Арлекин
Арлекин шагал по городу. У города болело сердце. У Арлекина тоже. Город молча плакал и изредка вздыхал. Арлекин не плакал, на щеках и так красовались черные нарисованные слезы. Арлекин едва шел, сердце кололо, ныло и не отпускало. Его нарисованная застенчивая, извиняющаяся улыбка - грим? Клоун шагал вдоль луж, держа замерзшими холодными руками в белых перчатках промокшую сигарету. Он тихо напевал незатейливую песенку, похожу на старую кельтскую, на непонятном языке. Тихий-тихий голос, дрожащий не то от холода, не то от щемящей боли в груди. Матерчатые тапочки с помпоном, изначально белые, покрылись комками грязи.
Не останавливаясь, не оборачиваясь, он проходил мимо домов, церквей, магазинов. Он ступал беззвучно, и лишь тихая-тихая песня сопровождала черно-белого шута. Люди оборачивались, пожимали плечами, а он затягивался потухшей, промокшей сигаретой и шел. Шел. Бубенчики на его шапке, подобии короны, не звенели, они устали от звона.
Серое небо пыталось заглянуть ему в глаза, но необычный человек прятал и уводил свой взгляд. Иногда ему правда становилось невмоготу, и он сжимал в кулак левую руку в перчатке, на секунду песня прекращалась, и черно-белый человек дарил нарисованную улыбку куда-то вверх, подставляя свое раскрашенное лицо слезам серых темных туч. Тучи плыли в лужах, Арлекин тоже плыл в лужах. Тучи не знали, сколько они плыли в лужах, Арлекин тоже не знал. Как он попал во двор с теми качелями, скрипучими и мокрыми? Зачем этот черно-белый герой сидел, улыбаясь заброшенной детской площадке, то и дело хватаясь за левый бок? Почему он пришел именно сюда? Арлекин встал и, пошатываясь, поплелся дальше, шаги его стали тяжелее, сигарета втоптана в грязь. У шута больше не было сил петь. Он стонал и пытался идти как можно быстрее. Становилось темно. Пару часов спустя на окраине может быть уже другого города человек в мокром костюме шута лежал на асфальте и смотрел на звезды. Открыто и не боясь. Теперь звезды все знали. Кто-то должен был знать... Кто-то должен был!
Но не это была его конечная цель... Кое-как поднявшись, он побрел вдоль уже знакомых стен, к площади на окраине чужого города. Он направлялся к дому с высокими красивыми колоннами. У дома уже больше часа не толпились люди, все они уже зашли внутрь. Арлекин очень спешил. Он почти бежал, временами кусая губы до крови.
Когда он вбежал в это красивое здание, его почему-то никто не остановил. Он оставлял на красной дорожке черные следы своими, когда-то белыми тапочками. Шут налег на огромные, деревянные, резные двери. Двери распахнулись.
Перед ним был красивый яркий занавес с блестками.
-... продолжении нашей программы, На арене Арлекин!!!
Он изо всех сил дернул занавес, и ему даже показалось, что с этого почти бесконечного полотна медленно посыпались блестки, такие яркие в свете прожекторов, самые яркие на свете звезды.
Из зала было видно, как медленно из-под купала посыпалась разноцветная нарезанная фольга, она красиво мерцала на свету. А в центре арены стоял Арлекин с размазанным гримом и необычным черно-белым в пятнах костюме. Арлекин стоял посередине круглой сцены и тихо пел.Он расставил руки, ловя яркие кусочки фольги, и удивленно улыбался, даже будто извинялся своей улыбкой. Зал затих. Арлекин упал сначала на колени, потом лицом вперед. Часть грима размазалась по красному ковру. Зал взорвался, такого не видел никто.
Последние силы Арлекина ушли на то, чтобы перевернуться и увидеть хоть чьи-то глаза. Но он видел лишь звезды, такие яркие в свете прожекторов. Только звезды знали на самом деле.
На сцену выбежали артисты, откуда-то взявшиеся врачи.
Зал аплодировал стоя. Еще никто не видел такого номера Арлекина.
У города разрывалось сердце, и город рыдал.
Арлекин не рыдал, и у Арлекина сердце разорвалось...
Не останавливаясь, не оборачиваясь, он проходил мимо домов, церквей, магазинов. Он ступал беззвучно, и лишь тихая-тихая песня сопровождала черно-белого шута. Люди оборачивались, пожимали плечами, а он затягивался потухшей, промокшей сигаретой и шел. Шел. Бубенчики на его шапке, подобии короны, не звенели, они устали от звона.
Серое небо пыталось заглянуть ему в глаза, но необычный человек прятал и уводил свой взгляд. Иногда ему правда становилось невмоготу, и он сжимал в кулак левую руку в перчатке, на секунду песня прекращалась, и черно-белый человек дарил нарисованную улыбку куда-то вверх, подставляя свое раскрашенное лицо слезам серых темных туч. Тучи плыли в лужах, Арлекин тоже плыл в лужах. Тучи не знали, сколько они плыли в лужах, Арлекин тоже не знал. Как он попал во двор с теми качелями, скрипучими и мокрыми? Зачем этот черно-белый герой сидел, улыбаясь заброшенной детской площадке, то и дело хватаясь за левый бок? Почему он пришел именно сюда? Арлекин встал и, пошатываясь, поплелся дальше, шаги его стали тяжелее, сигарета втоптана в грязь. У шута больше не было сил петь. Он стонал и пытался идти как можно быстрее. Становилось темно. Пару часов спустя на окраине может быть уже другого города человек в мокром костюме шута лежал на асфальте и смотрел на звезды. Открыто и не боясь. Теперь звезды все знали. Кто-то должен был знать... Кто-то должен был!
Но не это была его конечная цель... Кое-как поднявшись, он побрел вдоль уже знакомых стен, к площади на окраине чужого города. Он направлялся к дому с высокими красивыми колоннами. У дома уже больше часа не толпились люди, все они уже зашли внутрь. Арлекин очень спешил. Он почти бежал, временами кусая губы до крови.
Когда он вбежал в это красивое здание, его почему-то никто не остановил. Он оставлял на красной дорожке черные следы своими, когда-то белыми тапочками. Шут налег на огромные, деревянные, резные двери. Двери распахнулись.
Перед ним был красивый яркий занавес с блестками.
-... продолжении нашей программы, На арене Арлекин!!!
Он изо всех сил дернул занавес, и ему даже показалось, что с этого почти бесконечного полотна медленно посыпались блестки, такие яркие в свете прожекторов, самые яркие на свете звезды.
Из зала было видно, как медленно из-под купала посыпалась разноцветная нарезанная фольга, она красиво мерцала на свету. А в центре арены стоял Арлекин с размазанным гримом и необычным черно-белым в пятнах костюме. Арлекин стоял посередине круглой сцены и тихо пел.Он расставил руки, ловя яркие кусочки фольги, и удивленно улыбался, даже будто извинялся своей улыбкой. Зал затих. Арлекин упал сначала на колени, потом лицом вперед. Часть грима размазалась по красному ковру. Зал взорвался, такого не видел никто.
Последние силы Арлекина ушли на то, чтобы перевернуться и увидеть хоть чьи-то глаза. Но он видел лишь звезды, такие яркие в свете прожекторов. Только звезды знали на самом деле.
На сцену выбежали артисты, откуда-то взявшиеся врачи.
Зал аплодировал стоя. Еще никто не видел такого номера Арлекина.
У города разрывалось сердце, и город рыдал.
Арлекин не рыдал, и у Арлекина сердце разорвалось...