Анн Бренон. Катарские женщины. Ч.3.Окситанские женщины. 13. Искусство любви. Дворец Монреаля
Дворец Монреаля
Бланш, наследовавшая права на Лаурак, скорее всего в юном возрасте вышла замуж за сеньора Монреаля, в Каркассес, потому что этот.титул носил ее сын Аймери, а ее внук, Бернат От де Ниорт, старший из линьяжа, объединил сеньории Лаурак и Монреаль. Монреаль, из которого видно Монсегюр, должен был иметь очень красивый дом сеньора, возвышавшийся над castrum, раз трубадур сравнивал его с императорским дворцом… Но, может быть, это выражение стоит понимать в переносном смысле? В любом случае, ни в Монреале, ни в Лаураке, ни в Фанжу на вершине холма больше не стоит замок, а большая церковь коллегиума, подобно росписи победителей в Истории, которые писали в камне, так же, как и в книгах и человеческих телах. Аймери де Монреаль, повешенный с перерезанным горлом со своими рыцарями под Лавором в 1211 году по приказу Симона де Монфора, скорее всего, в ранней юности видел, как принимали этого самого безумного и лучшего из трубадуров в доме его отца и матери Бланш, тогда еще простой доброй верующей Церкви Божьей.
Незадолго до крестового похода Бернар Мир Ацезат, рыцарь из Сен-Мартен-Лаланд, который был тогда, как он сорок с лишком лет спустя рассказывает инквизитору, юным оруженосцем Аймери де Монреаля, частенько наведывался вместе со своим сеньором к матери последнего, Бланш де Лаурак, и его сестре Мабилии, еретическим дамам. За их столом собиралась целая рыцарская компания: особенно братья Беренгер и Пьер Раймонд де Латур, Раймонд Понс, Мир де Камплонг, сеньор Сен-Мартен-Лаланд, который - уточняет в 1245 году дающий показание - «впоследствии умер еретиком» [1].
В те времена Монреаль, как и Лаурак, был престолом катарского диакона. В 1205 году этого диакона звали Пьер Дюран. В следующем году он участвовал, вместе с Гвибертом де Кастром и Бенуа де Термез, а также диаконом Кабардес Арнотом Отом, в публичной дискуссии с католическими теологами - Домиником, епископом Диего из Осмы и папским легатом Пьером де Кастельно. В те времена песни Пьера Видаля еще звучали для ушей прекрасным дам, и нет сомнения, что Арнот От в Кабардес неоднократно имел возможность проповедовать перед дамой Лувой, На Лобой, той самой дамой, для которой трубадур написал свои лучшие песни, и которая, кажется, была супругой одного из совладельцев Кабарет [2]. Но следует сказать, что в эти первые годы столетия Лоба, кажется, слегка забыла Пейре Видаля, вдохновляясь песнями другого трубадура, воспевавшего ее под синьялем Mais d’Amic, «Больше, чем Подруга» - рыцаря Раймона де Мираваля.
Пейре Видаль несколькими годами позже радовался, глядя, как рыцари и дамы в Каркассес (конечно же, не равняясь с Лувой) выказывают прекраснейшие куртуазные добродетели. Но интересно, что рыцари из Сайссак, к которым он, из любви к прекрасной лучнице, чувствовал братскую привязанность, описываются в истории слегка иначе, чем в песне и в противоречии с моралью катаров: как крупные сеньоры, поступавшие по своему произволу, и яростные антиклерикалы. В частности, Бертран де Сайссак, доверенный человек виконта Каркассона, его братья и кузены, упоминаются как грабители монастырей и обидчики аббатов.
[1] Ms. 609 de Toulouse, f 30 a..
[2] Vidas - средневековые и иногда вымышленные биографии трубадуров, рассказывают, что Пейре Видаль, из любви к Луве, бегал, переодевшись в волчью шкуру, по лесам Кабардес: он был пойман во время охоты крестьянином с собакой, приведен раненным, но в сознании, в замок к даме, которая - и в этом нет сомнений - куртуазно о нем заботилась..