Анн Бренон. Катарские женщины. Ч.3.Окситанские женщины. 13. Искусство любви. Фанжу
13
ИСКУССТВО ЛЮБВИ И УСТРЕМЛЕНИЕ К ДОБРУ
«Когда я с радостным сердцем/ предвижу сладостные времена/ и замок Фанжу/ напоминающий мне Рай/ибо Любовь и Радость пребывают/ там, где умеют любить Дам».
Моя Прекрасная Лучница из Лаурак/ в коей вся моя радость/ ранила меня выстрелом из Гаильяка/ и острие пронзило мое сердце./ Ради нее я живу в Сайссаке/ как среди братьев и кузенов…
Я навсегда покинул Альбижуа/ и остановился в Каркассес/ где рыцари столь куртуазны/ как и здешние Дамы/ но Дама Лува до такой степени завоевала меня/ что если бы Бог и вера помогли мне/ я буду хранить в сердце ее улыбку…
Богу я препоручаю Монреаль/ и его замок, достойный императора/ ибо я возвращаюсь к Сиру Барралю/ доблестному…
Mon cors s’alegr.e s’esjau
Per lo gentils tems suau
E pe.l castel de Fanjau
Que.m ressembla Paradis…
Разумеется, окситанские стихи имеют множество тонких значений, не передаваемых в этом подстрочном переводе. Но сам текст, который вы читаете, - отрывки из песни/поэмы одного из лучших трубадуров, Пейре Видаля, который жил, любил, пел, изъездил всю Окситанию и даже полмира в конце XII - начале XIII столетия. Независимо от его литературной ценности, этот текст вызывает у нас странные душевные отклики.
Замок Фанжу
Маленький укрепленный городок Фанжу насчитывал около 1200 года столько семей совладельцев, что можно себе представить, что они жили друг у друга на голове. Замок Фанжу, который Пейре Видаль назвал раем любви, явно был castrum в собственном смысле этого слова, поселением, окруженным стенами и башнями. Он возвышался над равнинами Лаурагэ, словно указуя на близлежащий Монреаль, в свете, издающем неизъяснимое сияние. Когда наступает теплое время, а воздух становится прозрачным, этот свет так преображает небольшие городские садики, что Фанжу сегодня выглядит как слепок воображаемой Тосканы. Когда же наступает гроза и идет дождь с градом, то на небе; над обширным пейзажем, можно наблюдать такую игру света, словно смешиваются небо и земля.
- Ты помнишь? Отсюда можно увидеть, а потом узнать Лаилль, этот прекрасный благородный дом под пеш Фанжу, возможно, колыбель Лаиллей - катаров начала XIII века…
- Остановимся здесь, прямо на ветру, на границах бывшего castrum, над этим бесконечным пейзажем…
Ветер свистит, облака воспламеняются, холмы начинают светиться зеленым, а потом темнеют. И внезапно радуга вспыхивает где-то над Монреалем…
Нужно каждый раз, когда разворачивается такая игра света, пытаться непрерывно фотографировать Монреаль… И разумеется, это наводит на мысль о «Seignadou» Брата Доминика. Несмотря на все уважение к святому патрону «святых доминиканских мест», стоит отметить, что с высоты укреплений Фанжу довольно часто можно заметить знаки света…А вот трактовать этот свет как божественное вмешательство - это уже другой вопрос [1]…
Итак, в этом грозовом свете приходил и опять возвращался сюда под конец XII столетия трубадур, в обычае у которого было посещение наиболее куртуазных обществ. Пейре Видаль, сын крупного торговца мехами из Тулузы, выбирал дороги по собственному вкусу. У него была репутация одного из лучших поэтов своего времени, но также и отъявленного сумасброда. Чаще всего он жил в Провансе, при дворе Барраля де Бо, и воспел многих дам. Однако, он неустанно бродил по миру - пересек Италию, жил в Риме, бывал даже в Венгрии, был женат на киприотке, претендовавшей на то, что она является племянницей Константинопольского императора и наследной принцессой, но все же он находил время, чтобы регулярно возвращаться в Лангедок, к истокам.
В этой известной балладе воспевается рай Любви в Фанжу, красавицы Лаурагэ и Каркассес. Однако под конец XII века Фанжу было одним из значимых мест катарской Церкви, престолом Старшего Сына епископа Тулузен, неотразимого Гвиберта де Кастра. Там также было много домов Добрых Мужчин и Добрых Дам, которых можно было повсюду встретить на улицах. Прекрасные дамы, то есть жены, дочери и сестры совладельцев и их родственников, именно те, которых воспевал трубадур, именно те, с которыми, как он говорил, умеют искусно и куртуазно обращаться в Фанжу, именно они, как мы точно знаем, все они были верны проповедям Добрых Людей. Ведь тогда, в начале XIII века, в 1204 году, когда песни трубадура звучали при дворах, садах и в памяти, Гвиберт де Кастр совершил торжественную и не менее светскую церемонию, уделив consolament посвящения катарским матриархиням, четырем дамам из Фанжу. Эксклармонде, сестре графа де Фуа, явно остановившей свой выбор на этом властителе умов и служителе с наиболее безупречной репутацией (приблизительно, как в XVII веке великие парижские дамы спорили из-за самого модного исповедника); Фей де Дюрфор-Лаилль и Оде де Фанжу, двум супругам совладельцев, а также Раймонде де Сен-Жермен, их знатной родственнице.
Торжественную церемонию 1204 года, которую почтили своим присутствием многочисленные именитые свидетели (там присутствовал собственной персоной граф де Фуа, а также все знатные семьи региона, во главе с дамами), можно рассматривать как особый случай обычной и тихой ежедневной жизни катаров в Фанжу, проводивших свои дни среди гула мастерских Добрых Мужчин и в домах Совершенных Женщин. Здесь не было ничего особо исключительного. К примеру, Ода де Фанжу, на закате лет решившая вступить в катарский орден, все еще была супругой сеньора Изарна Бернарда де Фанжу, мать которого, Гильельма де Тоннейнс, была Совершенной уже под конец XII века. Три дочери этой пары рано или поздно повторили судьбу своей матери: Гайя и Брайда сразу же вступили в дом в Бараинь вместе со своей матерью Одой, а третья, Элис или Алис, вначале вышла замуж за Арнода де Мазеролль, а потом, в конце концов, тоже стала Совершенной после того, как дала начало целому линьяжу непримиримых добрых верующих.
Что до Фей де Дюрфор-Лаилль, другой знатной дамы, посвященной Гвибертом де Кастром, то она была сестрой Изарна Бернара и, тем самым, золовкой Оды де Фанжу. Ее муж, Пьер де Дюрфор, также совладелец Фанжу, также стал Совершенным, но чуть позже, а двое их детей, Индия и Пьер, закончили свою жизнь на костре Монсенюра.
Другие совладельцы Фанжу не менее показательны в своем катарском вовлечении: Гийом де Дюрфор, кузен Пьера и Изарна Бернара, сам был трубадуром; его жена Раймонда тоже стала Совершенной, чуть позже своих кузин Оды и Фей. А их дочь Эксклармонда решила выйти замуж за доброго верующего, Бернара де Феста, сына Совершенной Орбрии, управляющей домом с одной из сестер Гвиберта де Кастра. Среди совладельцев Фанжу была одна женщина, На Кавайерс, дама-кавалер, которая продемонстрировала наиболее двойственную позицию по отношению к катарской Церкви. Будучи, по-видимому, выращенной и воспитанной в доме Добрых Женщин по просьбе ее матери, как и она, известной под именем На Кавайерс, и тоже являющейся совладелицой Фанжу, она предпочла присоединиться к Римской Церкви, когда наступили тяжелые времена - не переставая, однако, посещать подпольные проповеди Совершенных. Во всяком случае, хотелось бы отметить, что этот момент вызывает чрезвычайный интерес - женщина, или даже три поколения женщин (бабушка, мать и дочь) занимают важное место среди совладельцев Фанжу. Три На Кавайерс, причем нам известно имя мужа только одной из них - а именно, второй [2].
[1] Агеография святого Доминика действительно рассказывает нам о том, что основатель ордена Братьев-Проповедников однажды печально размышлял о кознях ереси, облокотившись на укрепления городка, и тут ему явилось видение в образе луча света, указующее на местность Пруйлль, у подножия возвышенности Фанжу. Святой избрал это место для основания своей религиозной обители. Разумеется, в этом видели знак божественного вмешательства. Место, в котором Доминик имел видение в Фанжу, до сих пор носит название Seignadou и там стоит статуя святого.
[2] По этому поводу можно посмотреть подробные исследования Сюзанн Нелли NELLI “Na Cavaers, coseigneur de Fanjeaux, la dame qui jouait le double jeu”” в Heresis, 6, Juin, 1986, p.25-34.