Кто стоял за восстанием Спартака? (3 из 13, часть II)
ДРЕВНИЙ РИМ ГЛАЗАМИ XXI ВЕКА
Предыдущая часть ***** Оглавление ***** Следующая часть
ГЛАВА 3. РИМСКАЯ «ПАРТИЯ ЖУЛИКОВ И ВОРОВ».
ЧАСТЬ II. ИСТОЧНИКИ ДОХОДОВ
Любая элита прежде всего характеризуется тем способом, каким она «кушает», то есть отбирает ресурсы у нижестоящих слоев социума. Для всадников это была торговая и финансовая деятельность, при опоре на те преимущества, которые предоставляло им Римское Государство, доминировавшее в масштабе всего Средиземноморья. Для нобилей это был контроль за государственной властью, который они «монетизировали» в том числе и через посредство всадников, в обмен на взятки и откаты. В целом, монополию на власть римские «жулики и воры» конвертировали в деньги и недвижимость по следующим девяти основным схемам (о десятой схеме - покровительстве пиратам, мы уже рассказали в предыдущем разделе):
1) Незаконная «приватизация» общественной земли.
Обширный фонд государственных земель Рима составили земли, юридически отобранные у покоренных народов Италии. Эти земли по старинному закону каждый мог взять во временное пользование, обрабатывая и перечисляя небольшой налог в казну. На практике большую часть общественной земли захватили олигархи и устроили там огромные латифундии, основанные на применении рабского труда, в ущерб свободным крестьянам и сельхозрабочим. Со временем олигархи стали рассматривать эти земли как свою частную собственность. Критика олигархов по этому пункту и попытка отобрать часть земли для раздачи крестьянам стала ключевой темой римских «Навальных» - братьев Гракхов. Их обоих в конце концов убили «за экстремизм».
2) Взятки в судах.
Коллегии присяжных в судах высшей юрисдикции до реформы Гая Гракха (и после сулланской реставрации) комплектовались исключительно из сенаторов. Цицерон в своих разоблачительных речах не раз намекал на размах коррупции, свойственный римским судебным учреждениям. Люди там входили в тонкости: могли потребовать взятку не деньгами, а загадать, чтобы такая-то недоступная женщина пришла к продажному сенатору на ночь (на нее могли надавить через долги мужа и т.п.). Об этом рассказывает Цицерон в связи с делом Клодия.
3) Распилы и откаты на государственных поставках и подрядах.
Приведу в качестве иллюстрации эпизод, описанный Титом Ливием:
«Государство обязалось возмещать откупщикам все убытки, какие им причинят кораблекрушения при перевозках за море - для войска - припасов, оружия и снаряжения, и эти негодяи часто доносили о вымышленных кораблекрушениях или нарочно подстраивали гибель судов, к немалой для себя выгоде. Они грузили дешевые товары, и притом в ничтожном количестве, на старые корабли, топили их в открытом море, высаживая матросов в заранее приготовленные лодки, а потом лгали, будто погибли очень ценные грузы. Сенат об этом знал, но судебного разбирательства не назначил, оттого что не хотел в такое тяжелое время ожесточать против себя и против государства влиятельное сословие откупщиков. Но народ оказался строже сената...»
Мошенников наказали только благодаря настойчивости «Навальных» (народных трибунов). Сенат, я уверен, был в доле изначально. Опасаясь, что во время спокойного расследования откупщики проболтаются о своей «крыше», сенаторы перехватили инициативу и обвинили их по «расстрельной» статье. В итоге исполнители сбежали, не решаясь связываться со следствием.
Помимо военных поставок, было еще одно обширное поприще для коррупции - дорожное строительство. Уже во времена первого века Империи, один сенатор-правдоруб добился от императора поручения расследовать злоупотребления, связанные с подрядами на строительство дорог в Италии. Выявился поистине московский размах махинаций, в которые оказались вовлечены представители самых влиятельных сенаторских семей. Дело поспешили замять. Вас никогда не удивляло, почему римские власти с такой готовностью тратили колоссальные суммы на постройку дорог? До сих пор вся Европа перечерчена римскими дорогами из конца в конец. А разгадка проста: большая часть ассигнованных сумм шла на распилы и откаты, в кубышку самим сенаторам. А дороги потом строили бесплатно подневольные солдатики. Правда, нужно отдать должное римским коррупционерам: они не экономили на качестве дорог, поэтому те простояли тысячелетия, в отличие от московской плитки, не пережившей во многих местах и одну зиму.
4) Мздоимство и прямой грабеж в регионах.
Проконсулами (губернаторами) провинций становились бывшие преторы и консулы, проходя дополнительный фильтр сенатского назначения. Можно предположить, что значительную часть награбленных средств претендент затем отдавал своим лоббистам. Иногда, если он слишком беспредельничал, а делиться не хотел, против губернатора возбуждали показательный «антикоррупционный процесс». Не для того, чтобы серьезно наказать, а чтобы заставить откупаться. Типичный пример - процесс против пропретора Сицилии Гая Верреса, который дошел до того, что пытал и убивал полноправных римских граждан. Обвинителем на этом процессе был знаменитый Цицерон. Веррес в итоге переправил большую часть награбленного на счета своих влиятельных защитников, а с остатками удалился на покой в свое поместье на тогдашнем «Лазурном Берегу». Надо полагать, и Цицерону кое-что перепало из вторых рук, как необходимому действующему лицу этого спектакля.
Впрочем, ограбление провинциалов не всегда следует связывать с моральной нечистоплотностью римских губернаторов. Эта мера нередко проводилась из политических («педагогических») соображений, дабы приструнить местное население. Губернатор просто совмещал приятное с полезным и заодно компенсировал за негосударственный счет свои представительские расходы. К примеру, историка Саллюстия обвиняют в том, что, будучи губернатором провинции Нижняя Африка, он ограбил ее до нитки и не попал под суд только дав взятку Цезарю. Однако нужно учитывать, что это была новообразованная провинция, подчиненная Цезарем Риму за то, что ее полусуверенный царек поддерживал помпеянцев. И что еще важнее, это царек во время войны позволял себе возноситься над нуждавшимися в нем оппозиционерами, над римскими сенаторами и консулярами. А Цезарь, будучи ярым националистом, принципиально не терпел унижения римского достоинства, даже если речь шла о его политических противниках. Скорее всего, Цезарь прямо отдал эту провинцию в «кормление» Саллюстию за верную службу, заранее оговорив размер «заноса» ($1 200 000 по утверждению Цицерона), дабы тот, во славу Рима, довел наглых туземцев до нищеты и заставил почувствовать, «кто в доме хозяин».
Римляне, к их чести, вели себя с наглыми и непокорными народами по принципиально иной схеме, чем нынешняя РФ, - они придерживались в этом отношении сталинской, а не путинской модели. Поэтому непререкаемая Римская гегемония в Средиземноморье продлилась четыре сотни лет, а путинская Россия может развалиться с минуты на минуту. Рим стал разваливаться, только когда по примеру путинцев сделал себя зависимым от варваров-федератов и начал «кормить Кавказ», а своих коренных граждан низвел до уровня бесправного тяглового скота.
5) Откаты на налоговых откупах.
«Свои» откупщики выигрывали тендер по сбору налогов и давали откат сенаторской «крыше». Впоследствии они «добирали» свое в провинциях, сдирая три шкуры с населения. В этом их поддерживали всеми своими карательными возможностями военные губернаторы провинций, которым налоговики тоже, разумеется, «заносили» определенную мзду. Именно эта система вызвала ненависть к римлянам в провинции Азия и подтолкнула ее население к поддержке Митридата.
6) Присвоение военной добычи.
Как мы знаем на документированных примерах Лукулла, Помпея, Цезаря и т.д., значительную часть награбленного во время войны полководец (сенаторская креатура) отправлял в личные закрома. Несомненно, он потом делился с теми, кто содействовал его назначению. Нередко и сами войны развязывались не по политическим соображениям, а с целью грабежа невраждебных, но «слишком богатых» стран. Типичный пример - войны Цезаря в Галлии, которые сделали его миллиардером. Значительная часть сената во главе с неподкупным Катоном возражала против этих войн, считая их грабительскими и преступными. Катон - из принципа, остальные - потому что Цезарь им не «заносил». А те, кому «заносил», не возражали.
7) Взятки по дипломатической линии.
Чтобы не стать очередной жертвой римской алчности, сателлитные царьки щедро ублажали влиятельных сенаторов. Посольства зависимых и союзных полисов тоже не обходились без взяток. Иногда дипломатическая коррупция принимала такие масштабы, что вредила стратегическим интересам и самому престижу Рима. Известный пример - война с нумидийским царем Югуртой, которая длилась годами (112-105 гг. до н.э.), потому что он банально откупался от римских полководцев, выкупал у них назад своих пленных и захваченное оружие. В конце концов, Югурта приехал в Рим, чтобы решить свои проблемы радикально, и скупил весь сенат на корню. Его подвела излишняя наглость: он начал убивать своих противников прямо в Риме, что было уже чересчур даже для продажного государства. В итоге Югурту, как и Каддафи, поймали и убили в канализации (Мамертинская тюрьма, где удавили бедного царя, была ответвлением Римской Клоаки).
Югурта, царь Нумидии (160-104 гг. до н.э.)
8) Культивирование «суверенных бантустанов» для негосударственной эксплуатации.
Политика сохранения многочисленных формально суверенных царств и княжеств на Ближнем Востоке, по-видимому, не всегда объяснялась политическими соображениями. Таким образом сохранялся ресурс для дипломатической коррупции и иных форматов эксплуатации данных регионов, осуществляемых помимо государства. Доходы от этих регионов, которые в ином случае поступали бы в госказну, царьки «суверенных бантустанов» переправляли своим влиятельным покровителям в частном порядке. Наиболее успешными в выстраивании таких схем были Сулла, Лукулл и Помпей, поочередно сражавшиеся с Митридатом на Востоке и растянувшие это удовольствие на два десятка лет.
Наиболее крупная и старая афера такого рода, на мой взгляд, разворачивалась вокруг Египта. С точки зрения соотношения сил, римляне могли без труда присоединить Египет еще в середине II века до н.э., после покорения Македонии, разгрома Сирии, разрушения Карфагена и окончательного подчинения Греции. Как показал опыт Цезаря, для этого хватило бы небольшого контингента, высаженного в Александрии. Многомиллионное феллахское население этой страны было вне политики, для него речь шла просто о замене чужой греко-македонской администрации на чужую римскую администрацию. Но почему-то римляне не делали такой попытки в течение целой сотни лет, вплоть до Октавиана. Между тем, Египет - это богатейшая страна античного Ближнего Востока, буквально склад сокровищ, настоящее Эльдорадо. Египет, кроме прочего, это еще и житница Средиземноморья, египетским хлебом питалась урбанизированная Италия. Но алчные римляне, ограбившие весь мир, почему-то в отношении Египта сто лет «постятся и слушают радио Радонеж», скромно покупают египетское зерно, вместо того, чтобы взять его бесплатно. Среди десятков честолюбивых римских полководцев за все это время не нашлось ни одного, кто покусился бы на Египет если не ради денег, то хотя бы ради славы и триумфа. И в то же самое время, борясь за право пограбить скромные владения Митридата, Марий и Сулла развязали многолетнюю гражданскую войну, а Помпей и Лукулл (чуть позже) довели Республику до серьезного политического кризиса. А про Египет эти хищники даже не заикались. Историков античности это почему-то совершенно не удивляет. Объяснять это «дипломатической добросовестностью» римлян, которым, якобы, «было совестно» завоевывать дружественную страну, всегда шедшую в форватере римской политики, - просто смешно. Когда это было выгодно, римляне не стеснялись устраивать провокации против вполне мирных и дружественных стран, чтобы получить предлог их ограбить.
Мотив, стоявший за решением оставить Египту формальную независимость, был настолько сильным и притягательным для римских «жуликов и воров», что заставлял их десятилетиями отказываться от желания разграбить эту страну. И этот мотив мог быть только корыстным. Очевидно, Египет в качестве «суверенного» государства приносил римской верхушке гораздо больше прибылей, чем мог бы принести в качестве официальной провинции Рима. Это, по-видимому, та же самая причина, которая мотивирует элиты Запада оставлять в качестве «независимых стран» нефтяные деспотии Персидского залива и РФ. Только вместо топлива тогда выступало зерно. Можно полагать, что римский капитал был монопольным посредником при экспорте египетского зерна. При этом большая часть выручки от продажи, формально принадлежащая египетским правителям, переправлялась в Рим, как плата за номинальную независимость, - но не государству, а частным лицам, верхушке сената. Кроме того, при таком порядке спекулятивная маржа от продажи египетского зерна в Италии могла быть гораздо выше. Если бы Египет официально принадлежал Риму, то у квиритов возникли бы вопросы, почему трофейное зерно продается им втридорога, а маржу от продажи получают частные лица, а не казна.
В этом контексте совершенно иную трактовку получает введенная Гаем Гракхом и впоследствии охотно поддержанная оптиматами программа «велфера» для римских пролетариев. Как известно, начиная с 120-х гг. государство продавало римской бедноте (по социальному списку) зерно по существенно сниженным ценам. Неизбежность этой меры, по-видимому, как раз и связана с тем, что закрутилась египетская афера, и монополисты резко подняли цены на продовольствие. «Жулики и воры», во избежание волнений в столице, компенсировали расходы на хлеб римской бедноте («москвичам»), чтобы безнаказанно взимать продуктовую маржу с более зажиточных слоев и с других регионов Италии. В наше время то же самое повсюду в мире происходит с ценами на бензин, только вот «бензиновый велфер» бедноте никто не предлагает. Все-таки античные «жулики и воры» были гуманнее нынешних.
Несколько иначе в свете нашей концепции выглядит и экспедиция Цезаря в Египет. Очевидно же, что классическая версия абсурдна. Чтобы закрепить победу при Фарсале, Цезарь должен был гнаться за помпеянцами по пятам, не давая им времени скопить новые силы. А вместо этого он на много месяцев застрял в Египте, рискуя потерять все, хотя правители этой страны были готовы оказать ему любую помощь и даже пошли на такой радикальный жест, как убийство Помпея. Египтяне продемонстрировали Цезарю, что полностью сожгли мосты в отношении враждебной ему партии, а он вместо «спасибо» начал с ними воевать. Притормозив преследование помпеянцев, он впоследствии был вынужден расхлебывать две новых войны против сенаторских полчищ - в Тунисе и в Испании. Причем в Испании, при Мунде, для Цезаря шла речь о жизни и смерти, пришлось лично поднимать батальоны в атаку с красным флагом в руках. Вот и приходится историкам, чтобы объяснить такую беспечность самого трезвого античного политика, выдумывать фантазии о «чарах Клеопатры» или всерьез воспринимать крокодильи слезы Цезаря по невинно убиенному Помпею («Где брат твой, Каин?»).
Объяснением странного поведения Цезаря может быть только одно: впечатлившись римскими раздорами, египтяне ошибочно сделали вывод о слабости Рима и разорвали неформальные кабальные отношения с римским капиталом. Это как если бы нынешняя верхушка РФ, обнадеженная кризисом в США и ЕС, перестала вывозить нефтедоллары в западные банки, выгнала таджиков с азербайджанцами, объявила «Россию для русских» и начала активно развивать индустрию и науку. Тогда все становится на свои места, и поведение крайне прагматичного Цезаря находит рациональное объяснение. Возвратив римским капиталистам прибыли, связанные с Египтом, он добавил себе авторитета не меньше, чем выигранными сражениями против помпеянцев. Ради этого действительно стоило рискнуть и задержаться в Египте. А роман с Клеопатрой - отмазка для наивного электората («Богатые тоже плачут» и т.п.).
9) Политический рэкет и рейдерство.
Будучи злобными хищниками по своей природе, римские элитарии не могли ограничиться грабежом только других народов и при первой же возможности начинали убивать и грабить друг друга. Это логично: после ограбления римлянами всей ойкумены, самым лакомым объектом для грабежа стали сами римские олигархи. Герой одной детской книжки сказал об этом так: «Если я съем креветку, то получу только креветку. Но если я съем рыбку, которая перед этим съела креветку, то я получу и рыбку, и креветку» (Б.Федоров «Путешествие вверх»).
Начало римскому каннибализму положили популяры в 87 г., по неосмотрительности сделав своим лидером выжившего из ума старика Мария. Но «якобинский» террор марианцев был вполне наивным, они избавлялись от своих врагов, кое-что приворовывали по мелочам, но не превращали это дело в бизнес. Более того, избавившись от маразматика Мария, они собственноручно истребили наиболее ярых приверженцев террора - орду хунвейбинов, набранную Марием из рабов. Напротив, «консерватор» Сулла аналогичную орду рабов-штурмовиков впоследствии наградил за разбой и убийства римским гражданством.
Оптиматы, вернув себе власть в Риме под лозунгами восстановления законности и стабильности после «лихих девяностых», превратили политический террор в инструмент рейдерства, в конвейер личного обогащения. Форма, которую принял сулланский «белый» террор окончательно уничтожила в сознании римлян те ценности, ради которых стоило затевать реставрацию. Римское общество традиционно держалось на крепких родственных связях, на святости вассальных отношений патрон-клиент, на трепетном отношении к частной собственности и юридическому крючкотворству. Сулла не оставил от этого камня на камне. Он вынудил родственников доносить друг на друга, чтобы сохранить за семьей хотя бы ту часть конфискованного имущества, которая доставалась доносчику. Он поощрял доносы рабов на своих господ, что для рабовладельческого общества - чистое самоубийство. В списки репрессированных массово заносились состоятельные граждане, далекие от политики, чтобы друзья Суллы могли завладеть их имуществом. Нередко людей вносили в эти списки уже задним числом, по факту убийства и ограбления. Люди, запятнавшие себя террором и рейдерством (такие, как Помпей и Красс), определяли политику партии оптиматов и в последующие десятилетия.
Луций Корнелий Сулла (138-78 гг. до н.э.)
От обвинений в политическом рейдерстве не свободны и самые лучшие из оптиматов, не причастные к сулланским проскрипциям. Например, Саллюстий бросил такое обвинение в лицо Цицерону. Он утверждал, что, расправляясь с заговорщиками - сторонниками Катилины во время своего консульства, Цицерон выносил решения о жизни и смерти в зависимости от размера взяток, предлагаемых родственниками подозреваемых. При этом деньги вымогались под страхом смерти в том числе и у тех людей, которые никакого ношения к заговору не имели. Свои обвинения в адрес Цицерона Саллюстий выразил в чеканных антикоррупционных формулировках:
«Если мои обвинения ложны, отчитайся: какое имущество ты получил от отца, насколько умножил его, ведя дела в суде, на какие деньги приобрел дом, выстроил тускульскую и помпейскую усадьбы, потребовавшие огромных расходов? Если же ты об этом умалчиваешь, то кто может усомниться в том, что богатства эти ты собрал, пролив кровь сограждан и принеся им несчастья?»
Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н.э.)
Впрочем, как мы упоминали выше, Цицерону было что ответить на это:
«Не разорил ли он, управляя Нижней Африкой, свою провинцию так, что испытания, каким наши союзники подверглись во времена мира, превзошли все то, что они претерпели и чего ожидали во время войны? Откуда выкачал он столько, сколько смог либо перевести путем кредитных операций, либо втиснуть в трюмы кораблей? Столько, повторяю, он выкачал, сколько захотел. Чтобы не отвечать перед судом, он сговаривается с Цезарем за 1200000 сестерциев. Если какое-нибудь из этих обвинений ложно, опровергни его перед этими вот людьми: на какие средства ты, который еще недавно не смог выкупить даже дом отца, вдруг, разбогатев словно во сне, приобрел сады, стоившие огромных денег, усадьбу Гая Цезаря в Тибуре и другие владения? И ты не поколебался спросить, почему я купил дом Публия Красса, когда сам ты - давнишний собственник усадьбы, недавно принадлежавшей Цезарю! Повторяю, не проев, а сожрав отцовское имущество, какими же путями недавно достиг ты такого изобилия и такого богатства?»
Гай Саллюстий Крисп (86-34 гг. до н.э.)
Следует напомнить, что и Цицерон, и Саллюстий - это лучшие, наиморальнейшие представители римской элиты того времени, практически «совесть нации», один - со стороны оптиматов, другой - со стороны популяров. В наше время первый занял бы достойное место в рядах «Единой России», а второй - в рядах ЛДПР, и однопартийцы отнюдь не посчитали бы этих хватких парней «интеллигентствующими лохами» и «терпилами».
О политической стратегии «партии» оптиматов и том, какую роль сыграло в ее истории восстание Спартака, мы расскажем в следующем разделе. Политика оптиматов по сути своей была оборонительной и реактивной, она становится понятной в сопоставлении с политикой популяров, которые, в качестве претендентов на жизненное пространство, были активной наступательной силой.
Продолжение
******
Примечание: данный текст написан в рамках эксперимента, в качестве ответного дара блоггерам. Допускается перепечатка любых его частей на любых площадках для бесплатного доступа, при условии сохранения авторства (Сергей Корнев) и ссылки на блог автора (culturgy.livejournal.com или kornev.livejournal.com).
Предыдущая часть ***** Оглавление ***** Следующая часть
ГЛАВА 3. РИМСКАЯ «ПАРТИЯ ЖУЛИКОВ И ВОРОВ».
ЧАСТЬ II. ИСТОЧНИКИ ДОХОДОВ
Любая элита прежде всего характеризуется тем способом, каким она «кушает», то есть отбирает ресурсы у нижестоящих слоев социума. Для всадников это была торговая и финансовая деятельность, при опоре на те преимущества, которые предоставляло им Римское Государство, доминировавшее в масштабе всего Средиземноморья. Для нобилей это был контроль за государственной властью, который они «монетизировали» в том числе и через посредство всадников, в обмен на взятки и откаты. В целом, монополию на власть римские «жулики и воры» конвертировали в деньги и недвижимость по следующим девяти основным схемам (о десятой схеме - покровительстве пиратам, мы уже рассказали в предыдущем разделе):
1) Незаконная «приватизация» общественной земли.
Обширный фонд государственных земель Рима составили земли, юридически отобранные у покоренных народов Италии. Эти земли по старинному закону каждый мог взять во временное пользование, обрабатывая и перечисляя небольшой налог в казну. На практике большую часть общественной земли захватили олигархи и устроили там огромные латифундии, основанные на применении рабского труда, в ущерб свободным крестьянам и сельхозрабочим. Со временем олигархи стали рассматривать эти земли как свою частную собственность. Критика олигархов по этому пункту и попытка отобрать часть земли для раздачи крестьянам стала ключевой темой римских «Навальных» - братьев Гракхов. Их обоих в конце концов убили «за экстремизм».
2) Взятки в судах.
Коллегии присяжных в судах высшей юрисдикции до реформы Гая Гракха (и после сулланской реставрации) комплектовались исключительно из сенаторов. Цицерон в своих разоблачительных речах не раз намекал на размах коррупции, свойственный римским судебным учреждениям. Люди там входили в тонкости: могли потребовать взятку не деньгами, а загадать, чтобы такая-то недоступная женщина пришла к продажному сенатору на ночь (на нее могли надавить через долги мужа и т.п.). Об этом рассказывает Цицерон в связи с делом Клодия.
3) Распилы и откаты на государственных поставках и подрядах.
Приведу в качестве иллюстрации эпизод, описанный Титом Ливием:
«Государство обязалось возмещать откупщикам все убытки, какие им причинят кораблекрушения при перевозках за море - для войска - припасов, оружия и снаряжения, и эти негодяи часто доносили о вымышленных кораблекрушениях или нарочно подстраивали гибель судов, к немалой для себя выгоде. Они грузили дешевые товары, и притом в ничтожном количестве, на старые корабли, топили их в открытом море, высаживая матросов в заранее приготовленные лодки, а потом лгали, будто погибли очень ценные грузы. Сенат об этом знал, но судебного разбирательства не назначил, оттого что не хотел в такое тяжелое время ожесточать против себя и против государства влиятельное сословие откупщиков. Но народ оказался строже сената...»
Мошенников наказали только благодаря настойчивости «Навальных» (народных трибунов). Сенат, я уверен, был в доле изначально. Опасаясь, что во время спокойного расследования откупщики проболтаются о своей «крыше», сенаторы перехватили инициативу и обвинили их по «расстрельной» статье. В итоге исполнители сбежали, не решаясь связываться со следствием.
Помимо военных поставок, было еще одно обширное поприще для коррупции - дорожное строительство. Уже во времена первого века Империи, один сенатор-правдоруб добился от императора поручения расследовать злоупотребления, связанные с подрядами на строительство дорог в Италии. Выявился поистине московский размах махинаций, в которые оказались вовлечены представители самых влиятельных сенаторских семей. Дело поспешили замять. Вас никогда не удивляло, почему римские власти с такой готовностью тратили колоссальные суммы на постройку дорог? До сих пор вся Европа перечерчена римскими дорогами из конца в конец. А разгадка проста: большая часть ассигнованных сумм шла на распилы и откаты, в кубышку самим сенаторам. А дороги потом строили бесплатно подневольные солдатики. Правда, нужно отдать должное римским коррупционерам: они не экономили на качестве дорог, поэтому те простояли тысячелетия, в отличие от московской плитки, не пережившей во многих местах и одну зиму.
4) Мздоимство и прямой грабеж в регионах.
Проконсулами (губернаторами) провинций становились бывшие преторы и консулы, проходя дополнительный фильтр сенатского назначения. Можно предположить, что значительную часть награбленных средств претендент затем отдавал своим лоббистам. Иногда, если он слишком беспредельничал, а делиться не хотел, против губернатора возбуждали показательный «антикоррупционный процесс». Не для того, чтобы серьезно наказать, а чтобы заставить откупаться. Типичный пример - процесс против пропретора Сицилии Гая Верреса, который дошел до того, что пытал и убивал полноправных римских граждан. Обвинителем на этом процессе был знаменитый Цицерон. Веррес в итоге переправил большую часть награбленного на счета своих влиятельных защитников, а с остатками удалился на покой в свое поместье на тогдашнем «Лазурном Берегу». Надо полагать, и Цицерону кое-что перепало из вторых рук, как необходимому действующему лицу этого спектакля.
Впрочем, ограбление провинциалов не всегда следует связывать с моральной нечистоплотностью римских губернаторов. Эта мера нередко проводилась из политических («педагогических») соображений, дабы приструнить местное население. Губернатор просто совмещал приятное с полезным и заодно компенсировал за негосударственный счет свои представительские расходы. К примеру, историка Саллюстия обвиняют в том, что, будучи губернатором провинции Нижняя Африка, он ограбил ее до нитки и не попал под суд только дав взятку Цезарю. Однако нужно учитывать, что это была новообразованная провинция, подчиненная Цезарем Риму за то, что ее полусуверенный царек поддерживал помпеянцев. И что еще важнее, это царек во время войны позволял себе возноситься над нуждавшимися в нем оппозиционерами, над римскими сенаторами и консулярами. А Цезарь, будучи ярым националистом, принципиально не терпел унижения римского достоинства, даже если речь шла о его политических противниках. Скорее всего, Цезарь прямо отдал эту провинцию в «кормление» Саллюстию за верную службу, заранее оговорив размер «заноса» ($1 200 000 по утверждению Цицерона), дабы тот, во славу Рима, довел наглых туземцев до нищеты и заставил почувствовать, «кто в доме хозяин».
Римляне, к их чести, вели себя с наглыми и непокорными народами по принципиально иной схеме, чем нынешняя РФ, - они придерживались в этом отношении сталинской, а не путинской модели. Поэтому непререкаемая Римская гегемония в Средиземноморье продлилась четыре сотни лет, а путинская Россия может развалиться с минуты на минуту. Рим стал разваливаться, только когда по примеру путинцев сделал себя зависимым от варваров-федератов и начал «кормить Кавказ», а своих коренных граждан низвел до уровня бесправного тяглового скота.
5) Откаты на налоговых откупах.
«Свои» откупщики выигрывали тендер по сбору налогов и давали откат сенаторской «крыше». Впоследствии они «добирали» свое в провинциях, сдирая три шкуры с населения. В этом их поддерживали всеми своими карательными возможностями военные губернаторы провинций, которым налоговики тоже, разумеется, «заносили» определенную мзду. Именно эта система вызвала ненависть к римлянам в провинции Азия и подтолкнула ее население к поддержке Митридата.
6) Присвоение военной добычи.
Как мы знаем на документированных примерах Лукулла, Помпея, Цезаря и т.д., значительную часть награбленного во время войны полководец (сенаторская креатура) отправлял в личные закрома. Несомненно, он потом делился с теми, кто содействовал его назначению. Нередко и сами войны развязывались не по политическим соображениям, а с целью грабежа невраждебных, но «слишком богатых» стран. Типичный пример - войны Цезаря в Галлии, которые сделали его миллиардером. Значительная часть сената во главе с неподкупным Катоном возражала против этих войн, считая их грабительскими и преступными. Катон - из принципа, остальные - потому что Цезарь им не «заносил». А те, кому «заносил», не возражали.
7) Взятки по дипломатической линии.
Чтобы не стать очередной жертвой римской алчности, сателлитные царьки щедро ублажали влиятельных сенаторов. Посольства зависимых и союзных полисов тоже не обходились без взяток. Иногда дипломатическая коррупция принимала такие масштабы, что вредила стратегическим интересам и самому престижу Рима. Известный пример - война с нумидийским царем Югуртой, которая длилась годами (112-105 гг. до н.э.), потому что он банально откупался от римских полководцев, выкупал у них назад своих пленных и захваченное оружие. В конце концов, Югурта приехал в Рим, чтобы решить свои проблемы радикально, и скупил весь сенат на корню. Его подвела излишняя наглость: он начал убивать своих противников прямо в Риме, что было уже чересчур даже для продажного государства. В итоге Югурту, как и Каддафи, поймали и убили в канализации (Мамертинская тюрьма, где удавили бедного царя, была ответвлением Римской Клоаки).
Югурта, царь Нумидии (160-104 гг. до н.э.)
8) Культивирование «суверенных бантустанов» для негосударственной эксплуатации.
Политика сохранения многочисленных формально суверенных царств и княжеств на Ближнем Востоке, по-видимому, не всегда объяснялась политическими соображениями. Таким образом сохранялся ресурс для дипломатической коррупции и иных форматов эксплуатации данных регионов, осуществляемых помимо государства. Доходы от этих регионов, которые в ином случае поступали бы в госказну, царьки «суверенных бантустанов» переправляли своим влиятельным покровителям в частном порядке. Наиболее успешными в выстраивании таких схем были Сулла, Лукулл и Помпей, поочередно сражавшиеся с Митридатом на Востоке и растянувшие это удовольствие на два десятка лет.
Наиболее крупная и старая афера такого рода, на мой взгляд, разворачивалась вокруг Египта. С точки зрения соотношения сил, римляне могли без труда присоединить Египет еще в середине II века до н.э., после покорения Македонии, разгрома Сирии, разрушения Карфагена и окончательного подчинения Греции. Как показал опыт Цезаря, для этого хватило бы небольшого контингента, высаженного в Александрии. Многомиллионное феллахское население этой страны было вне политики, для него речь шла просто о замене чужой греко-македонской администрации на чужую римскую администрацию. Но почему-то римляне не делали такой попытки в течение целой сотни лет, вплоть до Октавиана. Между тем, Египет - это богатейшая страна античного Ближнего Востока, буквально склад сокровищ, настоящее Эльдорадо. Египет, кроме прочего, это еще и житница Средиземноморья, египетским хлебом питалась урбанизированная Италия. Но алчные римляне, ограбившие весь мир, почему-то в отношении Египта сто лет «постятся и слушают радио Радонеж», скромно покупают египетское зерно, вместо того, чтобы взять его бесплатно. Среди десятков честолюбивых римских полководцев за все это время не нашлось ни одного, кто покусился бы на Египет если не ради денег, то хотя бы ради славы и триумфа. И в то же самое время, борясь за право пограбить скромные владения Митридата, Марий и Сулла развязали многолетнюю гражданскую войну, а Помпей и Лукулл (чуть позже) довели Республику до серьезного политического кризиса. А про Египет эти хищники даже не заикались. Историков античности это почему-то совершенно не удивляет. Объяснять это «дипломатической добросовестностью» римлян, которым, якобы, «было совестно» завоевывать дружественную страну, всегда шедшую в форватере римской политики, - просто смешно. Когда это было выгодно, римляне не стеснялись устраивать провокации против вполне мирных и дружественных стран, чтобы получить предлог их ограбить.
Мотив, стоявший за решением оставить Египту формальную независимость, был настолько сильным и притягательным для римских «жуликов и воров», что заставлял их десятилетиями отказываться от желания разграбить эту страну. И этот мотив мог быть только корыстным. Очевидно, Египет в качестве «суверенного» государства приносил римской верхушке гораздо больше прибылей, чем мог бы принести в качестве официальной провинции Рима. Это, по-видимому, та же самая причина, которая мотивирует элиты Запада оставлять в качестве «независимых стран» нефтяные деспотии Персидского залива и РФ. Только вместо топлива тогда выступало зерно. Можно полагать, что римский капитал был монопольным посредником при экспорте египетского зерна. При этом большая часть выручки от продажи, формально принадлежащая египетским правителям, переправлялась в Рим, как плата за номинальную независимость, - но не государству, а частным лицам, верхушке сената. Кроме того, при таком порядке спекулятивная маржа от продажи египетского зерна в Италии могла быть гораздо выше. Если бы Египет официально принадлежал Риму, то у квиритов возникли бы вопросы, почему трофейное зерно продается им втридорога, а маржу от продажи получают частные лица, а не казна.
В этом контексте совершенно иную трактовку получает введенная Гаем Гракхом и впоследствии охотно поддержанная оптиматами программа «велфера» для римских пролетариев. Как известно, начиная с 120-х гг. государство продавало римской бедноте (по социальному списку) зерно по существенно сниженным ценам. Неизбежность этой меры, по-видимому, как раз и связана с тем, что закрутилась египетская афера, и монополисты резко подняли цены на продовольствие. «Жулики и воры», во избежание волнений в столице, компенсировали расходы на хлеб римской бедноте («москвичам»), чтобы безнаказанно взимать продуктовую маржу с более зажиточных слоев и с других регионов Италии. В наше время то же самое повсюду в мире происходит с ценами на бензин, только вот «бензиновый велфер» бедноте никто не предлагает. Все-таки античные «жулики и воры» были гуманнее нынешних.
Несколько иначе в свете нашей концепции выглядит и экспедиция Цезаря в Египет. Очевидно же, что классическая версия абсурдна. Чтобы закрепить победу при Фарсале, Цезарь должен был гнаться за помпеянцами по пятам, не давая им времени скопить новые силы. А вместо этого он на много месяцев застрял в Египте, рискуя потерять все, хотя правители этой страны были готовы оказать ему любую помощь и даже пошли на такой радикальный жест, как убийство Помпея. Египтяне продемонстрировали Цезарю, что полностью сожгли мосты в отношении враждебной ему партии, а он вместо «спасибо» начал с ними воевать. Притормозив преследование помпеянцев, он впоследствии был вынужден расхлебывать две новых войны против сенаторских полчищ - в Тунисе и в Испании. Причем в Испании, при Мунде, для Цезаря шла речь о жизни и смерти, пришлось лично поднимать батальоны в атаку с красным флагом в руках. Вот и приходится историкам, чтобы объяснить такую беспечность самого трезвого античного политика, выдумывать фантазии о «чарах Клеопатры» или всерьез воспринимать крокодильи слезы Цезаря по невинно убиенному Помпею («Где брат твой, Каин?»).
Объяснением странного поведения Цезаря может быть только одно: впечатлившись римскими раздорами, египтяне ошибочно сделали вывод о слабости Рима и разорвали неформальные кабальные отношения с римским капиталом. Это как если бы нынешняя верхушка РФ, обнадеженная кризисом в США и ЕС, перестала вывозить нефтедоллары в западные банки, выгнала таджиков с азербайджанцами, объявила «Россию для русских» и начала активно развивать индустрию и науку. Тогда все становится на свои места, и поведение крайне прагматичного Цезаря находит рациональное объяснение. Возвратив римским капиталистам прибыли, связанные с Египтом, он добавил себе авторитета не меньше, чем выигранными сражениями против помпеянцев. Ради этого действительно стоило рискнуть и задержаться в Египте. А роман с Клеопатрой - отмазка для наивного электората («Богатые тоже плачут» и т.п.).
9) Политический рэкет и рейдерство.
Будучи злобными хищниками по своей природе, римские элитарии не могли ограничиться грабежом только других народов и при первой же возможности начинали убивать и грабить друг друга. Это логично: после ограбления римлянами всей ойкумены, самым лакомым объектом для грабежа стали сами римские олигархи. Герой одной детской книжки сказал об этом так: «Если я съем креветку, то получу только креветку. Но если я съем рыбку, которая перед этим съела креветку, то я получу и рыбку, и креветку» (Б.Федоров «Путешествие вверх»).
Начало римскому каннибализму положили популяры в 87 г., по неосмотрительности сделав своим лидером выжившего из ума старика Мария. Но «якобинский» террор марианцев был вполне наивным, они избавлялись от своих врагов, кое-что приворовывали по мелочам, но не превращали это дело в бизнес. Более того, избавившись от маразматика Мария, они собственноручно истребили наиболее ярых приверженцев террора - орду хунвейбинов, набранную Марием из рабов. Напротив, «консерватор» Сулла аналогичную орду рабов-штурмовиков впоследствии наградил за разбой и убийства римским гражданством.
Оптиматы, вернув себе власть в Риме под лозунгами восстановления законности и стабильности после «лихих девяностых», превратили политический террор в инструмент рейдерства, в конвейер личного обогащения. Форма, которую принял сулланский «белый» террор окончательно уничтожила в сознании римлян те ценности, ради которых стоило затевать реставрацию. Римское общество традиционно держалось на крепких родственных связях, на святости вассальных отношений патрон-клиент, на трепетном отношении к частной собственности и юридическому крючкотворству. Сулла не оставил от этого камня на камне. Он вынудил родственников доносить друг на друга, чтобы сохранить за семьей хотя бы ту часть конфискованного имущества, которая доставалась доносчику. Он поощрял доносы рабов на своих господ, что для рабовладельческого общества - чистое самоубийство. В списки репрессированных массово заносились состоятельные граждане, далекие от политики, чтобы друзья Суллы могли завладеть их имуществом. Нередко людей вносили в эти списки уже задним числом, по факту убийства и ограбления. Люди, запятнавшие себя террором и рейдерством (такие, как Помпей и Красс), определяли политику партии оптиматов и в последующие десятилетия.
Луций Корнелий Сулла (138-78 гг. до н.э.)
От обвинений в политическом рейдерстве не свободны и самые лучшие из оптиматов, не причастные к сулланским проскрипциям. Например, Саллюстий бросил такое обвинение в лицо Цицерону. Он утверждал, что, расправляясь с заговорщиками - сторонниками Катилины во время своего консульства, Цицерон выносил решения о жизни и смерти в зависимости от размера взяток, предлагаемых родственниками подозреваемых. При этом деньги вымогались под страхом смерти в том числе и у тех людей, которые никакого ношения к заговору не имели. Свои обвинения в адрес Цицерона Саллюстий выразил в чеканных антикоррупционных формулировках:
«Если мои обвинения ложны, отчитайся: какое имущество ты получил от отца, насколько умножил его, ведя дела в суде, на какие деньги приобрел дом, выстроил тускульскую и помпейскую усадьбы, потребовавшие огромных расходов? Если же ты об этом умалчиваешь, то кто может усомниться в том, что богатства эти ты собрал, пролив кровь сограждан и принеся им несчастья?»
Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н.э.)
Впрочем, как мы упоминали выше, Цицерону было что ответить на это:
«Не разорил ли он, управляя Нижней Африкой, свою провинцию так, что испытания, каким наши союзники подверглись во времена мира, превзошли все то, что они претерпели и чего ожидали во время войны? Откуда выкачал он столько, сколько смог либо перевести путем кредитных операций, либо втиснуть в трюмы кораблей? Столько, повторяю, он выкачал, сколько захотел. Чтобы не отвечать перед судом, он сговаривается с Цезарем за 1200000 сестерциев. Если какое-нибудь из этих обвинений ложно, опровергни его перед этими вот людьми: на какие средства ты, который еще недавно не смог выкупить даже дом отца, вдруг, разбогатев словно во сне, приобрел сады, стоившие огромных денег, усадьбу Гая Цезаря в Тибуре и другие владения? И ты не поколебался спросить, почему я купил дом Публия Красса, когда сам ты - давнишний собственник усадьбы, недавно принадлежавшей Цезарю! Повторяю, не проев, а сожрав отцовское имущество, какими же путями недавно достиг ты такого изобилия и такого богатства?»
Гай Саллюстий Крисп (86-34 гг. до н.э.)
Следует напомнить, что и Цицерон, и Саллюстий - это лучшие, наиморальнейшие представители римской элиты того времени, практически «совесть нации», один - со стороны оптиматов, другой - со стороны популяров. В наше время первый занял бы достойное место в рядах «Единой России», а второй - в рядах ЛДПР, и однопартийцы отнюдь не посчитали бы этих хватких парней «интеллигентствующими лохами» и «терпилами».
О политической стратегии «партии» оптиматов и том, какую роль сыграло в ее истории восстание Спартака, мы расскажем в следующем разделе. Политика оптиматов по сути своей была оборонительной и реактивной, она становится понятной в сопоставлении с политикой популяров, которые, в качестве претендентов на жизненное пространство, были активной наступательной силой.
Продолжение
******
Примечание: данный текст написан в рамках эксперимента, в качестве ответного дара блоггерам. Допускается перепечатка любых его частей на любых площадках для бесплатного доступа, при условии сохранения авторства (Сергей Корнев) и ссылки на блог автора (culturgy.livejournal.com или kornev.livejournal.com).