Мемуары
Значит, так. Пора приниматься за воспоминания, пока не победил склероз. Посему - мемуар №1: nextати про паровозы.
Было это во второй половине прошлого века. Мы с В. оказались летом на Оке, в Луховицком районе. В. там как бы работал, а я приехал к нему как бы в гости.
Однажды у В. разболелся зуб, и мы отправились в Рязань, чтобы там его вырвать. Можно было, конечно, поехать в Москву, но в Рязани ни он, ни я никогда не бывали, а Луховицы находились (да и сейчас, наверное, находятся) почти посередине между этими прекрасными русскими городами.
Нас везла старорежимная электричка с открывающимися вручную дверями, и мы всю дорогу простояли в тамбуре, куря болгарские сигареты «Шипка» и любуясь просторами колхозных полей.
Вдруг среди сельскохозяйственного пейзажа мы увидели огромное стадо паровозов. Их черные туши выстроились в несколько рядов поодаль от главного пути на рельсах, заросших сорняками. Могучие магистральные локомотивы нашли здесь место последнего упокоения, хотя с виду казались вполне исправными и словно дремали, приткнувшись друг к другу.
Человек не изобрел машины более красивой и одушевленной, чем паровоз! Простота и сложность, мощь и изящество сочетаются в нем. Недаром герои Платонова так страстно и нежно влюблены в паровозы…
Сколько их собралось там, на запасных путях? Мы ехали и ехали, а скоплению паровозов не было видно конца. Мне показалось, что оно растянулось на многие километры…
Потом кто-то поведал мне, что мы видели в действительности не кладбище. Паровозы держали про запас на случай войны: если враг вдруг сумеет лишить наши железные дороги электрической тяги, паровозы - эти всеядные животные - обеспечат доставку грузов и личного состава Советской Армии в любое место.
Прибыв в город Рязань, мы отправились осматривать достопримечательности. В., который всегда знал на удивление много совершенно ненужных вещей, сказал, что в здешней картинной галерее хранится богатейшая коллекция работ художника Тропинина. Галерея, однако, оказалась закрытой по случаю выходного дня, о чем нам сообщила добродушная тетушка, исправлявшая там должность не то смотрителя, не то сторожа.
Мы изобразили на наших бородатых лицах сильнейшее огорчение. Мы бессовестно соврали, что мы - московские художники, специально приехавшие в Рязань ради углубления своего знакомства с творчеством выдающегося художника В.А.Тропинина (1776-1857). Короче, тетушка нас впустила и даже включила электричество в залах, которые скудно освещались дневным светом через небольшие окошки старинного здания. Сначала тетушка следовала за нами, но затем - то ли уставши, то ли поверив в отсутствие у нас злых намерений - куда-то исчезла.
И я впервые в жизни оказался один на один (если не считать В., с которым мы разбрелись в разные стороны) с таким обилием произведений искусства. Сейчас уже трудно вспомнить тогдашние мои впечатления от картин, а придумывать я ничего не хочу.
Да, а зуб у В. так и не вырвали. Рязанский дантист решительно отказался производить ампутацию, утверждая, что зуб можно вылечить. Впрочем, болеть зуб почти перестал. Возможно, под воздействием эстетических переживаний.
Было это во второй половине прошлого века. Мы с В. оказались летом на Оке, в Луховицком районе. В. там как бы работал, а я приехал к нему как бы в гости.
Однажды у В. разболелся зуб, и мы отправились в Рязань, чтобы там его вырвать. Можно было, конечно, поехать в Москву, но в Рязани ни он, ни я никогда не бывали, а Луховицы находились (да и сейчас, наверное, находятся) почти посередине между этими прекрасными русскими городами.
Нас везла старорежимная электричка с открывающимися вручную дверями, и мы всю дорогу простояли в тамбуре, куря болгарские сигареты «Шипка» и любуясь просторами колхозных полей.
Вдруг среди сельскохозяйственного пейзажа мы увидели огромное стадо паровозов. Их черные туши выстроились в несколько рядов поодаль от главного пути на рельсах, заросших сорняками. Могучие магистральные локомотивы нашли здесь место последнего упокоения, хотя с виду казались вполне исправными и словно дремали, приткнувшись друг к другу.
Человек не изобрел машины более красивой и одушевленной, чем паровоз! Простота и сложность, мощь и изящество сочетаются в нем. Недаром герои Платонова так страстно и нежно влюблены в паровозы…
Сколько их собралось там, на запасных путях? Мы ехали и ехали, а скоплению паровозов не было видно конца. Мне показалось, что оно растянулось на многие километры…
Потом кто-то поведал мне, что мы видели в действительности не кладбище. Паровозы держали про запас на случай войны: если враг вдруг сумеет лишить наши железные дороги электрической тяги, паровозы - эти всеядные животные - обеспечат доставку грузов и личного состава Советской Армии в любое место.
Прибыв в город Рязань, мы отправились осматривать достопримечательности. В., который всегда знал на удивление много совершенно ненужных вещей, сказал, что в здешней картинной галерее хранится богатейшая коллекция работ художника Тропинина. Галерея, однако, оказалась закрытой по случаю выходного дня, о чем нам сообщила добродушная тетушка, исправлявшая там должность не то смотрителя, не то сторожа.
Мы изобразили на наших бородатых лицах сильнейшее огорчение. Мы бессовестно соврали, что мы - московские художники, специально приехавшие в Рязань ради углубления своего знакомства с творчеством выдающегося художника В.А.Тропинина (1776-1857). Короче, тетушка нас впустила и даже включила электричество в залах, которые скудно освещались дневным светом через небольшие окошки старинного здания. Сначала тетушка следовала за нами, но затем - то ли уставши, то ли поверив в отсутствие у нас злых намерений - куда-то исчезла.
И я впервые в жизни оказался один на один (если не считать В., с которым мы разбрелись в разные стороны) с таким обилием произведений искусства. Сейчас уже трудно вспомнить тогдашние мои впечатления от картин, а придумывать я ничего не хочу.
Да, а зуб у В. так и не вырвали. Рязанский дантист решительно отказался производить ампутацию, утверждая, что зуб можно вылечить. Впрочем, болеть зуб почти перестал. Возможно, под воздействием эстетических переживаний.