Хозяйка Судьбы. Опус первый.
Ох, похоже, Всевышний решил, что мало я в своем пионерском детстве и комсомольской юности смотрела фильмов про революцию. И решил наказать: вместо латиноамериканских страстей мне трижды подсунули каких-то революционных матросов, принявших революцию журналистов и угнетенное крестьянство.
О самих событиях мало что могу сказать: едва завидев «действия скопом», я тут же включала перемотку, ибо помимо аллергии на революционную тематику, опасалась увидеть в толпе Тоника-Джаника. Ведь его одуловатолицая подружка заполоняла собой экран в редкие минуты отсутствия там революционных матросов или замурзанной компании правильной Эдвижес/Марии ду Карму.
Итак: фрагментарно.
1.Власть в Бразилии захватили черные полковники-редиски, среди них был даже один нечистый на руку генерал. Генерал захватил власть, потому что его достала жутковатого вида блондинка-газетчица, и он просто не видел иного исхода: либо он берет власть, выкидывает вздорную бабенку из страны и присваивает себе ее Сезанна, либо она его доконает. У него просто не было другого выхода. Генерал надел черные очки, сел в черный лимузин - и дело было сделано: все начали носиться по улицам, орать и… промотала я.
2.У редиски-генерала был в помощниках какой-то шпик, которого я от генерала не отличала. Он гонялся за Габриелем Брагой Нуньесом, мешал ему жить и купаться в водопаде. Потом, таки упек к какому-то патологическому типу с внешностью и замашками батьки Махно. Тип жил на острове и даже изъяснялся цитатами из арсенала незабвенного анархиста. Проматывая сцены с ним в режиме просмотра, я слышала в душе интонации прекрасного актера Зускина из к/ф «Восемнадцатый год»: «Я знаю, многие бледнеют, когда я говору з ними. Но кому я друг - шибко любять мене». Мерзавец возглавлял тюрьму на острове, выдержанную в стиле замка Св. Ангела в Риме, но - увы! По тюрьме не бродил неподражаемый Пласидо Доминго в костюме и гриме Кавародосси, а шатались какие-то оборванцы. И пели они не « мой час настал…», а Интернационал. Б-р-р-р! Тип гнобил правильную Дикманн на пару с Нуньесом, не мешая им, впрочем, целоваться и назначать свидания.
3.Пыльные декорации рынка верблюдов из «Клона» были извлечены из запасников. С них даже не смахнули пыль и запустили в дело в качестве базарчика для угнетенного крестьянства. Один из отпрысков этого угнетенного крестьянства стибрил с прилавка такого же угнетенного крестьянства пыльные лепешки-эмпандас. Нам сразу дали распознать в этом ребенке будущего беспринципного депутата. Пока же он находился под крылышком у супер-пупер правильной мамаши и был временно посрамлен.
4.Порадовала Адриана Эстевес: как всегда ловко обтяпала свои грязные делишки, обвела вокруг пальца правильную дурочку, неправильную бандершу и полуправильного дружка. Ребенка украла, дела устроила - и покинула сериал. Теперь корове-мамаше будет чем заниматься не одну сотню серий. Браво Адриана!
5.Демократия победила, но вредная блондинка сдержала слово и вернулась на Родину в хрустальном гробу. На цепях между столбов, не видать ничьих следов вкруг того пустого места… В том гробу твоя невеста! Ветер дале побежал, королевич/знойный водила зарыдал. И пошел к пустому месту, на прекрасную невесту посмотреть еще хоть раз… Взял с собой какой-то пакет. Впрочем, на Глобо Пушкина не дочитали: гроб не качался, водила о гроб не ударялся, Марилия Габриела, слава Б-гу, не ожила… Я думала - в пакете окажется так и недоставшийся редиске-генералу Сезанн, но водила накрыл гроб бразильским флагом. Тут вынырнул какой-то тип и сказал, что мадам водиле кое-что завещала. Гадом буду - Сезанна!
6.На почве оставления мужем вешалка Мария ду Карму на наших глазах за полсекунды превратилась в бизнес-вумен, а безработный братец-водила - в состоятельного вкладчика. К ним приехал какой-то праведник в лапсердаке (вероятно, посланец Любавического реббе) и наделил землицей. Откуда-то сконденсировались утраченные сыновья. Поэтому превращение брошенной редисками в чистом поле Дикманн в вальяжно восседающую во дворце Виейру прошло на ура.
7.К Виейре пришла Адриана Лесса, так и не смыв с лица плаксивого выражения «Клона». Я думала, что она спросит «где Лео?», но она понесла что-то о цыганах. Должно быть, спутала их с бедуинами. Дело житейское…
Продолжение, возможно, воспоследует. Но - не скоро.
О самих событиях мало что могу сказать: едва завидев «действия скопом», я тут же включала перемотку, ибо помимо аллергии на революционную тематику, опасалась увидеть в толпе Тоника-Джаника. Ведь его одуловатолицая подружка заполоняла собой экран в редкие минуты отсутствия там революционных матросов или замурзанной компании правильной Эдвижес/Марии ду Карму.
Итак: фрагментарно.
1.Власть в Бразилии захватили черные полковники-редиски, среди них был даже один нечистый на руку генерал. Генерал захватил власть, потому что его достала жутковатого вида блондинка-газетчица, и он просто не видел иного исхода: либо он берет власть, выкидывает вздорную бабенку из страны и присваивает себе ее Сезанна, либо она его доконает. У него просто не было другого выхода. Генерал надел черные очки, сел в черный лимузин - и дело было сделано: все начали носиться по улицам, орать и… промотала я.
2.У редиски-генерала был в помощниках какой-то шпик, которого я от генерала не отличала. Он гонялся за Габриелем Брагой Нуньесом, мешал ему жить и купаться в водопаде. Потом, таки упек к какому-то патологическому типу с внешностью и замашками батьки Махно. Тип жил на острове и даже изъяснялся цитатами из арсенала незабвенного анархиста. Проматывая сцены с ним в режиме просмотра, я слышала в душе интонации прекрасного актера Зускина из к/ф «Восемнадцатый год»: «Я знаю, многие бледнеют, когда я говору з ними. Но кому я друг - шибко любять мене». Мерзавец возглавлял тюрьму на острове, выдержанную в стиле замка Св. Ангела в Риме, но - увы! По тюрьме не бродил неподражаемый Пласидо Доминго в костюме и гриме Кавародосси, а шатались какие-то оборванцы. И пели они не « мой час настал…», а Интернационал. Б-р-р-р! Тип гнобил правильную Дикманн на пару с Нуньесом, не мешая им, впрочем, целоваться и назначать свидания.
3.Пыльные декорации рынка верблюдов из «Клона» были извлечены из запасников. С них даже не смахнули пыль и запустили в дело в качестве базарчика для угнетенного крестьянства. Один из отпрысков этого угнетенного крестьянства стибрил с прилавка такого же угнетенного крестьянства пыльные лепешки-эмпандас. Нам сразу дали распознать в этом ребенке будущего беспринципного депутата. Пока же он находился под крылышком у супер-пупер правильной мамаши и был временно посрамлен.
4.Порадовала Адриана Эстевес: как всегда ловко обтяпала свои грязные делишки, обвела вокруг пальца правильную дурочку, неправильную бандершу и полуправильного дружка. Ребенка украла, дела устроила - и покинула сериал. Теперь корове-мамаше будет чем заниматься не одну сотню серий. Браво Адриана!
5.Демократия победила, но вредная блондинка сдержала слово и вернулась на Родину в хрустальном гробу. На цепях между столбов, не видать ничьих следов вкруг того пустого места… В том гробу твоя невеста! Ветер дале побежал, королевич/знойный водила зарыдал. И пошел к пустому месту, на прекрасную невесту посмотреть еще хоть раз… Взял с собой какой-то пакет. Впрочем, на Глобо Пушкина не дочитали: гроб не качался, водила о гроб не ударялся, Марилия Габриела, слава Б-гу, не ожила… Я думала - в пакете окажется так и недоставшийся редиске-генералу Сезанн, но водила накрыл гроб бразильским флагом. Тут вынырнул какой-то тип и сказал, что мадам водиле кое-что завещала. Гадом буду - Сезанна!
6.На почве оставления мужем вешалка Мария ду Карму на наших глазах за полсекунды превратилась в бизнес-вумен, а безработный братец-водила - в состоятельного вкладчика. К ним приехал какой-то праведник в лапсердаке (вероятно, посланец Любавического реббе) и наделил землицей. Откуда-то сконденсировались утраченные сыновья. Поэтому превращение брошенной редисками в чистом поле Дикманн в вальяжно восседающую во дворце Виейру прошло на ура.
7.К Виейре пришла Адриана Лесса, так и не смыв с лица плаксивого выражения «Клона». Я думала, что она спросит «где Лео?», но она понесла что-то о цыганах. Должно быть, спутала их с бедуинами. Дело житейское…
Продолжение, возможно, воспоследует. Но - не скоро.