Никакого терроризма не существует
Любимый фейк полит-манипуляторов всех мастей после нападения на башни-близнецы 11.09.2001 г. - некий терроризм, «мировой». Не нужно быть изощренным аналитиком, чтобы разглядеть в этом жупеле очередной конспирологический заскок, как бы общепризнанную теорию заговора («мировых террористов»). Антиконспирологическая «бритва Хэнлона» гласит: не следует объяснять заговором то, что можно объяснить глупостью. В данном случае, основная глупость исходит не от самих террористов, а тех, кто им обеспечивает зеленую улицу - интернационалисты, мультикультуралисты - всякие толерантные, убеждающие, что все люди одинаковы, отрицающие очевидность, что есть люди культуры и есть дикари. Есть еще антикультура, которая борется за «равенство» и безразличие (отчуждение) - это раковая опухоль культуры, стремящаяся к онкоплазме одинаковых недифференцированных раковых клеток. Это серьезный вопрос - альянс имперской и другой «общечеловеческой» антикультуры (отчуждения) с дикарями перед лицом культур. Одни не доросли, другие отказались от культуры, ее ценностей, перешли в режим отчуждения. А вместе объединяются, а порой и борются, по-нанайски, подобное воюет с подобным. Кому сочувствовать-то?
Если вы притащите к себе домой папуаса, охотника за черепами, и он добудет ваш череп, то кто виноват, кто дурак - папуас или вы?
А в охоте за черепами редакции журнала «Charlie Hebdo» кто виноват?
Глядя на многотысячные маши обезличенного протеста против терроризма, может быть, стоит порекомендовать протестующим постучать себя по затылку?
Нет, тут один из случаев культуральной катастрофы и без смены идеологии, культурной революции (не той, что в Китае, а наоборот) никакой физической борьбой такие эксцессы не остановить. Будут нарастать по экспоненте.
Вот из черновиков статей:
Нация vs культура
Те, кто пытается решить национальную проблему, похожи, порой, на плохих генералов, готовящихся к прошлой войне, причем, когда вокруг бушует реальная, совсем на других полях и другим оружием! Мы по инерции отвечаем на вопрос, которого давно не существует, в то время как возник другой, внешне похожий, от которого лихорадит весь мир. В результате - неадекватная реакция на современные вызовы, деструктивные процессы получают «зеленую улицу», не контролируются и развиваются, трещит по швам сам институт государства, за какую бы спасительную соломинку он сегодня ни хватался - демократическую, социалистическую, имперскую, религиозную.
Неправильная квалификация растущей конфликтности как «межнациональной» делает ее принципиально неразрешимой. На самом деле активизируется не межнациональная, а межкультурная сепарация, рост и кристаллизация культур - процесс, в общем-то прогрессивный, но искажаемый неправильной идентификацией, а потому пока деструктивный. Национальность и культура - это «две большие разницы». Теоретики так и не дали народу, как потребителю идеологии, внятного ответа - что же такое «нация»? Национальность стала расплывчатым симулякром, подразумевать под которым можно всё что угодно в диапазоне от «племени» до подданства. Наверное, именно размытость этого группового идентификатора сделала его основой идеологии фашизма, главным фашистским сепаратором «свой-враг», что, в общем-то, встречается и сегодня, хотя бы и в лайт-версиях. Орудовать с «нациями» - это всё равно фашизм, даже если это фашизм-лайт, фашизм микроскопический. Под какими бы благими предлогами национализм ни выступал, он всё равно деструктивен, ибо вместо сущностных отличий между людьми вводит внешние, формальные - родовые, языковые, расовые, подданические. Это неизбежно рождает беснование форм, формальные конфликты, погружает мир в перманентную войну всех против всех, в конечном итоге бессмысленную битву «остроконечников» с «тупоконечниками».
Спекулирует национализм на том, что, в сущности, народы различаются - по поведению, мышлению, - и далеко не всегда эта разница рождает конструктивные отношения. Чтобы себя обезопасить от конфликта, человек вынужден идентифицировать других людей по внешним признакам, «встречать по одежке», которую угодливо и шьет национализм. А потом оказывается, что встреченные в одинаковой национальной «одежке» провожаются с совершенно противоположными типами «ума»: одни несут добро и развитие, а другие зло и разрушение. Получается тупик, от которого не спасает и обратная сторона национализма - интернационализм, в центре внимания которого те же нации, только с отрицанием их возможного конфликта, деструктивного взаимодействия.
Выход из тупика - нырять вглубь, сквозь форму увидеть содержание. Форма - это материя, а содержание - это идея. Под внешней национальной мишурой скрываются сущностные отличия между людьми - их идеосфера, в которой групповой «скрепой» является культура, как невидимая идейная сущность - система отношений на основе уникальной системы ценностей, пусть и подвижной, развивающейся. Вот и главное отличие нации от культуры, как двух общественных объединителей: если нация статична, неизменна, то культура подвижна, динамична, изменяема.
Что же касается тяготения понятия «нации» к форме-материи, а «культуры» - к содержанию-идее, то, например, русским ближе и понятное второе, поскольку русская система ценностей - это, кроме прочего, идеализм (идея важнее материи, духовное впереди телесного). Конечно, имеются в виду русские, как носители русской системы ценностей, русской культуры, а не формально русские - по внешнему виду, языку или российскому гражданству.
«Нация», как идентификатор, примитивна и дискретна, сводится не просто к системе «свой-чужой», а к милитаристскому и фашистскому «свой-враг». Пример бытового воплощения такого дискретного деструктивного сепаратора: «белые» - это свои, а остальные все «черные», «чурки» - враги.
Иное дело культура, которая предоставляет широкий диапазон не только качественной, но и количественной идентификации человека, которую упростить до поляризации на «своих» и «врагов» почти невозможно. Причем, по культуре идентифицируется не просто человек, а его личность - система отношений (определение, данное когда-то известным отечественным психологом В.Н.Мясищевым), по сути, подсистема культуры, как большой системы отношений.
В качественном плане человек может представлять разные культуры, быть носителем уникальных систем ценностей. Кроме того, у «наций» нет никаких «антинаций», а вот антикультуры существуют: вместо ценностей (культуры) у них - потребности; вместо отношений - отчуждение; вместо дифференциации - унификация, стирание границ и различий, как это происходит с раковыми клетками, теряющими свои очертания в онкоплазме. Такой «раковой опухолью» для России является шлейф имперской антикультуры, тянущий со времен Орды негативы в виде рабства, холуйства, мздоимства, стяжательства, воровства, лености, хамства, двуличия, чванства и прочих «бонусов» средневековой рабско-милитаристской империи.
Кроме принадлежности к той или иной культуре (или антикультуре), есть еще и количественная окультуренность, на нижнем пределе которой - дикари. Как бы ни старались радетели «равенства» между людьми, с ними можно согласиться разве что с равенством потенциальных возможностей, которыми далеко не все пользуются в реальности. Мы все можем натренироваться и достигнуть внушительных спортивных успехов, но это не значит, что на этом основании мы равны с чемпионами и можем носить те медали, пользоваться благами, что они заработали. А ведь именно так рассуждают теоретики «равенства»!
Что будет, если папуаса, привыкшего охотиться за черепами и носить бамбуковую трубку на половом органе, поместить в цивилизованный центр? Очевидно, что начнутся проблемы. Что происходит, когда в центр России идёт перманентная бомбардировка мигрантов с недокультурных окраин? То же самое, что и с сельскохозяйственными культурами: вне культивации и при засевании сорняками пшеница заглохнет. Ханжеская позиция приписывает собственной культуре магические свойства - мол, она, такая великая, всех дикарей перекуёт! Однако в реальности-то происходит обратное! На Востоке говорят: «Караван идёт со скоростью самого хромого верблюда». Так и культуральный «плавильный котел» не повышает, а снижает культуру до уровня дикарей. Цивилизованные люди приходят к необходимости жить по примитивным ценностям, законы ориентируются на дикарей, защищаясь от их дикой «охоты за черепами». Культурный человек вынужден всю жизнь озираться, доказывать, что он не «верблюд» (хромой), находится в удушающей обстановке запретительных законов, под прессингом глупейшей бюрократии. За что такая повинность? Кому от этого лучше? Дикарю? Но даже напичканный информацией и увешанный гаджетами дикарь всё равно остается дикарем - система ценностей мало коррелирует с формальной образованностью и внешней цивилизованностью.
Нет, с культурой не всё так обреченно, как с национальностью, ее всё-таки изменить, повысить можно, но для этого нужно большое желание и серьезная мотивация. Настоящий культурный рост неизбежно связан с переоценкой ценностей, а это всегда больно, это нравственные страдания, порой, несравнимые со страданиями физическими. И зачем это нужно мигранту, если есть имперская антикультура, которая сводит всё до понятного примитива-императива: холуйствуй, плутуй и всё получишь! Этим объясняется относительный успех выходцев с окраин, который так раздражает, например, русских, которых культура, русская система ценностей сдерживает в этом антикультурном дарвинизме, изнутри диктует: холуйство - плохо, гедонизм - плохо, алчность - плохо, плутовство - плохо и т. п. Русский, как носитель русской культуры, оказывается в России заведомо в проигрышном положении перед любым дикарем! И эта несправедливость рано или поздно оборачивается либо в озлобленность на государство, либо на «чурок», которые сами по себе ни в чем не виноваты, даже если устраивают «охоту за черепами» - в своей-то системе координат они живут аутентично уровню культуры и ценностей. Культуральное чванство и ханжество отбрасывает их в «недокультуру», которая непременно подлежат исправлению на культуру «правильную». К примеру, пресловутая женская скрывающая одежда в арабских культурах - хиджаб-никаб-паранджа-чадра преподносится как возмутительная дискриминация женщин, хотя, на самом деле, эта одежда охранительная. Ислам - совершеннейший свод правил, способный обуздать любых дикарей. В половых отношениях примитивные культуры ориентируются на сексуальное физиологическое влечение. Развитые же культуры приходят к любви, как наивысшему достижению культуры (любовь - предел-идеал развития системы отношений). У дикарей любви не существует. Отсюда и многоженство - секс может быть со многими, а вот любовь строго моногамна! Отсюда и мусульманский рай с гуриями, как привлекательная перспектива для араба. Отсюда же и паранджа, как защита от похоти, не подавляемой ради любви, а наоборот, распаляемой, поддерживаемой культурной нормой. Что происходит, если бедуин из такой культуры попадает в развитую европейскую культуру? В сексуально-ориентированной культуре от женщины требуется защищаться, закрываться чадрой, а в культуре, доросшей до любви, наоборот: от женщины нужно как можно больше раскрытия, подчеркивания, демонстрации внешней гармонии, отражающей гармонию ее нематериального внутреннего мира, что и является фактором, формирующим любовные пары. Для традиционного араба женщины таких культур ходят «голыми», возбуждают похоть и дают повод для соития вплоть до насилия. И ни в чем бедуин не виноват! Он адекватен своей морали, своим ценностям и своей культуре.
То же самое касается и многих других культуральных аспектов, более или менее явно генерирующих конфликтность и разрушительность. Парадокс, но культурная среда России - чужая, враждебная для представителей ее традиционных культур, и своя для гастролеров, понятная для приблудных дикарей, проходимцев всех мастей, не прижившихся в своих культурах. Единая гребенка для более чем полутораста народов с совершенно различными системами ценностей привела не к торжеству совершенного, позитивного, а параду запретительного, подавляющего, а значит совершенно неэффективного, деструктивного закона. Дело в том, что «борьба» с чем-то - это временная аварийная форма реагирования на форс-мажорные обстоятельства...
Продолжение ниже...
Если вы притащите к себе домой папуаса, охотника за черепами, и он добудет ваш череп, то кто виноват, кто дурак - папуас или вы?
А в охоте за черепами редакции журнала «Charlie Hebdo» кто виноват?
Глядя на многотысячные маши обезличенного протеста против терроризма, может быть, стоит порекомендовать протестующим постучать себя по затылку?
Нет, тут один из случаев культуральной катастрофы и без смены идеологии, культурной революции (не той, что в Китае, а наоборот) никакой физической борьбой такие эксцессы не остановить. Будут нарастать по экспоненте.
Вот из черновиков статей:
Нация vs культура
Те, кто пытается решить национальную проблему, похожи, порой, на плохих генералов, готовящихся к прошлой войне, причем, когда вокруг бушует реальная, совсем на других полях и другим оружием! Мы по инерции отвечаем на вопрос, которого давно не существует, в то время как возник другой, внешне похожий, от которого лихорадит весь мир. В результате - неадекватная реакция на современные вызовы, деструктивные процессы получают «зеленую улицу», не контролируются и развиваются, трещит по швам сам институт государства, за какую бы спасительную соломинку он сегодня ни хватался - демократическую, социалистическую, имперскую, религиозную.
Неправильная квалификация растущей конфликтности как «межнациональной» делает ее принципиально неразрешимой. На самом деле активизируется не межнациональная, а межкультурная сепарация, рост и кристаллизация культур - процесс, в общем-то прогрессивный, но искажаемый неправильной идентификацией, а потому пока деструктивный. Национальность и культура - это «две большие разницы». Теоретики так и не дали народу, как потребителю идеологии, внятного ответа - что же такое «нация»? Национальность стала расплывчатым симулякром, подразумевать под которым можно всё что угодно в диапазоне от «племени» до подданства. Наверное, именно размытость этого группового идентификатора сделала его основой идеологии фашизма, главным фашистским сепаратором «свой-враг», что, в общем-то, встречается и сегодня, хотя бы и в лайт-версиях. Орудовать с «нациями» - это всё равно фашизм, даже если это фашизм-лайт, фашизм микроскопический. Под какими бы благими предлогами национализм ни выступал, он всё равно деструктивен, ибо вместо сущностных отличий между людьми вводит внешние, формальные - родовые, языковые, расовые, подданические. Это неизбежно рождает беснование форм, формальные конфликты, погружает мир в перманентную войну всех против всех, в конечном итоге бессмысленную битву «остроконечников» с «тупоконечниками».
Спекулирует национализм на том, что, в сущности, народы различаются - по поведению, мышлению, - и далеко не всегда эта разница рождает конструктивные отношения. Чтобы себя обезопасить от конфликта, человек вынужден идентифицировать других людей по внешним признакам, «встречать по одежке», которую угодливо и шьет национализм. А потом оказывается, что встреченные в одинаковой национальной «одежке» провожаются с совершенно противоположными типами «ума»: одни несут добро и развитие, а другие зло и разрушение. Получается тупик, от которого не спасает и обратная сторона национализма - интернационализм, в центре внимания которого те же нации, только с отрицанием их возможного конфликта, деструктивного взаимодействия.
Выход из тупика - нырять вглубь, сквозь форму увидеть содержание. Форма - это материя, а содержание - это идея. Под внешней национальной мишурой скрываются сущностные отличия между людьми - их идеосфера, в которой групповой «скрепой» является культура, как невидимая идейная сущность - система отношений на основе уникальной системы ценностей, пусть и подвижной, развивающейся. Вот и главное отличие нации от культуры, как двух общественных объединителей: если нация статична, неизменна, то культура подвижна, динамична, изменяема.
Что же касается тяготения понятия «нации» к форме-материи, а «культуры» - к содержанию-идее, то, например, русским ближе и понятное второе, поскольку русская система ценностей - это, кроме прочего, идеализм (идея важнее материи, духовное впереди телесного). Конечно, имеются в виду русские, как носители русской системы ценностей, русской культуры, а не формально русские - по внешнему виду, языку или российскому гражданству.
«Нация», как идентификатор, примитивна и дискретна, сводится не просто к системе «свой-чужой», а к милитаристскому и фашистскому «свой-враг». Пример бытового воплощения такого дискретного деструктивного сепаратора: «белые» - это свои, а остальные все «черные», «чурки» - враги.
Иное дело культура, которая предоставляет широкий диапазон не только качественной, но и количественной идентификации человека, которую упростить до поляризации на «своих» и «врагов» почти невозможно. Причем, по культуре идентифицируется не просто человек, а его личность - система отношений (определение, данное когда-то известным отечественным психологом В.Н.Мясищевым), по сути, подсистема культуры, как большой системы отношений.
В качественном плане человек может представлять разные культуры, быть носителем уникальных систем ценностей. Кроме того, у «наций» нет никаких «антинаций», а вот антикультуры существуют: вместо ценностей (культуры) у них - потребности; вместо отношений - отчуждение; вместо дифференциации - унификация, стирание границ и различий, как это происходит с раковыми клетками, теряющими свои очертания в онкоплазме. Такой «раковой опухолью» для России является шлейф имперской антикультуры, тянущий со времен Орды негативы в виде рабства, холуйства, мздоимства, стяжательства, воровства, лености, хамства, двуличия, чванства и прочих «бонусов» средневековой рабско-милитаристской империи.
Кроме принадлежности к той или иной культуре (или антикультуре), есть еще и количественная окультуренность, на нижнем пределе которой - дикари. Как бы ни старались радетели «равенства» между людьми, с ними можно согласиться разве что с равенством потенциальных возможностей, которыми далеко не все пользуются в реальности. Мы все можем натренироваться и достигнуть внушительных спортивных успехов, но это не значит, что на этом основании мы равны с чемпионами и можем носить те медали, пользоваться благами, что они заработали. А ведь именно так рассуждают теоретики «равенства»!
Что будет, если папуаса, привыкшего охотиться за черепами и носить бамбуковую трубку на половом органе, поместить в цивилизованный центр? Очевидно, что начнутся проблемы. Что происходит, когда в центр России идёт перманентная бомбардировка мигрантов с недокультурных окраин? То же самое, что и с сельскохозяйственными культурами: вне культивации и при засевании сорняками пшеница заглохнет. Ханжеская позиция приписывает собственной культуре магические свойства - мол, она, такая великая, всех дикарей перекуёт! Однако в реальности-то происходит обратное! На Востоке говорят: «Караван идёт со скоростью самого хромого верблюда». Так и культуральный «плавильный котел» не повышает, а снижает культуру до уровня дикарей. Цивилизованные люди приходят к необходимости жить по примитивным ценностям, законы ориентируются на дикарей, защищаясь от их дикой «охоты за черепами». Культурный человек вынужден всю жизнь озираться, доказывать, что он не «верблюд» (хромой), находится в удушающей обстановке запретительных законов, под прессингом глупейшей бюрократии. За что такая повинность? Кому от этого лучше? Дикарю? Но даже напичканный информацией и увешанный гаджетами дикарь всё равно остается дикарем - система ценностей мало коррелирует с формальной образованностью и внешней цивилизованностью.
Нет, с культурой не всё так обреченно, как с национальностью, ее всё-таки изменить, повысить можно, но для этого нужно большое желание и серьезная мотивация. Настоящий культурный рост неизбежно связан с переоценкой ценностей, а это всегда больно, это нравственные страдания, порой, несравнимые со страданиями физическими. И зачем это нужно мигранту, если есть имперская антикультура, которая сводит всё до понятного примитива-императива: холуйствуй, плутуй и всё получишь! Этим объясняется относительный успех выходцев с окраин, который так раздражает, например, русских, которых культура, русская система ценностей сдерживает в этом антикультурном дарвинизме, изнутри диктует: холуйство - плохо, гедонизм - плохо, алчность - плохо, плутовство - плохо и т. п. Русский, как носитель русской культуры, оказывается в России заведомо в проигрышном положении перед любым дикарем! И эта несправедливость рано или поздно оборачивается либо в озлобленность на государство, либо на «чурок», которые сами по себе ни в чем не виноваты, даже если устраивают «охоту за черепами» - в своей-то системе координат они живут аутентично уровню культуры и ценностей. Культуральное чванство и ханжество отбрасывает их в «недокультуру», которая непременно подлежат исправлению на культуру «правильную». К примеру, пресловутая женская скрывающая одежда в арабских культурах - хиджаб-никаб-паранджа-чадра преподносится как возмутительная дискриминация женщин, хотя, на самом деле, эта одежда охранительная. Ислам - совершеннейший свод правил, способный обуздать любых дикарей. В половых отношениях примитивные культуры ориентируются на сексуальное физиологическое влечение. Развитые же культуры приходят к любви, как наивысшему достижению культуры (любовь - предел-идеал развития системы отношений). У дикарей любви не существует. Отсюда и многоженство - секс может быть со многими, а вот любовь строго моногамна! Отсюда и мусульманский рай с гуриями, как привлекательная перспектива для араба. Отсюда же и паранджа, как защита от похоти, не подавляемой ради любви, а наоборот, распаляемой, поддерживаемой культурной нормой. Что происходит, если бедуин из такой культуры попадает в развитую европейскую культуру? В сексуально-ориентированной культуре от женщины требуется защищаться, закрываться чадрой, а в культуре, доросшей до любви, наоборот: от женщины нужно как можно больше раскрытия, подчеркивания, демонстрации внешней гармонии, отражающей гармонию ее нематериального внутреннего мира, что и является фактором, формирующим любовные пары. Для традиционного араба женщины таких культур ходят «голыми», возбуждают похоть и дают повод для соития вплоть до насилия. И ни в чем бедуин не виноват! Он адекватен своей морали, своим ценностям и своей культуре.
То же самое касается и многих других культуральных аспектов, более или менее явно генерирующих конфликтность и разрушительность. Парадокс, но культурная среда России - чужая, враждебная для представителей ее традиционных культур, и своя для гастролеров, понятная для приблудных дикарей, проходимцев всех мастей, не прижившихся в своих культурах. Единая гребенка для более чем полутораста народов с совершенно различными системами ценностей привела не к торжеству совершенного, позитивного, а параду запретительного, подавляющего, а значит совершенно неэффективного, деструктивного закона. Дело в том, что «борьба» с чем-то - это временная аварийная форма реагирования на форс-мажорные обстоятельства...
Продолжение ниже...