Езыкознание
Вспомнилось почему-то.
История настоящая, ставить тег "для взрослых" не хочется, поэтому просто забибикаю особо экспрессивные выражения.
В девяностые все выживали, как могли. Я был биржевым брокером, грузовым проводником на железной дороге, электронщиком, журналистом, стекольщиком и черт знает кем еще - причем практически одновременно.
Журналистом - значит, в числе других подработок писал всякую белиберду по газетам, чаще местным. Выходили, конечно, копейки, но тогда все было в радость.
Так вот, прихожу в одну такую газетенку, в которой всего штата - главный (очень главный) редактор, девочка-на-все-руки (она умела фотографировать, покупать бумагу и проставляться в типографии) и верстальщик (хотя набирали и верстали они все втроем).
Показываю очередной бред. Берут. И даже (вот оно, счастье!) расчитываются за предыдущий. Торжественно вручают номер с моим текстом.
Я смотрю, потом долго и аккуратно подбираю слова. И толкаю речь. Мол, я ваш по гроб жизни за публикацию. И по три гроба - за гонорар. А потом предельно мягко намекаю: мол, ребята, я ведь его написал более-менее грамотно, я-то помню. А тут в каждой фразе по пять детских ошибок.
Все это стараюсь формулировать с французской галантностью и деликатностью: а то в следующий раз не возьмут, гады; у них таких желающих рассказ накарябать километровая очередь стоит.
Верстальщик все-таки оскорбляется и кричит, что набирал буква в букву, и что текст потом вычитывали. Очень Главный Редактор оскорбляется еще больше верстальщика и говорит, что ошибок быть не может, потому что вот же у них сидит замечательный корректор (и тычет пальцем в девочку-на-все-руки). Девочка-на-все-руки тоже оскорбляется, долго рассказывает про врожденную грамотность, которую она унаследовала от дедушки - рисовальщика афиш. Но мало того, - с надрывом продолжает она, - каждую [бип] букву в этом [бип] рассказе и во всех других [бип-бип-бип] текстах она, не полностью доверяя себе, перепроверяет по справочнику.
Не обычному [бип-бип] ширпотребовскому справочнику, а специально заказанному редакцией в пединституте - за [бип-бип] знает какие деньги!
И гневно трясет этим справочником: самопальной брошюрой из отксеренных машинописных страниц.
Внизу обложки стоит название вуза и кафедры, а в центре - залихватски, с разрядкой, жирно: "Справочник редактора и карректора". Да-да, именно так...
История настоящая, ставить тег "для взрослых" не хочется, поэтому просто забибикаю особо экспрессивные выражения.
В девяностые все выживали, как могли. Я был биржевым брокером, грузовым проводником на железной дороге, электронщиком, журналистом, стекольщиком и черт знает кем еще - причем практически одновременно.
Журналистом - значит, в числе других подработок писал всякую белиберду по газетам, чаще местным. Выходили, конечно, копейки, но тогда все было в радость.
Так вот, прихожу в одну такую газетенку, в которой всего штата - главный (очень главный) редактор, девочка-на-все-руки (она умела фотографировать, покупать бумагу и проставляться в типографии) и верстальщик (хотя набирали и верстали они все втроем).
Показываю очередной бред. Берут. И даже (вот оно, счастье!) расчитываются за предыдущий. Торжественно вручают номер с моим текстом.
Я смотрю, потом долго и аккуратно подбираю слова. И толкаю речь. Мол, я ваш по гроб жизни за публикацию. И по три гроба - за гонорар. А потом предельно мягко намекаю: мол, ребята, я ведь его написал более-менее грамотно, я-то помню. А тут в каждой фразе по пять детских ошибок.
Все это стараюсь формулировать с французской галантностью и деликатностью: а то в следующий раз не возьмут, гады; у них таких желающих рассказ накарябать километровая очередь стоит.
Верстальщик все-таки оскорбляется и кричит, что набирал буква в букву, и что текст потом вычитывали. Очень Главный Редактор оскорбляется еще больше верстальщика и говорит, что ошибок быть не может, потому что вот же у них сидит замечательный корректор (и тычет пальцем в девочку-на-все-руки). Девочка-на-все-руки тоже оскорбляется, долго рассказывает про врожденную грамотность, которую она унаследовала от дедушки - рисовальщика афиш. Но мало того, - с надрывом продолжает она, - каждую [бип] букву в этом [бип] рассказе и во всех других [бип-бип-бип] текстах она, не полностью доверяя себе, перепроверяет по справочнику.
Не обычному [бип-бип] ширпотребовскому справочнику, а специально заказанному редакцией в пединституте - за [бип-бип] знает какие деньги!
И гневно трясет этим справочником: самопальной брошюрой из отксеренных машинописных страниц.
Внизу обложки стоит название вуза и кафедры, а в центре - залихватски, с разрядкой, жирно: "Справочник редактора и карректора". Да-да, именно так...