Освобождение труда... или от труда?
Читая Срничека, обратил внимание, как разные визионеры коммунистической трансформации общества попадают в одну и ту ловушку.Эту ловушку приготовил для них сам Маркс:
"На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!"
Это видение выродилось в представление о коммунизме как об обществе, построенном на базе товарного изобилия - точнее, на изобилии потребительских благ. Сто лет назад этой идеей прикрывали разделение этапов социализма как «первого этапа» коммунизма, где труд необходим (но должен организовываться обществом, а не капиталом), и «настоящего» коммунизма, где изобилие позволяет полностью удовлетворить все потребности каждого человека без всякой потребности в труде.
Сегодня эта идея воплощается в буржуазной утопии общества Безусловного Базового Дохода, то есть такого общества, где большинство населения получает средства к жизни абсолютно без всякого труда, как милостыню с плеча государства. Апологеты такой дистопии уделяют много сил доказательству того, что освобожденный от необходимости трудиться человек на самом деле не оскотиниться, а "найдет чем занять себя", посвятив свое время не только развлечениям, но и саморазвитию и даже общественно-полезной деятельности.
Ни та, ни другая идея не могут иметь ничего общего с коммунизмом по той причине, что коммунизм - это прежде всего освобождение труда, а не освобождение человека от труда.
Чтобы это понять, необходимо вернуться к марксистскому пониманию труда как человеческой целенаправленной инструментальной деятельности по материальному воспроизводству собственного бытия.
Общество не может существовать без труда (так как это тождественно прекращению его материального воспроизводства). Но человек может быть отчужден от этого труда, так как он посредством своей индивидуальной деятельности не воспроизводит свое собственное бытие, а только добывает деньги - право на средства для собственной жизни. Не производя свою собственную жизнь собственным трудом он в результате лишается и своего контроля над ней.
Общество ББД, например, представляет из себя худшую из дистопий. Человечество разделяется на три группы: большинство, которое не востребовано рынком труда, не имеет средств производства и потому не может трудиться, поддерживает свое существование на всеобщее пособие п положении иждивенца. Мечта о полноценном развитии и добровольном труде для этих людей остается эфемерна: вы не можете трудиться в науке без доступа к коллайдеру и телескопу - или осваивать глубины океана без батискафа, который вам не принадлежит. Верхушка, владеющая всеми средствами производства, живет на доходы с капитала и потому не трудится. Наконец, меньшинство работающих, которые кормят всю эту банду дармоедов, по факту остаются закрепощены в золотой клетке системы наемного труда, постепенно зарабатывая себе на переход в капиталистическую верхушку. Есть ли здесь какое-то освобождение труда? Нет, все слои остаются полностью отчуждены от него.
Но похожа ли на коммунизм Маркса классическая фантазия об обществе полного изобилия потребительных благ? Опять же, ничуть, так как оно подразумевает, что человек своим трудом не воспроизводит собственное бытие, а получает все средства для жизни в готовом виде. Никакая потребность в труде не будет существовать при таком общественном устройстве, что бы ни говорили биологизаторы, пытаясь найти ее в какой-то биологической "природе" человека, в устройстве мозга или генетической программе!
Марксистское понимание сущности, "природы" человека состоит в том, что человек производит свое материальное бытие, и через это бытие производит сам себя материально, социально и духовно, включая все свои потребности. Именно производственные отношения определяют надстройку, а значит и все духовное воспроизводство человека. Если в производственных отношениях нет потребности в труде, то и у самого человека будут потребности в игре, развлечении, гедонизме, социализации и еще в чем угодно, но не в труде.
Более того, сама идея о полном удовлетворении всех потребностей человека бессмысленна, возможна только путем низведения этих потребностей до примитивного биологического уровня. Маркс видит в коммунизме условия не для ограничения, а наоборот широчайшего развития потребностей человека:
«...на место экономического богатства и экономической нищеты становятся богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек - это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, как нужда. Не только богатство человека, но и бедность его получает при социализме в равной мере человеческое и потому общественное значение»
Как же так? Получается, коммунизм - это вообще внутренне противоречивая, несбыточная идея, которую нафантазировал Маркс? Нет! Коммунизм Маркса - это не измышления его последователей или буржуазных фантазеров.
Определение коммунизма по Марксу нигде не начинается с изобилия потребительских благ и с освобождения человека от необходимости трудиться. Для Маркса ключевым шагом на пути к освобождению труда является преодоление разделения труда:
"...в коммунистическом обществе, где никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует все производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра - другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, - как моей душе угодно, - не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критиком"
Ему вторит и Энгельс:
"Способу мышления образованных классов, унаследованному г-ном Дюрингом, должно, конечно, казаться чудовищным, что настанет время, когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку, пока не явится опять необходимость в его деятельности как архитектора. Хорош был бы социализм, увековечивающий профессиональных тачечников!"
Последовательность развития общества у Маркса обозначена именно так:
- исчезает порабощающее человека разделение труда
- исчезает противоположность умственного и физического труда
- труд становится первой потребностью жизни
- индивиды получают возможность всесторонне развиваться
- производительные силы вырастают
и только после этого "все источники общественного богатства польются полным потоком"!
Источники, источники польются! Изобилие, про которое так много пишут, заключается не в изобилии товаров, а в изобилии средств производства, которые будут доступны каждому для полноценной, всесторонней трудовой деятельности (а не калечащей специализации по превращению себя в чужой инструмент, в поставщика рабочей силы на продажу), и именно через эту всестороннюю трудовую деятельность человек сможет всесторонне развиваться.
Коммунистическое строительство начинается не с обеспечения человека всем необходимым, не с максимального удовлетворения его потребностей, а с освобождения его от необходимости продажи рабочей силы, от системы разделения труда. Трудящийся вынужден продавать свою рабочую силу потому, что не может сам воспроизводить свое материальное бытие, не может трудиться, потому что он отчужден от средств производства, находящихся в частной собственности. И коммунизм начинается не с удовлетворения потребностей рабочего, а с обеспечения его средствами производства, которые в одно и то же время и избавят его от необходимости продавать рабочую силу, и вернут ему возможность трудиться, то есть обеспечивать воспроизводство своего бытия как на индивидуальном, так и на общественном уровне.
Именно поэтому роботизация и автоматизация сами по себе, сколько бы на них не возлагали надежд, оказались неспособны преодолеть товарного производства. Ведь по сути автоматизированная производственная линия - это всего лишь более современная форма той же паровой машины, которая и создала сам товарный способ производства, точнее, сделала его тотальным. Это все еще промышленное производство, которое освобождает человека от рутинного и физического труда, но оставляет за ним труд когнитарный, требующий работы с неопределенностью и творчеством в той или иной форме: физической ловкости, умелости, сообразительности, глубоких знаний.
В результате они не избавили общество от разделения труда, а наоборот максимально углубили его, выдавливая человека из абстрактного производства в область специализированной, когнитарной деятельности, где от человека требовалась именно специализация как наилучшим образом максимально обученная нейросеть - натренированный интеллект. Благодаря этому из всего содержания труда выделился его когнитарный субстрат, который является субстанцией универсальности самого трудящегося человека:
"Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю."
Вытесняя рутинный и физический труд и замещая его когнитарной деятельностью, человек все ближе приближается к чистой форме своего труда, к его сущностному отличию - к материальному производству посредством идеального, то есть к снятию противоречия между физическим и умственным трудом: умственный труд по проектированию чертежа для 3D-принтера или станка становится одновременно актом физического труда, материального производства, продукт которого воплощен материально. Но при этом работник все еще остается в системе разделения труда, так как пользуется только собственным разумом, который обучен, оптимизирован только на решение какой-то одной задачи.
По-настоящему преодолеть разделение труда становится возможно только посредством нейросетевой революции, когда средства когнитарной деятельности человека получают отчужденную опредмеченную форму в искуственной нейросети, как когда-то средства мышечной деятельности человека получили отчужденную опредмеченную форму парового двигателя и приводимого им в движении станка. И только с этим преодолением мы можем начинать говорить о движении к коммунизму.
Нет, коммунистическое общество - это не общество сытых тунеядцев. Это общество сытых трудящихся, где каждый имеет возможность посредством собственного труда обеспечить собственное материальное и духовное воспроизводство, а также материальное и духовное воспроизводство всего общества. В коммунистическом обществе нет эксплуатации, потому что ни один человек не кормит другого, так как каждый может накормить себя сам - своим трудом, в объеме собственной потребности. При коммунистическом способе производства потребность в труде и в кооперации никуда не уходит (заниматься наукой или осваивать космос можно и нужно совместно), но уходит потребность в разделении труда и в продаже рабочей силы. Но путь в это общество лежит через преодоление частной собственности на средства производства, этого барьера, отделяющего трудящихся от возможности полноценной реализации своей человеческой сущности.
"На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!"
Это видение выродилось в представление о коммунизме как об обществе, построенном на базе товарного изобилия - точнее, на изобилии потребительских благ. Сто лет назад этой идеей прикрывали разделение этапов социализма как «первого этапа» коммунизма, где труд необходим (но должен организовываться обществом, а не капиталом), и «настоящего» коммунизма, где изобилие позволяет полностью удовлетворить все потребности каждого человека без всякой потребности в труде.
Сегодня эта идея воплощается в буржуазной утопии общества Безусловного Базового Дохода, то есть такого общества, где большинство населения получает средства к жизни абсолютно без всякого труда, как милостыню с плеча государства. Апологеты такой дистопии уделяют много сил доказательству того, что освобожденный от необходимости трудиться человек на самом деле не оскотиниться, а "найдет чем занять себя", посвятив свое время не только развлечениям, но и саморазвитию и даже общественно-полезной деятельности.
Ни та, ни другая идея не могут иметь ничего общего с коммунизмом по той причине, что коммунизм - это прежде всего освобождение труда, а не освобождение человека от труда.
Чтобы это понять, необходимо вернуться к марксистскому пониманию труда как человеческой целенаправленной инструментальной деятельности по материальному воспроизводству собственного бытия.
Общество не может существовать без труда (так как это тождественно прекращению его материального воспроизводства). Но человек может быть отчужден от этого труда, так как он посредством своей индивидуальной деятельности не воспроизводит свое собственное бытие, а только добывает деньги - право на средства для собственной жизни. Не производя свою собственную жизнь собственным трудом он в результате лишается и своего контроля над ней.
Общество ББД, например, представляет из себя худшую из дистопий. Человечество разделяется на три группы: большинство, которое не востребовано рынком труда, не имеет средств производства и потому не может трудиться, поддерживает свое существование на всеобщее пособие п положении иждивенца. Мечта о полноценном развитии и добровольном труде для этих людей остается эфемерна: вы не можете трудиться в науке без доступа к коллайдеру и телескопу - или осваивать глубины океана без батискафа, который вам не принадлежит. Верхушка, владеющая всеми средствами производства, живет на доходы с капитала и потому не трудится. Наконец, меньшинство работающих, которые кормят всю эту банду дармоедов, по факту остаются закрепощены в золотой клетке системы наемного труда, постепенно зарабатывая себе на переход в капиталистическую верхушку. Есть ли здесь какое-то освобождение труда? Нет, все слои остаются полностью отчуждены от него.
Но похожа ли на коммунизм Маркса классическая фантазия об обществе полного изобилия потребительных благ? Опять же, ничуть, так как оно подразумевает, что человек своим трудом не воспроизводит собственное бытие, а получает все средства для жизни в готовом виде. Никакая потребность в труде не будет существовать при таком общественном устройстве, что бы ни говорили биологизаторы, пытаясь найти ее в какой-то биологической "природе" человека, в устройстве мозга или генетической программе!
Марксистское понимание сущности, "природы" человека состоит в том, что человек производит свое материальное бытие, и через это бытие производит сам себя материально, социально и духовно, включая все свои потребности. Именно производственные отношения определяют надстройку, а значит и все духовное воспроизводство человека. Если в производственных отношениях нет потребности в труде, то и у самого человека будут потребности в игре, развлечении, гедонизме, социализации и еще в чем угодно, но не в труде.
Более того, сама идея о полном удовлетворении всех потребностей человека бессмысленна, возможна только путем низведения этих потребностей до примитивного биологического уровня. Маркс видит в коммунизме условия не для ограничения, а наоборот широчайшего развития потребностей человека:
«...на место экономического богатства и экономической нищеты становятся богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек - это в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих проявлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, как нужда. Не только богатство человека, но и бедность его получает при социализме в равной мере человеческое и потому общественное значение»
Как же так? Получается, коммунизм - это вообще внутренне противоречивая, несбыточная идея, которую нафантазировал Маркс? Нет! Коммунизм Маркса - это не измышления его последователей или буржуазных фантазеров.
Определение коммунизма по Марксу нигде не начинается с изобилия потребительских благ и с освобождения человека от необходимости трудиться. Для Маркса ключевым шагом на пути к освобождению труда является преодоление разделения труда:
"...в коммунистическом обществе, где никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует все производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра - другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, - как моей душе угодно, - не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критиком"
Ему вторит и Энгельс:
"Способу мышления образованных классов, унаследованному г-ном Дюрингом, должно, конечно, казаться чудовищным, что настанет время, когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку, пока не явится опять необходимость в его деятельности как архитектора. Хорош был бы социализм, увековечивающий профессиональных тачечников!"
Последовательность развития общества у Маркса обозначена именно так:
- исчезает порабощающее человека разделение труда
- исчезает противоположность умственного и физического труда
- труд становится первой потребностью жизни
- индивиды получают возможность всесторонне развиваться
- производительные силы вырастают
и только после этого "все источники общественного богатства польются полным потоком"!
Источники, источники польются! Изобилие, про которое так много пишут, заключается не в изобилии товаров, а в изобилии средств производства, которые будут доступны каждому для полноценной, всесторонней трудовой деятельности (а не калечащей специализации по превращению себя в чужой инструмент, в поставщика рабочей силы на продажу), и именно через эту всестороннюю трудовую деятельность человек сможет всесторонне развиваться.
Коммунистическое строительство начинается не с обеспечения человека всем необходимым, не с максимального удовлетворения его потребностей, а с освобождения его от необходимости продажи рабочей силы, от системы разделения труда. Трудящийся вынужден продавать свою рабочую силу потому, что не может сам воспроизводить свое материальное бытие, не может трудиться, потому что он отчужден от средств производства, находящихся в частной собственности. И коммунизм начинается не с удовлетворения потребностей рабочего, а с обеспечения его средствами производства, которые в одно и то же время и избавят его от необходимости продавать рабочую силу, и вернут ему возможность трудиться, то есть обеспечивать воспроизводство своего бытия как на индивидуальном, так и на общественном уровне.
Именно поэтому роботизация и автоматизация сами по себе, сколько бы на них не возлагали надежд, оказались неспособны преодолеть товарного производства. Ведь по сути автоматизированная производственная линия - это всего лишь более современная форма той же паровой машины, которая и создала сам товарный способ производства, точнее, сделала его тотальным. Это все еще промышленное производство, которое освобождает человека от рутинного и физического труда, но оставляет за ним труд когнитарный, требующий работы с неопределенностью и творчеством в той или иной форме: физической ловкости, умелости, сообразительности, глубоких знаний.
В результате они не избавили общество от разделения труда, а наоборот максимально углубили его, выдавливая человека из абстрактного производства в область специализированной, когнитарной деятельности, где от человека требовалась именно специализация как наилучшим образом максимально обученная нейросеть - натренированный интеллект. Благодаря этому из всего содержания труда выделился его когнитарный субстрат, который является субстанцией универсальности самого трудящегося человека:
"Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю."
Вытесняя рутинный и физический труд и замещая его когнитарной деятельностью, человек все ближе приближается к чистой форме своего труда, к его сущностному отличию - к материальному производству посредством идеального, то есть к снятию противоречия между физическим и умственным трудом: умственный труд по проектированию чертежа для 3D-принтера или станка становится одновременно актом физического труда, материального производства, продукт которого воплощен материально. Но при этом работник все еще остается в системе разделения труда, так как пользуется только собственным разумом, который обучен, оптимизирован только на решение какой-то одной задачи.
По-настоящему преодолеть разделение труда становится возможно только посредством нейросетевой революции, когда средства когнитарной деятельности человека получают отчужденную опредмеченную форму в искуственной нейросети, как когда-то средства мышечной деятельности человека получили отчужденную опредмеченную форму парового двигателя и приводимого им в движении станка. И только с этим преодолением мы можем начинать говорить о движении к коммунизму.
Нет, коммунистическое общество - это не общество сытых тунеядцев. Это общество сытых трудящихся, где каждый имеет возможность посредством собственного труда обеспечить собственное материальное и духовное воспроизводство, а также материальное и духовное воспроизводство всего общества. В коммунистическом обществе нет эксплуатации, потому что ни один человек не кормит другого, так как каждый может накормить себя сам - своим трудом, в объеме собственной потребности. При коммунистическом способе производства потребность в труде и в кооперации никуда не уходит (заниматься наукой или осваивать космос можно и нужно совместно), но уходит потребность в разделении труда и в продаже рабочей силы. Но путь в это общество лежит через преодоление частной собственности на средства производства, этого барьера, отделяющего трудящихся от возможности полноценной реализации своей человеческой сущности.