О мышах и переводчиках
Когда-то я открыл для себя Ладислава Фукса - автора «Вариаций для темной струны». Роман был куплен в торговой точке, куда меня невесть как занесло, - магазине «Железнодорожная книга». Кого бы я ни спрашивал тогда - никто про Фукса и слыхом не слыхивал.
А я вовсю расхваливал книжку знакомым и прямо-таки навязывал им... пока ее, естественно, не зачитали. Я был безутешен, потому что ни в одном букинистическом «Вариаций» не было. Возможно, книгу и приносили на продажу, да в магазинах ее не брали за отсутствием спроса.
Несколько лет назад мне все же улыбнулось счастье. Друзья, уезжая «на доисторическую родину» (так они сами именовали это государство), оставили значительную часть своей библиотеки, и в том числе «Вариации для темной струны», успевшие поменять уже как минимум двух владельцев. Нет, я их число не входил; похоже, что все-таки не только я оценил роман Фукса. Разумеется, первыми-то были те, кто надумал его издать и перевел с чешского на русский.
Вот тут самое интересное...
В Сети теперь много чего о Фуксе, есть и произведения самого Фукса. Ну, ничего особенно важного я о писателе не узнал, кроме того, что он был гомосексуалистом. (Нынче без такого рода сведений разве может обойтись творческая биография?) А вот на его роман «Мыши Наталии Моосгабр» я набросился с жадностью... и испытал горькое разочарование. Вроде бы тот самый Фукс: бесконечное кружение повторяющихся слов и фраз, которое так завораживало в «Вариациях», - но здесь оно раздражало. В первых же пяти строчках - пять раз «сидел», «сидела», «сидели»... Продираясь сквозь корявый текст, я кое-как добрался до финала романа, пропуская страницы и целые главы.
Я поленился посмотреть имя переводчика. Да вряд ли это был тот же, что перевел «Вариации»...
Да, была цензура, было строго дозировано издание зарубежной литературы. Но то, что все-таки удавалось протащить сквозь железный занавес, читать можно было с наслаждением от хорошего русского языка - будь то перевод с португальского или японского. И черт с ней, с аутентичностью! Я не знаю ни одного иностранного языка настолько, чтобы оценить меру своеволия переводчика. Если автор «страшно проигрывает в оригинале» (Гор Видал о Воннегуте) - тем больше заслуга мастера перевода!