Летать!
Может, успею-таки до конца света.
Смотрителю Заповедника г-ну rualev с огромной благодарностью и признательностью
*хотя я уже притомила вас своими посвящениями. Ну, а что делать? - терпИте!*
I.
В Заповеднике царил переполох.
Все обитатели под мудрым руководством Смотрителя приводили в порядок Заповедный лес после зимней спячки.
С утра до позднего вечера трудились, не покладая - кто рук, кто лап, а кто иных конечностей.
Сгребали в кучи прелые листья, опавшие сучья, шишки и прочие соринки, умело мастерили из подручного - а, вернее, подножного материала чучело Зимы и весело сжигали оное, с песнями, танцами, смехом и прибаутками, по всем правилам.
Подправляли тропинки; лужайки с проклюнувшейся зеленью украшали маками и васильками, а на ветвях вековых ёлок развешивали воздушные шарики, приветственные речи и сигнальные огни.
Смотритель оживленно дирижировал всей этой суматошной неразберихой, вежливо указывая сверкающей в ярких весенних лучах берданкой что куда нести, что куда вешать и кому куда идти.
Заповедник активно готовился к весеннему нашествию крылатых, окрылённых и прочих летучих.
II.
Иван, старательно крутя педали ераплана, покружил над главной поляной, стараясь разобрать, что там такое опять происходит.
Ничего не понял - чему немало удивился; но зато уловил сигналы азбуки Морзе, которые Смотритель передавал при помощи опять же своей безотказной берданки. "Не всё то золото, что блестит", щурясь от сигналов Морзе, некстати вспомнил Иван, пытаясь идентифицировать послание.
"Взлётно-посадочная полоса ещё не готова к принятию!" - наконец расшифровал Иван, делая десятый круг над поляной; согласно кивнул и послушно завернул ераплан к избушке бабы Яги.
Всю зиму Иван упорно занимался модернизацией ераплана. И, надо признаться, весьма безуспешно.
"И клюв, как у барана, и глаз, как у орла!" - напевал Иван где-то слышанное краем уха, прилаживая к летательному аппарату перископ и рассекатель мошек.
С началом весны добра молодца стала одолевать память предков, ненавязчиво посылая ему во снах странные выражения, которые затем и среди бела дня постоянно вертелись на языке. Сначала Иван пытался с ними бороться, с отвращением сплёвывая через левое плечо, а потом ничего, как-то свыкся.
Да и неудивительно! Голова добра молодца совершенно шла кругом. С одной стороны треклятый ераплан, который требовал всё новых модернизаций, начисто отрицая капиталовложения в оные в виду наличия отсутствия этих самых вложений.
С другой стороны - долгожданная, но постоянно откладываемая свадьба с Василисой Прекрасной. Той, как обычно,было совершенно нечего надеть: мода в царстве менялась стремительно; и в то, что было модно вчера, сегодня было немыслимо рядиться без стыда и всеобщего осуждения. Приходилось ждать, когда цикл завершится, и вновь станет модным хорошо забытое старое.
То царь-батюшка вводил новые законы для пополнения казны, и в царстве неминуемо наступал кризис, требуя срочно находить пути выхода из себя. А в кризис свадьбы гулять - себе дороже: ввозимые зАдорого из других царств-государств мёд-пиво сильно ограничивали воображение страждущих. ("По усам текло, а в рот не попало", - опять с тяжким вздохом вспомнил Иван. )
То - ну вот как назло! - у невесты страшно болела голова аккурат накануне свадьбы.
В общем, не складывалось.
От этого у кого хочешь ум за разум завернётся.
"Первым делом - самолёты! Ну а девушки - потом!" - с горечью пробормотал добрый молодец мантру из последнего сна, которую необъяснимо следовало повторять по два раза; и, заложив крутой вираж, плавно опустился на полянку перед избушкой-на-курьих-ножках.
И присвистнул.
III.
Вся поляна была совершенно белой.
- Не понял, - честно признался Иван. - Вроде бы зима уже давно кончилась... или на дворе не май месяц?
Белое безмолвие пришло в движение, заколыхалось, завздыхало, и в следующую минуту на молодца уставилось море скорбных глаз, разбив белое покрывало черными точками.
- Кар, - выдохнуло покрывало.
И эхом до самых ступенек крылечка прокатилось тоскливое - каррр, кааар......
- Леший меня забодай.... - в полном ошеломлении пробормотал Иван. - Белые вороны, что ли?!
Белые вороны разом уткнули клювы в землю, и их жалкие ощипанные тушки дружно затряслись в немом плаче.
Избушка взволнованно заскребла лапами, и тут же изнутри раздался сердитый окрик бабы Яги:
- Леший тебя забодай! Кому сказала - не трясись! Стежок испортила! Теперь снова распарывать!
- Посторонись! - гаркнул Иван.
Вороны неохотно расступились, и молодец протопал к крыльцу, стараясь не задеть решительным шагом и без того несчастных созданий.
IV.
- Бабушка! - воскликнул он, распахивая недовольно скрипнувшую дверь.
- Так и знала! - радостно обернулась навстречу молодцу Яга. - Ванечка, голубчик, ты очень кстати! Мне твоя помощь нужна! Но сначала ...
- Никакой бани! - сурово оборвал бабку Иван. - Ты почто ворон ощипала? Суп из них, что ли, собралась.....
И замолк на полуслове, увидев на столе огромные белые крылья, над которыми колдовала Яга с иголкой в руках.
- В баню, Ванечка, в баню, - ласково пропела Яга, не прекращая своего занятия. - Весеннее омовение и всё такое. А то, ишь, всю зиму носа не казал. Леший знает, где тебя носило. Вон русским духом-то от тебя как.... А я как раз закончу, мне всего одну строчку проложить осталось.
Молодец задумчиво покивал и вышел прочь.
Вороны вновь неохотно расступились. Их жалкие обнаженные тельца покрывали крупные мурашки - наступал вечер.
А ночи на исходе апреля всё ещё свежи.
V.
- Не серчай, голубчик, - чуть сдвинув крылья и освободив край стола, бабка щелкнула пальцами, и скатерть-самобранка послушно приткнулась на уголке. - Сегодня без разносолов. Откушаешь вчерашних пирогов. А мне нужно до рассвета закончить.
- Почему до рассвета? - растерянно переспросил Иван. - Ваши вроде как в полночь на Лысую гору лететь собрались...
- Дурак ты, Иван! - в миг осерчала бабка и звонко откусила нитку. - Во-первых, с какой стати ты меня под общую гребенку гребешь? Что мне за дело до всех прочих? Жар-птицы стаями не летают! Во-вторых.... вдень нитку в иглу, раз уж всё равно без дела сидишь, только глупости от тебя... чего я в полночь не видела?! Другое дело - на рассвете.... когда весь мир на ладони в розовой дымке, когда воздух свеж и прозрачен, и ты летишь, летишь - навстречу солнцу....
- Один такой слетал уже... - глядя на Ягу исподлобья, хмуро пробормотал Иван. И осёкся, поймав яростный бабкин взгляд. - Я говорю, зачем понадобилась ворон ощипывать? Седлай ступу и лети себе спокойно, хоть навстречу солнцу, хоть навстречу луне...
- А кто их ощипывал? - удивилась Яга. - Они сами. Прониклись идеей. И, как птицы птице, помогли, чем богаты. У них всё равно перья туда-сюда отрастут. В отличии от меня...
И грустно вздохнула.
- А ступа? - не унимался молодец, пытаясь голосом разума заглушить голос защитника слабых и угнетённых.
- Дурак ты, Иван! - вновь горячо констатировала бабка, не особо подбирая выражений. - Ступа! Бездушный механизм! Куда пошлют, туда и летит! А тут крылья... посмотри, как они прекрасны! Каждое пёрышко дышит и трепещет.... сами ветер ловят, сами планируют.... Нужно быть ближе к природе, Ванечка... как можно ближе. И летать не на этих ваших механизмах, леший их забодай! - а как птицы! ... Я давно собиралась. Да перьев не хватало. А тут как раз весна, вороны всё равно линять будут....
- Разве вороны линяют? - пробормотал молодец, тщетно пытаясь отыскать логическое объяснение необъяснимому.
- Ваня! Ты чем меня слушаешь?! Я же сказала "будут"! Когда-то же нужно начинать. - Яга полюбовалась на красоту стежков, удовлетворённо кивнула и продолжила. - На крыльях мечты" слыхал выражение? Слыхал... А теперь попробуй произнести "на ступах мечты"! Разницу уразумел? Тьфу!... Леший тебя забодай... всё, аки младенцу, объяснять нужно! Не удивительно, что у Василиски твоей всё время голова болит!
- Ну, знаешь, бабушка! - вскинулся Иван.
- Знаю! - ехидно расхохоталась Яга. - Уж мне-то прекрасно известна причина этого тотального девичьего недомогания! В отличие от тебя!
Молодец вспыхнул от возмущения и поспешно вывалился за дверь, чтобы не наговорить обидного в ответ.
Снаружи послышалось глухое карканье растревоженных ворон.
- Эх я, старая кочерыжка.... язык мой... О-хо-хо... обидела друга. Кто мне теперь поможет крылья ровно приладить? Морфей! Придётся тебе постараться. Только сначала я тебе когти подстригу. Да не шипи, не шипи! Отрастут. Чай, не крылья.....
VI.
Ераплан спешно приземлился на главной поляне, невзирая на отсутствие готовности посадочной полосы.
Смотритель собрался уже вежливо попенять Ивану, но передумал, заметив нешуточную взволнованность молодца.
- Нужно спасать Ягу! - воскликнул Иван, нервно выдёргивая застрявшую ногу из стремян ераплана. - Требуется модифицировать крепление, леший его забодай....
- Не понял, - нестандартно отреагировал Смотритель. - Нужно модифицировать крепление Яги? Крепление к чему? И, главное, для чего? Конкретизируй, друг мой.
- Да не крепление конкретизировать! - вербальная составляющая молодца явно давала крен от волнения. - А ногу.... тьфу ты, леший её забодай! Ягу! Спасать!
- До сих пор эта спасательная участь постигала только меня... - задумчиво пробормотал Смотритель. - Вот что. Идём ко мне на Маяк, чайку выпьем да обговорим всё толком.
VII.
Небо на востоке начинало светлеть.
- Не волнуйся, - Смотритель вновь принялся раздувать самовар. - Башня Маяка - самая высокая в округе. Она непременно придёт именно сюда.
- Башня?! - рассеянно переспросил молодец, с отчаянием теребя русы кудри.
Смотритель мудро воздержался от оценочных определений.
- Яга, - мягко пояснил он. - Она явится именно сюда, на башню Маяка. Со своими крыльями.
- А вы уверены, что это подействует? - Иван недоверчиво покосился на вёдра с водой.
- Как говорит опыт прошлых поколений - непременно, - в который раз подтвердил Смотритель, тщательно контролируя мягкость выражений и спокойствие речи; наличие за плечами буддийских практик пришлось как нельзя кстати.
- А если не подействует!? - вновь вскинулся молодец. - Может, лучше мечом, а? Или этим... огнём....
Смотритель вновь мягко покачал головой; хотя в глубине души уже начала зреть назойливая мысль о явной недостаточности буддийских практик.
- Вы же её знаете! - голос Ивана предательски зазвенел. - Она же и с мокрыми полетит!
- Ни одна женщина, - голос Смотрителя олицетворял все восточные сладости разом, - не захочет показаться при свете дня мокрой курицей.
Глаза Ивана широко распахнулись:
- Откуда вы..... - начал молодец, но тут же смолк, услышав на лестнице крадущиеся шаги и тихий шелест.
VIII.
Баба Яга, вытянувшись в струнку, стояла на краю башни Маяка, раскинув огромные белоснежные крылья.
Она ждала, когда первый луч солнца вырвется из-за темнеющего на горизонте леса.
Картина была до того прекрасной, что Иван замер с ведром воды в руках, боясь вздохнуть.
- Давай, Ваня! - зашипел Смотритель, - самое время! На "раз, два, три"!
- Они положили сырой порох, Карл... - пробормотал молодец, вновь некстати вспомнив слышанное во сне краем уха. И закусил губу.
- Что?! - опешил Смотритель.
- Ничего, - Иван медленно опустил ведро и обернул к Смотрителю побелевшее лицо. - Пусть летит.
Смотритель прикрыл глаза. Его богатое воображение, так и не задавленное до конца буддийскими практиками, яркими красками нарисовало шум падения и замедленно, томительными кругами опускающееся в пропасть белое пёрышко.
Рука его разжалась, и ведро грохнулось на камни башни, расплёскивая воду.
Баба Яга обернулась на шум, на миг сверкнув счастливой улыбкой.
И шагнула вперёд.
------------------------
К проекту День Крылатых и Окрылённых
Смотрителю Заповедника г-ну rualev с огромной благодарностью и признательностью
*хотя я уже притомила вас своими посвящениями. Ну, а что делать? - терпИте!*
I.
В Заповеднике царил переполох.
Все обитатели под мудрым руководством Смотрителя приводили в порядок Заповедный лес после зимней спячки.
С утра до позднего вечера трудились, не покладая - кто рук, кто лап, а кто иных конечностей.
Сгребали в кучи прелые листья, опавшие сучья, шишки и прочие соринки, умело мастерили из подручного - а, вернее, подножного материала чучело Зимы и весело сжигали оное, с песнями, танцами, смехом и прибаутками, по всем правилам.
Подправляли тропинки; лужайки с проклюнувшейся зеленью украшали маками и васильками, а на ветвях вековых ёлок развешивали воздушные шарики, приветственные речи и сигнальные огни.
Смотритель оживленно дирижировал всей этой суматошной неразберихой, вежливо указывая сверкающей в ярких весенних лучах берданкой что куда нести, что куда вешать и кому куда идти.
Заповедник активно готовился к весеннему нашествию крылатых, окрылённых и прочих летучих.
II.
Иван, старательно крутя педали ераплана, покружил над главной поляной, стараясь разобрать, что там такое опять происходит.
Ничего не понял - чему немало удивился; но зато уловил сигналы азбуки Морзе, которые Смотритель передавал при помощи опять же своей безотказной берданки. "Не всё то золото, что блестит", щурясь от сигналов Морзе, некстати вспомнил Иван, пытаясь идентифицировать послание.
"Взлётно-посадочная полоса ещё не готова к принятию!" - наконец расшифровал Иван, делая десятый круг над поляной; согласно кивнул и послушно завернул ераплан к избушке бабы Яги.
Всю зиму Иван упорно занимался модернизацией ераплана. И, надо признаться, весьма безуспешно.
"И клюв, как у барана, и глаз, как у орла!" - напевал Иван где-то слышанное краем уха, прилаживая к летательному аппарату перископ и рассекатель мошек.
С началом весны добра молодца стала одолевать память предков, ненавязчиво посылая ему во снах странные выражения, которые затем и среди бела дня постоянно вертелись на языке. Сначала Иван пытался с ними бороться, с отвращением сплёвывая через левое плечо, а потом ничего, как-то свыкся.
Да и неудивительно! Голова добра молодца совершенно шла кругом. С одной стороны треклятый ераплан, который требовал всё новых модернизаций, начисто отрицая капиталовложения в оные в виду наличия отсутствия этих самых вложений.
С другой стороны - долгожданная, но постоянно откладываемая свадьба с Василисой Прекрасной. Той, как обычно,было совершенно нечего надеть: мода в царстве менялась стремительно; и в то, что было модно вчера, сегодня было немыслимо рядиться без стыда и всеобщего осуждения. Приходилось ждать, когда цикл завершится, и вновь станет модным хорошо забытое старое.
То царь-батюшка вводил новые законы для пополнения казны, и в царстве неминуемо наступал кризис, требуя срочно находить пути выхода из себя. А в кризис свадьбы гулять - себе дороже: ввозимые зАдорого из других царств-государств мёд-пиво сильно ограничивали воображение страждущих. ("По усам текло, а в рот не попало", - опять с тяжким вздохом вспомнил Иван. )
То - ну вот как назло! - у невесты страшно болела голова аккурат накануне свадьбы.
В общем, не складывалось.
От этого у кого хочешь ум за разум завернётся.
"Первым делом - самолёты! Ну а девушки - потом!" - с горечью пробормотал добрый молодец мантру из последнего сна, которую необъяснимо следовало повторять по два раза; и, заложив крутой вираж, плавно опустился на полянку перед избушкой-на-курьих-ножках.
И присвистнул.
III.
Вся поляна была совершенно белой.
- Не понял, - честно признался Иван. - Вроде бы зима уже давно кончилась... или на дворе не май месяц?
Белое безмолвие пришло в движение, заколыхалось, завздыхало, и в следующую минуту на молодца уставилось море скорбных глаз, разбив белое покрывало черными точками.
- Кар, - выдохнуло покрывало.
И эхом до самых ступенек крылечка прокатилось тоскливое - каррр, кааар......
- Леший меня забодай.... - в полном ошеломлении пробормотал Иван. - Белые вороны, что ли?!
Белые вороны разом уткнули клювы в землю, и их жалкие ощипанные тушки дружно затряслись в немом плаче.
Избушка взволнованно заскребла лапами, и тут же изнутри раздался сердитый окрик бабы Яги:
- Леший тебя забодай! Кому сказала - не трясись! Стежок испортила! Теперь снова распарывать!
- Посторонись! - гаркнул Иван.
Вороны неохотно расступились, и молодец протопал к крыльцу, стараясь не задеть решительным шагом и без того несчастных созданий.
IV.
- Бабушка! - воскликнул он, распахивая недовольно скрипнувшую дверь.
- Так и знала! - радостно обернулась навстречу молодцу Яга. - Ванечка, голубчик, ты очень кстати! Мне твоя помощь нужна! Но сначала ...
- Никакой бани! - сурово оборвал бабку Иван. - Ты почто ворон ощипала? Суп из них, что ли, собралась.....
И замолк на полуслове, увидев на столе огромные белые крылья, над которыми колдовала Яга с иголкой в руках.
- В баню, Ванечка, в баню, - ласково пропела Яга, не прекращая своего занятия. - Весеннее омовение и всё такое. А то, ишь, всю зиму носа не казал. Леший знает, где тебя носило. Вон русским духом-то от тебя как.... А я как раз закончу, мне всего одну строчку проложить осталось.
Молодец задумчиво покивал и вышел прочь.
Вороны вновь неохотно расступились. Их жалкие обнаженные тельца покрывали крупные мурашки - наступал вечер.
А ночи на исходе апреля всё ещё свежи.
V.
- Не серчай, голубчик, - чуть сдвинув крылья и освободив край стола, бабка щелкнула пальцами, и скатерть-самобранка послушно приткнулась на уголке. - Сегодня без разносолов. Откушаешь вчерашних пирогов. А мне нужно до рассвета закончить.
- Почему до рассвета? - растерянно переспросил Иван. - Ваши вроде как в полночь на Лысую гору лететь собрались...
- Дурак ты, Иван! - в миг осерчала бабка и звонко откусила нитку. - Во-первых, с какой стати ты меня под общую гребенку гребешь? Что мне за дело до всех прочих? Жар-птицы стаями не летают! Во-вторых.... вдень нитку в иглу, раз уж всё равно без дела сидишь, только глупости от тебя... чего я в полночь не видела?! Другое дело - на рассвете.... когда весь мир на ладони в розовой дымке, когда воздух свеж и прозрачен, и ты летишь, летишь - навстречу солнцу....
- Один такой слетал уже... - глядя на Ягу исподлобья, хмуро пробормотал Иван. И осёкся, поймав яростный бабкин взгляд. - Я говорю, зачем понадобилась ворон ощипывать? Седлай ступу и лети себе спокойно, хоть навстречу солнцу, хоть навстречу луне...
- А кто их ощипывал? - удивилась Яга. - Они сами. Прониклись идеей. И, как птицы птице, помогли, чем богаты. У них всё равно перья туда-сюда отрастут. В отличии от меня...
И грустно вздохнула.
- А ступа? - не унимался молодец, пытаясь голосом разума заглушить голос защитника слабых и угнетённых.
- Дурак ты, Иван! - вновь горячо констатировала бабка, не особо подбирая выражений. - Ступа! Бездушный механизм! Куда пошлют, туда и летит! А тут крылья... посмотри, как они прекрасны! Каждое пёрышко дышит и трепещет.... сами ветер ловят, сами планируют.... Нужно быть ближе к природе, Ванечка... как можно ближе. И летать не на этих ваших механизмах, леший их забодай! - а как птицы! ... Я давно собиралась. Да перьев не хватало. А тут как раз весна, вороны всё равно линять будут....
- Разве вороны линяют? - пробормотал молодец, тщетно пытаясь отыскать логическое объяснение необъяснимому.
- Ваня! Ты чем меня слушаешь?! Я же сказала "будут"! Когда-то же нужно начинать. - Яга полюбовалась на красоту стежков, удовлетворённо кивнула и продолжила. - На крыльях мечты" слыхал выражение? Слыхал... А теперь попробуй произнести "на ступах мечты"! Разницу уразумел? Тьфу!... Леший тебя забодай... всё, аки младенцу, объяснять нужно! Не удивительно, что у Василиски твоей всё время голова болит!
- Ну, знаешь, бабушка! - вскинулся Иван.
- Знаю! - ехидно расхохоталась Яга. - Уж мне-то прекрасно известна причина этого тотального девичьего недомогания! В отличие от тебя!
Молодец вспыхнул от возмущения и поспешно вывалился за дверь, чтобы не наговорить обидного в ответ.
Снаружи послышалось глухое карканье растревоженных ворон.
- Эх я, старая кочерыжка.... язык мой... О-хо-хо... обидела друга. Кто мне теперь поможет крылья ровно приладить? Морфей! Придётся тебе постараться. Только сначала я тебе когти подстригу. Да не шипи, не шипи! Отрастут. Чай, не крылья.....
VI.
Ераплан спешно приземлился на главной поляне, невзирая на отсутствие готовности посадочной полосы.
Смотритель собрался уже вежливо попенять Ивану, но передумал, заметив нешуточную взволнованность молодца.
- Нужно спасать Ягу! - воскликнул Иван, нервно выдёргивая застрявшую ногу из стремян ераплана. - Требуется модифицировать крепление, леший его забодай....
- Не понял, - нестандартно отреагировал Смотритель. - Нужно модифицировать крепление Яги? Крепление к чему? И, главное, для чего? Конкретизируй, друг мой.
- Да не крепление конкретизировать! - вербальная составляющая молодца явно давала крен от волнения. - А ногу.... тьфу ты, леший её забодай! Ягу! Спасать!
- До сих пор эта спасательная участь постигала только меня... - задумчиво пробормотал Смотритель. - Вот что. Идём ко мне на Маяк, чайку выпьем да обговорим всё толком.
VII.
Небо на востоке начинало светлеть.
- Не волнуйся, - Смотритель вновь принялся раздувать самовар. - Башня Маяка - самая высокая в округе. Она непременно придёт именно сюда.
- Башня?! - рассеянно переспросил молодец, с отчаянием теребя русы кудри.
Смотритель мудро воздержался от оценочных определений.
- Яга, - мягко пояснил он. - Она явится именно сюда, на башню Маяка. Со своими крыльями.
- А вы уверены, что это подействует? - Иван недоверчиво покосился на вёдра с водой.
- Как говорит опыт прошлых поколений - непременно, - в который раз подтвердил Смотритель, тщательно контролируя мягкость выражений и спокойствие речи; наличие за плечами буддийских практик пришлось как нельзя кстати.
- А если не подействует!? - вновь вскинулся молодец. - Может, лучше мечом, а? Или этим... огнём....
Смотритель вновь мягко покачал головой; хотя в глубине души уже начала зреть назойливая мысль о явной недостаточности буддийских практик.
- Вы же её знаете! - голос Ивана предательски зазвенел. - Она же и с мокрыми полетит!
- Ни одна женщина, - голос Смотрителя олицетворял все восточные сладости разом, - не захочет показаться при свете дня мокрой курицей.
Глаза Ивана широко распахнулись:
- Откуда вы..... - начал молодец, но тут же смолк, услышав на лестнице крадущиеся шаги и тихий шелест.
VIII.
Баба Яга, вытянувшись в струнку, стояла на краю башни Маяка, раскинув огромные белоснежные крылья.
Она ждала, когда первый луч солнца вырвется из-за темнеющего на горизонте леса.
Картина была до того прекрасной, что Иван замер с ведром воды в руках, боясь вздохнуть.
- Давай, Ваня! - зашипел Смотритель, - самое время! На "раз, два, три"!
- Они положили сырой порох, Карл... - пробормотал молодец, вновь некстати вспомнив слышанное во сне краем уха. И закусил губу.
- Что?! - опешил Смотритель.
- Ничего, - Иван медленно опустил ведро и обернул к Смотрителю побелевшее лицо. - Пусть летит.
Смотритель прикрыл глаза. Его богатое воображение, так и не задавленное до конца буддийскими практиками, яркими красками нарисовало шум падения и замедленно, томительными кругами опускающееся в пропасть белое пёрышко.
Рука его разжалась, и ведро грохнулось на камни башни, расплёскивая воду.
Баба Яга обернулась на шум, на миг сверкнув счастливой улыбкой.
И шагнула вперёд.
------------------------
К проекту День Крылатых и Окрылённых