Анн Бренон. Катарские женщины. Ч.1.3. Возвращение Церкви
3
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЦЕРКВИ
Для надежды существовала причина. Граф и его сын вернулись в Тулузу и, уничтожив Симона де Монфора в 1218 году, начали методическое отвоевание своих владений. В 1224 году усталый, побежденный и разочаровавшийся Амори де Монфор оставил Лангедок, чтобы передать королю Франции все права, которые он держал от покойного отца, Симона, за земли Тулузы, Каркассона, Альби и Безье. В краю, освобожденном от иностранных оккупантов и солдат веры, Церковь Божья, с еще большим рвением, чем до крестового похода, все более и более открыто возвращалась к исповеданию своего культа и проповедям, возвеличившись стойкостью своих мучеников, свидетельствующих о Христе в пламени костров.
В Монтобане, в 1221 году Марода и Дульсия были уже замужем: они стали женами сыновей из семей добрых верующих, владевших землями Ворэ. Однако Пейронна и Арнода всегда чувствовали себя морально связанными обетами, которые они однажды дали, хотя и отреклись от них. Следует сказать, что их мать тоже всегда отказывалась приступать к рассмотрению вопроса об их возможном браке. Они ожидали своего часа.
Потихоньку наступил мир, и дама Осторга де Ламот, наконец, призналась себе в том, что теперь и она может последовать своему глубинному призванию. Все ее дети были взрослыми и вылетели из гнезда, и теперь она могла подумать о собственном Спасении. Немного погодя после свадьбы своих младших дочерей, она воспользовалась визитом, который нанес ей кузен ее мужа, Бернард де Ламот, когда она была достаточно серьезно больна, чтобы четко поставить вопрос в присутствии своих двух старших дочерей. Она заявила, что отныне не желает ничего другого, кроме как посвятить Богу, своему Спасению и службе Церкви те дни, которые еще остались у нее для земной жизни.
Добрый человек Бернард улыбался. Во время войны и преследований он неустанно нес верующим проповедь и утешение, презирая опасности. Он мягко ответил своей родственнице, что если Бог возжелал того, то ныне и для нее пришел час услышать голос Добра, а для Пейронны и Арноды - взрослых девушек, достигших возраста разумения, наступила возможность вернуться к жизни Добрых Христианок, которой они когда-то жили. Пейронна и Арнода, склонив головы перед человеком Божьим, тихо произнесли, что и на самом деле такова их воля, и что только трудности времени вынудили их скрываться, что у них нет никакого желания выходить замуж, и если Бог так захочет, то они вновь отдадутся Ему и Евангелию.
Они стали размышлять над тем, как это все лучше обустроить. Бернард де Ламот был в курсе всех дел, ведь в восстанавливающейся Церкви Тулузен он был избран Старшим Сыном нового епископа - Гвиберта де Кастра [1]. Более полутора тысяч Совершенных, мужчин и женщин, исчезли в массовых кострах крестового похода. Даже на территориях, отныне освобожденных графами, было не очень много домов Совершенных женщин, которые следовало восстановить, а опасность все еще была серьезной. Потому он посоветовал своим родственницам обратиться к настоятельнице монастыря Линарс, совсем неподалеку, в Керси. Настоятельница и ее монахини фактически были Добрыми Дамами, которые предпочитали переждать времена преследований и вести религиозную жизнь под монашеским одеянием, которое они все еще носили. Большинство этих монахинь, включая и настоятельницу, вообще-то начали свою религиозную жизнь в ордене Фонтенвро, перед тем, как получить крещение Церкви Добрых Христиан. Потому сейчас их дом, не тронутый крестовым походом, был единственным местом, куда можно было отправить послушниц, ибо там им могли дать духовное руководство до посвящения [2].
Осторга, выздоровев и вернув себе всю свою энергию, не теряла времени даром, и обратилась с посланием к настоятельнице в монастыре Линарс. Та сразу же ответила и через несколько дней сама появилась в доме дам де Ламот со своей socia, ритуальной компаньонкой [3]. Осторга, Пейронна и Арнода трижды приветствовали их, склоняясь до земли:
- Добрые Христианки, просим благословения Божьего и Вашего… И молитесь за нас Богу, чтобы Он сделал из нас Добрых Христианок и привел нас к счастливому концу…
Пять женщин обменялись поцелуем мира двойным целованием в уста, а потом самая старшая из Добрых Дам заявила, что нет иного пути Спасения, кроме как следование Евангелию, и собралась уходить. Дама Осторга де Ламот и ее двое старших дочерей, Пейронна и Арнода, распрощались со всей семьей, детьми и внуками, братьями и сестрами, племянниками и племянницами, чтобы одеть хабит монахинь в Линарс и отныне вести религиозную жизнь в лоне Церкви Добрых Христиан.
1222 или 1223 год. Война, кажется, окончательно удалилась, и Церковь практически больше не скрывалась. В доме в Линарс дамы де Ламот жили в мире, в ритме религиозных практик, к которым они вновь приспособились, чувствуя, что приближаются к Добру. Маленькую общину из пятнадцати или шестнадцати Христианок регулярно посещал с пастырским визитом диакон Жирод Абит и его товарищ. Проповедь имела для них его голос, и обряды смешивались с интонациями этого голоса: исповедь, melhorament, благословение хлеба, повторение молитв. Арноде было двадцать лет, и ее жизнь текла между работой - ее руки шили, пряли, месили тесто - и размышлениями над цитатами из Евангелиями, которые неустанно объясняли ей Добрые Дамы и диакон. Ей казалось, что она никогда и не нарушала своих обетов, к ней словно возвращалось детство, но уже в новом значении. С некоторым внутренним ликованием она вновь ожидала - и на этот раз абсолютно сознательно и добровольно - возложения рук Добрых Людей.
[1] Сыновья - Старший и Младший Сын - располагались в иерархии катарской Церкви, как и в иерархии ранней Церкви - непосредственно за епископами, которым призваны были наследовать после смерти последних.
[2] Арнода упоминает именно об этом «монастыре в Линарс» и отмечает, что Совершенные женщины жили там «под хабитом монахинь», что противоречит интерпретации, придаваемой этому отрывку американскими историками R. Abels, H. Harrison, The Participation of Women in Languedocian Catharism (Medieval Studies, Toronto, 1979): согласно им, некоторые катарские дома, как Линарс, были настоящими монастырями, где Совершенные жили под властью настоятельницы и носили монашескую рясу. Но из показаний Арноды ясно видно, что здесь речь идет всего лишь об одиночном явлении, об имитации и переодевании, необходимых из-за грозящей опасности. Нам неизвестны другие примеры подобного рода.
[3] Катарская Церковь может быть названа монашеским орденом, живущим в миру. Христиане и Христианки, после уделенного им consolament посвящения, давали собственно монашеские обеты, особенно обет общинной жизни согласно Правилам. По этой причине Совершенные у катаров, как мужчины, так и женщины, не могли жить и перемещаться без присутствия хотя бы еще одного посвященного - socius или socia на латыни, soci на окситан. Более подробно будет описано в главе 8 «Священнический чин»
.