Как устроено русское чудо (6-я часть)
5-я часть
6. Градостроение и жилища «новых тридцатых»
Будущее где‑то рядом: надо лишь поискать его. 10 правил Франсевилля
Продолжим исследование выпадающей части Сталинского проекта - новой урбанизации как ткани для формирования новой, светлой цивилизации.
Всё‑таки общая атмосфера той эпохи породила продолжение - пускай и частичное, иногда слабое - и после смерти Вождя. Давайте отыщем эти, пускай подчас и заглохшие, побеги. И наслоим их на мощную созидательную традицию, олицетворяемую великим прозорливцем Жюлем Верном. Тем более что мир вступает в «новые тридцатые»…
Жилища для большой семьи
Нас совершенно не устраивает реальность, где избранные - богачи (или партийно-государственная номенклатура) живут в удобных и роскошных жилищах, а все прочие - либо в бараках да коммуналках, либо в тесных квартирах-маломерках, а то и вовсе в «студиях». А что вместо? Ведь нам нужно повысить рождаемость, спастись от «седых сумерек» и вымирания нашего народа. Итак…
Дома на большие семьи будут блочными и двухэтажными. То есть квартиры тоже расположатся на двух уровнях, и в доме получится шестьвосемь жилищ.
«Большая квартира из пяти-шести комнат в двух этажах обладает многими достоинствами. В ней отсутствуют коридоры, почти нет проходных комнат, обязательных для обычной квартиры, расположенной на одном этаже. Квартира будет иметь два выхода: на улицу и в сад. На первом этаже удобно разместятся передняя, кухня-столовая и гостиная. Объединив гостиную со столовой, вместо отдельной гостиной можно устроить кабинет. Кладовая, шкафы для хозяйственного инвентаря, книг и верхней одежды, маленький санитарный узел с унитазом и умывальником сделают эти комнаты удобными для дневного пребывания семьи.
Из главной комнаты лёгкая открытая лестница приведёт на второй этаж. Это этаж спален: родителей, младших школьников, студента. Пять-шесть постоянных спальных мест, удобно размещённых в комнатах рядом с индивидуальными местами для игр, занятий и работы, позволят каждому члену семьи спокойно, не мешая другим, заниматься своим делом. Гардеробная, полкишкафы и антресоли вместят массу одежды и вещей, и в комнатах, несмотря на их малую величину, будет свободно. На втором этаже расположится второй, главный, санузел с ванной» - так писал в журнале «Техника - молодёжи» за февраль 1960 года Адриан Овчинников (1915-1999), возглавлявший в 1958-1964 годах ЦНИИ экспериментального проектирования. Сын царского офицералётчика, выпускник Московского архитектурного института 1940 года, заядлый парашютист и горнолыжник, он был порождением великого Сталинского проекта.
Именно он ратовал за формулу числа комнат в квартире «число членов семьи плюс одна комната».
А знаете что? В детстве мне довелось жить в почти таком же доме. Когда мы впятером переехали в 1973‑м из четырёхкомнатной хрущёвки в белоснежный двухэтажный дом на улице Калинина в Ашхабаде, мне показалось, что я очутился в сказке. Можно сказать, что меня тогда заразил образ великого будущего. В доме было всего четыре двухэтажные квартиры - две шестикомнатные с торцов и две четырёхкомнатные посередине. И у каждой имелся отдельный выход в сад. У каждого свой. Огороженный зелёным забором, который быстро скрылся за кущами посаженной мамой колючей маклюры.
В нашей шестикомнатной было почти так, как у Овчинникова. Большой холл-прихожая внизу, из него лёгкая лестница наверх. Первый этаж занимали кухня и маленький санузел с умывальником, просторная гостиная-зал, где стоял большой стол и стереопроигрыватель «Аккорд» с колонками, книжные шкафы. Рядом был батин кабинет, корреспондентский пункт. С письменным столом, с четырьмя телефонами на журнальном столике, солидным телетайпом производства ГДР и огромным книжным шкафом.
На втором этаже был небольшой коридор, ведший в нашу с сестрой детскую комнату, в бабушкину смежную с нею спальню - с правого борта. Из бабушкиной комнаты можно было выйти на балкон. С левой стороны коридора шли мамина швейная комната (Алевтина Велиевна была еще той рукодельницей) и спальня родителей с белоснежным гарнитуром. В конце коридора располагалась ванная с газовой колонкой. Из окон второго этажа открывался захватывающий вид на синие горы хребта Копетдаг со сверкающими вершинами, словно посыпанными сахарной пудрой…
Конечно, такое жилье было тогда не для всех. Но белоснежный дом тот стал для меня обителью грёз о великом будущем моей страны. И грядущее это, казалось, - вот оно, я в нём уже почти живу. Электромеханические отечественные игрушки, что в изобилии покупал отец, конструкторы и набор для электротехнических опытов, прекрасная железная дорога из ГДР, набитые интересными книгами шкафы, кипы журналов «Знание - сила», «Наука и жизнь», «Техника - молодёжи». Господи, как это влекло в неизведанные дали великого Завтра! Я играл в звездолётчика на балконе тёмными южными вечерами.
Увы, те дома так и остались экспериментальными. Больше их не строили. А зря. Они очень нужны были русским для больших семей. Лучше бы рационализировали гонку вооружений и не тратили бы столько ресурсов на помощь неблагодарным «братьям меньшим», что изображали строительство социализма в Африке и Азии! А взамен тянули бы отличные автотрассы по русским землям, строили бы вот такие футуристические дома и передовые производства.
А знаете, где я увидел практически такие же двухэтажные дома на несколько семей, но уже более современные? В 2020 году в агрохолдинге «Верхнехавский» Антона Пермякова в Воронежской области. Он строит такие для своих опытных и ценных работников, давая им такие дома в беспроцентный натуральный кредит.
Будущее наше - рядом. Надо не полениться и открыть его.
Тот же Адриан Овчинников выступал автором дешёвых щитовых домов для села в начале 1950‑х. А трудясь во ВНИИЭП, он в 1960‑е - вместе со своими товарищами - разработал 14 проектов жилых домов для семей разных составов.
Ещё один элемент футурополиса
Что такое дома Овчинникова с двухэтажными квартирами? По сути, ещё один элемент футурополиса. Если вы вспомните проекты гармоничных городов Готфрида Федера, то увидите, что в них есть районы не только домов на одну семью, но и таких вот построек. А если вспомнить, как дотошные немцы обустраивали авиазаводы Хейнкеля и Мессершмитта, то также узришь дома для работников - двухэтажные, о четырёх квартирах.
Никакой архаики! Точно так же можно представить себе заводы Великой России. Скажем, для производства беспилотников-дронов, которые в одном варианте - сельскохозяйственные, для высокоточного земледелия, в другом - военные. Впрочем, завод может выпускать хоть микроэлектронику, хоть тракторы-роботы - не важно. Город-сад при нём должен содержать и такие «ласковые дома», зовущие к тому, чтобы в каждой семье было как минимум трое деток. И разве подобные жилища не могут быть в городках пилотов, военных и гражданских? Или у моряков? Ведь все они - инженеры и техники, рабочие высоких разрядов, лётчики и моряки - носители прекрасных генов. Можно сказать, отборные люди. Сам Бог велел создать им свою культурную среду и все условия для продолжения рода. В режиме, так сказать, расширенного воспроизводства. И туда же отнесём героев нового стахановского движения, новую рабочую и техническую «знать». Именно они на свои честные доходы могут покупать себе такие жилища. А то и получать в награду за достижения.
Нет ничего страшного в том, что в грядущей стране подобные дома на большие семьи могут строиться по типовым проектам, поточно-модульным способом. Ведь это ведёт к громадному снижению себестоимости строительства, причём именно на однотипности и масштабах производства. Аналог такого подхода - создание «народного автомобиля», «Фольсквагена», накануне Второй мировой. Продуманной надёжной конструкции, удобной для массового пользователя, продержавшегося на конвейере более полувека. А кто хочет индивидуальный проект - нет проблем, особых заказов на средства клиента никто не отменял.
Что ж, вообразим грядущую Россию, что пересобирается после тяжёлой войны и в условиях экономической блокады, и процесс касается возвращённых земель. В нашей модели с сильными плановыми и социалистическими элементами государство при строительстве новых предприятий по символической цене раздаёт участки под застройку и подводит к ним все коммуникации. Так же, как ещё недавно делали в Белгородской области. И это же государство методом типового строительства возводит и такие вот дома Овчинникова, давая их гражданам в беспроцентный кредит. При условии: рождение каждого нового малыша - списание трети такой ссуды. Откуда деньги и ресурсы? А у нас своя мобэкономика. Мы надолго забываем о всяких помпезно-имиджевых стройках вроде олимпийских стадионов и дворцов, о перекладке плитки и бордюров - и вкладываемся в будущее народа. Даже урезая некоторые ненужные военные программы (что - отдельная тема). И дело идёт…
Глазами великого француза
Все мы - лишь карлики, стоящие на плечах великанов. Мощная коммунистическая волна ХХ века зародилась в девятнадцатом столетии, особенно во второй его половине - в эпоху самого бурного развития, когда возник культ научно-технического гения, коему всё по плечу. В пору огромного исторического оптимизма.
В 1879‑м в свет выходит роман Жюля Верна «Пятьсот миллионов бегумы», проникнутый духом противостояния с нарождающимся немецким милитаризмом и теорией превосходства германской расы над латинской. По сюжету, получив половину громадного наследства индийской княгини, француз, профессор Сарзен, строит в Соединённых Штатах свой город-сад - Франсевилль. И к его правилам-принципам стоит присмотреться и нам, исследователям и продолжателям Сталинского проекта. Ибо, если вы помните, жюльвернианство питало умы и фантазию многих строителей СССР.
Приведём здесь цитаты из романа.
«Комитет не счёл нужным навязывать строителям проект однотипной постройки домов. Наоборот, он стремился к тому, чтобы в архитектуре города не было утомительного и безвкусного однообразия. Но он выработал ряд строго определённых правил, которых должны были придерживаться архитекторы:
1. Каждому дому отводится участок земли, на котором надлежит насадить деревья, разбить цветники и газоны. Дом и участок предназначаются для отдельной семьи.
2. Ни один дом не должен иметь больше двух этажей, чтобы не лишать света и воздуха соседние постройки.
3. Фасад каждого дома должен отстоять на расстоянии десяти метров от улицы. На этом пространстве должен быть разбит цветник или газон, который отделяется от улицы оградой в половину человеческого роста.
4. Стены домов строятся из патентованного трубчатого полого кирпича. Лепные украшения домов предоставляются на усмотрение архитектора.
5. Крыши надлежит строить наподобие четырёхскатных террас и обносить их, во избежание несчастных случаев, балюстрадой; крыши заливаются асфальтом и обеспечиваются водостоками».
Отличные правила! Сделайте поправку на более современные стройматериалы - и нет никакой архаичности.
«6.Все дома строятся на высоком фундаменте, образующем под нижним этажом открытый сводчатый подвал, который способствует циркуляции воздуха и в то же время служит местом хранения продуктов. Сточные и водопроводные трубы должны проходить в этом подвале вокруг центральной опоры, так чтобы можно было всегда проверить их состояние, а в случае пожара обеспечить подачу воды. Полы подвального помещения должны находиться на высоте пяти-шести сантиметров над уровнем земли, их следует тщательно посыпать песком. Подвал сообщается с кухней и хозяйственными помещениями особой лестницей, дабы ни зрение, ни обоняние обитателей дома не страдали от кухонной стряпни.
7. Кухня, хозяйственные помещения и помещение для прислуги должны быть расположены, против обыкновения, в верхнем этаже, они сообщаются с крышей-террасой, которая используется, таким образом, для хозяйственных надобностей. Каждый дом снабжается подъёмной машиной, с помощью которой можно без труда поднимать тяжести на верхний этаж. За пользование подъёмной машиной, так же как за освещение и водопровод, с жителей взимается умеренная плата.
8. В распланировке комнат и внутренней отделки дома строителям предоставляется полная свобода. Но все вредные элементы - и в первую очередь два главных очага инфекции и бактерий: ковры и обои, - строго изгоняются из обихода. Нет надобности прятать под тяжёлой, впитывающей пыль ворсяной материей художественный мозаичный паркет из ценного дерева, а стены, выложенные цветными изразцами, должны радовать взор богатством красок наподобие жилищ Помпеи, и никакие обои, насыщенные всевозможными бациллами, не сравнятся с ними по красоте и прочности. Такие стены можно протирать, как паркет, или мыть, как стекло, и в них не спрячется ни одна вредоносная бактерия».
Если убрать некоторый максимализм и не всем доступную домашнюю прислугу, то всё вполне рационально.
«9. Спальные комнаты надлежит устраивать отдельно, так чтобы они не сообщались ни с туалетом, ни с ванной. Это помещение, где человек проводит треть своей жизни, должно быть наиболее просторным, чтобы в нём было как можно больше воздуха, и обставлять его следует возможно проще, ибо оно служит только для спанья. Достаточно иметь здесь четыре стула, металлическую кровать с пружинным матрацем и лёгким тюфяком, набитым мягкой шерстью, который рекомендуется как можно чаще выбивать. Пуховики, перины, стёганые одеяла - всё, что может способствовать распространению какой‑либо инфекции, изгоняется из употребления. Рекомендуется пользоваться лёгкими тёплыми шерстяными одеялами, которые можно часто стирать. Не запрещается вешать шторы, занавески и драпировки, но и для этой цели следует выбирать легко моющиеся материи.
10. В каждой комнате должен быть камин, приспособленный для топки дровами или углём, и каждому камину соответствует вентиляционная отдушина, выходящая наружу. Дымовые трубы выводятся не на крышу, а в подземные дымоходы, откуда дым поступает в особые печи, установленные за счёт города позади домов. Здесь он освобождается от частиц угля и в обесцвеченном состоянии выпускается на высоте тридцати пяти метров в атмосферу.
Таковы десять правил, которые надлежит соблюдать при постройке каждого жилого дома».
Улыбнёмся некоторой тоталитарной назидательности сих правил (учтём, что антибиотиков тогда ещё не изобрели, а потому инфекций боялись). Не будем всем навязывать правила быта в такой степени. Уберём прочь камины, заменив на современные отопительные системы. Но принцип очистки выбросов - он на все времена.
«Улицы одинаковой ширины идут на одинаковом расстоянии одна от другой и пересекаются под прямыми углами. Все они обсажены по краям деревьями и обозначены номерами.
Через каждые полкилометра идёт улица на треть шире других, она носит название бульвара или авеню. Вдоль неё с одной стороны идёт широкая выемка для трамвая и метрополитена.
На всех перекрёстках разбиты общественные скверы, украшенные копиями скульптур великих мастеров, пока художники Франсевилля не создали своих произведений, достойных этих великих творений».
Отличные принципы! Правда, это город ещё до автомобилей, но они и сюда впишутся - в ограниченном числе, конечно, если представить, что мы видим ядро одного из футурополисов. Пускай здесь планировка города - шамматная, регулярная, как в Одессе или Петербурге, а не любимая мною радиально-кольцевая, но и последняя вполне допускает применение простых градостроительных правил. Численность авто можно регулировать, вынося гаражи и парковки к окраинам. Но вчитаемся дальше:
«Жителям Франсевилля предоставлено право свободно заниматься всеми видами промышленности, ремесла и торговли.
Для получения права жительства в Франсевилле необходимо представить рекомендацию или отзыв, иметь любую полезную профессию, связанную с какой‑либо областью промышленности, науки или искусства, и дать обязательство соблюдать законы города. Праздное существование в Франсевилле не допускается.
В городе уже сейчас имеется большое количество общественных зданий: собор, несколько церквей и часовен, музеи, библиотеки, школы, спортивные площадки; всё это великолепно оборудовано и отвечает всем самым строгим правилам гигиены, подобающим столичному городу
Нет нужды говорить, что дети с четырёхлетнего возраста в обязательном порядке приучаются к физическим и умственным упражнениям, которые развивают их телесные и духовные силы…
Забота о чистоте, индивидуальной и коллективной, выдвинута в Франсевилле на первое место. Неустанно поддерживать чистоту в городе, уничтожать и обезвреживать зловредные бактерии, неминуемо зарождающиеся всюду, где скопляется большое количество людей, - это основное и повседневное занятие администрации. С этой целью выходы сточных канав сосредоточены за пределами города, где нечистоты подвергаются обработке и конденсации, после чего их используют для удобрения полей.
В воде нет недостатка, она течёт в изобилии. Улицы, вымощенные торцом, и каменные тротуары блестят, как выложенный плитками пол голландской фермы. Особенно строгое наблюдение установлено за рынками. Торговцы, осмеливающиеся продавать несвежие продукты - испорченные яйца, лежалое мясо, разбавленное молоко, - подвергаются строгой каре как отравители, каковыми они в сущности и являются. Дело санитарной инспекции, чрезвычайно сложное и ответственное, находится в руках опытных специалистов, которые проходят для этого особую школу.
В их ведении находятся также и прачечные, оборудованные по последнему слову техники: паровыми машинами, искусственными сушилками и дезинфекционными камерами. Бельё выходит из прачечной ослепительно белым, причём строго соблюдается правило стирать бельё каждого семейства в отдельности. Эта простая предосторожность имеет огромное значение…»
Конечно, многое изменилось за полтора столетия, но основные правила Франсевилля можно смело использовать сегодня. Подхватывая знамя Сталина и творчески продолжая его проект. Легко заметить, как органично вписались бы в город-сад Жюля Верна те же дома Овчинникова. Или купольные дома Виталия Гребнева.
Города жизни против электронных концлагерей
Такова наша альтернатива западной идее «пятнадцатиминутных городов», выдвинутой в 2016 году Карлосом Морено, адъюнкт-профессором бизнес-школы Университета Сорбонны в Париже.
Идея проста: всё необходимое для жизни горожанина (его работа, поликлиника, школа, магазины, торговые центры, ремонтные мастерские) должны находиться в пешей доступности для человека. Но тут же возникла версия встревоженных людей. Дескать, такие города станут настоящими электронными концлагерями. Ибо их снабдят системой принудительной биометрии для горожан, везде поставят видеокамеры с функцией распознавания лиц, заставят всех пользоваться лишь цифровой валютой - и введут систему социального кредита. Не так себя поведешь - и некий безликий Искин (искусственный интеллект) «Умный город» выбросит тебя в изгои. Ни билета на самолет купить, ни счёта в банке открыть, ни кредита получить. А то и в метро не поехать. Как уже случается в Китае. Или было в пору ковидоистерии в Москве. Конечно, править станет не безликий Искин, а его хозяева-люди, стремящиеся к полному порабощению низов и к жесточайшему контролю над ними. В превращении их в забитых и запуганных конформистов, готовых выполнить любое распоряжение городского Богокомпьютера. Надо сказать, обстоятельства всемирной «пандемии» дают обильную пищу для таких страхов.
Но наши города-сады не попадут под власть безликих искинов, хоть «Умного города», хоть «Мудро-сити» (или как его там?). Как мечтает автор сих строк, футурополисы-сады станут оплотами сильного самоуправления, новой власти Советов - Нейромира. (Игорь Гундаров предложил термин «социогуманизм», а некоторые говорят о копном праве или земскосоветской власти.) Здесь общество не отдаётся во власть Искина, а само становится коллективным разумом, состоящим из свободных и ответственных личностей. (Нейромир - тема отдельная.)
Потому чаемая нами цивилизация «будущеградов» станет твердыней для спасения рода человеческого - от участи придатков к искинам и соцсетям. Этакой мировой вольницей. Тем самым мы не только собственный народ спасём, но и станем притягательнейшим полюсом для самых энергичных людей из Европы. Тех самых германцев, скандинавов, кельтов, славян, представителей романских народов, а то и англосаксов, коим будет душно и тошно жить в цифровом концлагере, да ещё с толерастией и при засилье африкано-азиатских мигрантов, с принуждением каяться перед ними за «многовековые грехи белой расы». И тогда мы можем заполучить к себе несколько миллионов отличных работников, которые поселятся рядом с русскими в городах-садах. И уже их дети обрусеют.
Мощно развивающийся сектор реального производства, тянущий за собою прикладную науку и образование, переосвоение десятков миллионов гектаров заброшенных с 1991 года аграрных угодий, заселение Южной Сибири и восточных пределов Великой Руси - всё это создаст самую прочную основу для, простите за банальность, возможности «делать себя». То есть получать работу, создавать своё дело, творить, торговать, подниматься вверх по социальной лестнице, богатеть, становиться уважаемым и знаменитым. Новые Королёвы, Туполевы, Путиловы, Форды у нас появятся. Здесь станет господствовать дух Прометея, а не Греты Тунберг и BLM.
Футурополисы - этакие слободы при центрах созидательной деятельности. Здесь - царство агрохозяйства? Ну тогда наши города-сады в оных землях развиваются как биоагроэкополисы, которые проектировал Раиф Василов в самом начале этого века. То есть с полнейшей переработкой того, что производят земледелие и животноводство, - вплоть до продуктов биотехнологий и фармацевтики. При заводах и фабриках - города-сады инженеров и рабочих, рядом с коими - конструкторские бюро и вузы. Причём вполне возможно, что агробиоэкополисы и промышленные города-сады могут и совместиться. А там, где процветает реальный сектор, возникают технополисы, вроде Кремниевой долины. Открываются университеты со своими городками.
Такая урбанизация потребует и нового общественного транспорта. Да, конечно, автомобили и личная авиация будут. Но потребуется и скоростной наземный транспорт, связующий созвездия усадебных городов между собой и с теми культурно-научно-историческими ядрами, коими станут прежние большие города. То есть такой транспорт, на который можно сесть, как на трамвай или метро, но при этом за час покрыть несколько сотен километров. И не такой дорогой при этом, как Маскова «Гиперпетля». Но это тоже - отдельная тема.
Таким должно быть логичное продолжение Сталинского проекта. Продолжение, на которое в 1928- 1953 годах попросту не хватило ни сил, ни времени. И каковое станет тканью великой цивилизации жизни и Солнца. Миром свободной «расы звездолётчиков», антиподом ада цифрового и толерастического рабства. В «новые 30‑е» сквозь коросту неолиберального изуверства начинают пробиваться ростки здравого смысла. Возвращается понимание того, что нужно не разрушать семью, а укреплять её. Что нужно не разрушать свою промышленность, а развивать. И так далее. А у нас всё это - изначальная философия. Да ещё и с привлекательным образом жизни. В городах-садах…
Великий эликсир силы
Предстоит ещё одна миссия.
Нам предстоит нелёгкое дело: возрождать страну после катастрофических 90‑х, после сырьевого застоя и тяжелой войны, в условиях демографического кризиса. Мы не сможем дать своим гражданам сразу то же потребительское изобилие, что есть на Западе. Но, как гласит одна умная стратагема, если не можешь сделать так же хорошо, как соперник, то не делай хуже - делай по‑другому. Принципиально иначе.
В данном случае - дай людям осмысленную, одухотворённую и полнокровную жизнь. Жизнь творческую и светлую. Да, мы - не СССР и отстали от прочих развитых держав. Все эти бытовая техника, электронные устройства самого широкого спектра, превращённые в компьютер на колесах автомобили, ставшие привычными для трёх поколений, шли и пока идут к нам по импорту. Он стал привычным с 1992 года, въелся в плоть и кровь. Но теперь нам приходится жить в условиях блокады, эмбарго на ввоз к нам многого. Да ещё и при протекционизме, подразумевающем трудную пору, когда ещё надо наладить производство своих аналогов или принципиально иных заменителей заграничного. Набрать обороты. Это значит, что привычное, конечно, есть - но либо намного дороже, чем прежде, либо в худшем (Китай) исполнении.
Но вот вам то, чего нет у наших врагов, которые взяли нас в блокаду. Светлые города-сады и прекрасные жилища. Возможность жить свободно и счастливо, большими прочными семьями. Творить, учиться, развиваться и производить. Питаться здоровой пищей и пользоваться революционной медициной (здраворазвитием). И в 60 лет от роду выглядеть как сорокалетние в Вашингтоне. Так, что они на нас с завистью глядеть будут.
Мы избавимся от вековых комплексов. Мол, в России - всегда бедность и неустроенность. Не то что в аккуратных Германии или Голландии. Даже если мы строим удивительные заводы, то рядом - непременно бараки, тесные малометражки в панельных убогих кварталах, грязь и серость. И свои звездолёты мы вынуждены проектировать в коммуналках. А тут - нет! Мы умеем жить не хуже, а лучше вас. И в наших светлых домах рождаются проекты того, чего у вас ещё нет, враги наши. И воплощаются - на наших институтах-заводах.
Продолжение следует
Максим Калашников