Анн Бренон. Катарские женщины. Ч.4. Соседи катаров. 17. Благословение Добрых Дам.
17
Благословление Добрых Дам
Спасение души и забота о теле
Добрые Христиане никогда не придавали никакой принципиальной ценности человеческому телу. «В этом теле нет ничего от Бога» - говорили они часто. Они называли тела также плащами из шкур или телесными тюрьмами, преходящими и временными оболочками, в которые злой творец заключил божественные и вечные души, украденные им из мира истинного Бога. Созданные из ничего тела, человеческие тела - поскольку каждая дуща переселяется в многие тела - никогда не воскреснут: христиане проповедовали, что только дела Божьи неуничтожимы и остаются навечно.
Катарская Церковь не практиковала никаких обрядов для умершего тела. Если покойный был известным еретическим верующим и умирал, получив утешение, а деревенский поп был особо плохо расположен к Церкви, то его без церковных церемоний зарывали на специальном кладбище для тех, кому отказывали в погребении в «священной» земле. В текстах иногда упоминаются кладбища еретиков. После войны, во времена подполья, когда сделалось уже совсем невозможно похоронить слишком скомпрометированного умершего на единственном разрешенном теперь кладбище, то есть в приходской ограде, его тайно хоронили в другом месте - на лугу, на берегу реки, как правило, без особых церемоний. Господствовало общее безразличие к этой оболочке, сформированной дьяволом и «принадлежащей чужому», - по меткому выражению Белибаста.
Однако пока тело больного не рассталось с жизнью, Добрые Христиане заботились о нем, стараясь утишить его страдания. Но кроме Гийома Бернара д'Айру, упоминаемого во множестве показаний, и который, возможно, был врачом перед тем, как стать Совершенным [1], нам не очень много известно Совершенных-врачей. Но дома Церкви в городах и деревнях, куда приносили умирающих, чтобы они провели последние дни «на руках Добрых Людей», как это было с матерью и братом Раймона Арруфата, представляли собой в такой же степени больницы, как и монашеские общежития. Этот обычай, который выглядит очень распространенным - проситься умереть у Совершенных - без сомнения, является простым расширением христианского обычая в широком смысле этого слова, известным и практикуемым в светском обществе в целом. Речь идет о том, чтобы провести свои последние дни в монастыре и умереть в монашеской рясе. Это могли быть аббатство де Бульбонн, приория Святого Иоанна Иерусалимского или дом Совершенных.
Разумеется, там Добрые Люди уделяли больному consolament для умирающих, но они также кроме того заботились о его нуждах, что, впрочем, иногда приводило к выздоровлению. Конечно, такая практика исчезла во времена подполья, за одним значительным исключением. Это был Монсегюр, куда до самого конца отправлялись трогательные процессии верующих - больных, престарелых, которых худо-бедно доставляли туда их близкие. Они шли искать счастливого конца на руках Совершенных. Во времена подполья, наоборот, странствующие Добрые Люди, если успевали, приходили в чей-то дом и тайно приносили благой конец, который спасает души, последний consolament.
Этот тип катарского соборования не имел ценности ни духовного крещения, ни посвящения: если больной выздоравливал, благодаря заботам Добрых Христиан, и желал остаться в Церкви, то он должен был, как уточняет катарский Ритуал, после испытательного срока, как и всякий неофит, получить новое утешение.
При этом Совершенная присутствует повсюду. Она редко уделяет утешение, но она заботится, ухаживает. Так поступает Гарсенда дю Ма у ложа своего внука Ота де Кидерс. Также и «Бермонда, еретичка, заботилась у себя дома о Пейронне, матери Пьера, Бернара и Арнода Дайда, во время болезни, от которой та умерла» [2]. Так поступали Пейронна и Арнода де Ламот у ложа дамы Эксклармонды д'Эн Ассалит в хлеву у Руэ в Лантарес. Совершенные женщины, не более, чем Добрые Мужчины, были искушены в ученой и специальной медицине, но они заботились о больных, облегчали их страдания, подбодряли их, обеспечивали всем необходимым - в своем доме или доме больного - подобно сестрам в чепцах в лазаретах XIX века. Совершенные женщины исполняли в начале XIII века, особенно в сельской местности Лангедока, настоящую функцию благотворительности и больничного присмотра, несколько предвосхищая подобную деятельность, которая начала развиваться в городской Франции под конец Средневековья.
Во времена «золотого века» или в период между двумя войнами организовывались целые обозы с больными, которые направлялись в дома Церкви, где они получали последние заботы о душе и теле. Иногда сами Совершенные приходили за ними и переносили в свой дом. Так, дама Альпейс де Конгост, сестра Раймона де Перейль, умирала в своем замке Пюиверт, и Добрые Люди перенесли ее в Париж, в Керкорбе, чтобы она могла достичь счастливого конца. Иногда такую транспортировку обеспечивали семьи больных, а иногда за дело брались профессионалы. Так, к примеру, две женщины из Монтобана - Госелина, фаидитка (или Госелина Фаидит?) и еще некая Альгая - получили в 1241 году покаянный приговор от инквизитора Пьера Сельяна за то, что отвозили больных к Совершенным в Виллемур. Альгая даже уточнила в своих показаниях, что подобная транспортировка осуществлялась лодками по Тарну, и что она оставалась множество дней у еретиков с означенными больными, и что она видела, слышала проповеди и даже ритуально приветствовала Бернара де Ламота и Гийома дю Солье [3].
[1] См. главу 14, показания Бербегейры де Лубен и Пьера де Корнельян..
[2] Показания Пьера Дайда Doat 24. См. главу 15..
[3] Приговор Госелине, фаидитке, и Альгае в Doat 21, f 275 a и 278 b