Жан Дювернуа. Религия катаров. Ч. II Р. I. Крещение. Продолжение
1.1.3.2 Обеты.
Церемония начинается вновь, как во время передачи Молитвы, ритуальными поклонами, которые совершает неофит перед столом, накрытым скатертью, и принятием Книги, которую он держит на груди, пока иерарх говорит проповедь.[1] Во Флорентийском Ритуале неофита спрашивают об искренности его намерений, и он отвечает утвердительно; понятно, что этот элемент не появляется в двух оставшихся текстах. Вопрос этот, обязательство, которое дает неофит, настоящие обеты, которые он приносит, освобождение неофита супругом/супругой от брачных уз, если он не свободен, отвечают торжественности происходящего:
В латинском Ритуале это обязательство вставлено в проповедь иерарха:
Тебе придется понять, что ты должен любить Бога в истине, доброте, смирении и милосердии, в чистоте и иных благих добродетеелях… ты должен быть верным и преданным как в мирском, так и в духовном… Ты должен дать Богу обет, что никогда сознательно или по доброй воле не будешь употреблять сыра, молока, яиц, ни мяса птиц, рептилий и животных, запрещенного в Церкви Божьей… что тебе придется терпеть голод, жажду, издевательства, преследования и смерть; и ты пройдешь через все это ради любви к Богу и своего спасения.
Свидетель, дающий показания перед Инквизицией, говорит, что давал следующие обязательства:
Отдался Богу и Евангелию и пообещал, что в будущем не будет есть или оставаться без товарища и без Молитвы; что если его задержат без товарища, то он не будет три дня ни пить, ни есть; что в будущем не будет есть мяса, сыра, жира, за исключением постного масла и рыб; что не будет лгать, клясться и предаваться телесным удовольствиям (libidinem). [2]
Есть формула, из которой нотариусы Инквизиции создали шаблон, но которая является хорошим резюме этих обетов - она принадлежит совершенной Арноде де Ламот (ок. 1209 г, дает показания в 1244 г).
Спросили вначале свидетельницу и ее сестру, хотят ли они отдаться Богу и Евангелию… Позже пообещали, что в будущем не станут есть мяса, яиц, сыра, и никакого жира, за исключением постного масла и рыб, и что не будут предаваться телесным удовольствиям (libidinem) всю оставшуюся жизнь, и что не оставят своей секты из страха перед огнем, водой или каким-либо иным родом смерти… [3]
Освобождение от супружеских уз, задокументированное еще в 1185 г в Лангедоке[4], является настолько распространенной вещью, что кажется подозрительным признание свидетеля, который утверждал, что некая женщина стала совершенной без ведома своего мужа.[5] Обычно такое освобождение называется терминами absolvere, solvere (освободить от уз), иногда acquittare (считать освобожденным).[6]
Возможно, идеалом было одновременное крещение обоих супругов. Иногда отказ супруги освободить супруга от уз, мог прервать церемонию[7]
Формула, скорее всего, была простой. Та, которая дошла до нас из протоколов Инквзиции, звучит следующим образом:
Спросили Х… супругу этого болящего, отдает (solveret) ли она своего мужа Богу и Евангелию и добрым людям.[8]
Формулировка подобного типа не оставляет сомнений в монашеском характере этого призвания. Следует однако отметить, что тем самым супруга соглашалась на акт, в результате которого ее муж, «отдаваясь» Церкви, отдавал ей в дар часть своего имущества, которое, согласно южно-средиземноморскому праву, составляло обеспечение ее приданого (скорее всего, отсюда происходит термин acquittare).
[1]«Берет он Книгу и держит ее, закрытую, на груди» (Ансельм Александрийский, op.cit, …, p. 314.
[2]Совершенный Р. Дежан перед Феррье, Doat XXIII, f 272 r.
[3] Doat XXIII, fо 4 vo 5 ro; - см. также Belhomme, op.cit., p.142, p.136.
[4]Признание Бернарды Эспиталье из Базьеж, рук. 609, Тулуза fо 59 ro..
[5] Ibid., ffos 123 ro, 200 ro.
[6] Ibid., fo 141 ro.
[7] Doat XXIII, fо 229 ro..
[8] Doat XXIII, fо 4 vo 5 ro; - см. также Belhomme, op.cit., p.142, p.136.