(no subject)
Пока сидели в иранско-ливанском кафе "Пикадилли" (украинская корчма "Палермо", французский ресторан "Тануки"), между фатушем и хумусом придумали сказку "Гадкий жабёнок". Точнее, придумала, в основном, я, а остальные горячо одобрили.
Про самого неудачного жабёнка в помёте, над которым все жабы издевались. И не только за его уродство, а ещё и за то, что не любил сырость и темноту, как положено нормальной жабе, а любил смотреть на огонь. Бывало, зажгут люди костёр, а уродливый жабёнок спрячется в кустах неподалёку - и смотрит. И ещё поближе пытается подползти, пока его жабья мать пинками и тычками не потащит его назад. Его жабья мать, конечно, любила его, потому что мать, но пинков и тычков ему от неё прилетало изрядно - попробуй сохрани терпение, когда над твоим несуразным ребёнком ржут все животные в округе, даже те, которые совсем не лошади.
Когда подошёл возраст, попыталась жабья мать своего жабёнка женить, но никому он не был нужен такой гадкий и несуразный. Так и состарился он в одиночестве. Поселился на пустыре возле какой-то стройки, каждую ночь приползал к костру, который жёг ночной сторож, и смотрел в огонь. Его больше никто не гонял от огня: жабью мать давным-давно поймал учёный алхимик, разбил ей голову и достал оттуда драгоценный камень - а прочим было всё равно.
Многие из любопытства спрашивали старого гадкого жабёнка, почему ему так нравится смотреть на огонь, но он отмалчивался, потому что всё равно никто не поверит, а насмешек будет ещё больше. Но я знаю, и расскажу вам.
Дело в том, что ещё маленьким жабёнком, он в первый раз посмотрел на огонь, в нём танцевали проворные гибкие существа неведомой природы и невиданной красоты. Они мелькали в пламени, скользили между его языками, их тела сплетались, то двигаясь так быстро, что едва уследишь взглядом, то на мгновение замирая в дивных причудливых позах. И было это зрелище настолько волшебным, что стало оно единственной отрадой в жизни гадкого жабёнка. Он созерцал немыслимую красоту танцующих духов, впускал её в своё сердце, и для него переставало иметь значение, что сам он безобразен и нескладен.
С каждой ночью старому жабёнку всё труднее становилось выползать из норы в кустах к костру сторожа. Суставы гнулись с трудом, толстое пупырчатое брюшко волочилось по камням, жухлой траве и асфальту, а подслеповатые глаза уже не столько видели волшебных существ, сколко угадывали в пламени их очертания.
Однажды старый жабёнок понял, что следующей ночью у него уже не будет сил прийти к костру. Тогда он совсем выполз из кустов, подобрался к пламени близко-близко, первый раз в жизни ощутив тонкой шершавой шкурой его нестерпимый жар, дождался, когда сторож отвернётся, и предельным напряжением больных скрюченных лап бросил себя в огонь.
Но языки огня не впились в тело, а облизали ласково, обмыли, не обожгли, не превратили в пепел. И с облегчением, с болью унижения, с ужасом он понял, что он сам тоже только призрак, который видится во сне кому-то.
На фотографии - наш домашний талисман - резиновая жаба по имени Валишин. Он выполняет в нашей жизни роль садового гнома из "Амели": берётся в путешествие и фотографируется на фоне разных привлекательных объектов и явлений: вида из окна поезда, мопеда, на котором мы разъезжали по Гоа, моей задницы, обтянутой купальником в американский флаг, а однажды вечером - и замечательного Гайдука, с которым я познакомилась в Гокарне, и ритмика текстов которого, несомненно, повлияла на историю, которую вы только что прочитали.
Про самого неудачного жабёнка в помёте, над которым все жабы издевались. И не только за его уродство, а ещё и за то, что не любил сырость и темноту, как положено нормальной жабе, а любил смотреть на огонь. Бывало, зажгут люди костёр, а уродливый жабёнок спрячется в кустах неподалёку - и смотрит. И ещё поближе пытается подползти, пока его жабья мать пинками и тычками не потащит его назад. Его жабья мать, конечно, любила его, потому что мать, но пинков и тычков ему от неё прилетало изрядно - попробуй сохрани терпение, когда над твоим несуразным ребёнком ржут все животные в округе, даже те, которые совсем не лошади.
Когда подошёл возраст, попыталась жабья мать своего жабёнка женить, но никому он не был нужен такой гадкий и несуразный. Так и состарился он в одиночестве. Поселился на пустыре возле какой-то стройки, каждую ночь приползал к костру, который жёг ночной сторож, и смотрел в огонь. Его больше никто не гонял от огня: жабью мать давным-давно поймал учёный алхимик, разбил ей голову и достал оттуда драгоценный камень - а прочим было всё равно.
Многие из любопытства спрашивали старого гадкого жабёнка, почему ему так нравится смотреть на огонь, но он отмалчивался, потому что всё равно никто не поверит, а насмешек будет ещё больше. Но я знаю, и расскажу вам.
Дело в том, что ещё маленьким жабёнком, он в первый раз посмотрел на огонь, в нём танцевали проворные гибкие существа неведомой природы и невиданной красоты. Они мелькали в пламени, скользили между его языками, их тела сплетались, то двигаясь так быстро, что едва уследишь взглядом, то на мгновение замирая в дивных причудливых позах. И было это зрелище настолько волшебным, что стало оно единственной отрадой в жизни гадкого жабёнка. Он созерцал немыслимую красоту танцующих духов, впускал её в своё сердце, и для него переставало иметь значение, что сам он безобразен и нескладен.
С каждой ночью старому жабёнку всё труднее становилось выползать из норы в кустах к костру сторожа. Суставы гнулись с трудом, толстое пупырчатое брюшко волочилось по камням, жухлой траве и асфальту, а подслеповатые глаза уже не столько видели волшебных существ, сколко угадывали в пламени их очертания.
Однажды старый жабёнок понял, что следующей ночью у него уже не будет сил прийти к костру. Тогда он совсем выполз из кустов, подобрался к пламени близко-близко, первый раз в жизни ощутив тонкой шершавой шкурой его нестерпимый жар, дождался, когда сторож отвернётся, и предельным напряжением больных скрюченных лап бросил себя в огонь.
Но языки огня не впились в тело, а облизали ласково, обмыли, не обожгли, не превратили в пепел. И с облегчением, с болью унижения, с ужасом он понял, что он сам тоже только призрак, который видится во сне кому-то.
На фотографии - наш домашний талисман - резиновая жаба по имени Валишин. Он выполняет в нашей жизни роль садового гнома из "Амели": берётся в путешествие и фотографируется на фоне разных привлекательных объектов и явлений: вида из окна поезда, мопеда, на котором мы разъезжали по Гоа, моей задницы, обтянутой купальником в американский флаг, а однажды вечером - и замечательного Гайдука, с которым я познакомилась в Гокарне, и ритмика текстов которого, несомненно, повлияла на историю, которую вы только что прочитали.