Катары: бедняки Христовы или апостолы Сатаны. Приложения 3
СТАНОВЛЕНИЕ ИНКВИЗИЦИИ
После капитуляции графа Раймонда VII Тулузского в 1229 году возник целый комплекс условий, позволивший выработать систему полного уничтожения ереси в Лангедоке. Папа и доминиканцы применили ее незамедлительно.
«Очистить землю от еретической порчи»
Основание Тулузского университета фактически было частью глобального проекта Римской Церкви. Это нам доподлинно известно, и со всей ясностью выражено в решениях Собора, состоявшегося в Тулузе в ноябре 1229 года и определившего новый порядок жизни в Лангедоке. Следует отметить, что те же самые люди, которые организовывали и вдохновляли этот Собор, возглавили и университетские структуры: ученый кардинал-легат Ромейн де Сен-Анже и епископ Фулько. Более того, проповедник Алинанд, произносивший инаугурационную речь в университете, произносил и краткие речи при открытии и закрытии Собора. Та же идентичность наблюдается и в последующих событиях.
На повестке дня ассамблеи Собора было два пункта программы: «очистить от еретической порчи эту землю, почти лишенную веры», и «установить мир». Способ, которым собирались воплотить это на практике, достоин внимания.
Полицейские меры
Итак, это прежде всего репрессии. А именно: охота на катаров. Целью были «облеченные еретики», то есть Совершенные (относительно них никаких колебаний не наблюдалось); но также простые «верующие» или «адепты» ереси; а еще «подозреваемые», определение которых приводится в ст.18: «те, о которых кружат слухи в народе, или те, на которых укажут честные и серьезные люди, или те, которых так определит епископ». К этому списку добавлялись также и те, кто дает убежище еретикам (ст. 1 и 4), или те, которые выкажут нерадивость в их преследовании (ст. 5, 7 и 11), а еще прихожане, которые как минимум трижды в год не принимали причастия из рук католического священника (ст.13).
Разумеется, этот аппарат насилия был снабжен достаточно серьезными средствами: они очень хорошо известны и здесь нет надобности их перечислять. Возможно, более интересно будет рассмотреть обширную систему организованных доносов. Доносов, за которые полагалось вознаграждение. […] (ст. 3 капитуляции Раймонда VII). Но также систематически планируемых, от прихода к приходу: обязанность доносить требовалась под присягой от всех мужчин старше четырнадцати и всех женщин старше двенадцати лет (ст.12). Были образованы приходские комиссии по надзору и расследованиям (ст.11); появились также списки католиков (ст. 12 и 13)…
«Мир клириков и французов»
Санкции? Они были различны в зависимости от уровня подозрений, которые вызывали индивидуумы - жертвы доносов. Начиная с запретов на профессии (запрет медицинской практики, запреты занимать публичные или частные административные должности). Далее шло ношение отличительных знаков, знаков бесчестия: это не просто желтые звезды, знаки должны были быть более видимы - кресты яркого цвета на одежде (ст.10). Затем следовало тюремное заключение (ст.11). И наконец, предусматривается передача признанных виновными для чрезвычайной юрисдикции: здесь уже место для Инквизиции, даже если она еще официально не передана доминиканцам (что было сделано в 1233 году).
Меры, долженствующие установить мир, следуют той же логике и очень умело увязаны с вышеописанными полицейскими мерами. Но только ли против катаров направлены эти меры? Если внимательно читать каноны Собора, то появляется ощущение, что категория преследуемых лиц намного шире. Проблема установления мира в Лангедоке стояла уже как минимум двести лет. Установление гражданского мира и прекращение грабежей аристократии, насилия и подати которой обескровливали крестьян во всей Европе, было фундаментальным народным требованием XI века. Церковь, которая тогда была ближе к народу, выступала, хотя бы частично, за удовлетворение этих требований. Таким образом родилось движение Мира Божьего, когда проходили многочисленные мирные собрания, члены которых были связаны клятвами взаимной помощи. Собор 1229 года вроде бы продолжает линию древних собраний Мира (ст. 21, 22 о борьбе против злоупотреблений податями), но при этом он действует таким образом, что выворачивает наизнанку саму идею Мира. Отныне мир - это ничто иное, как порядок, установленный положениями «Парижского Трактата». И все институции мира обязаны быть на службе у Церкви и короля, гарантируя установление именно такого порядка. «Нарушители мира» идентифицируются с врагами Церкви и короля. Кто же они? Прежде всего, это фаидиты, то есть многочисленные рыцари, лишенные своих замков и владений во время и после крестовых походов, провозглашенные вне закона, но продолжающие свою борьбу открыто или в подполье. Против этих «террористов» Собор принимает арсенал заунывно классических мер: ассимиляция участников сопротивления с нарушителями общего и обычного права (ст.36), взятие в заложники членов их семей (ст. 30, 31), организация карательных экспедиций для охоты на людей (ст.39) и т.д.
Покаянная церемония, сопровождавшая Парижский Трактат. В присутствии короля Людовика IX, граф Раймонд VII получает отпущение грехов из рук кардинала де Сен-Анже, папского легата.
Но кроме этих постановлений, касающихся конкретных ситуаций, следует, возможно, проанализировать сам общий дух этого Собора и, таким образом, почувствовать в полной мере и атмосферу 1229 года, и новой наступающей эпохи. Кроме катаризма, на осуждение были обречены любые диссидентские движения и разномыслия. Например, ожесточенная политика засыпания подземелий (ст. 1 и 3) - cluzel, как они называются на средневековых картах - имело целью довести до полного уничтожения старые языческие автохтонные культы земли и Богини-Матери. Благодаря археологическим раскопкам, мы сегодня знаем, что такие культы были все еще очень популярны на протяжении всего высокого Средневековья. Евреи тоже получили свое, если не прямо в актах Собора, то по крайней мере в постановлениях «Парижского Трактата». Если раньше к ним относились с большой толерантностью и даже допускали на высокие должности, то теперь они тоже, кажется, стали козлами отпущения триумфа ортодоксии. Все это отразилось даже на социальном и политическом плане: все коалиции, лиги, ассоциации, существовавшие ранее, были распущены, и было запрещено, под страхом строгих наказаний, создавать новые (ст.38). Мятежи вассалов против сеньоров были приравнены к святотатству (ст.34). А отлучение уже не ограничивалось юрисдикцией исключительно религиозных вопросов, но угрожало всякому, кто осмелится посягнуть на церковные земли и королевские крепости (ст.39).
И, наконец, ультимативное следствие этой репрессивной логики: запрещено было само Евангелие (ст.14). Даже изложенное на латыни, оно оказалось слишком разрушительным, чтобы отдавать его в руки верных. Было разрешено чтение некоторых благочестивых книг, но при условии, что они не будут переводиться на народный язык. В таких условиях, какие еще интерпретации Слова Божьего оставались людям? Только истолкование клириков, установленное священнической «кастой», закрытой от других и сформированной исключительно на базе образования Докторов университета.
П.Бонасси, Г.Прадили. Капитуляция Раймонда VII и основание Тулузского университета (1229-1979), Издание Тулузского университета - Le Mirail, 1979.
Акты Тулузского Собора
1. В каждом приходе, городском или сельском, архиепископы и епископы должны принять клятву от священника и двух или трех мирян хорошей репутации (или большего количества при необходимости), что они обязуются разыскивать еретиков, живущих на территории этого прихода. И они должны делать это, выказывая рвение, верность и усердие, исследуя каждый подозрительный дом и подвал, в том числе пристройки и чердаки, и все возможные укрытия, которые следует разрушить. И если они обнаружат еретиков, или их адептов, пропагандистов, или лиц, предоставляющих им убежище и защиту, то после того, как они примут все возможные меры, чтобы те не сбежали, они должны поспешить к архиепископу, чтобы донести на них, или к местным сеньорам, или к их бальи, чтобы еретики понесли заслуженную кару.
2. Аббаты должны выполнять эти предписания на своих землях, если те не подчинены приходской юрисдикции.
3. Сеньоры должны также учинять розыск еретиков в сельской местности, домах и лесах; они должны также разрушать пристройки, дополнительные строения и все возможные подземные убежища.
4. Если кто-нибудь умышленно оставит еретика жить на своих землях, за деньги или по иной причине, и если эти факты откроются, и он в них признается, такой человек навсегда теряет свое имущество, а самого его передадут сеньору, который имеет на него право.
5. Если его участие не доказано, но будет ясно, что он из халатности оставил еретиков на своих землях, или его в этом обвиняют, он будет подвергнут вышеуказанным наказаниям.
6. Дом, в котором укрывался еретик, должен быть разрушен, а земля, на которой он построен, конфискована.
7. Если бальи в той местности или месте, где подозревают присутствие еретиков, демонстрирует небольшой интерес или желание их разыскивать, его имущество должно быть конфисковано. Кроме того, он не может быть больше бальи или занимать подобные должности. […]
9. Все должны участвовать в розыске и аресте еретиков, в том числе и на чужих землях; местные бальи должны принести присягу, что будут сотрудничать с этим розыском. Также бальи короля может проводить розыск на землях графа Тулузского или других сеньоров, и наоборот.
10. Если облеченные еретики отрекутся спонтанно от ереси, чтобы вернуться к католической вере, после того, как признают свои ошибки, то они не могут больше жить там, где жили раньше, поскольку эта местность подозрительна в ереси. В знак отказа от своих прошлых ошибок они должны носить два креста, очень четко различимых, и другого цвета, чем их одежда, один с правой стороны, другой - с левой. Ношения крестов недостаточно для прощения, необходимо также получение писем примирения от епископа, пожалованных при свидетелях. Эти кающиеся еретики должны быть исключены из всех занимаемых публичных должностей, признаны юридически недееспособными, разве что папа или его легат не вернут им их прав, смягчая их покаяние.
11. Еретики, которые из страха смерти или по другим причинам, но не спонтанно, воссоединятся с католической верой, должны быть помещены епископом в застенок (in muro) для отбытия покаяния; и нужно следить, чтобы они никого не заразили. Те, кто получит назад свое имущество, могут использовать его для своих нужд, согласно директивам епископа