ДЕКОНСТРУКЦИЯ: Заговор неразвития
Начиная разбор книги «Исав и Иаков», который будет состоять всего лишь из двух частей, сделаю признание по поводу своего исследовательского разочарования. Ожидалось по ходу текста уточнить дополнительные моменты, касающиеся методологического аппарата Кургиняна, который ещё будет рассмотрен в следующем обзоре. Однако, подобной концептуализации в тексте оказалось совсем немного, и книга в основном свелась к неким спекуляциям на известные по «Сути времени» темы развития, модерна, метафизики и т.д. Собственно, на каком-то этапе ознакомления с текстом создалось впечатление, что более чем полугодовой просмотр этой программы можно было бы вполне заменить прочтением одной данной книги, однако её бросающийся в глаза эклектизм вынудил отказаться от подобного вывода. В целом, книга, которая сшита из цикла статей «Медведев и развитие», представляет собой весьма разрозненный материал. Менее всего, наверно, можно порекомендовать к прочтению второй том, который объединяет 5-ю, 6-ю, 7-ю части книги, хотя для прояснения некоторых моментов аргументации политолога они небезынтересны. В кратком изложении содержание второго тома можно передать следующим образом. 5-я часть «Исав и Иаков» состоит из неких «записей в полевом дневнике», которые навеяны Кургиняну событиями времен войны в Южной Осетии. 6-я часть «Война с развитием» посвящена полемике с православным теологом Лоргусом, а также философом Гайденко, в текстах которых Кургинян обнаруживает фрагменты большой игры в «перестройку-2». Недовольство Кургиняна вызвало утверждение Лоргуса о том, что идея развития чужда христианству (что в общем-то неудивительно услышать из уст воцерковленного человека), а также попытка Гайденко объединить гностицизм и хилиазм, - из чего делаются выводы, что есть элита, которая хочет «отделить православие от развития, духовного энтузиазма, исторической страсти, жертвенности и т.д.» 7-я часть «”Пост” или “Сверх”» любопытна тем, что демонстрирует более-менее развернутую попытку обнаружения метафизической связи между теориями Эйнштейна, Фрейда и Маркса, чему Кургинян, напр., посвящал последние передачи «Сути времени» (собственно, это единственный текст на моей памяти, в котором данное построение более подробно разбирается). Несмотря на то, что данный кусок являет образец откровенной профанации (при всем моем уважении к Кургиняну, прежде всего, в качестве политического аналитика), он позволяет составить общее представление об искусственном «метафизическом наполнителе» концепции сверхмодерна.
В центре проблематики книги «Исав и Иаков» помещена, на первый взгляд, проблема развития, однако, по сути, ведется обсуждение тематики, которая составляет наиболее глубокий конспирологический пласт обоснования Кургиняна. Речь идет о так называемом заговоре неразвития, основной целью которого признается обрушение и так угасающего проекта модерна, а также остановка прогресса в мировом масштабе. Потребность в подобной аргументации обусловлена, в свою очередь, необходимостью обосновать причины и истоки современной российской действительности, которая рассматривается Кургиняном в категориях регресса. Ранее в блоге уже разбирался фрагмент лекции Кургиняна, где этот заговор приписывается интересам глобальной корпоратократии, которая в целях недопущения возможных революций хотела уничтожить пролетариат как своего классового противника. Заговор датируется советско-американским диалогом 1967 г., когда были, якобы, заключены скрытые договоренности, исполнение которых координировалось впоследствии в рамках Римского клуба (последнее в целом позволяет считать данную конспирологическую гипотезу одной из версий заговора Римского клуба). В рамках борьбы с развитием его врагами сооружаются такие мощные феномены как постмодерн и контрмодерн, глобализация и экономика потребления, информационное и постиндустриальное общество - все они объявляются формами борьбы с развитием и эквивалентами Четвертого Рейха. Причем особый удар, что выражается в применении разнообразного оргоружия («войне с историей», напр.), нацелен на Россию, которая явила в XX в. альтернативный варианта развития (по отношению к умирающему капитализму) и поэтому сохраняет ресурс для возрождения развития в будущем: «Главная текущая задача - лишить Россию (и именно ее!) права на нахождение в сверхтонкой и проблематичной пленке исторически страстного, готового нести этот Огонь человечества». Главным инструментом, применяемым против России, признается активизация танатоса (влечения к смерти) внутри самой системы, что ведет к её саморазрушению. Танатология как технология программирования выступает частью российского ликвидкома.
Однако, заговор неразвития имеет и более глубокую подоснову, которая выражается в религиозном феномене гностицизма, согласно метафизике которого, в изложении Кургиняна, мир создан злым демиургом и стремится к ухудшению. Данная доктрина ликвидационного гностицизма, историческим воплощением которой признается фашизм, а также современный глобалистский неоколониализм, противопоставляется Кургиняном хилиазму, который обрел выражение в красном проекте (ВОВ, соответственно, носила характер столкновения метафизических сил). В целом, утверждается существование всемирноисторического противостояния двух энергий, что вполне укладывается в стандартную дуалистическую модель, распространенную со времен религий древнего мира (с той только разницей, что выражением зла и тьмы признается неразвитие). Любопытно, что Кургинян, будучи светским нерелигиозным человеком, однако нуждаясь в апелляции к онтологической проблематике, вынужден строить свою метафизику на научной основе: «Сверхмодерн предполагает, что наука достроит себя до метафизики и в этом новом качестве откажется от узкой гносеологической функции». В целом, убеждение в необходимости построения метафизики в 21 веке и идея о превращении науки в культурообразующую силу в устах Кургиняна выглядит привлекательно только до тех пор, пока метафизический стержень будущего метанарратива не извлекается им на основе сопоставления совершенно не связанных друг с другом элементов теории Эйнштейна, танатологии Фрейда и неких «мистериальных» марксистских выкладок по поводу отчуждения, азиатского способа производства и т.д., в которых политолог усматривает нечто общее в виде «темной энергии». Собственно, на основе подобной неказистой базы метафизики и осуществляется конвертация политического объединения «Сути времени» в некое подобие религиозной организации, в которой мобилизационная активность запускается на основе в том числе религиозной мотивации (если определенные мировые элиты олицетворяются с абсолютным злом, то борьба с ними принимает подвижнический характер). В принципе, можно согласиться с рядом высказываемых мнений, что в случае движения "Сути времени" речь может идти о появлении нетипичной религиозной секты, в которой Кургинян явно пытается интегрировать отнюдь не только левую коммунистическую, но и консервативно-религиозную аудиторию.