Красная буржуазия
Вновь обратимся к дневнику симферопольца Евсея Гопштейна. Запись от 1 апреля 1938 г.
Заслуживают внимания его рассуждения, основанные, прежде всего, на личных наблюдениях (примеры сослуживцев-коммунистов, занимающих различные хлебные должности) - о том, как, уничтожив и вытеснив на периферию социальной пирамиды прежний правящий слой - большевики, с их постоянными декларациями равенства и социальной справедливости - сформировали новую "буржуазию" - где основными критериями продвижения были не деловые или профессиональные качества, а личная лояльность и умение колебаться в тон генеральной линии партии. В итоге на руководящих постах оказались лица, являющиеся очевидными маргиналами, абсолютно никчемные как профи, но зато "заслужившие" - либо горлопанством на митингах, либо участием в красном терроре эпохи Гражданской войны и последующих лет. Эти кадры заняли высокие должности, где даже особо и видимость бурной деятельности не надо изображать. Хорошо славить Ленина-Сталина, имея разные материальные блага, высокое жалование и служебный автомобиль! А непартийные - но реально работающие в поте лица люди - могли хоть всю жизнь на ударный труд положить, но получать сущие гроши, да еще выслушивать от этих "управленцев" разные поучения. Зарисовка, приведенная автором дневника - показывает, чем на деле было пресловутое "равенство", о котором весь период советской власти говорилось с высоких (и не очень) трибун. Равнение на отстающих. Какистократия (власть худших). А пресловутый "пролетарский интернационализм" в этой парадигме приобретал такое измерение, как описано ниже. Дано: две полуграмотные женщины, обе - являются националами (точнее - первая - партийная - точно является (татарка), а другая - под вопросом: то ли гречанка, то ли все-таки русская). По своим общим качествам и социальному положению - имеют много общего. Разница в том, что одна - состоит в партии, а другая нет. В итоге одна - сидит на высоком окладе, вяло имитирует бурную деятельность, а вторая фактически у нее в услужении, вкалывая за сущие гроши. Возможно, даже хуже, чем до революции. Видимо, о таком "равенстве" и мечтают и современные леваки. Для меня этот момент также очевиден, чтоб они там публично ни рассуждали.
__
"Будет-ли российская революция 1917 г. и последующих лет трактоваться так, как ее понимают и именуют в настоящее время ее первые и нынешние вожаки, то-есть как революция социалистическая, свергшая капиталистический правопорядок в России и установившая если не коммунистический, то, во всяком случае, социалистический строй? Когда-то в начале российской революции и те, кто возглавлял движение, и масса, участвовавшая в нем, полагали, что результатом революции явится всеобщее равенство, и социальное, и бытовое, и продовольственное, и в прочих условиях жизни. Как далеко, однако, действительность от этих тогдашних идеалов, хотя и смутно мерещившихся тогда непосредственно творцам и участникам революции, но тем интенсивнее зажигавших измученные войной человеческие массы России! Революция закончена; прежние классы, эксплуатировавшие народ, сметены без остатка; жизнь переведена на другие, «социалистические» рельсы, и равенства, ни общественного ни продовольственного, ни прочего бытового, ни правового и т.д. все нет. Вот, в небольшом мирке крымунху, в котором протекает моя жизнь: Г-н, начальник учреждения, малограмотный человек лет 38, с самого начала революции с головой окунувшийся в нее проделавший в составе продотрядов весь путь гражданской войны; получает он 800 руб., ездит на автомобиле, сидит в кабинете, устланном коврами и обогреваемом, за отсутствием топлива, электрической печью; за счет средств учреждения для него построили квартиру. Вот, Аметова, его заместительница, безнадежно тупая татарка-коммунистка лет 35; также имеет отдельный кабинет, также с коврами и проч.; получает 720 руб. А вот Бегема, делопроизводитель, она же курьерша и, вообще, все, что угодно; получает только 100 руб,, весь день мечется, как угорелая, чтобы иметь возможность справиться с подхлестывающей ее работой, И вот, эта Бегема приносит Аметовой завтрак из буфета - многоблюдное сооружение, совершенно недоступное для Бегемы даже в мечтаниях, но также совершенно реально поглощаемое Аметовой, муж которой, также татарин, получает где-то по такой-же синекурной, как и ее собственная, должности 800 руб. Где-же, в чем же здесь равенство, стремление к которому толкало народные массы в революцию? Нет его в социальном отношении, так как Г-н и Аметова принадлежат к нынешнему правящему классу, а Бегема -к нынешнему человеческому быдлу, нет его и в бытовом, так как Г-н и Аметова называются начальниками, сидят в кабинетах с мягкой мебелью, электрическими печами и т.д„ а Бегема в рваной парусиновой обуви мечется по городу в погоду и непогодь, в мороз и слякоть с пакетами; Бегема приносит завтрак на нескольких тарелках, состоящий из горячего мясного, сыра, чая или кофе с пирожными и проч., а поедает его Аметова, а какие-же, собственно, у Аметовой преимущества перед Бегемой? Обе они неграмотны, обе ничего не знают и не умеют делать, но одна -татарка и вовремя записалась в ВКП(б), которое и посадило ее в советское культурное кресло, а другая не то русская, не то гречанка, ни в какую ВКП(б) проникнуть в свое время не догадалась или не сумела. И получилось то, что ВKП(б), физически уничтожив ту часть правивших классов прежней России, которая не эмигрировала за границу, посадила на освободившиеся командные места во всех областях жизни в государственных учреждениях и управлениях, во всех без исключении предприятиях, и сельском хозяйстве, промышленности своих, так называемых, "коммунистов", которые и создали своей массой новую, советскую, красную буржуазию. Таким образом, результатом российской революции 1917 г. явилось то, что земля и ее недра, весь живой и мертвый инвентарь сельского хозяйства, вся без исключения промышленность, богатства, собранные и городах, все капиталы и ценности страны, все это перешло в распоряжение и собственность советского «социалистического» государства, но распоряжается всем этим не народ в лице своих выборных представителей, а ВКП(б), которая, оттеснив от этих исковых результа тов народного труда прежнюю буржуазию и физически уничтожив последнюю, сама села на ее место со всеми связанными с этим для своей массы выгодами и преимуществами. А что-же выиграл народ, все те, кто создавал и создает ценности страны? Что выиграла собирательная Бегема? Да ничего, абсолютно ничего. Бегема как носила завтрак прежде или вообще делала что-то в этом роде, так н носит его и теперь, но прежде его поедала дореволюционная буржуазия, а теперь его поедает новая, поедает его Аметова, получающая с мужем 1500 с чем-то руб. в месяц, при абсолютно безмятежном существовании, при абсолютном ничегонеделании и т.д. Можно-ли смотреть на такое положение вещей, как на временное, переходное? Можно ли думать, что советское государство, не имеющее возможности в настоящее время поставить в оптимальные условия существования все 170 млн своего населения, временно предоставляет их только двухмиллионной - кажется, так? -массе ВКП(б), которая является ее опорой, эксплуатируя в пользу этой своей опоры все остальные 168 млн населения, перед которым в виде журавля в небе изредка, в парадных случаях, потрясают программой коммунистической партии и разными лозунгами, призванными играть роль политического опиума для масс? Нет, то положение вещей, которое существует в настоящее время, то привилегированное положение, которое захвачено ВКП(б), отдано не будет никогда и ни при каких условиях, н то неравенство в пользу ВКП(б), которое создано октябрьской революцией 1917 г и последующих лет, может быть устранено только новой революцией или чем-либо равновеликим ей, которые должны будут свергнуть советскую, красную буржуазию, эксплуатирующую трудовые массы страны в пользу, якобы, государства, а по существу вещей - в пользу советского режима. В пользу новой, красной буржуазии, ничего не умеющей делать и паразитирующей на народном теле прежней России, нынешнего СССР".
Обратим внимание, что это написано в период, когда еще вовсю свирепствовал массовый террор, и если бы у автора нашли даже более сдержанные записи - за это можно было поплатиться не только свободой, но и жизнью.
А если по сути. То хоть и произошли потом определенные изменения внутри самой партии под влиянием войны и репрессий, общее осталось неизменным. "Я начальник - ты - дурак"; "народ и партия едины - только различны магазины". Эти слоганы дают в полной мере ответ на вопрос, чем являлось от начала и до самого краха режима то самое "равенство".
Даже испытываю некоторое сожаление, что в моих "Запретных страницах" не особо акцентировал внимание на этом аспекте, больше концентрируясь на социально-бытовых проблемах и изнаночных сторонах повседневности послевоенного времени. Впрочем, подобное в советских газетах крайне редко можно было увидеть. И тема пресловутых "привилегий" и "барства", а также иных проявлений господства номенклатуры - она в региональном аспекте слишком разбросана по разным источникам и требует серьезнейших поисков (если задача - написать отдельное исследование по данной тематике). Так что - тема для потенциальных исследователей. Одна из.
Заслуживают внимания его рассуждения, основанные, прежде всего, на личных наблюдениях (примеры сослуживцев-коммунистов, занимающих различные хлебные должности) - о том, как, уничтожив и вытеснив на периферию социальной пирамиды прежний правящий слой - большевики, с их постоянными декларациями равенства и социальной справедливости - сформировали новую "буржуазию" - где основными критериями продвижения были не деловые или профессиональные качества, а личная лояльность и умение колебаться в тон генеральной линии партии. В итоге на руководящих постах оказались лица, являющиеся очевидными маргиналами, абсолютно никчемные как профи, но зато "заслужившие" - либо горлопанством на митингах, либо участием в красном терроре эпохи Гражданской войны и последующих лет. Эти кадры заняли высокие должности, где даже особо и видимость бурной деятельности не надо изображать. Хорошо славить Ленина-Сталина, имея разные материальные блага, высокое жалование и служебный автомобиль! А непартийные - но реально работающие в поте лица люди - могли хоть всю жизнь на ударный труд положить, но получать сущие гроши, да еще выслушивать от этих "управленцев" разные поучения. Зарисовка, приведенная автором дневника - показывает, чем на деле было пресловутое "равенство", о котором весь период советской власти говорилось с высоких (и не очень) трибун. Равнение на отстающих. Какистократия (власть худших). А пресловутый "пролетарский интернационализм" в этой парадигме приобретал такое измерение, как описано ниже. Дано: две полуграмотные женщины, обе - являются националами (точнее - первая - партийная - точно является (татарка), а другая - под вопросом: то ли гречанка, то ли все-таки русская). По своим общим качествам и социальному положению - имеют много общего. Разница в том, что одна - состоит в партии, а другая нет. В итоге одна - сидит на высоком окладе, вяло имитирует бурную деятельность, а вторая фактически у нее в услужении, вкалывая за сущие гроши. Возможно, даже хуже, чем до революции. Видимо, о таком "равенстве" и мечтают и современные леваки. Для меня этот момент также очевиден, чтоб они там публично ни рассуждали.
__
"Будет-ли российская революция 1917 г. и последующих лет трактоваться так, как ее понимают и именуют в настоящее время ее первые и нынешние вожаки, то-есть как революция социалистическая, свергшая капиталистический правопорядок в России и установившая если не коммунистический, то, во всяком случае, социалистический строй? Когда-то в начале российской революции и те, кто возглавлял движение, и масса, участвовавшая в нем, полагали, что результатом революции явится всеобщее равенство, и социальное, и бытовое, и продовольственное, и в прочих условиях жизни. Как далеко, однако, действительность от этих тогдашних идеалов, хотя и смутно мерещившихся тогда непосредственно творцам и участникам революции, но тем интенсивнее зажигавших измученные войной человеческие массы России! Революция закончена; прежние классы, эксплуатировавшие народ, сметены без остатка; жизнь переведена на другие, «социалистические» рельсы, и равенства, ни общественного ни продовольственного, ни прочего бытового, ни правового и т.д. все нет. Вот, в небольшом мирке крымунху, в котором протекает моя жизнь: Г-н, начальник учреждения, малограмотный человек лет 38, с самого начала революции с головой окунувшийся в нее проделавший в составе продотрядов весь путь гражданской войны; получает он 800 руб., ездит на автомобиле, сидит в кабинете, устланном коврами и обогреваемом, за отсутствием топлива, электрической печью; за счет средств учреждения для него построили квартиру. Вот, Аметова, его заместительница, безнадежно тупая татарка-коммунистка лет 35; также имеет отдельный кабинет, также с коврами и проч.; получает 720 руб. А вот Бегема, делопроизводитель, она же курьерша и, вообще, все, что угодно; получает только 100 руб,, весь день мечется, как угорелая, чтобы иметь возможность справиться с подхлестывающей ее работой, И вот, эта Бегема приносит Аметовой завтрак из буфета - многоблюдное сооружение, совершенно недоступное для Бегемы даже в мечтаниях, но также совершенно реально поглощаемое Аметовой, муж которой, также татарин, получает где-то по такой-же синекурной, как и ее собственная, должности 800 руб. Где-же, в чем же здесь равенство, стремление к которому толкало народные массы в революцию? Нет его в социальном отношении, так как Г-н и Аметова принадлежат к нынешнему правящему классу, а Бегема -к нынешнему человеческому быдлу, нет его и в бытовом, так как Г-н и Аметова называются начальниками, сидят в кабинетах с мягкой мебелью, электрическими печами и т.д„ а Бегема в рваной парусиновой обуви мечется по городу в погоду и непогодь, в мороз и слякоть с пакетами; Бегема приносит завтрак на нескольких тарелках, состоящий из горячего мясного, сыра, чая или кофе с пирожными и проч., а поедает его Аметова, а какие-же, собственно, у Аметовой преимущества перед Бегемой? Обе они неграмотны, обе ничего не знают и не умеют делать, но одна -татарка и вовремя записалась в ВКП(б), которое и посадило ее в советское культурное кресло, а другая не то русская, не то гречанка, ни в какую ВКП(б) проникнуть в свое время не догадалась или не сумела. И получилось то, что ВKП(б), физически уничтожив ту часть правивших классов прежней России, которая не эмигрировала за границу, посадила на освободившиеся командные места во всех областях жизни в государственных учреждениях и управлениях, во всех без исключении предприятиях, и сельском хозяйстве, промышленности своих, так называемых, "коммунистов", которые и создали своей массой новую, советскую, красную буржуазию. Таким образом, результатом российской революции 1917 г. явилось то, что земля и ее недра, весь живой и мертвый инвентарь сельского хозяйства, вся без исключения промышленность, богатства, собранные и городах, все капиталы и ценности страны, все это перешло в распоряжение и собственность советского «социалистического» государства, но распоряжается всем этим не народ в лице своих выборных представителей, а ВКП(б), которая, оттеснив от этих исковых результа тов народного труда прежнюю буржуазию и физически уничтожив последнюю, сама села на ее место со всеми связанными с этим для своей массы выгодами и преимуществами. А что-же выиграл народ, все те, кто создавал и создает ценности страны? Что выиграла собирательная Бегема? Да ничего, абсолютно ничего. Бегема как носила завтрак прежде или вообще делала что-то в этом роде, так н носит его и теперь, но прежде его поедала дореволюционная буржуазия, а теперь его поедает новая, поедает его Аметова, получающая с мужем 1500 с чем-то руб. в месяц, при абсолютно безмятежном существовании, при абсолютном ничегонеделании и т.д. Можно-ли смотреть на такое положение вещей, как на временное, переходное? Можно ли думать, что советское государство, не имеющее возможности в настоящее время поставить в оптимальные условия существования все 170 млн своего населения, временно предоставляет их только двухмиллионной - кажется, так? -массе ВКП(б), которая является ее опорой, эксплуатируя в пользу этой своей опоры все остальные 168 млн населения, перед которым в виде журавля в небе изредка, в парадных случаях, потрясают программой коммунистической партии и разными лозунгами, призванными играть роль политического опиума для масс? Нет, то положение вещей, которое существует в настоящее время, то привилегированное положение, которое захвачено ВКП(б), отдано не будет никогда и ни при каких условиях, н то неравенство в пользу ВКП(б), которое создано октябрьской революцией 1917 г и последующих лет, может быть устранено только новой революцией или чем-либо равновеликим ей, которые должны будут свергнуть советскую, красную буржуазию, эксплуатирующую трудовые массы страны в пользу, якобы, государства, а по существу вещей - в пользу советского режима. В пользу новой, красной буржуазии, ничего не умеющей делать и паразитирующей на народном теле прежней России, нынешнего СССР".
Обратим внимание, что это написано в период, когда еще вовсю свирепствовал массовый террор, и если бы у автора нашли даже более сдержанные записи - за это можно было поплатиться не только свободой, но и жизнью.
А если по сути. То хоть и произошли потом определенные изменения внутри самой партии под влиянием войны и репрессий, общее осталось неизменным. "Я начальник - ты - дурак"; "народ и партия едины - только различны магазины". Эти слоганы дают в полной мере ответ на вопрос, чем являлось от начала и до самого краха режима то самое "равенство".
Даже испытываю некоторое сожаление, что в моих "Запретных страницах" не особо акцентировал внимание на этом аспекте, больше концентрируясь на социально-бытовых проблемах и изнаночных сторонах повседневности послевоенного времени. Впрочем, подобное в советских газетах крайне редко можно было увидеть. И тема пресловутых "привилегий" и "барства", а также иных проявлений господства номенклатуры - она в региональном аспекте слишком разбросана по разным источникам и требует серьезнейших поисков (если задача - написать отдельное исследование по данной тематике). Так что - тема для потенциальных исследователей. Одна из.