Истинный образ. Р.3. Социальные ереси. Окончание.
ВАЛЬДО-ГУСИТСКИЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ
Тех, кто зашел слишком далеко в конкретизации интерпретаций пророческих видений иоахимитов, уничтожали так же жестоко, как и бегинов. Миф о золотом веке смешивался у них с мифом об эпохе Духа, и двойственном, двусмысленном персонаже Антихриста, а также с мифом о возвращении нового императора Фридриха. Что якобы перед своим падением, и тот, и другой, должны будут провозгласить и привести к уничтожению извращенной Римской иерархии.
После смерти Фридриха II, личность которого, собственно и породила один из этих мифов в 1250 г. (то есть за десять лет до 1260 г., на который наиболее неистовые иоахимиты из низшего клира назначили приход Миллениума, тысячелетия земного счастья, которое должно было наступить благодаря вмешательству императорского меча, направленного против папства) регулярно, до самой середины XIV века, являлись то псевдо-Фридрихи, то «воскресшие Фридрихи».
В Северной Италии, после того, как около 1300 года погиб на костре Жерардо Сегарелли из Пармы, вобравший в себя милленаристские надежды первых «апостоликов», светские люди снова стали проповедовать, как мужчины, так и женщины. Фра Дольчино из Новары принял эстафету, и, со своей подругой Маргаритой, собирал толпы в Тоскане и Ломбардии, тоже пророчествуя и требуя всеобщего покаяния: Penitenciam agite! penitenciam agite!
К трем эпохам Иоахима он добавил четвертую: предпоследнюю, когда эпоха Сына и Евангелия была извращена, и настала эра извращенной христианской Церкви, несмотря на усилия Доминика и Франциска. В ожидании последней эпохи, эпохи апостоликов, спиритуалов и абсолютной бедности, Дольчино пророчествовал между 1300 и 1307 годом об уничтожении папы Бонифация VIII и Римской иерархии третьим Фридрихом, доном Федрике Арагонским, который станет императором и будет править до времен Антихриста.
Интересно, что в своем каталонском убежище, если верить словам двойного агента Арнода Сикре, через несколько лет после этого, Белибаст проповедовал следующее:
«… что выходец из рода королей Арагонских накормит своего коня с Римского алтаря, и тогда Римская Церковь будет унижена, а их Церковь будет прославлена, а сами они и их доктрины будут проповедуемы среди бела дня, и их будут повсюду почитать…»
В этих словах видно непосредственное влияние пророчеств Фра Дольчино, который со своей стороны уточнял, что он сам собирается занять понтификальный трон. Все же удивительно видеть, как служитель катарской Церкви - а мы видели, что Белибаст не проповедовал такого уж упаднического катаризма - возлагал надежды своей Церкви на миф, абсолютно касающийся этого мира. Возможно, догматические несовместимости в метафизическом плане иногда, таким образом, совпадали на практике, на уровне личной религиозности. Но как бы там ни было, всех этих людей ждал один и тот же конец на кострах Инквизиции: Жерардо Сегарелли, Гийом Белибаст, Фра Дольчино и Маргарита.
Тем не менее, конец XIV века был отмечен новыми религиозными перспективами, рождением новых идей. Вскоре Уиклиф в Англии, Ян Гус в Богемии будут проповедовать самую радикальную реформу доминирующей Церкви, распространяя по всей Европе евангельские идеи социального характера, менее укорененные в апокалиптическом мистицизме, чем идеи апостоликов. Однако, после костра Яна Гуса в 1415 году в Констанце, его ученики и последователи разделились на множество направлений, более или менее реформаторских, более или менее радикальных, среди которых были Богемские братья и табориты, восстававшие и применявшие насилие против католических властей в течение всего XV века, и история которых завершилась кровавой баней и ужасными трагедиями, напоминающими опыт Фра Дольчино и словно предвещающими историю анабаптистов Томаса Мюнцера в Мюнстере в XVI веке. Между тем, гуситы встретились с вальденсами.
Движение, известное нам из обращения Вальдо из Лиона в конце XII века, в евангельском контексте времен распространения катаризма, осужденное и радикализировавшееся в противостоянии с Римской Церквью и после обращения его более умеренных последователей в Католических «Бедных», смогло пережить Средние века и не исчезнуть. Преследуемые Инквизицией XIII- XIV веков менее систематически, чем катары, вальденсы распространились из долины Роны по всей Европе: в Провансе, в Восточном Лангедоке, где они соседствовали с бегинами, в Гаскони, в Бургундии, в Северной Италии, в Немецких землях, и даже в Центральной Европе - Польше, Богемии. Там в XV веке они без особых трудностей были приняты реформаторскими общинами последователей Яна Гуса: к примеру, известен факт, что в 1468 году вальденские общины Бранденбурга и Богемии объединились с Церквями Богемских братьев, и этот процесс привел к еще большей радикализации их доктрин, особенно в области таинств (например, о бесполезности выслушивания исповеди).
Эти восточные вальденсы никогда полностью не порывали отношений со своими западными собратьями, главным центром которых в XV веке были общины высокогорных долин Пьемонта, «вальденских долин», тех самых, что несколькими десятилетиями ранее служили убежищем «еретического синкретизма», в котором принимали участие последние катары. Религиозная литература на окситан, которой пользовались эти общины, несет на себе ясный отпечаток работ самого Яна Гуса, называемого там Mestre Joan de sancta recordancza (святой памяти Мэтр Иоанн), и это было намного раньше установления официальных отношений между Богемскими братьями, объединившимися с вальденсами Центральной Европы и вальденскими Церквями в Пьемонте: в 1497 году гуситы послали в Италию делегацию, включавшую, в частности, Лукаса из Праги и Томаса Германоса. Окситаноговорящие вальденсы Долин передали в Богемию сохранившееся до наших дней письмо к королю Ладисласу, которого просили стать их защитником - Epistola al serenissimo rey Lancelau.
Таким образом, в XV столетии было создано реформаторское религиозное движение, которое по праву можно классифицировать как «первую Реформацию» или «вальденсо-гуситский интернационал», создавший по всей Европе базы огромного движения, возникшего через несколько десятилетий и представлявшего собой собственно Реформацию. Поражение этой «первой Реформации» обычно объясняется ее далеко идущим социальным и революционным характером: гуситы всегда отказывались идти на компромисс со светскими властями, симпатии которых определили успех протестантской Реформы. Следует ли считать это широкое движение последним всплеском средневекового евангелизма между реформизмом и гетеродоксией, или наоборот, предвестником новой христианской Церкви нашего времени? По-видимому, оно было и тем, и другим. Как бы там ни было, вначале благодаря гуситской, а затем протестантской Реформе, к которой на синоде в Шанфоран в 1532 году торжественно присоединились гуситы, общины вальденских беженцев смогли продержаться несколько столетий в высокогорных долинах Пьемонта и дожить до современной эпохи, не утратив полностью своей идентичности, или по крайней мере, сознания своей идентичности. Даже если Вальдо из Лиона был всего лишь мифическим персонажем, Церковь вальденсов существует до сих пор. Ее престол находится в Пьемонте, в Торре Пеллисе, а в Риме есть факультет вальденской теологии.
Во всяком случае, в этой последней «еретической» литературе на окситанском языке, принадлежащей к средневековой эпохе, в вальденском трактате о «терзаниях мира сего», датируемом серединой XV века, мы находим образ того, как Римская Церковь в Средневековье определяла всех диссидентов духа и совести:
«Они накладывают печати на свою церковную власть, и всякого, кто захочет им противоречить, они полагают ослушником, заочно осужденным, схизматиком, бунтовщиком, безумцем и одержимым; и они жаждут свести огонь божественного гнева на тех, кто им противоречит. Напротив, они жаждут низвести огонь святого апостольского престола даже на своих единомышленников, и объявляют всякого, кто отказывается их слушаться, отлученными от Церкви, преследуют их и предают светской власти…»
И вместо заключения мы опять дадим слово анонимному вальденскому автору, который писал от имени христианской общины, преследуемой Инквизицией уже два столетия, и не знавшему, что предстоит еще три столетия драгонад и галер; автору, который писал в самом конце Средневековья, все еще раздираемого порывами христианского рвения, к которому не желали относиться терпимо:
«Евреи преследовали Христа, а не Христос евреев; еретики преследовали христиан, а не христиане еретиков. Итак, по плодам их узнаете их.»
Хороший урок? И это не только урок теории. На самом деле, на протяжении столетий, общины катаров и вальденсов пытались практиковать провозглашенный выше идеал, заботясь о том, чтобы не нарушить ни одной буквы из Закона Христового, из страха вечного проклятия или по другой причине, глубоко укорененной в их сердце. Катарские верующие или вальденские крестьяне могли защищаться с оружием в руках против агрессии католических армий; но никогда ни катарская Церковь, ни вальденская Церковь не зажигали костров и не устанавливали трибуналов для инакомыслящих.