Илья Жегулев: «Большое преувеличение - обвинять Ельцина, что он стелился под США»

[deda14]

Начало



- Уходя в отставку в преддверии миллениума, 2000 года, Ельцин произнес запомнившиеся всем слова: «Я хочу попросить у вас прощения. За то, что многие наши с вами мечты не сбылись…» Как бы кто ни относился к первому президенту России, но вот эти пронзительные в своей простоте слова - «простите меня» - не произносил до него ни один российский правитель. Все делали вид, что первое лицо в государстве выше всяких ошибок и подозрений. Откуда в Ельцине это христианское по своему настрою покаяние?



- Хочу сказать, что эту последнюю президентскую речь Ельцина с начала и до конца написал Валентин Юмашев. Это, по-моему, единственный его опыт спичрайтинга - ведь у Ельцина всегда были свои спичрайтеры и необходимости вмешиваться в их работу не возникало. Юмашев писал книги, руководил президентской администрацией. К декабрю 2000 года Валентин Борисович никакой должности, в принципе, не занимал. Тем не менее эту новогоднюю речь он взял и написал. Ельцин по своему состоянию здоровья был тогда отнюдь не в здравом уме и трезвой памяти, и он, естественно, читал все, что ему написал Юмашев. Его личные правки если и были вообще, то незначительные. Борис Николаевич со всем написанным согласился.

Почему Юмашев взялся за это? Понятно, что это было важнейшее, последнее обращение Ельцина к стране. Вместе с тем сама операция, связанная с добровольной отставкой президента, готовилась в обстановке строжайшей секретности, о ней нельзя было никому говорить, даже спичрайтерам. И об этом в самом деле никто не знал. А во-вторых, Юмашев чувствовал Ельцина как никто другой, и, кроме него, последнюю речь просто некому было бы доверить. Текст был написан Валентином Борисовичем, но он был настолько ельцинским по духу, что президент не стал его править.

- Значит, и просьба о прощении была срежиссирована Юмашевым?

- Думаю, да. Если бы эта просьба принадлежала именно Ельцину, Юмашев сказал бы мне об этом - о том, что делал все, кроме этой фразы, произнесенной ближе к финалу. Впрочем, Ельцин искренне просил прощения. Да, речь была написана, но что с того? Вы же знаете, что и Путину многие речи пишут, но от ельцинских они отличаются очень сильно. А Ельцин действительно по-христиански (ведь он был православным человеком) хотел попросить прощения. В отличие от других президентов, которые считают, что всегда правы и в любом начинании идут до конца, лишь бы не признавать свои ошибки, Борис Николаевич был глубоко рефлексирующим человеком. Он нередко признавал свою неправоту и ошибки и в самом деле по-настоящему болел за страну.

Да, возможно, что самого себя Ельцин воспринимал этаким царем, великодушно прощающим тех, кто его ругает, милостивым и болеющим за судьбу своей Родины. Но он не боялся ошибаться, а после признавать свои ошибки. Как он сам сказал в этой юмашевской речи: «Мы продирались вперед через ошибки, через неудачи. Многие люди в это сложное время испытали потрясение». Некоторым руководителям бывает вообще сложно принять какие-то определенные кадровые решения, а некоторые чиновники по 20 лет могут оставаться в своих креслах. Дескать, а мало ли что и кто будет после него? Что до Ельцина, то он не боялся принимать судьбоносные решения и увольнять глав правительств, когда понимал, что другого выхода у него нет. И заметьте: практически никого из его друзей студенческой молодости или по работе в свердловском обкоме не было тогда на верхушке власти. Да, все назначаемые и снимаемые премьеры были выбраны самим Ельциным, но исходя из их профессиональных качеств, а не из прежних знакомств, дружбы или родства. Борис Николаевич не боялся, что его кто-то подсидит, станет сильнее его или предаст. И Ельцина предавали, как это случилось с тем же Примаковым. Но при этом Примакова никак нельзя назвать близким к Ельцину человеком. И в этом заключался весь Ельцин: он понимал, что в тот момент Евгений Максимович Примаков был очень нужной для страны фигурой.

- После отставки Ельцин прожил больше 6 лет - до апреля 2007 года. Чем он занимался в этот последний период своей жизни? Каково было его здоровье? Ведь он действительно в 1996-м, во время «президентского марафона», перешагнул через инфаркт?

- Я могу сказать о своих впечатлениях: после отставки Бориса Николаевича как подменили, он снова стал активным и живым человеком, говорил без бумажки. Его выступления тех лет, записанные на видео, очень различаются по сравнению с публичными речами в последний период его президентства. Конечно, это было связано с его состоянием здоровья, которое значительно улучшилось. Он перестал так много работать, наконец-то расслабился. Ему больше не нужно было проводить бесконечные мероприятия, больше не требовалось никаких застолий.

Что касается инфаркта в 1996 году, то да, конечно - об этом он сам писал в своей книге. Ну как сам? Точнее будет сказать, что от его лица это писал Валентин Борисович. Но, как я уже сказал, он хорошо чувствовал Бориса Николаевича и мог позволить себе иногда говорить как бы его устами. И Ельцин, конечно, много сам наговаривал на диктофон и под конец вычитывал всю книгу.

Кстати, что касается застолий. Ельцина в народе обыкновенно ассоциируют с пьянством. Но, насколько я знаю, после инфаркта в 1996 году он вообще перестал пить. Мог позволить себе разве что бокал шампанского. Но, из-за того что операция на сердце была сложной, пострадала его дикция. Поэтому, хотя он стал трезвенником, люди со стороны думали, что он продолжает выпивать во все большем масштабе и почти всегда находится под мухой, будучи не в состоянии связать двух слов. Но это было не так.

Как я уже сказал, став «пенсионером всероссийского значения», Ельцин очень сильно изменился. Вы посмотрите его видео, сделанное на отдыхе в Карелии, - как он говорит, общается с людьми. Такое ощущение, что он помолодел лет на 10. Ему было в этот период хорошо, он не страдал. В противоположность, к примеру, Михаилу Горбачеву, который, уйдя в отставку, страдал и хотел реванша, постоянно думал, что он проиграл.

Что до Ельцина, то он не проиграл. Наоборот, он считал, что выиграл. В конце концов он поставил во главе государства своего человека. Да, что-то ему могло не нравиться в действиях тех, кто унаследовал от него власть. Например, ему не нравилось возвращение в государственный протокол бывшего советского гимна. В одном из документальных фильмов он говорит по этому поводу: «Красненько». Он полагал, что даже с политтехнологической точки зрения, предусматривающей консенсус страны, нельзя было возвращать этот гимн. Впрочем, Ельцин даже публично успел высказаться по этому поводу: «При Сталине сначала пели одни слова, потом пришел Хрущев, выкинул строчки об „отце народов“, а мелодию оставил». «При Брежневе опять что-то заменили в стихах. А теперь что, будет новая текстовка? Нет, такими вещами не шутят». И это, кстати, была единственная публичная критика, которую он позволил себе за все пенсионные годы. Кажется, это даже обидело тогда Путина. Возможно, существовала какая-то негласная договоренность между ними, что Ельцин не станет публично критиковать своего преемника. Однако это была разовая история и на ход событий она не повлияла.

«После отставки он испытал ренессанс, стал чувствовать себя лучше, бодрее, но потом его все равно догнал прежний недуг»

«Это была достаточно яркая сцена: Ельцин не смог дозвониться до Путина»

- Как вообще, по вашим данным, выглядел этот взаимный «пакт о ненападении», который на исходе 1991 года подписали между собой Ельцин и Путин? Владимир Владимирович, как известно, первым делом издал указ, в котором есть такие строки: «Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих полномочий, обладает неприкосновенностью. Он не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности, а также задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру». А Ельцин мог что-то гарантировать Путину?

- Если честно, Путину и не требовалось ничего подписывать. Исследуя «Семью» Ельцина и самого Путина, я лично не нашел ничего такого, что могло бы свидетельствовать о каких-то тайных соглашениях. Владимир Путин как раз и выбран был потому, что являлся человеком, который держит слово и не бросает тех, кто ему помогал, - в частности своих бывших начальников. Известная история, случившаяся в 1997 году, когда Путин, уже работавший в Москве, спас от ареста своего бывшего шефа Анатолия Собчака и переправил его в Париж, свидетельствовала только в его пользу. (В документальном фильме Ксении Собчак «Дело Собчака», вышедшем на экраны в 2018-м, Юмашев вспоминает, как Владимир Владимирович пришел к нему, чтобы предупредить, что собирается действовать на свой страх и риск. «Я сказал: „Владимир Владимирович, это ваше право, но вы понимаете, что, если вдруг все сорвется, вы больше нигде уже не сможете работать, я буду вынужден вас уволить“», - вспоминал потом Юмашев.) Собственно, это и был, как вы говорите, пакт, загодя «подписанный» Путиным, ведь он уже находился в верхних эшелонах власти, совсем скоро его назначат главой ФСБ. И вдруг - так рисковать своей карьерой! А кто тогда был Анатолий Собчак? По сути, уже никто…

- Беглый каторжник, скрывающийся от преследования по уголовному делу о коррупции.

- Да, поэтому Путин мог ничего и не делать. Более того, он мог присоединиться к гонителям Собчака. Но, поскольку он повел себя так, как повел, ему поверили. И этого было достаточно: уж если «Семья» стала ему доверять, не требовалось подписывать никаких пактов. У Путина, насколько я знаю, это качество действительно развито по отношению ко всем людям, с которыми ему доводилось работать. Если ты его не предаешь, то и он тебя не предает. К примеру, он до последнего пытался пристроить Михаила Касьянова, после того как тот ушел с поста премьер-министра, пока Касьянов окончательно не подался в оппозицию и не заявил, что пойдет на следующие президентские выборы с тем, чтобы самому стать президентом. В этом отношении Путин сильно отличается от Сталина, скажем так.

- Насколько регулярно поддерживались контакты между Путиным и Ельциным после 2000 года?

- Сначала эти контакты, безусловно, были. Путин приезжал к Ельцину в гости, советовался, особенно по вопросам внешней политики. А потом такие встречи стали все реже и реже и превратились в более-менее формальные. Но в любом случае Путин всегда очень уважительно относился к Борису Николаевичу. Он неизменно был максимально вежлив - он ведь умеет понравится. Была, впрочем, история, из-за которой Ельцин расстроился, и она случилась в самом начале, сразу после досрочных президентских выборов в марте 2000 года, на которых победил Владимир Владимирович. Тогда Путин почему-то не позвонил Ельцину, а когда сам Борис Николаевич захотел дозвониться победителю, чтобы поздравить его, то почему-то не смог этого сделать. Путина не подозвали к телефону. Это была достаточно яркая сцена: Ельцин не смог дозвониться до Путина.

- Смерть настигла Ельцина 23 апреля 2007 года: он умер в ЦКБ от своей давней сердечной болезни. Его кончина, по вашему мнению, была естественной?

- Абсолютно естественной. Это не вызывает никаких сомнений. Ельцин все-таки был к тому времени глубоко нездоровым человеком. Да, после отставки он испытал ренессанс, стал чувствовать себя лучше, бодрее, но потом его все равно догнал прежний недуг.

С разрешения автора «БИЗНЕС Online» публикует главу из книги «Ход царем. Тайная борьба за власть и влияние в современной России. От Ельцина до Путина»:

«Министерство здравого смысла»

Середина 1990-х для семьи Бориса Ельцина выдалась непростой. В 1995 году у 35-летней Татьяны родился второй сын, Глеб. У мальчика диагностировали синдром Дауна. Для дочери Ельцина это стало настоящим шоком; она признается, что во время беременности ей не сделали анализ, выявляющий генетические отклонения у плода. Как вспоминает Татьяна, ей никто не предложил провести такой анализ: «Видимо, думали, что у дочери президента такого случиться не может. После выписки из роддома стали с мужем изучать всю доступную литературу на эту тему. Тогда было очень мало информации. Но мы потихоньку все вместе учились. Глеб, конечно, замечательный, добрый и очень милый мальчик, у него масса талантов. Да, у нас была возможность приглашать разных специалистов и педагогов. Воспитание такого ребенка требует больших усилий, и человеческих, и финансовых. Я не говорю про стресс, когда рождается такой ребенок и ты вообще ничего не понимаешь: как его воспитывать, что он может, чего не может, какое у него будущее».

Отец Татьяны в 1995 году тоже был не в самом лучшем моральном состоянии. Ельцин снова чувствовал себя в изоляции, даже еще большей, чем в 1980-е. Блок левых получил на декабрьских выборах больше 40%, в чеченской войне не было просвета, многие из прежних соратников президента от него отвернулись. «Дело было даже не в 3-процентном рейтинге (как тогда говорили, „рейтинг практически отрицательный“), а в том, что я перестал чувствовать поддержку тех, с кем начинал политическую карьеру… Интеллигенция, политики-демократы, журналисты - мои союзники, моя неизменная опора - как будто отошли от меня», - позже рассуждал Ельцин в своей книге «Президентский марафон». В довершение всех бед у Ельцина случился сердечный приступ. К предвыборной кампании он подошел потерянным и разбитым.

Ельцин сомневался, стоит ли ему вообще идти на выборы. В августе 1995 года президент заявил главе своей администрации Сергею Филатову, что на второй срок он идти не хочет - очень устал и по семье соскучился. Филатов возразил: если не вы, то Зюганов. Ельцин развел руками: «Я все понимаю, но у меня больше нет сил». Потом, немного помолчав, пообещал вернуться к этому вопросу после выборов в Госдуму в декабре 1995 года.

Семья была против того, чтобы Ельцин баллотировался снова. Его родным хватило и первого срока: это был огромный стресс для всех, сплошные кризисы. Пережить такое еще раз никто не хотел. Не хотел и сам Ельцин. «Бедный Гайдар мотался по стране, пытался придумать кого-то вместо Ельцина, уговаривал Немцова, Боря тогда отказался», - вспоминает Юмашев. Ближайший соратник Коржаков рекомендовал в преемники своего друга - Олега Сосковца, первого вице-премьера, курировавшего энергетику, связь, транспорт и медицину.

Ельцин был как будто и не против. «Статный мужчина, „с открытым русским лицом“, настоящий хозяйственник… он был вполне достойной представительной фигурой», - считал Ельцин. Однако за столь короткий срок раскрутить Сосковца было невозможно. Элиты больше склонялись к тому, чтобы объединиться вокруг премьера и политического тяжеловеса Виктора Черномырдина, но тот с треском провалился на думских выборах вместе с партией «Наш дом - Россия».

Именно после этого провала и оглушительной победы коммунистов на выборах в Думу голоса в семье разделились. Как рассказывает Татьяна Юмашева, Наина Иосифовна продолжала настаивать: никаких выборов, никакого второго срока.

- Мама, а что будет со страной? Ты хочешь, чтобы все, что папа сделал за эти четыре года, было напрасно, чтобы все вернулось назад? - говорила Татьяна.

- Конечно, нет. Но пожалейте папу.

- А кто, кроме него?

Окончательное решение сам Ельцин принял после парламентских выборов. «Выборы в Госдуму мы просрали. Там теперь засилье коммунистов. Я не хотел идти на президентские выборы, но теперь иначе никак», - вспоминает Филатов слова Ельцина, сказанные ему 4 января 1996 года.

Отладку предвыборной инфраструктуры команде Ельцина пришлось начинать с собственного штаба. Сосковец был назначен его руководителем. Он действовал по командно-административному принципу. Чубайс вспоминает рассказ Татьяны о том, как выглядело рядовое заседание штаба под руководством Сосковца. На него был вызван министр путей сообщения Геннадий Фадеев. Тема заседания - сбор подписей за выдвижение Ельцина.

- Геннадий Матвеевич, ну как там министерство путей сообщения?

- Докладываю: в МПС 856 тысяч человек. Все как один голосуют за Бориса Николаевича. Мы провели два совещания, три оперативки, договорились, что каждый еще приведет по два члена семьи. Таким образом, на нашей совести будет не меньше чем миллион 800 тысяч голосов за Бориса Николаевича во всех регионах страны!

- Молодец! - радовался Сосковец. - Посмотрите на Геннадия Матвеевича, вот как работает МПС! А у тебя чего, министр связи Булгак, давай, докладывай!

«Когда рабочим выдавали зарплату, их заставляли параллельно ставить подпись „за Ельцина“, - рассказывала мне Дьяченко. - Тогда нужно было собирать подписи за кандидата в президенты в избирательную комиссию. Когда мы узнали, мы были просто в шоке - как вообще можно было до такого додуматься… Но папе этого никто не рассказывал».

С этим надо было что-то делать. Юмашева и Татьяну прежде всего интересовало, избираем ли Ельцин в принципе и какие еще есть кандидатуры. Такое исследование по собственной инициативе еще в конце 1995 года провел старый знакомый Юмашева, создатель фонда эффективной политики Глеб Павловский. Из него следовало, что Ельцин неизбираем в первом туре, а во втором - в зависимости от того, как построить кампанию.

По словам Павловского, в январе Юмашев попросил его написать полный сценарий кампании: при каких условиях Ельцин может выиграть выборы. При этом он даже не обещал денег. Штаб был далек от Юмашева, но, видимо, интуитивно он рассчитывал на какие-то изменения. Готовый план лежал у него в столе и ждал лучших времен. Однако Юмашев это отрицает: заранее он Павловскому ничего не заказывал. «Я не помню про этот сценарий. Возможно, Глеб его действительно написал и отдал мне на всякий случай».

Со штабом Сосковца провести хорошую избирательную кампанию было нереально. Юмашев с вице-премьером не дружил. Объяснить что-либо его покровителю, Коржакову, тоже было нереально: у президентского охранника журналист с хипповскими повадками вызывал лишь снисхождение. Все поменял тактический ход, придуманный Юмашевым.

Однажды он встретился с президентом и сказал, что в штабе должен работать человек, который будет абсолютно независим от всех сотрудников штаба, включая начальников и силовиков. В штабе должен появиться тот, кто будет думать не о карьере и наградах, а только об интересах кандидата. «Было понятно, что если штаб продолжит работать так, как он работает сейчас, - неорганизованно, бессистемно, опираясь только на административный ресурс, - то Ельцин выборы проиграет. Ему продолжали докладывать, что все прекрасно, подписи на выдвижение собираются, люди его поддерживают», - поясняет Юмашев.

Еще до поездки к Ельцину он судорожно думал о том, кто может быть этим человеком. «Однокурсник или из интеллигенции кто-то, Галина Волчек, Александр Ширвиндт… У кого независимое мнение, кто не боится Сосковца, Коржакова и самого Ельцина». Внезапно его осенило. И когда Ельцин спросил, кто же это может быть, Юмашев сказал: «Это Таня».

Ельцин сначала был шокирован неожиданным советом журналиста, а потом понял, что это правильный ход. Татьяна сможет рассказывать ему обо всех решениях штаба просто за завтраком дома, где они вместе жили, и кому, как не дочке, которая совершенно не стремилась строить карьеру во власти, ему доверять. В итоге Ельцин ввел ее в предвыборный штаб.

«Я не генерировала идеи… Я была членом команды. Но папе это было удобно. Потому что я всегда была под рукой. Если я чего-то не знала, я могла кому-то позвонить, спросить, и либо ему присылали записку, либо я могла рассказать, о чем шла речь на аналитической группе», - рассказывает Татьяна. Она не только информировала, но и успокаивала. «Подойдет, поправит галстук, застегнет пуговицу на рубашке - и у меня настроение улучшается», - вспоминал Ельцин в книге «Президентский  марафон». До прихода дочери президент чувствовал, что предвыборную гонку он не выдержит физически. «Ведь сорвусь, слягу. Что делать? А тут я вдруг стал думать: нет, не сорвусь. Смогу. Но самое главное: совершенно естественно стали разрешаться, казалось бы, неразрешимые проблемы».

Как только Чубайс приехал из Давоса, к нему сразу пришла Татьяна, чтобы пожаловаться на штаб, руководимый Сосковцом. По словам Чубайса, она была просто в ужасе:

- Я была там, объясните: что это такое? Они идиоты?

«У Тани была фантастически значимая роль, которая называлась „здравый смысл“, - рассказывает Чубайс о ее роли в избирательной кампании. - Есть такой эффект: чем выше уровень управления, тем больше всяких начальственных традиций и тем меньше здравого смысла. Иногда бывает так, что его просто уже теряют. Но Таня, не будучи политиком или политологом, просто пришла на заседания штаба Сосковца и за два-три раза увидела всю катастрофичность ситуации».

Значимо было и то, что у Татьяны был прямой доступ к президенту. «Это было фантастически важно. Потому что без нее кто докладывал президенту? Коржаков и Сосковец», - объясняет Чубайс. Татьяна же доносила до отца альтернативную точку зрения.

«Мы ее называли „член совета по стукачеству“», - ясно определяет отношение членов совета к новому персонажу Александр Коржаков. «Ни один из высокопоставленных чиновников ельцинской кампании не был доволен назначением Татьяны, - говорил Павел Бородин, бывший управляющий делами президента. - Но, поскольку у нее не было никаких личных планов, они не могли составить против нее заговор. Ее сила, очевидно, проистекала из этого, но также из ее врожденного интеллекта и знаний, полученных ею от американцев, которые принесли нам профессионализм и бесстрастие, к которым никто из нас не привык».

Американцы, о которых говорит Бородин, - это совладелец консалтинговой компании Dresner & Wickers Ричард Дреснер, аналитик Джо Шумейт и политконсультант Джордж Гортон. Их поселили в «Президент-отеле», там же располагался их офис и штаб. Помещения штаба разместились на 8-10-м этажах гостиницы, а американцы жили сверху, на 11-м этаже.

Про их вклад в кампанию даже был снят игровой фильм Spinning Boris, и участие в ней американцев очень любят припоминать критики 1990-х.

Чубайс расценивает участие американцев в выборах как досадную ошибку. «Они позвали балбесов-американцев, полных идиотов. Просто они видели то, что делал Сосковец, пришли от этого в ужас и решили хоть каких-то профессиональных людей набрать. Они позвали какую-то американскую компанию, с представителями которой я раз встретился и был потрясен. Те люди совсем не понимали российских условий, специфики, птичий язык, политологический американский - ну просто ни о чем!»

Юмашев признает, что после ухода Сосковца вместе с Татьяной несколько раз встречался с американцами: «Было неудобно просто их бросить, приехали специалисты, пытались давать какие-то советы, мы посчитали, что это некорректно, неинтеллигентно, не по-человечески. Но никто их советами не пользовался». По его словам, он вместе с Татьяной встречался с американцами раз в пару недель, те рассказывали о том, как видят ситуацию, и даже заказывали какие-то опросы. «Но они отставали от ситуации, аналитическая группа гораздо тоньше, глубже и точнее понимала происходящее». Как рассказывает Юмашев, американцев они не звали, но их не звал и Сосковец.

Нанял американцев и оплатил их работу, по словам Юмашева, основатель Межпромбанка Сергей Пугачев. Именно он предложил технологов из США управделами президента Бородину, который отправил их к Сосковцу. Только в качестве гонорара Пугачев передал американским консультантам $750 тыс. - по $250 тыс. каждому. Смысла это не имело, зато оправдывало имидж верного системе бизнесмена. На хорошем счету он какое-то время был и при Путине, оставаясь одним из немногих приближенных к нему миллиардеров.

О том, что происходит в штабе Сосковца, Татьяна сообщала не только Ельцину, но и Чубайсу, и Юмашеву, и бизнесменам, с которыми время от времени созванивалась и встречалась в доме приемов ЛогоВАЗа - он стал неформальным клубом объединившихся перед общей бедой спонсоров кампании Ельцина. Из ее рассказов становилось ясно, что Зюганов не единственная угроза стабильному развитию страны. Не меньшие риски были связаны с группой Сосковца - Коржакова - Барсукова, которые сильно влияли на Ельцина. В марте Чубайс, как глава аналитической группы, организовал встречу спонсоров кампании с президентом. Позже этот союз президента с крупнейшими предпринимателями назовут «семибанкирщиной». В одном из кремлевских коридоров бизнесменов встретил Коржаков и «нежно пообещал», что из Кремля все они поедут в Лефортово, вспоминал основатель ЮКОСа Михаил Ходорковский* в интервью Юрию Дудю*.

Ельцин ожидал разговоров о финансировании выборов, однако олигархи набросились на президента с требованием срочно разобраться со штабом во главе с Сосковцом, который ведет кампанию к краху. Как рассказывал Ельцин, бизнесмены говорили, что уже пакуют чемоданы, потому что договариваться не с кем: коммунисты всех повесят на столбах. «Если сейчас кардинально не переломить ситуацию, через месяц будет поздно», - цитирует Ельцин своих собеседников-бизнесменов.

Президент нахмурился, но дал добро на работу аналитической группы Чубайса. Олигархов никто не повез из Кремля в Лефортово. Однако через несколько дней Коржаков решил предпринять ответный ход - да так, что если бы снова не вмешалась дочка, страну ждала бы революция, а предпринимателей, вполне возможно, все-таки Лефортово.

«БИЗНЕС Online»