Анн Бренон. Катарские женщины. Ч.3.Окситанские женщины. 12. Окончание. Катарские матриархини
Катарские матриархини
Я опять употребляю здесь это выражение, вышедшее из-под легкого пера Мишеля Рокбера. Впервые оно прозвучало, если мне не изменяет память, на коллоквиуме в Фанжу в 1984 году, посвященному теме Искоренение катаризма. «Катарские матриархини» - это очень удачное и точное выражение, передающее особенное значение влияния на умы, которое имели и передавали женщины, благодаря несомненному авторитету своего положения мудрой зрелости или даже безмятежной старости. На самом деле, можно задать справедливый вопрос, не был ли катаризм своего рода привилегированной репрезентацией христианского религиозного выбора женщин определенного возраста? Разумеется, при этом не отрицается существование многочисленных случаев ранних и ревностных призваний. Мы еще будем иметь возможность рассказать о таких случаях на следующих страницах.
Ведь и в самом деле, типичная Совершенная времен «золотого века» - то есть первых лет XIII столетия перед великим поворотом Истории - это благородная дама, вдова, имеющая многочисленную семью, как Бланш де Лаурак, Гарсенда дю Ма, Фурньера де Перейль, Филиппа и Эксклармонда де Фуа, Азалаис де Кукоро, Брайда де Монсервер, Маркезия Унод де Ланта, Франческа де Лаилль, Ода де Фанжу, не говоря уже о других, менее известных. Еще больше, чем католический религиозный выбор - который тоже мог притягивать вдов, стремящихся уйти от мирской жизни, и девиц, желающих сохранить целомудрие, - катарский выбор означал жизненную аскезу, «отречение от мира», как правило, трудно переносимое в молодом возрасте. Например, абсолютное вегетарианство Совершенных, их три ежегодных поста на хлебе и воде, конечно, намного более противоречили аппетитам юности, чем пищевые ограничения католиков.
Итак, все эти зрелые благородные дамы, открывая катарский дом в castrum, совладельцами которого были, как правило, их сыновья, предлагали своей Церкви небольшие и часто посещаемые площадки для публичных проповедей, а также место для получения образования молодого поколения своего сословия. Престарелая мать Совершенная, часто сопровождаемая, как мы уже видели, младшей дочерью (которая делала это более или менее добровольно), продолжала принимать в религиозной общине других детей, абсолютно не прерывая связей со своей большой семьей, с родственниками и знакомыми своего сословия, и особенно стараясь держать при себе внуков - и мальчиков, и девочек, которых она растила в добрых правилах Церкви. Будучи домами хорошего общества, мастерскими, сиротскими приютами, убежищами для одиноких женщин - дома Совершенных Женщин были в то же время настоящими монастырями и семинариями для теологического обучения, играя в то же время роль пансиона для привилегированных детей.
Бланш де Лаурак практически вырастила в катарском доме своего внука Бернарда Ота де Ниорта, сына своей дочери Эксклармонды. Гарсенда дю Ма - внуков Жорданета дю Ма, сына своего сына Жордана, и Бертрана де Кидерс, сына своей дочери Гийельметты. Азалаис де Кукоро в доме Лаурак воспитывала внучку Эрмессинду с четырех лет и приблизительно до той поры, пока ей не исполнилось десять лет. Этот феномен подтверждается даже тогда, когда речь идет не только об узко аристократической среде: некая Морин, вдова Бернарда Бузке, из Вилласискл, возле Брама, рассказывает инквизитору, что в возрасте семи лет она была отдана на воспитание Совершенной тети, Каркассонне Марти, и жила с ней в религиозном доме в деревне Ривьер де Кабарет, пока не начался крестовый поход.
Очевидно, что связи с Церковью завязывались внутри семейных знатных кланов, путем личного вовлечения их матерей и бабушек, и эти связи становились еще более прочными и устойчивыми у младших поколений этих семей, выращенных в вере Добрых Дам и под их влиянием, и окруженных особенной заботой какой-нибудь бабушки Совершенной. Вовлеченность «матриархинь» глубоко укоренило катаризм в эмоциональной привязанности всего общества.
Находясь в сердце окситанского castrum, дом, или, скорее, дома Совершенных Женщин - потому что в некоторых местах, например, в Виллемур или Мирпуа, этих домов было по несколько десятков - они играли очень важную роль основных баз поддержки, центров просвещения и «полей притяжения» Церкви. Нет сомнений в том, что личная вовлеченность великих дам привела к установлению и утверждению ситуации, когда катаризм воспринимался как христианство высшего света [1], и это было очень важным фактором влияния как на религиозный выбор большинства женщин бурга, так и на распространение катаризма в семьях. Нет сомнений, что «прекрасным дамам» подражали и следовали их вкусам в религиозном выборе так же, если не больше, чем их манере одеваться. Нет сомнения, что жена ремесленника, лавочника, крестьянина была горда и счастлива слушать добрые слова из уст Доброй Дамы, вдовы бывшего сеньора, открыто жившей ныне в бедности и суровом воздержании, согласно Правилам Евангелия.
Совершенные Женщины, как мы уже видели, менее заметны вне домов, чем Добрые Мужчины в ежедневной жизни бургов и городов. Однако катарский религиозный дом не знал никакого затвора: Добрых Дам часто посещали, да и сами они довольно часто выходили оттуда, как навестить дальних родственников, так и просто проповедовать. Многочисленные воспоминания, дошедшие до нас (к которым мы еще вернемся в четвертой части этой книги) говорят о той или иной престарелой родственнице Совершенной, которую с большими почестями принимали дома. Там она проповедовала Евангелие для соседей, собравшихся по такому случаю, и благословляла хлеб за общим столом. Этот тихий и мирный метод внутреннего, и можно даже сказать, естественного распространения катаризма в сердце окситанского общества демонстрирует чрезвычайную эффективность, и в этом нет ничего удивительного.
Катарских проповедников не принимали как чужих, удивительных ересиархов неизвестной секты. Они проповедовали ничто иное, как Евангелие, передаваемое на родном языке и понятное всем. Но самое главное - они сами были близкими и знакомыми, носили родные имена. При этом женщины, Добрые Дамы, играли существенную роль, завязывая еще более тесные связи между Церковью и своим миром, и эти связи пролегали через все открытое и пестрое устройство castra, ширясь и бесконечно множась из очага своего распространения - религиозного дома в городе.
[1] Еще одно удачное выражение, на этот раз Жана Лювернуа: катаризм был особо изысканным способом обрести Спасение.