Неделя славы
Неделя славы
В этом году у нас мода на супергероев. Например, на спайдермена. Днем он - обычный сетевой бездельник, а ночью превращается, как ни странно, не в паука, а в говно. Или вот супермен. Без своего костюма - самый обычный человек, но стоит ему нарядиться по моде Криптона, и он мгновенно - слышите? мгновенно! - превращается в говно. Что уж говорить о бэтмене, которого я знаю лично. Этот в говно превращается сразу, как только повернешься к нему лицом. Не смотришь на него - нормальный человек, бросишь взгляд - вот оно, говно, в наихудшем своем проявлении.
Брожу как-то по блошиному рынку. Рядом бегает юркий китайчонок, продает самопальный фастфуд.
- А кому котлет? Котлет кому! С мухами!
- Мальчик, давай отделим мух от котлет.
Китайчонок хмурится:
- Это национальное блюдо! “Котлеты с мухами”!
Я говорю:
- Национальное?
- Да! Да-да-да!!
С людьми всегда так. Говно защищают так рьяно, что диву даешься.
Один пожилой джентльмен, живущий в соседнем подъезде, дерево посадил, яблоньку. Красивая яблонька. Поблагодарил его кто? Заметил? Фигушки. Зато когда любимая собачка прокурора описала стену мэрии, все сразу заподозрили, что мэр и прокурор враждуют. Политический, мол, акт псинка совершила. Даже у зверя бессловесного, мол, проявляются ростки политического сознания. Что тут началось! Одни встали на защиту мэра, другие - на защиту прокурора, крик поднялся - не описать! Пошли к супергероям: пусть примут соломоново решение. Супергерои и приняли. Для начала на грудь. Они выпить не дураки, наши супергерои. А там и решение подоспело. Понятно какое: собаку на две части тем же вечером распилили и под водочку и душевные песни сожрали.
Просыпаюсь рано утром, раньше подлеца-будильника. Чувствую себя злым гением: обманул гада. Выключаю будильник, переворачиваюсь на другой бок и вспоминаю, что сегодня воскресенье. Вот фигня. Зачем проснулся? Пытаюсь снова уснуть, но в голову лезут навязчивые мысли о Бэтмене. С Бэтменом вчера по старой традиции пили водку в пропахшей заводскими рабочими забегаловке. Когда рабочие, мечтавшие выпить с Бэтменом на брудершафт и получить автограф, кончились, я спросил его:
- Коля, ну зачем тебе это? Забудь о славе, возвращайся в семью. У тебя же дочь, Коля!
Бэтмен ответил:
-Хрррр…
Смотрю на него: Бэтмен спит мордой в салате.
А ведь днем был обычный человек.
Встаю, принимаю душ, как клещ-паразит влезаю в застиранную майку и спортивные штаны. Вытирая лохмы полотенцем, кошусь на окно: за окном все еще темно. Осень. Подсаживаюсь к компьютеру. У меня установлена операционная система “Windows Hasta la vista”. В течение пяти минут это прекрасная операционная система: понимает мой голос, отвечает мне, подсовывает нужное файло, всячески угождает, но вот проходит пять минут, и она превращается в говно. Возможно, винда перерабатывает в навоз начинку моего компьютера. Не уверен. После введения закона о неделе славы для каждого человека, верить нельзя ни во что. Биллом Гейтсом на неделю может стать каждый. Он не так популярен, как супергерои и президенты, но в топ-сто держится. Такая вот “Hasta la vista”.
С другой стороны, ведь все заслуживают хотя бы неделю славы, верно? У нас, в конце концов, демократия.
В дверь звонят. Три коротких звонка и два длинных. Так звонит только один человек: мой друг Коля. Он же нынешний Бэтмен, супергерой. Открываю. Коля стоит на пороге в пляжных шлепанцах и древнеримской тоге. На ней так и написано: “древнеримская”. Чтоб, значит, никто не перепутал.
- Ты чего? - спрашиваю.
Коля говорит:
- Теперь я не Бэтмен.
Он гордо вскидывает голову и говорит:
- Ночью я - самый обычный человек, а утром превращаюсь…
Уточняю:
- В говно?
Он хлопает древнеримскими ресницами:
- Причем тут говно? В Овидия я превращаюсь. У меня один день славы остался, вот я и подумал: почему бы не…
Я спрашиваю:
- Ты хоть знаешь, кто такой Овидий?
Бывший Бэтмен, смутясь, говорит:
- Слушай, тут такое дело… одолжи червонец, а? А я тебе стихи почитаю. Вот слушай. Очень по-древнеримски: “Мой дядя самых честных правил… иных же оставлял как есть…”
Я пихаю в потные руки Овидия червонец и говорю:
- Пока не закончилась твоя неделя славы, ты - пример для молодежи, Овидий.
Он уточняет, глядя на меня похмельными древнеримскими глазами:
- И че?
- Воздействуй на молодых. Пусть яблони сажают, озеленяют город. Полезно и весело, если с умом подойти!
Овидий говорит:
- Как-то непрактично это… ведь я поэт. Я вот что могу: “Вставай, проклятьем…”
Я говорю:
- Овидий, иди к черту.
Он, обиженно сопя, уходит прочь. Я возвращаюсь к компьютеру. Читаю электронную почту. Все подряд, даже спам. Спам не читать нельзя - спам узаконен, спамеры платят за него налог, и правительство следит, чтоб добропорядочные граждане как минимум пролистывали письмо со спамом. Иначе - штраф. Это вам не в супергероя играть, тут все серьезно. Там, где деньги, всегда серьезно.
Письмо от человека-паука:
“Превед, милый дружок!
Мы тут с ребятами поспорили, как правильно писать: “говно” или “гавно”, устроили по ентому поводу флэшмоб. Пока голосуют в основном боты, но нам и мнение обычных людей пригодится. Например, твое. Так шо довай, присоединяйсо!
ЗЫ: читал в новостях про Супермена? Обкололся какой-то дряни и с криком “Поехали!” сиганул в окно. А этаж-то четырнадцатый. Еще и на забор упал. Гагарин хренов. Я хотел с него органов на пересадку поиметь, да только от этих органов ничего толкового осталось…”
Я внимательно прочитываю и удаляю письмо.
Звонит телефон. Поднимаю трубку и говорю:
- Алло.
Приятный женский голос произносит:
- Прослушайте оплаченное рекламное объявление. Зубная паста “бле…”
Я говорю:
- Точно бле… - но трубку не вешаю. Хочу повесить, но нельзя. Нельзя-нельзя-нельзя… иначе в полночь мой банковский счет как по мановению волшебной палочки превратится в полное говно.
Спустя два часа стою у ярко освещенной витрины ювелирного магазина, где накануне договорился встретиться с любимой. На улице промозгло, накрапывает дождик. Любимая опаздывает. Через дорогу толпится народ и наблюдает, как в стеклянном аквариуме на верхушке бетонного столба занимаются сексом гигантские хомяки-мутанты. Мужчины одобрительными возгласами поддерживают хомяка. Женщины стоят в сторонке с плакатами “Долой мужской шовинизм!” и закидывают аквариум тухлыми помидорами. Они целиком и полностью за хомячиху. Хомячихе, кажется, все равно.
В сторонке стоит высокий подросток в черном плаще и громко восхищается достижениями матери-науки: надо же, хомяков-мутантов вырастила и заставила их сношаться на потеху народу.
Ко мне подходит пожилой джентльмен в пальто и кашне и говорит:
- Который день…
Я говорю:
- С утра было воскресенье.
Джентльмен продолжает:
- Который день терзают меня смутные сомненья... зачем я это делаю?
Я отворачиваюсь и говорю:
- Проваливайте. Вы - не супергерой и не спам. Я не обязан вас слушать.
Джентльмен говорит:
- Эх... А ведь еще недавно вы мною восхищались. Я в парке яблони сажал. Помните? “И в нашем загаженном парке яблони будут цвести…” - если правильно цитирую классиков.
Я чувствую, что краснею. Поворачиваюсь к джентльмену и виновато произношу:
- Простите ради бога. Забыл. Мне вообще лица сложно запомнить в последнее время. Их, лиц этих, очень много. И все требуют внимания. Славы. Каждое надо запомнить, хотя бы пролистать… понимаете?
Джентльмен говорит:
- Это осеннее. Пройдет. Так уж сильно мешает неделя чей-то маленькой славы? Вот у меня и впрямь проблема: надоело сажать яблони… все равно никто не обращает внимания…
- Я обращаю!
Он безнадежно машет рукой и уходит.
Ко мне подходит любимая: на ней светло-красное пальто, изящный бордовый шарф повязан вокруг шеи, на правом плече прикорнул желто-красный осенний лист. На голове любимой - вязаный красный берет. Ее щеки мило раскраснелись. Любимая смотрит на меня, и ее по-осеннему серые глаза смеются:
- Чего надутый такой?
- Да вот, - говорю, - с утра день чего-то не задался. Вроде обычный день, да только так все достало…
Она смеется и берет меня за руку.
- Я красивая?
Я говорю:
- Ты похожа на багряную осень.
Любимая поднимает бровь:
- Говоришь, как поэт! Настала твоя неделя славы?
- Ну ее к черту, эту неделю славы… и поэтов туда же.
- Аминь.
Держась за руки, мы уходим ужинать в уютный ресторан на самой окраине города, где горячее вино подают в высоких бокалах, которые ставят перед вами на желтые листья, пахнущие пушкинской осенью; туда, где нет славы и спама тоже нет.
По крайней мере, я на это надеюсь.
В этом году у нас мода на супергероев. Например, на спайдермена. Днем он - обычный сетевой бездельник, а ночью превращается, как ни странно, не в паука, а в говно. Или вот супермен. Без своего костюма - самый обычный человек, но стоит ему нарядиться по моде Криптона, и он мгновенно - слышите? мгновенно! - превращается в говно. Что уж говорить о бэтмене, которого я знаю лично. Этот в говно превращается сразу, как только повернешься к нему лицом. Не смотришь на него - нормальный человек, бросишь взгляд - вот оно, говно, в наихудшем своем проявлении.
Брожу как-то по блошиному рынку. Рядом бегает юркий китайчонок, продает самопальный фастфуд.
- А кому котлет? Котлет кому! С мухами!
- Мальчик, давай отделим мух от котлет.
Китайчонок хмурится:
- Это национальное блюдо! “Котлеты с мухами”!
Я говорю:
- Национальное?
- Да! Да-да-да!!
С людьми всегда так. Говно защищают так рьяно, что диву даешься.
Один пожилой джентльмен, живущий в соседнем подъезде, дерево посадил, яблоньку. Красивая яблонька. Поблагодарил его кто? Заметил? Фигушки. Зато когда любимая собачка прокурора описала стену мэрии, все сразу заподозрили, что мэр и прокурор враждуют. Политический, мол, акт псинка совершила. Даже у зверя бессловесного, мол, проявляются ростки политического сознания. Что тут началось! Одни встали на защиту мэра, другие - на защиту прокурора, крик поднялся - не описать! Пошли к супергероям: пусть примут соломоново решение. Супергерои и приняли. Для начала на грудь. Они выпить не дураки, наши супергерои. А там и решение подоспело. Понятно какое: собаку на две части тем же вечером распилили и под водочку и душевные песни сожрали.
Просыпаюсь рано утром, раньше подлеца-будильника. Чувствую себя злым гением: обманул гада. Выключаю будильник, переворачиваюсь на другой бок и вспоминаю, что сегодня воскресенье. Вот фигня. Зачем проснулся? Пытаюсь снова уснуть, но в голову лезут навязчивые мысли о Бэтмене. С Бэтменом вчера по старой традиции пили водку в пропахшей заводскими рабочими забегаловке. Когда рабочие, мечтавшие выпить с Бэтменом на брудершафт и получить автограф, кончились, я спросил его:
- Коля, ну зачем тебе это? Забудь о славе, возвращайся в семью. У тебя же дочь, Коля!
Бэтмен ответил:
-Хрррр…
Смотрю на него: Бэтмен спит мордой в салате.
А ведь днем был обычный человек.
Встаю, принимаю душ, как клещ-паразит влезаю в застиранную майку и спортивные штаны. Вытирая лохмы полотенцем, кошусь на окно: за окном все еще темно. Осень. Подсаживаюсь к компьютеру. У меня установлена операционная система “Windows Hasta la vista”. В течение пяти минут это прекрасная операционная система: понимает мой голос, отвечает мне, подсовывает нужное файло, всячески угождает, но вот проходит пять минут, и она превращается в говно. Возможно, винда перерабатывает в навоз начинку моего компьютера. Не уверен. После введения закона о неделе славы для каждого человека, верить нельзя ни во что. Биллом Гейтсом на неделю может стать каждый. Он не так популярен, как супергерои и президенты, но в топ-сто держится. Такая вот “Hasta la vista”.
С другой стороны, ведь все заслуживают хотя бы неделю славы, верно? У нас, в конце концов, демократия.
В дверь звонят. Три коротких звонка и два длинных. Так звонит только один человек: мой друг Коля. Он же нынешний Бэтмен, супергерой. Открываю. Коля стоит на пороге в пляжных шлепанцах и древнеримской тоге. На ней так и написано: “древнеримская”. Чтоб, значит, никто не перепутал.
- Ты чего? - спрашиваю.
Коля говорит:
- Теперь я не Бэтмен.
Он гордо вскидывает голову и говорит:
- Ночью я - самый обычный человек, а утром превращаюсь…
Уточняю:
- В говно?
Он хлопает древнеримскими ресницами:
- Причем тут говно? В Овидия я превращаюсь. У меня один день славы остался, вот я и подумал: почему бы не…
Я спрашиваю:
- Ты хоть знаешь, кто такой Овидий?
Бывший Бэтмен, смутясь, говорит:
- Слушай, тут такое дело… одолжи червонец, а? А я тебе стихи почитаю. Вот слушай. Очень по-древнеримски: “Мой дядя самых честных правил… иных же оставлял как есть…”
Я пихаю в потные руки Овидия червонец и говорю:
- Пока не закончилась твоя неделя славы, ты - пример для молодежи, Овидий.
Он уточняет, глядя на меня похмельными древнеримскими глазами:
- И че?
- Воздействуй на молодых. Пусть яблони сажают, озеленяют город. Полезно и весело, если с умом подойти!
Овидий говорит:
- Как-то непрактично это… ведь я поэт. Я вот что могу: “Вставай, проклятьем…”
Я говорю:
- Овидий, иди к черту.
Он, обиженно сопя, уходит прочь. Я возвращаюсь к компьютеру. Читаю электронную почту. Все подряд, даже спам. Спам не читать нельзя - спам узаконен, спамеры платят за него налог, и правительство следит, чтоб добропорядочные граждане как минимум пролистывали письмо со спамом. Иначе - штраф. Это вам не в супергероя играть, тут все серьезно. Там, где деньги, всегда серьезно.
Письмо от человека-паука:
“Превед, милый дружок!
Мы тут с ребятами поспорили, как правильно писать: “говно” или “гавно”, устроили по ентому поводу флэшмоб. Пока голосуют в основном боты, но нам и мнение обычных людей пригодится. Например, твое. Так шо довай, присоединяйсо!
ЗЫ: читал в новостях про Супермена? Обкололся какой-то дряни и с криком “Поехали!” сиганул в окно. А этаж-то четырнадцатый. Еще и на забор упал. Гагарин хренов. Я хотел с него органов на пересадку поиметь, да только от этих органов ничего толкового осталось…”
Я внимательно прочитываю и удаляю письмо.
Звонит телефон. Поднимаю трубку и говорю:
- Алло.
Приятный женский голос произносит:
- Прослушайте оплаченное рекламное объявление. Зубная паста “бле…”
Я говорю:
- Точно бле… - но трубку не вешаю. Хочу повесить, но нельзя. Нельзя-нельзя-нельзя… иначе в полночь мой банковский счет как по мановению волшебной палочки превратится в полное говно.
Спустя два часа стою у ярко освещенной витрины ювелирного магазина, где накануне договорился встретиться с любимой. На улице промозгло, накрапывает дождик. Любимая опаздывает. Через дорогу толпится народ и наблюдает, как в стеклянном аквариуме на верхушке бетонного столба занимаются сексом гигантские хомяки-мутанты. Мужчины одобрительными возгласами поддерживают хомяка. Женщины стоят в сторонке с плакатами “Долой мужской шовинизм!” и закидывают аквариум тухлыми помидорами. Они целиком и полностью за хомячиху. Хомячихе, кажется, все равно.
В сторонке стоит высокий подросток в черном плаще и громко восхищается достижениями матери-науки: надо же, хомяков-мутантов вырастила и заставила их сношаться на потеху народу.
Ко мне подходит пожилой джентльмен в пальто и кашне и говорит:
- Который день…
Я говорю:
- С утра было воскресенье.
Джентльмен продолжает:
- Который день терзают меня смутные сомненья... зачем я это делаю?
Я отворачиваюсь и говорю:
- Проваливайте. Вы - не супергерой и не спам. Я не обязан вас слушать.
Джентльмен говорит:
- Эх... А ведь еще недавно вы мною восхищались. Я в парке яблони сажал. Помните? “И в нашем загаженном парке яблони будут цвести…” - если правильно цитирую классиков.
Я чувствую, что краснею. Поворачиваюсь к джентльмену и виновато произношу:
- Простите ради бога. Забыл. Мне вообще лица сложно запомнить в последнее время. Их, лиц этих, очень много. И все требуют внимания. Славы. Каждое надо запомнить, хотя бы пролистать… понимаете?
Джентльмен говорит:
- Это осеннее. Пройдет. Так уж сильно мешает неделя чей-то маленькой славы? Вот у меня и впрямь проблема: надоело сажать яблони… все равно никто не обращает внимания…
- Я обращаю!
Он безнадежно машет рукой и уходит.
Ко мне подходит любимая: на ней светло-красное пальто, изящный бордовый шарф повязан вокруг шеи, на правом плече прикорнул желто-красный осенний лист. На голове любимой - вязаный красный берет. Ее щеки мило раскраснелись. Любимая смотрит на меня, и ее по-осеннему серые глаза смеются:
- Чего надутый такой?
- Да вот, - говорю, - с утра день чего-то не задался. Вроде обычный день, да только так все достало…
Она смеется и берет меня за руку.
- Я красивая?
Я говорю:
- Ты похожа на багряную осень.
Любимая поднимает бровь:
- Говоришь, как поэт! Настала твоя неделя славы?
- Ну ее к черту, эту неделю славы… и поэтов туда же.
- Аминь.
Держась за руки, мы уходим ужинать в уютный ресторан на самой окраине города, где горячее вино подают в высоких бокалах, которые ставят перед вами на желтые листья, пахнущие пушкинской осенью; туда, где нет славы и спама тоже нет.
По крайней мере, я на это надеюсь.