Протоиерей Димитрий Василенков. На войне (Лекция 4)
Лекция 3
Главный военный священник в зоне проведения СВО протоиерей Димитрий Василенков
Война и человек
Война - дело ужасное и кровавое, страшное и само по себе, и своими последствиями для людей, народов и целых стран. Целью человека на войне является достижение победы над противником через его уничтожение. Но человек не создан для смерти.
Смерть как следствие грехопадения противоестественна для человека. Поэтому война, неразрывно связанная со смертью, страданием и разрушением, безусловно является делом злым. «Война есть зло. Причина его, как и зла в человеке вообще - греховное злоупотребление богоданной свободой, «ибо из сердца исходят злые помыслы: убийства, прелюбодеяния, любодеяния, хуления» (Мф. 15, 19)1.
Война носит справедливый характер для тех, кто является жертвой агрессии, кто защищает своё отечество и свой народ. Воин в справедливой войне принуждает беззаконников оставить свои преступные замыслы и действия. «Война - страшное дело для тех, которые предпринимают её без нужды, без правды, с жаждою корысти или преобладания, превратившейся в жажду крови. На них лежит тяжкая ответственность за кровь и бедствия своих и чужих. Но война - священное дело для тех, которые принимают её по необходимости - в защиту правды, веры, отечества»[1] [2].
Для верующих война является страшным испытанием, вызванным тяжёлыми прегрешениями людей против Бога. «Не хотели они ходить путями Его и не слушали закона Его. И Он явил на них ярость гнева Своего и лютость войны: она окружила их пламенем со всех сторон, но они не примечали; и горела у них, но они не уразумели этого сердцем» (Ис. 42, 24-25). Также война часто разжигается действиями людей, вдохновляемых «духами злобы поднебесными», стремящихся к покорению и уничтожению других людей ради своих страстных желаний.
Война - это всегда трагедия: личная, семейная, общественная. Она ожесточает людей, пропитывает ненавистью целые сообщества. «Главная цель государства при создании образа врага во время войны - это как можно более чётко разделить понятия «уничтожение врага» и «убийство», чтобы первое воспринималось как достойное и заслуживающее похвалы действие»[3].
Бывает, что стремление убивать становится на войне частью идеологии, особенно тогда, когда цели войны неправедны. Как важно при столкновении с противником, потерявшим на войне человеческий облик, самому не озвереть и не превратиться в убийцу! Если у воина нет христианского понимания, что он прежде всего ведёт брань «не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6, 12), являющихся настоящими виновниками всякого зла, то, сталкиваясь со зверствами и беззакониями противника, он начинает сам по отношению к нему поступать так же. Когда человек стоит за правое дело, но при этом совершает греховные поступки, тьма начинает разрушать его душу. Потусторонний мир, враждебный человеку, через страсти овладевает его душой и заставляет всё более и более творить беззакония. Человек становится инструментом в руках темных сил. Звериность убивает того, кто сам уподобился зверю. Раненный тьмой человек, вернувшись с войны, совершает жестокие поступки, тяжкие преступления или глушит свою совесть алкоголем и наркотиками. Совершив беззаконие, он становится духовно беззащитным. Даже выжив на войне, он получает возмездие в мирной жизни.
Война не терпит компромиссов. Уничтожить и победить - вот ее суровый закон. Война требует от воина напряжения всех сил и принятия непростых для его совести решений с осознанной решимостью нести ответственность за последствия этих решений всю свою жизнь. «Бей неприятеля, не щадя ни его, ни себя самого. Дерись зло, дерись до смерти. Побеждает тот, кто меньше себя жалеет»1.
Суровостью и жесткостью по необходимости пропитаны многие действия человека на войне. «Человек, любящий своих ближних, человек, ненавидящий войну, должен добить врага, чтобы вслед за одной войной не началась друга- я»[4] [5]. Но готовность твердой рукой пресечь зло должна быть неразрывно связана с решительной настойчивостью видеть в противнике человека. Необходимо твердо разделять злое дело, совершаемое человеком, и самого человека, заблудшего и имеющего возможность одуматься. Надо ненавидеть грех, но не убивать своей ненавистью грешника и, таким образом, и человека в себе. «Не меньшее оружие - поражать противника человеколюбием»[6].
Верующий воин, исполняя высший закон любви: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13), должен внимательнейшим образом следить за тем, чтобы не открыть душу свою для страстей войны и тем самым не потерять её. Война - это страшное и суровое испытание, способное или сломать человека, или вознести его на серьёзную нравственную высоту.
Выжить на войне хочет любой человек. Но ведь требуется не только остаться живым, но ещё выстоять и победить. Бесспорно, у воина обученного, психически и физически готового к тяжёлым военным испытаниям, шансов уцелеть в огненном горниле войны больше, чем у человека неподготовленного. Но на войне погибают все: профессионалы и дилетанты, наученные и не наученные. Конечно, для того, чтобы не погибнуть, необходимо знать определённые правила физического выживания, которые написаны кровью участников боевых действий. Но кроме них существуют и духовные законы жизни человека в экстремальных условиях, незнание которых приводит к смерти, как физической, так и духовной. «На войне Божественную справедливость и попечение Божие о людях видно особенно отчётливо. Война не терпит бесчестия - человека безнравственного быстро находит пуля»[7]. В основе своей эти законы имеют простые истины: веру в Бога и доверие Ему. «Веруй Ему, и Он защитит тебя; управь пути твои и надейся на Него» (Сир. 2, 6). И вера здесь - не просто некое умозаключение о Его бытии, но вера деятельная, заставляющая человека строить свою жизнь согласно заповедям Творца. «Вера, действующая любовью» (Гал. 5, 6).
Убийство на войне.
Человеку на войне приходится убивать, то есть совершать действия, для него противоестественные - использовать всё своё умение, свои способности, напрягать силы для того, чтобы уничтожать себе подобных. Ведь для того, чтобы победить, необходимо остановить тех, кто сам стремится убивать и разрушать. «Меня часто спрашивали: а вы убивали? И удивлялись, когда я отвечал утвердительно. Меня оскорбляло это удивление. Люди, не знавшие войны, не пытаются вникнуть в её законы. Здесь либо тебя убьют, либо ты убьёшь. Они хотели бы, чтобы я был убит? Я хотел жить»[8].
Шестая заповедь Моисея из так называемого Декалога (десяти заповедей) гласит: «Не убивай» (Исх. 20, 13). Но за целый ряд преступлений в Пятикнижии, в том числе и в той же книге «Исход», предписывается смерть. Например: «Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти» (Исх. 21, 15). Смерть полагается за вольное убийство, за похищение людей, за кощунство, гомосексуализм и за другие тяжкие преступления. За идолопоклонство после получения скрижалей Завета по повелению Моисея в иудейском стане (лагере) было убито три тысячи братьев-иудеев. Бог повелевает народу израильскому участвовать в войнах и благословляет его (Нав. 1, 1-6; Чис. 31, 2; Втор. 20, 16-17; 1 Царств 15, 18). Войны с народами, исповедующими идолопоклонство и в крайней степени развращенными, называются войнами Господа (1 Царств 17, 47; 2 Пар. 20, 15).
Здесь необходимо заметить, что смерть физическая не является концом нашего существования, это скорее горькое лекарство от греха. Смерть же духовная определяет для человека страшную вечность. Мы живём в мире, поражённом грехом, где идёт тяжёлая война людей, вставших на путь послушания Богу, с существами, восставшими против Него, с мироправите- лями тьмы века сего, с духами злобы поднебесными (Еф. 6, 12). Они действуют в том числе и через людей. В этом мире существуют не только отдельные личности, но и целые человеческие сообщества, осознанно или неосознанно вставшие на путь служения злу. Эти сообщества готовы ради своих ложных идей и целей убивать и разрушать. Сталкиваясь с физическими носителями зла, человек вынужден с оружием в руках защищать свои святыни, себя и своих ближних и лишать жизни тех, кто сам пришёл сеять смерть.
Ещё в Ветхом Завете воинское служение осознавалось как серьёзная ответственность перед Богом и своим народом. Служение связывалось прежде всего с послушанием Богу, с реализацией на земле Его воли. Это служение включало в себя суд, наказание и лишение жизни людей, предавшихся нечестию и беззаконию. «Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека, ибо человек создан по образу Божию» (Быт. 9, 6).
В Новом Завете также подчёркивается ответственность человека перед Богом. Она выражается в деятельном участии в ограничении и пресечении зла как в духовной, так и в физической реальности. Серьёзным предупреждением всем, стремящимся к пролитию крови, служат слова Спасителя: «Ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26, 52). Остановить взявшего меч поручается людям. «Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч, он Божий слуга, отмститель в наказание делающим злое» (Рим. 15, 4). Преподобный Ефрем Сирин об этом пишет так: «Ибо Божий служитель есть он, так как чрез него совершается воля Божия над праведными и беззаконными. Если же зло сделаешь, бойся и не делай, ибо не без цели (напрасно) опоясан мечом»1.
Некоторые отцы Церкви осознавали эту ответственность и в целом не считали убийство на войне убийством. Это мнение присутствует в послании святителя Афанасия Великого, архиепископа Александрийского, к Аммуну монаху, которое было утверждено как общецерковное учение на шестом и седьмом Вселенских Соборах. «Непозволительно убивать. Но убивать врагов на поле брани и законно, и похвалы достойно. Так и великих почестей сподобляются доблестные в брани, и воздвигаются им столпы, возвещающие превосходные их деяния. Таким образом, одно и то же, смотря по времени, в некоторых обстоятельствах непозволительно, а в других обстоятельствах и благовременно допускается, и позволяется»[9] [10].
Канонист XII века Иоанн Зонара даёт следующее толкование: «Прежде всего - убивать запрещено, но убивать врагов на войне похвально и достойно великой почести. Таким образом, одно и то же в одном случае непозволительно, а в другом позволительно и зависит от различия случаев, лиц и способов»[11].
В дисциплинарной практике Православной церкви, руководствуясь правилом святителя Афанасия, не подвергаются прещению воины, убивающие на войне. Великий учитель Церкви святитель Иоанн Златоуст пишет: «Если кто должен совершить убийство по воле Божией, это убийство лучше всякого человеколюбия; но если кто пощадит и окажет человеколюбие вопреки воле Божией, эта пощада будет преступнее всякого убийства. Дела бывают хорошими и худыми не сами по себе, но по Божию о них определению»[12]. Так и святой митрополит Московский Филарет (Дроздов) в Катехизисе говорит: «Вопрос: Всякое ли отнятие жизни есть законопреступное убийство? Ответ: Не есть беззаконное убийство, когда отнимают жизнь по должности, как то: 1) когда преступника наказывают смертию по правосудию; 2) когда убивают неприятеля на войне за Отечество»[13].
Правило 13-е святителя Василия Великого звучит следующим образом: «Убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя, как мнится мне, поборников целомудрия и благочестия. Но, может быть, добро было бы советовать, чтобы они, как имеющие нечистые руки, три года удержались от приобщения Святых Тайн»1. Здесь не содержится категорического требования, а только рекомендация, адресованная воинам, которым убийство на войне неизбежно причиняет душевные раны.
Канонист XIII века Матфей Властарь пишет: «Таким образом, и сей божественный отец почитает похвалы достойными идущих на противников и защищающих род христианский, ибо что может быть более достойным похвалы, чем то, чтобы быть поборниками целомудрия и благочестия? Но поскольку у сего святого отца было намерение очищать скверны, соединяемые иногда и с благими делами, он подвергает умеренной епитимии и сих (воинов) «...» необходимо, чтобы и проводящие жизнь в сражениях и обагряющие свои руки в крови иноплеменников прежде очистились врачеством покаяния и огнём его попалили соединённые с таковым занятием скверны и таким образом приступили к таинствам нового Адама...»[14] [15]
Но этот совет о сроках епитимии остаётся, по сути, частным мнением святителя Василия. Впрочем, этот совет, по словам авторитетного толкователя канонов Иоанна Зонары, представляется тяжким, ибо он может вести к тому, что воины никогда не будут причащаться Святых Даров, и в особенности лучшие - те, которые отличаются отвагой, ибо они никогда не будут иметь возможность в течение трёх лет прожить в мире... Но зачем считать имеющими нечистые руки тех, кто подвизается за государство, за братьев, чтобы они не были захвачены неприятелем, ибо если они будут бояться убивать варваров, чтобы через это не осквернить рук своих, то все погибнут, и варвары всем овладеют»[16].
Тем не менее, убийство противоестественно для человека. Преступник, совершающий убийство, убивает прежде всего свою душу, повреждает своё естество. Лишение жизни на войне не проходит бесследно даже для воина, защищающего своё Отечество. «...хотя умерщвление неприятелей на войнах кажется делом законным и победителям воздвигаются памятники, возвещающие их заслуги, однако же, если рассмотреть тесное сродство между всеми людьми, то и оно не невинно. Поэтому Моисей предписал и тому, кто убил человека на войне, очищения и кропления (Числ. 31, 19)»[17].
Сам акт убийства, само соприкосновение со смертью потрясает человеческую душу. И здесь, по мнению профессора И. Ильина, следует отметить три важных момента: «Во-первых, глубина и таинственность самого процесса жизни... Второй мотив, заставляющий нас тяготиться всяким убийством, есть исключительная и абсолютная нелюбовность этого акта... Третий мотив, пугающий и угнетающий наше сознание при каждом убийстве - это полная и безусловная непоправимость того, что имеет произойти и потом проис- ходит»[18]. Убивая противника на войне, человек испытывает к нему определённые чувства. Чувства ненависти и неприязни часто являются определённым «эмоциональным мотором» действий в бою. В сознании человека происходит расчеловечивание противостоящего ему в бою противника. Постоянно сталкиваясь со смертью и страданиями окружающих людей, человек ожесточается. Его душа покрывается защитной коркой безразличия и равнодушия к человеческой боли. Под этой коркой он прячет и свою собственную боль. «Человеку надо пережить естественное горе из-за того, что он отнял чью-то жизнь. Это тоже одна из бед, приносимых войной. Наркотики, алкоголь и самоубийство - всё это попытки избежать чувства вины, вызванные страхом испытать боль и горе. Хотя само по себе горе - это здоровая реакция организма»1.
Убийство, способствуя ожесточению и озверению человека, обильно насыщает человеческие страсти. Как важно, останавливая тех, кто превратился в зверей, самому не стать зверем! «Нравственный христианский закон осуждает не борьбу со злом, не применение силы по отношению к его носителю и даже не лишение жизни в качестве последней меры, но злобу сердца человеческого, желание унижения и погибели кому бы то ни было»[19] [20] [21].
Участие в пролитии крови не проходит для человека бесследно. Поэтому война требует от каждого особенно внимательного отношения к своей душе и её устроению. «Война раскрывает двойственность нашей природы: нашу способность творить добро и склонность к злодеяниям. Война, как ничто другое, может и объединять, и разделять нас, заставляя испытывать и гордость и стыд одновременно»[22].
На войне человек сталкивается со средой, способствующей умножению зла и вокруг него, и в нём самом. Будучи изначально повреждён грехом, человек не сможет в такой обстановке сохранить душевное здоровье, если не будет внимательно относиться к себе и непрестанно вести борьбу с внутренним злом. «Вести государственную борьбу со злодеями есть дело необходимое и духовно верное; но пути и средства этой борьбы могут быть и бывают вынужденно неправедные. И только лучшие люди способны вынести эту неправедность, не заражаясь ею, найти и соблюсти в ней должную меру: помнить о её неправедности и о её духовной опасности и найти для неё личные и общественные противоядия»[23].
Убийство на войне, как дело вынужденно неправедное, можно сравнить с обоюдоострым мечом. Им мы можем и остановить злодея, и нанести тяжёлые или даже смертельные раны самим себе. Убивая противника, воин совершает над ним суд, пресекая для него дальнейшую возможность изменить свою жизнь. Он в некотором роде берёт на себя ответственность за его дальнейшую судьбу в мире ином. «...Кризис, переживаемый убившим, оказывается ещё более глубоким от того, что самый акт убийства устанавливает между ним и павшим от его руки особую, мучительную по своей интенсивности и по отсутствию творческой перспективы духовно-нравственную связь»[24]. И если воин не осознаёт глубину этой связи и меру своей ответственности, не молится за тех, кто пал от его руки, то последствия такой безответственности могут быть для него по-настоящему трагическими.
На войне легко пересекается тонкая грань между делом вынужденно неправедным и военным преступлением, грехом. Невольные убийства мирных жителей, гибель соратников от «дружественного» огня и тому подобные действия оставляют в душе воина тяжёлые раны. Покаяние и молитва, ответственность за всех, кто погиб от твоих действий, вольных или невольных, - вот способ остаться человеком и не превратиться в зверя. Человек должен хорошо осознавать, какой опасный меч он получает в свои руки. Поэтому ему следует внимательнейшим образом относиться к чистоте своей души, врачуя её участием в таинствах Церкви и строгой духовной жизнью. «В этом приятии своей судьбы и меча человек «полагает свою душу», но утверждает свой дух и достоинство. Он полагает свою душу не только в том низшем смысле, что соглашается отдать свою земную жизнь в борьбе со злодеем, но ещё и в том высшем смысле, что берёт на себя совершение дел, бремя которых он потом несёт, быть может, через всю жизнь, содрогаясь и отвращаясь при непосредственном воспоминании о них. Он принимает не только бремя смерти, но и бремя убийства; и в бремени убийства не только тягостность самого акта, но и тягость решения, ответственности и, может быть, вины. Его духовная судьба ведёт его к мечу, он принимает её. И меч становится его судьбой. И в этом исходе, в этом героическом разрешении основной трагической дилеммы он не неправеден, он прав»[25].
Смерть и война.
Война - это территория смерти. Отправляясь на войну, человек вступает в ощущаемую всем его естеством реальность физической гибели. «В громадных битвах, в которых принимают участие тысячи воинов, каждый из них в самом себе переживает душевную войну, душевную драму. И из этой личной борьбы каждый воин выходит победителем или побежденным».[26] Тревожное ожидание того непоправимого, что может случиться с ним, преследует воина во всё время пребывания на войне. Само существование в области смерти рождает страхи, которые неотступно преследуют каждого. Страх смерти, боли, ранения, увечья, плена, физических и нравственных лишений цепляются друг за друга. Они образуют облако большого страха, обволакивающее душу воина со всех сторон. И чем активнее военная среда по отношению к человеку, тем тревожнее и более разрушительно действие страхов.
Но главный страх - это, бесспорно, страх смерти. Он является нормальной реакцией на реальную угрозу жизни, проявлением естественного для человека инстинкта самосохранения. И особенно остро человек переживает реальную возможность своей смерти, когда сталкивается с гибелью окружающих его людей.
Однако страх можно превратить в своего союзника. Инстинкт самосохранения помогает человеку избегать всевозможных угроз для его жизни и выполнять боевые задачи с меньшими для себя потерями. В книге А. Бека «Волоколамское шоссе», созданной на документальной основе и рекомендованной для чтения в ВВПУ СССР, главный герой приводит слова генерала И.В. Панфилова: «Солдат идёт в бой не умирать, а жить!»1.
Преодолевая и подчиняя страх молитвенными и волевыми усилиями, воин превращает страх в союзника, который помогает ему побеждать. Однако беда, если страх овладевает человеком, порабощает его волю, превращает в животное, готовое ради своей жизни переступить через совесть. «Но вот что замечено: на войне снаряд или мина находят того, кто старается улизнуть. Такой человек вроде бы желает избежать опасности, но тем скорее сворачивает себе шею. Поэтому не надо стремиться улизнуть от опасности, и, особенно, за счёт других»[27] [28].
Полное отсутствие инстинкта самосохранения у человека является психическим повреждением, которое ведёт к преждевременной гибели. На войне идёт постоянная борьба со страхом смерти и его преодоление. «Побеждают не трусы, а люди, победившие в себе страх»[29]. Преодолеть же страх воину помогают мотивационные установки, имеющие своим источником те религиозные, идеологические и нравственные законы, в которых он был воспитан.
Страх преодолевается внутренней готовностью пройти сквозь смерть ради того, что так дорого человеку, и решимостью выбрать смерть при отсутствии выхода. Однако главное в такой ситуа-
ции - мотивация принятого решения. Именно от неё зависит, станет ли этот шаг (готовность умереть) жертвенным подвигом или будет актом отчаяния. Русский писатель и философ, ветеран Великой Отечественной войны А. Зиновьев в книге «Русская судьба, исповедь отщепенца» заметил, что активная готовность умереть снижает страх смерти и даже совсем заглушает его[30]. Смерть побеждается жертвой. Способность человека к сознательному самопожертвованию выделяет его из животной биологической пищевой цепочки.
Человек учится жертвовать всю свою жизнь. Однако на войне эти уроки усваиваются быстрее. Подчас воин даже не осознает мотивов, следуя которым он идёт на самопожертвование. Иногда это бывает спонтанный, интуитивный шаг. Но именно в готовности человека на жертву видится отблеск Божественного света в его душе. Этот свет даёт нам возможность выстоять в любых, даже безнадёжных ситуациях. Именно этим светом преодолевается страх смерти. Волевым усилием воин способен решительно превознестись над смертью.
И часто перед этой решимостью смерть отступает даже в ситуации внешне безвыходной. «Когда ты решился на смерть, тебе ничего не страшно. Решимость на смерть равна по своей силе тысяче телохранителей. Смерть - это безопасность. На войне эмблемой отряда священных добровольцев является череп. Это значит: они решились умереть.
Тот, кто ради блага другого человека или ради общего блага забывает о самом себе, приемлет Божественную силу. И посмотрите: если человеком движет жертвенность, то Бог покрывает его»[31].
Однако не следует забывать, что человек способен жертвовать собой и ради ложных идей и целей, при этом заблуждаясь и творя беззаконие. В этом случае, преодолевая смерть физическую, он вступает в область смерти духовной. Готовность умереть даёт ему силу с мужеством встретить физическую смерть. Но только вера в Истину и соприкосновение с Вечной жизнью дают человеку силы победить смерть духовную. Только пребывание в Истине наполняет смыслом всё существование человека и делает осмысленным его шаг навстречу смерти. Это следование Истине дарит веру и надежду на преодоление смерти и физической, и духовной. И смерть при таком выборе уходит на задний план, побеждённая любовью. Эта любовь есть реальность вечной жизни для человека и сила, данная ему его Творцом. «Знаешь ли ты трёх сестер? Вера, Любовь и Надежда. С ними слава и победа. С ними Бог»1.
Преподобный Паисий Святогорец пишет: «Те, кто от чистой любви жертвуют своей жизнью ради того, чтобы защитить сочеловека, своего ближнего, подражают Христу. Эти люди - величайшие герои, их боится, трепещет и самая смерть, потому что от любви они презирают смерть и таким образом приобретают бессмертие, находя под могильной плитой ключ от вечности и без труда входя в вечное блаженство»[32] [33].
Идея рождает мотивацию, но для того, чтобы преодолеть страх, необходима ещё сила, укрепляющая человека в его решении бросить вызов смерти. Различные религиозные системы и идеологии предлагают свои источники этой силы: язычники обращаются к богам и духам, атеисты
надеются на резервные возможности человека, но верующий православный воин источником силы, укрепляющей его в сражении, видит Бога. Только Бог силен укрепить дух человеческий и дать ему силу преодолеть испытание должным образом. Не обращения человека к демонам, не пустые надежды обрести силу внутри себя делают воина по-настоящему сильным, способным преодолеть не только смерть физическую, но и гибель духовную, но помощь от Бога, «спасающего правых сердцем» (Пс. 7, 11). Непоколебимая вера в Бога, молитва к Нему и борьба с греховными страстями, воспитание в себе христианских добродетелей делают воина победителем, исполненным силы Божией. Православный воин твердо знает, что «если я и пойду посреди тени смертной, не устрашусь зла, ибо Ты - со мною: жезл Твой и посох Твой - они меня ободрили» (Пс. 22, 4).
[1] Основы социальной концепция РПЦ. М., 2000.
[2] Святитель Филарет (Дроздов). Избранные труды, письма, воспоминания. M.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 2003. С. 481.
[3] Гленн Грей. Воины: размышление о мужчинах в бою // Кевин Сайте. Синдром войны. М.: Альпин нон-фикшн, 2013. С. 14.
[4] Суворов А.В.. Военно-стратегические заметки. Документы, т. III. - M., 1952. С. 77
[5] Там же, с. 61.
[6] Там же. С. 78.
[7] Преподобный Паисий Святогорец. Слово о военной службе. М., Издательский дом Святая Гора. 2011. С. 6.
[8] Григорий Чухрай. Моя война. Я служил в десанте. - М.: Издательство ТД «Алгоритм», 2016 г. С. 158.
[9] Ефрем Сирин. Толкование на Послание к Римлянам. Цитируется по Зверев С.Э. За други своя. Хрестоматия православного воина. Спб: Алетейя, 2016. С. 21.
[10] Святитель Афанасий Великий. Творения. Т. 3. Троице-Сергиева Лавра,1903. С. 369.
[11] http://azbyka.ru/otedimk/Afanasij_Velikij/pravila-i-sobory-pravoslavnoj- cerkvi-pravila-poslanija-svjatogo-afanasija-veli kogo/#0 _1
[12] Восемь слов против иудеев. Слово 4. //Св. Иоанн Златоуст. Творения. Т.1. - Почаев, издательство Свято-Успенской Почаевской лавры, 2005. - С. 783
[13] Православный Катехизис. Сергиев Посад, издательство «СвятоТроицкая Сергиева лавра», 2005. - С. 40.
[14] Святитель Василий Великий. «Примите слово моё». М.: издательство Сретенского монастыря, 2006. - С. 204.
[15] Властарь Матфей. Алфавитная синтагма Матфея Властаря. - М., 1892. Пер. Н. Ильинского. - М., 1996. С. 428
[16] http://azbyka.ru/otedimk/Vasilij_Velikij/pravila-svjatogo-vasilija- veli kogo-s-tolkova nijami/1
[17] Исидор Пелусиот, святой. О войне. Творения. М., 1860. Ч. 3: Письма. С. 382-383. Цитируется по Зверев С.Э. Указ. соч. С.27.
[18] Ильин И.А. «Основное нравственное противоречие войны. // Христолюбивое воинство: Православная традиция Русской Армии: Выпуск 12. Сб. - 2-е изд., испр. и доп. Русский путь. 2006. С. 25-31.
[20] Карл Марлантес. «Каково это - идти на войну?». По: Кевин Сайтс. «Синдром войны». С. 16.
[21] «Основы социальной концепции РПЦ. С. 12.
[22] Кевин Сайте. Синдром воины. С. 258
[23] Ильин. И.А. О силе, мече и праведности // Христолюбивое воинство. С. 53.
[24] Там же, с. 30.
[25] Там же. С. 51.
[26] Шумков Г.Е. Рассказы и наблюдения из настоящей Русско-японской войны. Киев, 1905. С. 2.
[27] Александр Бек. Волоколамское шоссе. М.: Вече, 2019. С. 44
[28] Преподобный Паисий Святогорец. Слово о военной службе. С. 7
[29] Григорий Чухрай. «Моя война. Я служил в десанте». С. 86.
[30] О.С. Смыслов. «Окопная правда войны». 1941-1945 гг. М.: Вече, 2013.- С. 241.
[31] Преподобный Паисий Святогорец. Слово о военной службе. С. 31.
[32] Суворов А.В. Указ. соч. С. 45.
[33] Преподобный Паисий Святогорец. Слово о военной службе. С. 33.