Катары: бедняки Христовы или апостолы Сатаны. Часть 2. Окончание
Генеральная Ассамблея в Сан-Фелис, Лаурагэ.
Подтверждение этому не заставило себя долго ждать. В 1167 году в castrum Сан-Фелис, в Лаурагэ, на границе между виконтством Тренкавелей Альби - Каркассон и графством Тулузским, публично и открыто была организована Генеральная Ассамблея еретических Церквей Европы под руководством почтенного богомильского иерарха Никиты, епископа Константинопольского. Инициатива созыва этой Ассамблеи принадлежала Тулузской Церкви, которая намеревалась использовать визит Никиты в Западную Европу, чтобы провозгласить себя епископством. Община христиан Каркассе тоже желала иметь епископа, так же, как и община христиан Аженуа. На то время только Церковь Альбижуа, раньше всех появившаяся в Лангедоке, уже имела своего рукоположенного епископа, Сикарда Селлерье.
На Ассамблее в Сан-Фелис были также представлены делегации Церкви Италии, во главе с Марком, избранным епископом, и Церкви Франции, во главе с рукоположенным епископом, Робертом д’Эперноном. Советы христианских общин западноевропейских Церквей тоже избрали себе епископов, и досточтимый гость рукоположил их в одно время с Марком. Он также повторно рукоположил Сикарда Селлерье и Роберта д’Эпернона, и наново совершил крещение Духом всех присутствовавших Христиан и Христианок. Потому абсолютно беспочвенным является утверждение, которое вместе со многими другими ошибками кочует из одного исторического труда в другой и выдвинутое рядом авторов первой половины ХХ столетия, что присутствие Никиты в Сан-Фелис следует интерпретировать в догматическом смысле. Некоторые даже заявляли, что Никита был папой богомильско-катарских Церквей.
Тексты говорят очень ясно - Никита не проповедовал местным общинам никакого дуалистического credo, а просто использовал право рукоположения для передачи своей власти, посвящения и подтверждения посвящения западноевропейских епископов. Для этого, собственно, богомильский епископ и приехал на Запад. Нет сомнения, он ограничился тем, что убедил Церкви, уже возникшие и существовавшие на территории от Рейнских земель до Лангедока, что «золотая цепь» передачи Святого Духа через возложение рук Христиан, наследником и носителем которой он является, представляет более подлинную апостольскую преемственность, чем их собственная. Единственные слова, сказанные Никитой катарским Церквям, зафиксированные в дошедших до нас текстах, говорят о необходимости автономии и уважении к каждой христианской общине, объединившейся вокруг своего епископа. Он говорил, что их сестры - восточные Церкви - имеют между собой четкие границы, живут в добрососедских отношениях, мире и дружбе: «Сделайте и вы так же».
Личность Никиты фактически стала жертвой фантастических интерпретаций определенных средневековых словосочетаний, как, например, “Papaniceta”, которое некоторые ученые объясняли таким образом, что Никита стал катаро-богомильским папой, торжественно провозглашенным в Сан-Фелис. Но этот термин, очевидно, следует толковать более умеренно в значении «отец», в связи с той ролью, которую он сыграл в отстаивании независимого подхода к каждой из многочисленных Церквей по отношению к другим.
Катарские епископства Западной Европы.
Одним из главных пунктов повестки дня на Ассамблее в Сан-Фелис в 1167 году был фактически арбитраж процедуры разграничения территорий между Каркассонской и Тулузской Церквями. Главный исторический документ, зафиксировавший этот факт, демонстрирует нам реальную динамику развития окситанского катаризма, который достаточно вырос и структурировался в Церкви или епископства. Документ Сан-Фелис является чем-то вроде фотографического снимка распространения в Европе еретических общин через четверть столетия после обращения Эвервина из Штайнфельда к святому Бернару.
Это изображение Латеранского Собора 1215 года, возможно, позволит создать представление также и о собрании еретических монахов в Сан-Фелисе. Как и папа Иннокентий III, епископ Никита председательствовал на этом собрании, но этим, а также организацией литургии посвящения и крещения, его роль и ограничилась. Общины катарских монахов и монахинь (на Ассамблее, в отличие от католического Собора, присутствовали и женщины) сами принимали решения, которые считали нужными.
Есть информация, что уже с середины XII столетия общины рейнских еретиков возглавляли епископы. Экберт де Шонау в 1163 году уточнял, что у катаров Бонна и Майнца были «архикатары». Однако в Сан-Фелис не было ни одного из представителей рейнских общин. Вероятно, огромная волна репрессий, организованная самим Экбертом, по его же свидетельствам, была причиной - по крайней мере, на то время - дезорганизации рейнских Церквей.
Тем не менее, в Сан-Фелис присутствовала делегация Церкви Франции во главе с епископом. Очаги еретической активности еще в эпоху Тысячелетия были зафиксированы в Шампани, в районе Вертюз, потом в Шалоне и на Реймсе; нам также известно то, что еретики появились в Бургундии - по архивам репрессий, которым их подвергали, особенно в Везеле и Невере. Конечно же, эти регионы входили как составляющие элементы в обширное епископство Франции, в пределах которого, возможно, после реорганизации, оказались и общины Суассона и Фландрии (в то время еще существовавшие в районе Арраса).
По-видимому, еретические общины на этих широких пространствах были довольно рассеяны и отстояли далеко друг от друга, потому и объединялись в Церковь с одним епископом. В 1167 году в Италии, очевидно, была подобная ситуация - одна Церковь с одним епископом, Марком. Но в отличие от Церкви Франции, которая так и оставалась единой до последнего костра на переломе XIII столетия, Церковь Марка из Ломбардии, наоборот, вскоре распалась на несколько Церквей, иногда ссорившихся между собой, и эти дискуссии долгое время не утихали в итальянских городах.
Эта карта распространения окситанских катарских Церквей (престолы епископов и диаконов) показывает, что эпицентрами ереси были не только места, пользующиеся популярностью в современном «катарском» туризме (Корбьер, Минервуа, Пиренеи), но и регионы, находящиеся на торговых путях Лаурагэ, среди плодородных долин и ярмарок, бургад и castra между Тулузой, Альби и Каркассоном.
Однако совсем другой была - и оставалась до самого конца - ситуация в Окситании. В castrum владетелей Сан-Фелис, вассалов виконта Тренкавеля, абсолютно толерантно относившихся к религиозным диссидентам, открыто проходило торжественное собрание монахов и монахинь, которых преследовали и осуждали по всей остальной Европе. Выглядит так, словно на территории между Альби и Тулузой катаризм вообще никогда не был в подполье. К середине XII столетия он с такой же интенсивностью распространился в Каркассе, Тулузэ и Аженуа, где христианские общины представляли собой зародыши будущих Церквей, а единственная структурированная Церковь со своим епископом находилась в Альбижуа. Появление названия «альбигойцы», употребляемого для обозначения катаров Юга Франции, очень понятно, потому что оно отражает ситуацию, когда в Альбижуа уже был епископ, а в Тулузэ, Каркассе и Аженуа еще не было. Сикард Селлерье, так же, как и Роберт д’Эпернон, были последними представителями старой епископской катарской ветви, появившейся в Европе до прибытия Никиты - той самой, к которой принадлежал епископ Апостолов, сожженных в 1143 году и «архикатары», сожженные в 1163 году.
Четыре - а потом и пять - еретических Церквей распределили между собой ту же самую территорию, на которой находились католические парафии Нарбонны, Каркассона, Тулузы, Альби и Кагора (называемого Ажен). И в графстве Тулузском, и в графстве де Фуа, и в виконтствах Каркассон, Безье, Альби и Лиму, альбигойское христианство с многочисленными и уже структурированными общинами распространялось без особых препятствий и очень динамически развивалось. Можно сказать, что для него наступил настоящий золотой век.
По довольно туманным причинам личного характера, обычно связанным с проблемами сомнения в ценности уделяемых таинств, - но не по причинам догматических ссор - катарская Церковь Италии к концу XII века распалась на многочисленные, иногда противостоящие друг другу группы. Инквизиторы XIII столетия слишком абсолютизировали эти расхождения, считая главной их причиной соперничество между дуалистическими школами, что на самом деле не имело в реальности большого значения. Каменные лица - деталь орнамента церкви де Монтсон, Верхняя Гаронна.
