Ничего личного...
Ничего личного.
Он обожает свою работу - большую часть её удавалось проделать, оказавшись в нужное время в нужном месте. Один-единственный меткий выстрел - и машина «клиента» ушла с шоссе и безнадёжно расплющилась о поваленное дерево, передние колёса вломились в салон, не оставив обитателям первого ряда ни единого шанса выбраться. Разумеется, «клиент» не один, но так даже интереснее - всё семейство с собой прихватит, и жену, и детишек, что никак не могут ни двери открыть, ни стёкла опустить - центральный замок иногда бывает чертовски полезен! Заказчик будет доволен, он человек восточный, он такие оттенки любит…
Похоже, «клиент» пока жив, жена его тоже дёргается, но это исправимо - наполовину выкуренная сигара ложится аккурат в лужу под разорванным бензопроводом, машину охватывает пламя. Дети с диким криком рвутся наружу, колотятся в стёкла, но стёкла прочнее…
«Ничего личного, это просто работа», боже, какие красивые слова…
Приятная работа, приятно оплачиваемая - что может быть лучше в наше развесёлое время! В наше время это удел избранных…
*******Боже, надо ж такому присниться! Праздник, стол накрыт, за столом веселье, песни, тосты, здравицы, под столом кошки дерутся и что-то делят и рвут с урчанием, а его заместо шпроты положили в одну из тарелочек, вон уже вилка здоровенная нависла, нацелившись прямо в глаз, нож навис над шеей лезвием здоровенной промышленной гельотины, из соседней тарелочки кто-то кричит, изящная женская ручка с длинными острыми накрашенными ногтями выхватила за ногу здоровенного бородатого дядьку и, разжав пальчики, отправила под стол к кошкам, мокрый шлепок, дикий крик утонул в глухом урчании, захрустело…
Боже, какой дурацкий сон! Но спину и голову холодит дно большой фаянсовой ванны, ноги и руки притянуты безопасными наручниками к проушинам в матово блестящих холодных стенках, задница болит, в кишечнике стерильная пустота. На высоком потолке через один горят ртутные фонари, судя по балкам, определённо, склад или бывший завод, в Москве таких навалом. В поле зрения одна из стен, уставленная клетками, в клетках - голые люди, мужчины, женщины, даже дети и старики. Разорвав пелену плача и причитаний на разных языках, где-то за стенкой протопал неторопливый товарный поезд…
Господи, о Господи, БОЖЕ!!!! Над тарелкой (воистину, это тарелка!) навис сиамский тигр, если такие вообще бывают, с синими глазами на угольно чёрной морде, с угольно чёрной спиной, кончиком хвоста и кончиками лап, с бежевыми боками и животом, начал обнюхивать, щекоча длинными жёсткими усами…
«А, Дуся, ты уже знакомишься?» - к тарелке подошёл вполне обыкновенный мальчик лет девяти, в каске оливкового цвета со встроенной рацией и фонариком, в маскировочно-пятнистой майке, с длинным ножом на поясе поверх таких же полувоенных шорт, в берцах, потрепал тигра по голове, за ушами, ухватился за бирку, привязанную снаружи у изголовья: «Так, понятненько», - удалился. Неподалёку громко щёлкнуло, с лязгом и завыванием, приближаясь, покатил электрический автопогрузчик, покуда со скрежетом не поддел тарелку вилами. Видимо, внизу на тарелке были специальные пазы, как на стандартном поддоне. О Господи!
- «Мальчик, зачем ты это делаешь? Куда ты меня везешь?»
- «Куда-куда… На кухню к Госпоже Алине, уж она определит, или сама, или кошкам отдаст, уж какое настроение будет…»
- «Мальчик, а почему именно ты?»
- «Почему-почему… Потому что Её Высочество Ванда Златовласая отдала своего придворного палача, тот ещё затейник, но у Госпожи Алины фантазия побогаче, ему всё время дурно становится. И кошек он очень боится… А мне что - я уже нагляделся, пока с папонтом своим по горам лазил…»
- «А отец, он что, не мог тебя дома оставить, с мамой?»
Мальчик зыркнул, буквально придавил взглядом, размазал ровным слоем по донышку, словно масло, сжал кулаки, на груди под майкой проступили сразу три глубоких шрама от медвежьих когтей. Таких волчат видеть доводилось, но большей частью на Кавказе, на Балканах…
- «А что отец, работа у него такая была - Родину защищать, везде, куда бы она ни послала, она и посылала, и посылала, и посылала, то на Кавказ, то в Афганистан, то в Сербию, то в Сирию. А дома… Лесхоз у нас был хороший, крепкий, да только вражина один глаз на него положил, и так, и эдак причаливал, генеральный наш справлялся, мужики за него горой стояли, такой профсоюз сколотили - будь здоров-подвинься! Тогда этот айзер ментов купил, урода какого-то нанял, тот всех наших первых парней и перестрелял за неделю, генерального с женой и с детьми, вообще, в машине заживо спалил (О, БОЖЕ!), потом быстренько воронья своего понавёз - и давай наших гнобить… И хрен ли сделаешь, если менты и судьи за него?! Хозяином сделался, зарплату урезал, да и ту задерживал постоянно, часть спиртом выдавал, народу перетравилось… Вот и пришлось в гордом одиночестве брательника старшого закапывать… А потом маманю натянули в райцентре, сначала ЭТИ, а потом менты, когда она в участок пришла заяву писать, вот она и нажралась в хламину с горя, домой поехала, на полпути так выпала, что наши три дня всю дорогу прочёсывали до самых дальних тупиков - найти не могли! Сразу убилась... А дрезину просто в клочья разорвало… Об сосну… И её закопал… Средний завелся, друзей собрал, поехали - только их и видели… Через полгода нашли… Закопал… Тут и папаня с командировочки вернулся… Тепловоз дедов заныкали подальше, и снова на работу, Родину защищать…»
Мальчишка буквально прожигал взглядом, в глазах горело адское пламя, рука то и дело спускалась к ножу, тигр на его фоне казался плюшевым. Неужели он ЗНАЕТ?! КАК!? Здание УВД два года тому сгорело вместе со всем архивом, АБСОЛЮТНО НИКАКИХ УЛИК…
Мальчишка поймал взгляд, криво усмехнулся, словно пиранья, уже наметив сочное место для укуса:
- «Так дело разве в бумажках? Наши там каждую кочку облазили, в каждую норку заглянули, и гильзу нашли, и ботиночки твои срисовали, и машинку срисовали. Сделать только ничего не смогли, СРАЗУ, потом, за месяц наш актив разбомбили, кто лёг, кто присел, мужики так и завещали - разберись… Только зачем? Алинка всё сделает в лучшем виде… Извини, ничего личного, это просто работа…»
Автопогрузчик взвыл и покатил вдоль длинного ряда клеток, где порой попадались смутно знакомые лица. Порой лица были знакомы не совсем смутно, оптимизма это не добавляло - ТАКИХ ЛЮДЕЙ - и в клетку! В крысиную клетку без койки и параши… Тигр все время держался рядом, с нетерпением заглядывал в глаза, потом красивым прыжком пролетел над тарелкой, унёсся куда-то.
Вдруг погрузчик резко повернул, подпрыгнул, в глаза ударил яркий свет, в нос так шибануло, что все волосы встали дыбом, слева показался… О ГОСПОДИ!!!! Справа шеренгой проплыли сидящие тигры, сразу пять, включая того, сиамского, вдруг погрузчик ещё раз резко повернул, уже влево, тарелка резко пошла вверх, словно кресло-катапульта из самолёта, со скрежетом вилы ушли из-под тарелки, погрузчик моментально уехал, с шелестом опустились ворота, стало заметно тише, только тигры у стола (да, это стол) заворчали нетерпеливо. Вдруг шевельнулось что-то большое, накрытое тканью… О ГОСПОДИ! Словно ожила огромная статуя прекрасной богини из индийского храма, черноглазая, круглолицая, немного насмешливая, чёрные волосы водопадом ниже плеч. Она вдруг широко улыбнулась, с трудом сдерживая смех, сверкнула острыми зубами, сказала напевно удивительно приятным голосом: «Ничего личного, мы просто поужинаем», потом повернулась к своим верным тиграм: «Дусечка, тебе ногу или руку?» Над тарелкой навис самый настоящий самурайский меч - в её правой руке он казался не больше ножа...
Он обожает свою работу - большую часть её удавалось проделать, оказавшись в нужное время в нужном месте. Один-единственный меткий выстрел - и машина «клиента» ушла с шоссе и безнадёжно расплющилась о поваленное дерево, передние колёса вломились в салон, не оставив обитателям первого ряда ни единого шанса выбраться. Разумеется, «клиент» не один, но так даже интереснее - всё семейство с собой прихватит, и жену, и детишек, что никак не могут ни двери открыть, ни стёкла опустить - центральный замок иногда бывает чертовски полезен! Заказчик будет доволен, он человек восточный, он такие оттенки любит…
Похоже, «клиент» пока жив, жена его тоже дёргается, но это исправимо - наполовину выкуренная сигара ложится аккурат в лужу под разорванным бензопроводом, машину охватывает пламя. Дети с диким криком рвутся наружу, колотятся в стёкла, но стёкла прочнее…
«Ничего личного, это просто работа», боже, какие красивые слова…
Приятная работа, приятно оплачиваемая - что может быть лучше в наше развесёлое время! В наше время это удел избранных…
*******Боже, надо ж такому присниться! Праздник, стол накрыт, за столом веселье, песни, тосты, здравицы, под столом кошки дерутся и что-то делят и рвут с урчанием, а его заместо шпроты положили в одну из тарелочек, вон уже вилка здоровенная нависла, нацелившись прямо в глаз, нож навис над шеей лезвием здоровенной промышленной гельотины, из соседней тарелочки кто-то кричит, изящная женская ручка с длинными острыми накрашенными ногтями выхватила за ногу здоровенного бородатого дядьку и, разжав пальчики, отправила под стол к кошкам, мокрый шлепок, дикий крик утонул в глухом урчании, захрустело…
Боже, какой дурацкий сон! Но спину и голову холодит дно большой фаянсовой ванны, ноги и руки притянуты безопасными наручниками к проушинам в матово блестящих холодных стенках, задница болит, в кишечнике стерильная пустота. На высоком потолке через один горят ртутные фонари, судя по балкам, определённо, склад или бывший завод, в Москве таких навалом. В поле зрения одна из стен, уставленная клетками, в клетках - голые люди, мужчины, женщины, даже дети и старики. Разорвав пелену плача и причитаний на разных языках, где-то за стенкой протопал неторопливый товарный поезд…
Господи, о Господи, БОЖЕ!!!! Над тарелкой (воистину, это тарелка!) навис сиамский тигр, если такие вообще бывают, с синими глазами на угольно чёрной морде, с угольно чёрной спиной, кончиком хвоста и кончиками лап, с бежевыми боками и животом, начал обнюхивать, щекоча длинными жёсткими усами…
«А, Дуся, ты уже знакомишься?» - к тарелке подошёл вполне обыкновенный мальчик лет девяти, в каске оливкового цвета со встроенной рацией и фонариком, в маскировочно-пятнистой майке, с длинным ножом на поясе поверх таких же полувоенных шорт, в берцах, потрепал тигра по голове, за ушами, ухватился за бирку, привязанную снаружи у изголовья: «Так, понятненько», - удалился. Неподалёку громко щёлкнуло, с лязгом и завыванием, приближаясь, покатил электрический автопогрузчик, покуда со скрежетом не поддел тарелку вилами. Видимо, внизу на тарелке были специальные пазы, как на стандартном поддоне. О Господи!
- «Мальчик, зачем ты это делаешь? Куда ты меня везешь?»
- «Куда-куда… На кухню к Госпоже Алине, уж она определит, или сама, или кошкам отдаст, уж какое настроение будет…»
- «Мальчик, а почему именно ты?»
- «Почему-почему… Потому что Её Высочество Ванда Златовласая отдала своего придворного палача, тот ещё затейник, но у Госпожи Алины фантазия побогаче, ему всё время дурно становится. И кошек он очень боится… А мне что - я уже нагляделся, пока с папонтом своим по горам лазил…»
- «А отец, он что, не мог тебя дома оставить, с мамой?»
Мальчик зыркнул, буквально придавил взглядом, размазал ровным слоем по донышку, словно масло, сжал кулаки, на груди под майкой проступили сразу три глубоких шрама от медвежьих когтей. Таких волчат видеть доводилось, но большей частью на Кавказе, на Балканах…
- «А что отец, работа у него такая была - Родину защищать, везде, куда бы она ни послала, она и посылала, и посылала, и посылала, то на Кавказ, то в Афганистан, то в Сербию, то в Сирию. А дома… Лесхоз у нас был хороший, крепкий, да только вражина один глаз на него положил, и так, и эдак причаливал, генеральный наш справлялся, мужики за него горой стояли, такой профсоюз сколотили - будь здоров-подвинься! Тогда этот айзер ментов купил, урода какого-то нанял, тот всех наших первых парней и перестрелял за неделю, генерального с женой и с детьми, вообще, в машине заживо спалил (О, БОЖЕ!), потом быстренько воронья своего понавёз - и давай наших гнобить… И хрен ли сделаешь, если менты и судьи за него?! Хозяином сделался, зарплату урезал, да и ту задерживал постоянно, часть спиртом выдавал, народу перетравилось… Вот и пришлось в гордом одиночестве брательника старшого закапывать… А потом маманю натянули в райцентре, сначала ЭТИ, а потом менты, когда она в участок пришла заяву писать, вот она и нажралась в хламину с горя, домой поехала, на полпути так выпала, что наши три дня всю дорогу прочёсывали до самых дальних тупиков - найти не могли! Сразу убилась... А дрезину просто в клочья разорвало… Об сосну… И её закопал… Средний завелся, друзей собрал, поехали - только их и видели… Через полгода нашли… Закопал… Тут и папаня с командировочки вернулся… Тепловоз дедов заныкали подальше, и снова на работу, Родину защищать…»
Мальчишка буквально прожигал взглядом, в глазах горело адское пламя, рука то и дело спускалась к ножу, тигр на его фоне казался плюшевым. Неужели он ЗНАЕТ?! КАК!? Здание УВД два года тому сгорело вместе со всем архивом, АБСОЛЮТНО НИКАКИХ УЛИК…
Мальчишка поймал взгляд, криво усмехнулся, словно пиранья, уже наметив сочное место для укуса:
- «Так дело разве в бумажках? Наши там каждую кочку облазили, в каждую норку заглянули, и гильзу нашли, и ботиночки твои срисовали, и машинку срисовали. Сделать только ничего не смогли, СРАЗУ, потом, за месяц наш актив разбомбили, кто лёг, кто присел, мужики так и завещали - разберись… Только зачем? Алинка всё сделает в лучшем виде… Извини, ничего личного, это просто работа…»
Автопогрузчик взвыл и покатил вдоль длинного ряда клеток, где порой попадались смутно знакомые лица. Порой лица были знакомы не совсем смутно, оптимизма это не добавляло - ТАКИХ ЛЮДЕЙ - и в клетку! В крысиную клетку без койки и параши… Тигр все время держался рядом, с нетерпением заглядывал в глаза, потом красивым прыжком пролетел над тарелкой, унёсся куда-то.
Вдруг погрузчик резко повернул, подпрыгнул, в глаза ударил яркий свет, в нос так шибануло, что все волосы встали дыбом, слева показался… О ГОСПОДИ!!!! Справа шеренгой проплыли сидящие тигры, сразу пять, включая того, сиамского, вдруг погрузчик ещё раз резко повернул, уже влево, тарелка резко пошла вверх, словно кресло-катапульта из самолёта, со скрежетом вилы ушли из-под тарелки, погрузчик моментально уехал, с шелестом опустились ворота, стало заметно тише, только тигры у стола (да, это стол) заворчали нетерпеливо. Вдруг шевельнулось что-то большое, накрытое тканью… О ГОСПОДИ! Словно ожила огромная статуя прекрасной богини из индийского храма, черноглазая, круглолицая, немного насмешливая, чёрные волосы водопадом ниже плеч. Она вдруг широко улыбнулась, с трудом сдерживая смех, сверкнула острыми зубами, сказала напевно удивительно приятным голосом: «Ничего личного, мы просто поужинаем», потом повернулась к своим верным тиграм: «Дусечка, тебе ногу или руку?» Над тарелкой навис самый настоящий самурайский меч - в её правой руке он казался не больше ножа...