника. Фотографируем вывески на русском языке - их здесь очень много: «Нижнее белье», «Обувная мастерская»... В здании без крыши, застыл искалеченный осколками Пегас, из-под рухнувшей штукатурки вылезли совершенно античные арки, высокие и воздушные, облицованные желтоватым полированным мрамором. Древние арки устояли, а относительно-современная крыша и перекрытия - нет.
Возле Пегаса валяется вывернутый наизнанку газовый баллон с приваренным к нему хвостовиком. Любимый боеприпас боевиков, обладающий страшной разрушительной силой и почти отрицательной точностью. Такие баллоны запускают с изношенных танковых стволов или самодельных станков - просто, в сторону противника. Впрочем, для людей, устроивших войну в музее, все это не имеет никакого значения, более того, экспонаты по их мировоззрению должны быть уничтожены - это все запретное язычество.
Нашим проводником внезапно оказывается девушка-ополченец. Зовут ее Роза, фамилия Асад, сама родом из Латакии и воюет здесь уже три года. По специальности Роза - сапер, при этом здешние лабиринты она знает наизусть. Солдаты с блока, на котором мы коротали время, говорят Розе совершенно серьезно, без улыбочек:
- Роза, это руси, они наши братья! Сбереги их!
И Роза во время этой экскурсии, прилежно показывает нам, где нужно пробираться по стеночкам, а где перебегать пригнувшись. Где до боевиков 30 метров, а где десять...
На секунды застываем в створе некогда красивейшей площади Алеппо - «Площади семи фонтанов». И ныряем за противоснайперские щиты и полотнища. Из-под ног разбегаются совершенно одичавшие породистые коты. Волнами накатывают запахи городской войны. Вековая штукатурка отбитая пулями, пахнет пыльными, заброшенными библиотеками и неопрятными старухами. Тянет военными городскими кострами из ДСП, пластиковых плинтусов и пустых бутылок. Но главные тона в этом составном аромате - бездымный порох и человеческие экскременты.
Город, которого нет
Роза ныряет в неприметную улочку, в которой молодой ишак не разойдется с изможденным дервишем. Мы оказываемся в бесконечных торговых рядах старинных восточных базаров. Лавки либо выгорели дотла, либо разграблены подчистую. Валяющиеся в куче манекены напоминают трупохранилище после масштабной катастрофы. Некоторые манекены одеты, и от зрелища начинает мутить, трупный запах почти осязаем. Рынок выгорел полностью, остались только стены и сажа толщиной с палец... В одном из коридоров Алеппо-Сук, Алеппского базара, Роза подводит нас к зарешеченному окошку. За ним - гробница, покрытая зелеными коврами, расшитыми золотом. В мраморном саркофаге покоятся останки мусульманского праведника, нам перевели его имя или прозвище, как «Горящий угол». Совпадение исполнено мистицизма. Роза тихо говорит нам:
Здесь все пылало неделю. Галерея простреливалась, боевики по ней рвались в город. Мешки с песком на позиции, где стоял пулемет, плавились от жара и песок высыпался. А на могиле ни пятнышка сажи, ничего не сгорело, хотя тут искры летели, как трассирующие пули.
Вслед за Розой мы выходим из этого тоннеля на свет, к Цитадели. Это сердце города, оно начало биться в 10 веке. И только потом, в 14 веке, у стен крепости появился Старый город. Мы сидим за стеной баррикады из песка, камней, холодильников и стульев в стиле «барокко» и разглядываем крепость. Судя по бликующему стеклу прицела или бинокля, Цитадель рассматривает нас. В крепости до сих пор держится гарнизон из солдат и ополченцев. Снабжают их по системе древних и новых подземных ходов. Один из них начинается прямо у наших ног. А вокруг, насколько хватает глаз - бесконечные поля из бетонных и каменных холмов. По словам Розы, Цитадель спасла город:
Если бы крепость не удержали, Алеппо пришлось бы оставить. Из Цитадели можно простреливать все основные улицы, она на господствующей высоте. Но крепость выстояла, и теперь уже вряд ли ее удастся захватить. Все изменилось.
И тишина, которая стояла вокруг уже третий час, была самым главным подтверждением слов нашего экскурсовода в форме. Ни сил, ни средств для наступления, у боевиков уже нет - пути снабжения отрезаны. Все ждут конца. Причем - счастливого.
Узкими старинными улочками возвращаемся обратно. Разрушенные мечети, разорванные в клочья древние фасады, беспомощно свисающие резные балконы. В Старом городе, пережившем за много веков с десяток войн, не осталось практически ни одного целого строения. И любопытная деталь, говорящая о многом - на каждом блок-посту, солдаты пытались навести порядок среди этого безнадежного хаоса.
Оригинал взят у qkempek в ОПАСНАЯ ЭКСКУРСИЯ: ДРЕВНИЙ АЛЕППО, КОТОРЫЙ МЫ ПОТЕРЯЛИ Военкоры «КП» Александр Коц и Дмитрий Стеш
Военкоры «КП» Александр Коц и Дмитрий Стешин осмотрели достопримечательности Старого города. Или то, что от них осталось. Для этой экскурсии пришлось надевать каски и бронежилеты.
Click to viewПарадоксы культурного наследия
Знающие люди говорят, что в мире остался единственный восточный город с аутентичной древней застройкой - это Старый город Дамаска. Сначала был уничтожен Старый Багдад, а потом пришла очередь древнего сирийского Алеппо. Как в насмешку в 1986 году ЮНЕСКО внесла Старый Алеппо с его домами, построенными в 14-16 веках, в список объектов Всемирного наследия. Одни западные организации помогали сирийскому правительству бережно вписать древние кварталы в современный мегаполис, другие помогали тем, кто устроил в этом музее под открытым небом кровавую современную войну с артиллерией.
Слух о том, что «руси» едут смотреть Старый город летел впереди нас со скоростью электромагнитных волн, от поста к посту, от рации к рации. Согласно довоенному путеводителю, который мы раздобыли в гостинице, первую остановку делаем возле площади Баб Аль-Фарадж, возле башни с часами, построенной австрийским архитектором в конце 19 века. И дома вокруг в прелестном «колониальном стиле», серьезно попорченном осколками. На некоторых балконах плещутся куски пластика с маркировкой ООН. У них двойное назначение. Снайпер не видит свет в квартирах, а посторонние не могут глазеть на благочестивых женщин, которые тут проживают. От площади лучами во все стороны расходятся улицы. Они просматриваются до горизонта, вот только стоять на них не рекомендуется, лучше жаться к стенкам.
Спрашиваем ополченца:
- Давно крайний раз обстреливали?
- Давно, - отвечает он без бравады и рисовки. - Уже два дня нас из минометов не обстреливали.
Башня с часами оказалась открытой - невиданное дело. Мы пролезаем в низенькую дверку и спотыкаемся о штабель стреляных, но не сработавших минометных мин калибра 120 мм. Мины самодельные и часто не взрываются. Одни покрашены веселенькой голубой заборной краской, другие - огненно-ржавые. Любой снаряд, прошедший канал ствола, потенциально опасная вещь, которую по военным «Наставлениям» рекомендуется уничтожать на месте подрывом накладного заряда. Но в Алеппо сейчас и без этих мин саперам хватает занятий.
Мы лезем по узкой винтовой лестнице наверх, инстинктивно ожидая криков - «Запрещено!» или «Купите билеты»! Но вместо этого к нам, увлеченно снимающим панорамы разбитых кварталов, добирается все тот же немолодой ополченец. Буквально оттаскивает нас от оконных проемов, вталкивает в узкие глухие ниши и объясняет свое поведение очень понятными жестами: два пальца себе в глаза, потом этими пальцами - в окно без стекол. Сгибает палец указательный и говорит: «Бах!». Верх башни и оконные рамы все исклеваны пулями, а цветные стекла хрустят у нас под ногами.
Русский след
Первые, относительно свежие кварталы Старого города плотно изрисованы сирийской государственной символикой. Причин несколько. Во-первых, так демонстрируется верность Сирии. Во-вторых, во время боев в этих диких лабиринтах, разрушающих своими хитросплетениями все представления о школьной геометрии, проще ориентироваться. Сразу видно, пересек ты линию фронта или нет. Нам не советуют двигаться дальше самостоятельно. Ждем проводника. Фотографируем вывески на русском языке - их здесь очень много: «Нижнее белье», «Обувная мастерская»... В здании без крыши, застыл искалеченный осколками Пегас, из-под рухнувшей штукатурки вылезли совершенно античные арки, высокие и воздушные, облицованные желтоватым полированным мрамором. Древние арки устояли, а относительно-современная крыша и перекрытия - нет.
Возле Пегаса валяется вывернутый наизнанку газовый баллон с приваренным к нему хвостовиком. Любимый боеприпас боевиков, обладающий страшной разрушительной силой и почти отрицательной точностью. Такие баллоны запускают с изношенных танковых стволов или самодельных станков - просто, в сторону противника. Впрочем, для людей, устроивших войну в музее, все это не имеет никакого значения, более того, экспонаты по их мировоззрению должны быть уничтожены - это все запретное язычество.
Нашим проводником внезапно оказывается девушка-ополченец. Зовут ее Роза, фамилия Асад, сама родом из Латакии и воюет здесь уже три года. По специальности Роза - сапер, при этом здешние лабиринты она знает наизусть. Солдаты с блока, на котором мы коротали время, говорят Розе совершенно серьезно, без улыбочек:
- Роза, это руси, они наши братья! Сбереги их!
И Роза во время этой экскурсии, прилежно показывает нам, где нужно пробираться по стеночкам, а где перебегать пригнувшись. Где до боевиков 30 метров, а где десять...
На секунды застываем в створе некогда красивейшей площади Алеппо - «Площади семи фонтанов». И ныряем за противоснайперские щиты и полотнища. Из-под ног разбегаются совершенно одичавшие породистые коты. Волнами накатывают запахи городской войны. Вековая штукатурка отбитая пулями, пахнет пыльными, заброшенными библиотеками и неопрятными старухами. Тянет военными городскими кострами из ДСП, пластиковых плинтусов и пустых бутылок. Но главные тона в этом составном аромате - бездымный порох и человеческие экскременты.
Город, которого нет
Роза ныряет в неприметную улочку, в которой молодой ишак не разойдется с изможденным дервишем. Мы оказываемся в бесконечных торговых рядах старинных восточных базаров. Лавки либо выгорели дотла, либо разграблены подчистую. Валяющиеся в куче манекены напоминают трупохранилище после масштабной катастрофы. Некоторые манекены одеты, и от зрелища начинает мутить, трупный запах почти осязаем. Рынок выгорел полностью, остались только стены и сажа толщиной с палец... В одном из коридоров Алеппо-Сук, Алеппского базара, Роза подводит нас к зарешеченному окошку. За ним - гробница, покрытая зелеными коврами, расшитыми золотом. В мраморном саркофаге покоятся останки мусульманского праведника, нам перевели его имя или прозвище, как «Горящий угол». Совпадение исполнено мистицизма. Роза тихо говорит нам:
Здесь все пылало неделю. Галерея простреливалась, боевики по ней рвались в город. Мешки с песком на позиции, где стоял пулемет, плавились от жара и песок высыпался. А на могиле ни пятнышка сажи, ничего не сгорело, хотя тут искры летели, как трассирующие пули.
Вслед за Розой мы выходим из этого тоннеля на свет, к Цитадели. Это сердце города, оно начало биться в 10 веке. И только потом, в 14 веке, у стен крепости появился Старый город. Мы сидим за стеной баррикады из песка, камней, холодильников и стульев в стиле «барокко» и разглядываем крепость. Судя по бликующему стеклу прицела или бинокля, Цитадель рассматривает нас. В крепости до сих пор держится гарнизон из солдат и ополченцев. Снабжают их по системе древних и новых подземных ходов. Один из них начинается прямо у наших ног. А вокруг, насколько хватает глаз - бесконечные поля из бетонных и каменных холмов. По словам Розы, Цитадель спасла город:
Если бы крепость не удержали, Алеппо пришлось бы оставить. Из Цитадели можно простреливать все основные улицы, она на господствующей высоте. Но крепость выстояла, и теперь уже вряд ли ее удастся захватить. Все изменилось.
И тишина, которая стояла вокруг уже третий час, была самым главным подтверждением слов нашего экскурсовода в форме. Ни сил, ни средств для наступления, у боевиков уже нет - пути снабжения отрезаны. Все ждут конца. Причем - счастливого.
Узкими старинными улочками возвращаемся обратно. Разрушенные мечети, разорванные в клочья древние фасады, беспомощно свисающие резные балконы. В Старом городе, пережившем за много веков с десяток войн, не осталось практически ни одного целого строения. И любопытная деталь, говорящая о многом - на каждом блок-посту, солдаты пытались навести порядок среди этого безнадежного хаоса.