Анн Бренон. Катарские женщины. Ч.4 Женщины Монсегюра. 19..Инквизиция
19
ЖЕНЩИНЫ МОНСЕГЮРА
Диас де Сен-Жермье, арестованная в мае 1243 года, не во всем призналась инквизитору Феррье, перед которым она давала показания год спустя, в феврале 1244 [1]. Без сомнения, на то время она еще не отреклась. Затем, вернувшись в свои застенки, представ перед неизбежностью костра, она задумалась, ее охватил страх, и она решила спасти свою жизнь. В мае 1245 года, уже после своего отречения, она давала показания перед Бернаром де Ко, и полностью повторила свою первую исповедь, добавив некоторые подробности, о которых она вначале попыталась умолчать [2]. Методы инквизиторов, чередовавших торжественные сеансы допросов с длинными периодами одиночества в застенках, начали приносить плоды. Диас решила спасти то, что она еще могла спасти, чтобы оно не стало долей огня. Она назвала некоторые имена, чтобы доказать свою искренность, но всю ответственность за свое прошлое возложила на себя лично.
Инквизиция
Она призналась, что двое ее братьев, Пьер и Адемар, тоже сделались Совершенными; что двадцатью годами ранее она заболела и была еретикована в первый раз Жеродом де Гурдоном, катарским диаконом Ориак и его товарищем, в присутствии своей матери, дамы Ришарды, и своего мужа, рыцаря Понса де Сен-Жермье; и что после первого consolament она прожила пятнадцать дней с Совершенными в лесу возле Ветрак. И что позже, вернувшись в мир, она тоже ходила в лес, чтобы повидаться со своими братьями Совершенными…
Она рассказала, что около 1240 года, когда она овдовела, диакон Карамана, Бернар Гастон, и его товарищ сопровождали ее до Монсегюра в течении трех дней пути, проходя Гайя ля Сельв и Кейе, и там ее посвятил епископ Бертран Марти. После этого она еще полтора года оставалась Совершенной в Монсегюре, а потом ее увели [3] сержанты Раймона де Перейля и доставили до Гайя, а там уже трое Совершенных мужчин сопроводили ее в лес Карагуд, где она стала жить в хижине Совершенной Альгаи.
Она начала называть имена: Бертран д'Аламан множество раз приходил в лес Карагуд, в Маскарвилль, во Фрейсенед возле Сен-Жермье и в другие места, чтобы поклониться ей и ее подругам. Однажды он привел к ним, возможно, для исповеди, диакона Сен-Поля Гийома Рикарда. Его брат Раймонд д'Аламан тоже приходил их навещать, а Пьер де Н'Адам принес ей постное масло и флягу вина. И еще были добрые верующие женщины: Гильельма Одри, которую Диас знала и общалась с ней со времен юности, Эрменгарда Росед, Корнелия, Ковиненс, Гильельма Сегуй… И благородные дамы, Бернарда д'Аламан, Осторга де Розенжес и ее дочь Аламанда… И добрые верующие мужчины: Буррель из Фальгайрака и этот Пьер де На Видаля [4], который впоследствии, как она сказала, стал еретиком и был сожжен.
Но этого было недостаточно. Инквизитор вновь отправил ее в застенок подумать несколько месяцев, а затем, в июле, ей во второй раз предложили сделать признание. На этот раз она назвала длинный список имен: люди из ее окружения, о которых она слыхала, что они - еретические верующие; соседи, которые обронили неосторожное слово, и, разумеется, добрые верующие, которые помогали, приветствовали и поклонялись ей в те времена, когда она сама была Совершенной. В том числе она упомянула Гильельму де Вивье, которая приходила со своей кормилицей Бернардой Видаль поклониться ей и ее подругам в рощу дю Пеш, возле Карагуд, и принесла ей орехи и лущеный горох. Она назвала даже собственную сестру Раймонду, жену Арнода де Тарабель из Цессалес, но проявила осторожность, настаивая на том, что последняя приходила навещать ее в лесу, но не кланялась ей.
Она, наконец, призналась, что ее муж, заболев болезнью, от которой он умер, получил утешение в их доме из рук диакона Карамана Жерода де Гурдона и его товарища Бернара Сабатье. Слуга-гасконец Осторги де Розенжес, по прозвищу Боном, привел Совершенных в дом больного вместе с Этьеном и Донатом де Вилленев, из Авиньонет, а после церемонии все присутствующие, в том числе и Диас, поклонились двум еретикам.
«И она признала, что поступила плохо, когда под печатью правды и обязанностью говорить правду, умолчала о еретикации своего мужа, как перед братом Феррье, так и в другой раз перед Бернаром де Ко, инквизиторами в Тулузе…»
Инквизиторская машина повернулась и сломала Диас, как она сломала Арноду и стольких других людей, мужчин и женщин, простых верующих и Совершенных. Под конец последних показаний Диас де Сен-Жермье перед Бернаром де Ко в июле 1245 года ее сестра Раймонда тоже была вызвана и допрошена, но она часто ссылалась на раскаяние бывшей Совершенной [5].
«Она говорила, что видела в лесу Фрессенед свою сестру Диас и ее еретических подруг, но не поклонялась им, и это было три года тому. И она говорила, что ее сестра Диас теперь обратилась из своих заблуждений, и теперь придерживается католической веры».
[1] Дата, стоящая в начале ее первых показаний - 7 день мартовских календ 1244 года. Это соответствует 23 февраля 1244 года по старому стилю (стилю Пасхи), но с 1245 года начинается новый стиль, стиль 1 января. Возможно, следует сдвинуть на год дату ее поимки и первого допроса (арестована в мае 1244 года, а давала показания в феврале 1245 года?
[2] Два показания Диас де Сен-Жермье перед Бернаром де Ко (май и июнь 1245 года) сохранились в Ms 609 de Toulouse, f 174 ab.
[3] Это выражение применяет сама свидетельница, по крайней мере, по латыни оно передается писарем как traxerunt, что дает основание предположить, что Диас не по своей воле покинула убежище в Монсегюре. Как нам известно, это Церковь решала, каково должно быть предназначение ее пастырей…
[4] Этот «матроним» особенно интересен, потому что он состоит из фамилии его супруги, то есть является женским родовым именем. Дословно - Пьер Мадам Видаль.
[5] Показания Раймонды, сестры дамы Диас, обращенной из ереси, жены Арнода де Тарабель из Цессалес, в Ms 609 de Toulouse, f 174 b.