Тюльпаны Куторана
Начало 2013 года мы целиком и полностью посвятили Киммерии. Проведя новогодние каникулы в Коктебеле, уже в апреле мы вернулись в эти живописные места, но остановились для разнообразия в Орджоникидзе. При этом, страшно скучая по Коктебелю (ещё бы! видно его было у нас прямо с балкона)! И вот однажды утром мы снова отправились в Коктебель пешком по любимым холмам. Но если зимой мы начинали наш путь по пляжу, теперь мы отыскали короткую тропку от стройки у подножия Джан-Куторана - и быстро вскарабкались по склону вверх на хребет.
Тропка была крутой, бок горы прикрыл нас от холодного ветра с моря, и сразу сделалось очень жарко. Словно самой что ни на есть тёплой весной - а не ветреной и зябкой, какая выдалась в том году. Мы торопились, полные решимости одолеть подъём поскорее, ведь путь предстоял не близкий. Но не тут то было…
Оказалось, что на тёплом склоне растут ирисы. Да не просто растут редкими цветочками, радовавшими нас недавно на холмах над морем. Здесь ирисов было целое море. Они усеивали склон ярким огонёчками - и все, абсолютно все были разными. Жёлтые всех оттенков, сиреневые, фиолетовые, бордовые, синие… Внутри каждого цветка жил свой узор, неповторимый и завораживающий.
Выглянуло солнышко, подсветив нежные лепестки. Так что наше восхождение, начавшееся так бодро, безнадёжно переродилось в ползанье в самых нелепых и неудобных позах. Времени на подъёме мы не сэкономили - зато получили массу охотничьего азарта в попытках поймать как можно больше красоты…
Отклеившись наконец от ирисов, мы продолжили подъём - и через некоторое время увидели-таки море. Пейзаж был пасмурным, и всё же неизменно-привлекательным - причудливой формой мысов на морской глади, низким тяжёлым небом, миниатюрной россыпью домиков раскинувшегося внизу Орджоникидзе…
До окончания восхождения было ещё ой как далеко, но мы не спешили к вершине. Нас манила идея отыскать на Джан-Куторане ещё один весенний цветок Киммерии - тюльпан. И почему-то мы считали, что расти он должен под защитой горы, с безветренной стороны. А потому мы пошли траверсом вдоль хребта, по террасам меж роскошных, украшенных шишками сосен. Внизу открывались виды на дорогу и окрестные горы, за которыми скрывалась Феодосия. Под нами зеленела чудная полянка с цветущими белым цветом деревьями.
А вот тюльпанов на склоне не нашлось. Здесь вообще не было никаких цветов, к большому нашему разочарованию, и постепенно мы поднимались всё выше, намереваясь выбраться на верхнюю тропу. И тут-то, почти у самой спины хребта, нам встретился первый тюльпан. Это был узкий жёлтый бутон, не слишком заметный среди травы - Тюльпан Биберштейна. Рядом обнаружилось ещё несколько нежных цветков, и мы, обрадованные находкой, вдохновенно принялись за попытки фотографирования. Бутоны на тонких стебельках терзал ветер, и они катастрофически вываливались из фокуса. И вот пока мы упражнялись с фотоаппаратами, из-за туч снова выглянуло солнышко. И - о чудо! Бутоны принялись на глазах раскрываться, превращаясь в блестящие ярко-жёлтые звёздочки. Отвоевав у ветра несколько кадров, мы, довольные, выбрались на тропу и пошли к вершине.
Тут-то и оказалось, что мы совсем не понимали природы этого хрупкого цветка. Чем выше мы поднимались, и чем злее делался ветер - тем гуще окружали тропу тюльпаны. Через некоторое время мы шли уже среди сплошного жёлтого ковра. Цветы росли прямо из тропы, и приходилось идти с изобретательной осторожностью, потому что наступить на такое сияющее чудо казалось сущим варварством.
Мы прошли самую высокую точку горы, открылись виды на Тихую бухту и Коктебельскую долину. Синие дали, окантованные на переднем плане жёлтыми полянами тюльпанов, были восхитительны. А ветер остервенело бил в лицо, не на шутку норовя сшибить с ног, и, казалось, готов был выдуть из нас всю жизнь, пронизывая до самых костей. Ветер доводил до одурения, и в конце концов мы нырнули за спину Джан-Куторана, вправо - туда, где было потише и где качались жёлтые тюльпаны среди жёлтого гусиного лука и голубых искорок незабудок… Мы начали спуск вниз, в чудесную чашу долины, она распахивалась под нами всё шире, бесконечно красивая и просторная. На тропе росли похожие на герань сиреневые цветы, внизу, среди волнующихся охристых зарослей камышей, белой пеной цвёл тёрн. Светило солнце, море было ярко-синим в жёлтой окантовке берегов, а над морем светилось небо, сиреневое у горизонта, с белыми перьями облаков поверху…
В Тихой бухте цвели вишни - и уже знакомые сиреневые цветы среди травы. В море купался жизнерадостный чёрно-белый сеттер, на песке стоял художник с этюдником, а его подружка в ярко-оранжевой куртке танцевала рядом. По-настоящему танцевала - и их фигуры на фоне моря и залитого солнцем Орджоникидзе в холмах выглядели картинно-празднично. И всё светило ласковое весеннее солнышко, мы шли по дороге мимо цветущих вишен, и всё оборачивались на этот весёлый и жизнерадостный пейзаж. Море было густо-синим, плотным, будто выдавленная из тюбика краска. Вишнёвый цвет сиял белым на фоне голубого неба… Удивительно, но эта идиллическая картинка осталась лишь в памяти - нет ни одного кадра-подтверждения увиденного, только послевкусие праздника…
Мы шли по дороге в Коктебель, и перед нами открывались виды на туманные горы: вот показались Верблюд, Татар-Хабурга… До боли родные пейзажи и до боли знакомая дорога. У домика пограничников нас облаяла собака - пограничная, молодая и очень рьяная. Мы свернули на нашу тропу - вниз, к морю. Здесь было прекрасно, как и всегда. Зелёная трава, синее море, рыжая глина. Панорама Коктебельской бухты внизу…
Мы спустились на берег, к морю, набережной, к граффити на бетонном заборе… Вдоль бетонной набережной строили нарядный парапет - какой раньше был только в самом центре. Вечерело, солнце скрылось. Мы пришли в Коктебель, как обычно, с опозданием… В знакомом магазинчике мы купили кофе и коньяка - и пили кофе на ходу, а потом вышли на площадь перед домом Поэта. Никто не сидел на лавочках, площадь была пуста - только неизменные кошки бродили вокруг. Запечатлели всё ещё дикую для восприятия здесь «икру Карадагского чудовища», недонесённую чудовищем до моря и отложенную у подножья памятника Волошину.
Мы уселись на лавочке и принялись допивать кофе пополам с коньяком и ужинать бутербродами. Очередная беременная кошка вилась рядом, время от времени принимая позу суслика, и мы разделили наш ужин на троих.
Пора было пускаться в обратный путь, но мы оттягивали момент прощания с Коктебелем. Купили лукума и сухофруктов, и зачем-то обещали назавтра вернуться за нугой. Никакого «назавтра» в Коктебеле у нас, конечно, не было. Мы остановились у парапета посреди синего вечера, уже начинающего становиться сумерками. Андрей водрузил на парапет почти пустую бутылку коньяка с надписью «Коктебель» на этикетке. И сделал кадр под названием «до свидания, Коктебель!» За парапетом шуршали синие волны, и было почему-то грустно до слёз. Этой весной у нас явно наблюдался недостаток Коктебеля в организме… Коктебельская набережная была не намного оживлённей набережной Орджоникидзе - такое уж время года! - и всё же… Всё же жутко не хотелось отсюда уезжать.
Мы прогулялись до выхода на берег, где был когда-то пляж «Новый Коктебель». Увы, этому пляжу уже не суждено было возродиться. За цветущей вишней притаился скальный профиль Максимилиана Александровича...
На Коктебель опускались сумерки. Мы вышли по улице Десантников к автостанции. И сели в машину к таксисту - тому самому Михаилу, что возил нас этой зимой из Коктебеля на прогулку в Орджо! Теперь Михаил снова вёз нас в Орджоникидзе - но уже не утром, а вечером. Мы ехали домой - и прощались с Коктебелем. До новых, непременных встреч.
11 апреля 2013 г.